МР: Последний шанс

Неделя состояла из сплошных «надо»: надо сдать, надо исправить, надо выслушать очередную лекцию отца и классной руководительницы. Учебные дни пролетели, будто их и не было вовсе. Всё, о чём я думал, это о пятнице и трёх днях относительного спокойствия. — Да ебать вас в сраку, быстрей! — кричал Влад через плечо, летя по лестнице на перрон. Мы гурьбой залетели в вагон электрички в последний момент. Вот кто придумал, чтобы автобус приходил за четыре минуты до посадки? Конченый идиот, определенно. — Фух, я так бегал последний раз, когда с меня офники спросить за стоник хотели, — выдохнул Влад, развалившись на все сиденье. — Двигай жопу, — фыркнула Света, скидывая ноги друга. Я сел напротив, Макс у прохода, а Алина у окна. Отпроситься у отца на три дня казалось нереальной задачей. По крайней мере так было до развода. А вот после… Он не изменился совершенно, но стоило мне сказать «я к маме на ночь», его лицо сразу преображалось. Может, думал, что если запретит ехать к ней, то я ещё больше его возненавижу? Кто знает. Пока Макс, Света и Влад ставили ставки, кто будет аутсайдером в бункере, Алина наклонилась ко мне. Её губы слегка коснулись уха, тёплое дыхание вызвало приятные мурашки. — Предлагаю игру, — сказала она игриво. — Если кто-то из нас начнёт грузиться из-за родителей, экзаменов или чего-то подобного, с того штраф. Сам знаешь какой. — Алина отстранилась, в её глазах плясали маленькие чёртики. — Думается мне, что штрафы должны мотивировать не делать этого, а не наоборот, — ответил я, чувствуя, как по лицу расплывается глупая ухмылка. За окном проплывали пейзажи: поля, леса, станции, частные дома. Услышав объявление о знакомой остановке «Удельница», наша скромная компашка вышла. Дорога от станции до дачи пролетела незаметно. Когда из-за высоких деревьев показался знакомый коричневый забор, я чуть замедлил шаг. Прошлой осенью здесь вовсю шла стройка: груды плитки, кирпичей, машин и вечно недовольный прораб, ворчащий на рабочих, что ни бе ни ме не понимали. Калитка оказалась не заперта. Теперь вместо хаоса, перед предстал законченный двухэтажный дом в стиле хай-тек с панорамными окнами. На месте бытовки уже стояла зона барбекю с гранитной столешницей и навесом. С другой стороны у забора ютилась баня, а рядом с ней “небольшой” (как говорил Миша) бассейн. — Ну это уже дача, а the oligarch's residence, — улыбнулся Макс. — Не завидуй, — ответила Света. — А чему завидовать? Я наоборот рад, что у Мишаниных родаков такое местечко есть. Миша встретил нас у порога дома, улыбаясь своими белоснежными зубами. — Родители в Швейцарию уехали, оставили на растерзание. Заходите, скоро остальные подтянуться. Миша не наврал, в течении следующего часа дом и его территория наполнилась людьми и музыкой. Приехало человек семь-восемь: пара ребят из моего класса, несколько из параллели, двоюродный брат Миши — Сева, его девушка Катя и пара друзей из гимназии. Тусовка быстро (как и положено) расслоилась. Кто-то сразу направился к бассейну выпрыгивая из штанов и футболок, кто-то устроился на шезлонгах, а гимназисты исследовали бар в доме. Наша же компания оккупировала зону барбекю. Миша с Севой взяли на себя роль мангальщиков, Влад им ассистировал (точнее, мешал, пробуя на зуб всё, что выглядело съедобно). Мы с Алиной, Максом и Светой устроились за большим деревянным столом. Макс сразу же разлил всем по стопке егермейстера. — За нас, красивых! За нас, не бедных! За нас, блядей, но ахуенных! — провозгласил он. Каждый, опрокинул сладковато-травяную жидкость. От первой стопки внутри разлилось приятное тепло. Влад, не теряя времени, налил по второй, перехватывая у Макса бутылку. — А это за то, чтобы эти три дня никогда не заканчивались! После четвертой стопки всё вокруг стало приятнее. Даже воздух казался теплее, а дурачества Влада — не такие бесячие. Я обнял сидящую рядом Алину, чувствуя, как наконец могу расслабиться. Мишаня и Сева приготовили мясо на тусовку. Все налетели, как с голодного края. У мангальной зоны собралась очередь. Макс спорил с одноклассницей Ниной про то, какой соус лучше подойдёт для мяса. Её подруга, чьё имя я никак не мог запомнить, снимала происходящее вокруг на телефон, иногда вставляя свои комментарии за кадром. Пара одноклассников, уже изрядно разогретые найденным вискарём и бассейном, выкатили огромную колонку из дома. Эдик (одноклассник) подключился к ауксу и врубил Макса Коржа, за что сразу был послан нахуй доброй частью тусовки. — Мужик не обижайся, но музыкальный вкус у тебя говнище, — сказал Влад, хлопнув его по плечу. — Да вы заебали, — грустно ответил Эдик. — Вам не угодить, — он передал аукс Владу. Тот включил заранее собранный плейлист. Из бумбокса заиграл Салуки и Тветх.

