Шрам к шраму

Глава 18. Испанский разгром Идею отпуска подбросила Влада, уставшая от вечных дождей и хмурых лиц. «Лети́м в Барселону, — заявила она на их еженедельных посиделках. — Солнце, море, сангрия. А то вы тут все друг другу глаза повыцарапываете от скуки». Полина, которая в последнее время действительно напоминала затюканного медведя в клетке, неожиданно оживилась. —А чё, я за. Только чтобы отель подальше от этих ваших пафосных курортов. И чтобы море было, а не лужа какая-то. Лера тут же начала скачивать разговорники и искать «самые жаркие испанские мачо», чем вызывала стойкое отвращение у Практичной Влады. Ирина, наблюдая за этим, с облегчением поняла, что хотя бы на время побегут от своего «идеального» застоя. --- Их вилла оказалась на самом деле в получасе езды от шумной Барселонеты — белоснежная, с собственным бассейном и видом на море. Воздух пах морем и жареным перцем. Первый же день показал, что разделение на «буйных» и «спокойных» было пророческим. Полина и Лера, намазавшись кремом с фактором «5000», немедленно устроили соревнование по прыжкам в бассейн с подводной охотой на друг друга. Крики «Ах ты, мразь, сейчас я тебе свои новые плавки порву!» и «Лера, сука, отпусти, я тонуть буду!» разносились на всю округу. Влада, в элегантном парео и с коктейлем в рухе, с ужасом наблюдала за этим безобразием с шезлонга. —Я надеюсь, они понимают, что мы не в деревне у бабушки, а в приличном месте? Ирина, пытавшаяся читать книгу, сняла солнечные очки. —Знаешь, а мне это даже нравится. Как глоток свежего воздуха. Напомнило мне, какой Полина была до того, как мы начали эту дурацкую игру в «идеальную пару». Вечером они поехали в прибрежный ресторанчик. Лера, разгорячённая сангрией, пыталась объяснить официанту на ломаном испанском, что хочет «самую острую еду, чтоб глаза на лоб лезли». Полина, хихикая, вторила ей: «Да, нам ту, от которой пердак отвалится!» Влада, сидящая напротив, медленно краснела. —Вы сейчас мне весь мой социальный капитал в этом заведении уничтожите. Говорите хоть по-русски тише. — А чё стесняться? — Полина хлопнула её по плечу. — Он всё равно не понимает. А мы, блядь, в отпуске! Расслабься, а то лопнешь. Когда принесли тапасы, Лера, попробовав нечто невероятно острое, начала бегать по залу с криком: «Воды, блядь, мне язык сносит!» Полина, хохоча до слёз, снимала её на телефон. Ирина, наблюдая за этим, вдруг почувствовала, как какая-то зажатость внутри отпускает. Она отодвинула свой бокал и сказала Владе: —А знаешь, а может, они по-своему правы? Мы всё время пытаемся соответствовать каким-то правилам. А они... они просто живут. — Они живут как последние деревенщины, — фыркнула Влада, но в её глазах мелькнула искорка зависти. Наступила ночь. Они сидели на веранде своей виллы, слушая шум прибоя. Полина и Лера, уставшие от дневного безумия, спорили о чём-то, пересыпая речь таким количеством мата, что это начинало напоминать поэзию. — ...ну ты и говна кусок, я же тебе сказала — не лезь на волну, а то утонешь, блядь! —А сама-то, мудень, полезла за мной, как редиска недоделанная! Влада, сидя с бокалом вина, покачала головой. —Интересно, они когда-нибудь смогут говорить, не используя половину слов из трёх букв? Ирина улыбнулась, глядя на Полину. Та, с мокрыми от смеха глазами, снова была той самой — дерзкой, живой, настоящей. —Знаешь, а мне кажется, это их любовный язык. Когда они перестанут ругаться — вот тогда и надо будет волноваться. Позже, когда Лера и Влада ушли спать, Полина и Ирина остались у бассейна. Полина, всё ещё возбуждённая, болтала ногами в воде. — Ну что, — она посмотрела на Ирину. — Не слишком ли мы с Лерой громко орем? А то Влада сейчас кондрашку хватит от нашего поведения. — Пусть, — Ирина присела рядом. — Мне нравится. Я забыла, какая ты, когда расслабляешься. Полина ухмыльнулась. —А то! Заебали уже эти церемонии. Вот так — нассать в бассейн соседа и послать его нахуй — вот это по-нашему, по-русски! Ирина рассмеялась. Настоящим, громким смехом, который давно не слышала. —Ты невозможная. — Зато какая есть, — Полина плеснула на неё водой. — А не та засушенная мумия, в которую я тут чуть не превратилась. Они сидели в тишине, слушая, как где-то вдалеке кричат чайки. Ирина понимала, что этот отпуск, со всем его абсурдом, матом и дурачеством, стал тем самым встряской, который им был нужен. Они снова увидели друг в друге не идеальных партнёров, а живых, flawed, но настоящих людей. И это было куда ценнее любого спокойствия. — Завтра, — сказала Полина, прерывая молчание, — я научу тебя материться по-каталонски. А то ты тут одна как белая ворона. Ирина снова засмеялась. —Договорились. И в этом смехе, в этой глупой шутке, было больше любви и понимания, чем во всех их предыдущих месяцах «идеальной» жизни. Потому что настоящая близость — это когда можно быть собой. Даже если этот «я» — немного «редиска недоделанная».