Шрам к шраму

Глава 1. «Пошла нахуй» Бар «Грань» в пятницу вечером был тем самым местом, где воздух густел от дыма, громкой музыки и смеси дешевого парфюма с дорогим. Полина, стоя за стойкой, с наслаждением наблюдала за этим хаосом. Её бар. Её царство. Владеть этим местом было даже приятнее, чем стоять у операционного стола. Здесь не надо было никого спасать. Здесь можно было просто смотреть, как люди сами себя губят. Она провела рукой по коротко стриженым волосам, и свет намертво поймал татуировку на её кисти — сложный геометрический узор, уходивший под рукав чёрной футболки. Взгляд её карих глаз скользнул по залу, выхватывая знакомые лица, пьяные улыбки, чужие руки на чужих бёдрах. Всё как она любила. Дверь открылась, впустив порцию холодного ночного воздуха и двух женщин. Та, что шла впереди, заставила Полину на секунду замереть. Длинные чёрные волосы, падающие волнами на спину, голубые глаза, холодные, как лёд, и тело, от которого у любого мужика в радиусе километра сносило бы крышу. Дорогое, ухоженное, выверенное до мелочей. Полина мысленно тут же наклеила на неё ярлык: «пафосная стерва». — Мохито, — голос у стервы оказался соответствующим — уверенным, с ноткой превосходства. Полина кивнула своему бармену, Лёхе, не сводя с новой гостьи глаз. Та устроилась на барном стуле, выпрямив спину, будто сидела на троне. Её подруга что-то щебетала ей на ухо, но стерва лишь кивала, водя по бару скучающим взглядом. Лёха поставил перед ней бокал. Женщина взяла его, сделала небольшой глоток, и её идеально подведенные глаза сузились от недовольства. — Это что за бодяга? — её голос прозвучал громче, разрезая шум музыки. — На вкус как разведённый самогон с мятой. Вы вообще рецепт знаете? Лёха замялся. Полина почувствовала, как по спине пробежали знакомые мурашки. Её бар. Её правила. Она неспешно обошла стойку, подойдя вплотную. От женщины пахло дорогими духами, и этот запах резал ноздри. — В чём проблема? — голос Полины был тихим, но он заставил обеих женщин вздрогнуть и обернуться. Голубые глаза встретились с карими. Напряжение между ними возникло мгновенно, почти осязаемое. — Проблема в том, что ваш бармен не умеет готовить, — женщина осклабилась в холодной улыбке. — Учите staff, дорогая. Полина медленно, не отрывая от неё взгляда, протянула руку, взяла бокал с мохито и одним точным движением опрокинула его в раковину. Лёдка зашипела. — Проблема в том, — сказала Полина, и в её голосе зазвенела сталь, — что ты пришла не в тот бар, чтобы тут выёбываться. Дорогая. Деньги за напиток можешь не платить. И можешь идти нахуй. Или тебя вынести? Лицо брюнетки исказилось от ярости. Она встала, каблуки сделали её почти одного роста с Полиной. — Ты знаешь, кто я? — прошипела она. Полина усмехнулась. Одним движением она сняла с полки бутылку виски и налила себе в стопку, не глядя на неё. — Да похуй, — отпила она, не моргнув глазом. — В моём баре все равны. Особенно пафосные суки, которым делать нехуй. Они стояли, упиваясь взаимной ненавистью. Ирина (Полина мысленно уже окрестила её «Ириской» — в насмешку) сжала сумочку так, что костяшки пальцев побелели. — Ты ещё об этом пожалеешь, — холодно выдохнула она. — Ой, как страшно, — Полина повернулась к ней спиной, демонстративно закончивая свой виски. — Закрываюсь через пятнадцать минут. Освобождай помещение. Она не видела, как та уходила, но слышала, как хлопнула дверь. Сильнее, чем нужно. Полина глубоко вдохнула. В груди знакомо заныло, защекотало. То самое чувство, когда она встречала кого-то, кто мог бы её сломать. Или которого могла бы сломать она сама. Опасность. Самый лучший наркотик. «Пошла нахуй, Ириска», — мысленно произнесла она, наливая себе ещё. --- На улице Ирина шла так быстро, что её подруга едва поспевала. — Ир, успокойся! Это просто какая-то быдланка! — Молчи, Аня! — рявкнула Ирина, закуривая дрожащими руками. Электронная сигарета затрепетала в её пальцах. — Никто. Слышишь? Никто не смеет так со мной разговаривать! Она села в свой тёмный Mercedes GLE, хлопнув дверью. В салоне пахло кожей и деньгами. Её миром. Миром, где всё покупается и продаётся. Где она — королева. Но внутри всё сжималось в тугой, болезненный комок. Не от злости. От возбуждения. От того самого взгляда. Карие глаза, полные презрения и… силы. Настоящей, дикой, не купленной за деньги. «Пошла нахуй, стерва», — прошептала она, заводя мотор. Но мысленно она уже представляла, как стирает с того наглого лица его уверенность. Как заставляет её просить. Как ломает. Она ещё не знала, что некоторые вещи, начиная ломать, рискуешь сломаться сам.