“Вроде бы тут, вроде бы там, я бегу по головам

Я красной краской крашу ночь (Она только для меня)

Я сижу в опале, вы тут все пропали…”

Ребята, которые до этого лениво перекидывались историями, вдруг ожили, закивали головами в такт биту и подхватили знакомый припев. Перед мангалом образовалось что-то вроде импровизированного танцпола. Я стоял, прислонившись к столу, и прикрыл глаза, растворяясь в приятном ощущении кайфа. Когда включился следующий трек, после первых нот по толпе прокатился единый рёв: — У-У-У-Р-А-А-А! Макс, до этого стащивший с шампура шашлык, быстро протер руки и переживал кусок. Подхватил бутылку, стоявшую на столе, делая из неё импровизированный микрофон. Все подпевали, срываясь на хриплый крик. Меня как током прошибло. Я оттолкнулся от стола и подошёл в гущу толпы, встал рядом с Максом, перехватывая бутыль. В этот момент не было ничего: ни прошлого, ни будущего. Ничего из-за чего я бы мог загнаться.

“Я считаю деньги на столе, и где-то тлеет мой косяк

Зеркало убьёт меня когда-нибудь, но не сейчас

Ты тоже фальшивый, ты тоже разбит

Ты тоже пытаешься жить и любить…”

Когда песня смолкла, мы с Максом, тяжело дыша, уставились друг на друга, а потом одновременно ляпнули: — Легенда! Я отдышался и посмотрел на Алину. Она сидела за столом, подпирая голову рукой, и смотрела на нас. На лице застыла ухмылка, говорящая: "Ну вы и дураки", а во взгляде читалось не осуждение, а какое-то теплое раздражение. Я поймал её взгляд и улыбнулся в ответ. В моменте словил себя на мысли, что совсем скоро нас раскидает по разные стороны баррикад: кого в колледж, кого в одиннадцатый класс. Кто-то уедет, как я. Даже если спустя время мы и соберемся, то всё будет по-другому: общение, атмосфера, новые люди в конце концов… Музыка понемногу стихла, и вместе с ней рассыпался коллективный азарт. Компания опять расслоилась. Одни подтянулись к бассейну, другие в баню, а кто-то домой. Эдик и парочка гимназистов махнули на нас рукой и скрылись в доме, намереваясь штурмовать приставку в гостинной. Наша зона снова опустела, но круг лиц остался неизменным как и до этого. К вечеру заметно похолодало, и Алина потерла плечи ладонями. — Сильно замёрзла? — на ухо спросил я. Она слабо кивнула, стараясь не стукнуть зубами. Мерзлячка блин. Я тут же снял с себя худак и одел Алину. На ней кофта смотрелась как мешок, но зато тепло будет. Натянув капюшон ей на голову полностью скрыв волосы, я наклонился и поцеловал Алину в кончик носа. Сам же остался в футболке, но алкоголь действовал не хуже радиатора. — Спасибо, — она уткнулась носом в ткань, что успела пропахнуть сигаретами и одеколоном. — Итак, — Света с заговорщическим видом вытащила из сумки коробку. — Готовы спасать человечество? Компашка оживилась. Стол быстро очистили от пустых бутылок и еды. Алина села ближе к подлокотнику. Миша любезно предоставил ей плед, сложенный в квадрат, который она подложила под спину, а ноги закинула мне на колени. Первые три кона прошли более-менее спокойно. Влад, как "Строитель", пытался доказать свою нужность, но возраст 89 лет всё портил. Да и говорил он не так уж убедительно, поэтому выгнали беднягу единогласно на втором коне. Сева же держался до последнего на одной харизме и профессии "психиатр". А вот настоящая битва разгорелась через два круга, когда выгнали Катю и Мишу. В игре остался я (биолог), Алина (сейсмолог), Света (военный) и Макс (журналист). — Ну что, — Света положила ладони на стол. — Мой навык — выживание, тактика и дисциплина что критически важно. Я остаюсь. Вопрос — кто из вас троих лишний? — Стопэ, — Макс наклонился вперёд. — Свет, ты конечно может и умеешь стрелять, но кто будет фиксировать историю? Информировать остальных выживших? Журналист необходим! — В постапокалипсисе — это последнее, о чём будут думать выжившие люди, — парировала Света. — А твои желтушные статьи будут раздражать всех через пару дней. — Ну я тоже полезная. — встряла Алина, тыкая в свою карту «Сейсмолог». — Без меня вас просто завалит обломками. А так я смогу предсказать толчки всякие. — Я могу выращивать еду в целом, — добавил я, чувствуя, как спор накаляется. — Без продовольствия все ваши навыки обнуляются. — Еду можно добывать на рейдах! — возразила Света. — Не знаю как вы, но я голосую против Макса. Его профессия менее полезна для нас. — Пиздец! — возмутился Макс. — Я против Светы! Она устроит диктатуру! — Алина, — Света повернулась к моей девушке. — Ты против кого? Алина замялась. Макс смотрел на неё умоляюще. Я видел, как она колеблется, разрываясь между логикой и дружбой. — Эй, — тихо сказал я ей на ухо, пока Света и Макс продолжали пререкаться. — Не тяни. Решай кот. — Прости, Макс, — она глубоко вздохнула и подняла руку для голосования. Мой голос, последовавший за её, решили исход. Макс с наигранным стоном откинулся на спинку стула. — Конченые утилитаристы! Я напишу на вас разгромную статью! Света с лёгкой улыбкой удовлетворения отпила из своей бутылки. Закончилась игра тем, что в бункере остались Алина и Света. Игра выдохлась с последними силами компашки. Влад уже посапывал на шезлонге, Макс и Миша убирали со стола, а Света и Катя, закончив перемывать косточки общим знакомым, побрели в дом. Мы с Алиной последовали их примеру и пошли следом. В доме уже было тихо, все разбрелись кто куда. На диване в гостиной спало четыре человека, чуть ли не друг на друге. Спасибо Мишане, что заранее дал ключ от дальней спальни на втором этаже. Мы с Алиной завалились в комнату. Она скинула толстовку и юбку, оставшись в одной майке, устроилась под одеялом. Я устало прилёг рядом. Перевернулся на бок, чтобы видеть лицо своей ненаглядной. Наши руки сплелись под одеялом. — Хорошо посидели, — прошептала она, закрывая глаза. — Да, — я провёл рукой по её волосам. Сердце пропустило тревожные удары. Сейчас или никогда. — Слушай, насчёт нашего уговора… Мне просто надо кое-что тебе сказать. — Алина сразу же открыла глаза, на лице застыла настороженность. Я глубоко вздохнул и выпалил: — После экзаменов подам документы на звукорежиссуру. Похуй на отца. Она ответила не сразу, переваривая мои слова слегка затуманенным разумом. Затем по лицу постепенно расцветала улыбка. — Блин, кот, это… Это ахуенно! — она приподнялась на локоть. — Я так рада! А где у нас такой колледж? Или это в политехе? Вот он, самый сложный момент. Я покачал головой, не отводя взгляда с её радостного лица. — У нас… впрочем, нигде. Это в Москве. Улыбка с лица Алины никуда не исчезла, только глаза слегка намокли. Она моргнула и снова улыбнулась, но в этот раз через силу. — В Москве, значит… — повторила она, голос дрогнул. Но потом она крепко меня обняла. — Это же ещё лучше! Там же… перспективы! — она говорила это с такой верой в меня и готовностью отпустить, что у меня самого перехватило дыхание. — Я думал, ты расстроишься, и… — начал я, но она перебила. — Даже слушать не хочу! — ткнула пальцем в грудь. — Я буду на каникулах приезжать или ты ко мне. По видео будем созваниваться на выходных, переписываться. Всё хорошо будет. — Думаешь? — Да. Мы со всем справимся, кот. Она сказала это с такой безоговорочной уверенностью, что не верить было бы преступлением. В Алине сочеталось в этот момент всё: от мечтательности до взрослой безусловной поддержки. Я не нашёл слов и просто обнял её, прижимая к себе. Слушал, как бьётся её сердце и в который раз убедился, что она мой самый надёжный тыл в этот момент. С такой поддержкой действительно казалось, что я готов горы свернуть.