Шрам к шраму

Сцена от лица Ирины Ирина бродила по пустой вилле, и каждый звук отдавался в ней оглушительной болью. Хлопок двери, за которой скрылась Полина, всё ещё стоял в ушах. Она слышала, как завелась машина, как она умчалась в ночь. И ничего не сделала. Почему? Она подошла к их общей спальне. Дверь была распахнута. Беспорядок, который она ненавидела, сейчас казался ей священным. Вещи Полины, разбросанные с её обычным наплевизмом, её зубная щётка, её чёрная футболка на стуле... Всё это было свидетельством того, что она была здесь. Живая. Ирина медленно опустилась на пол у кровати и обняла колени. Слёз не было. Был только ледяной, всепроникающий шок. Она не искала Полину, потому что... потому что поняла. Поняла, что любая её попытка — звонок, сообщение, поиск — будет не спасением, а продолжением того, что их разъедало. Попыткой контроля. Попыткой втиснуть Полину обратно в те рамки, из которых та с таким трудом вырвалась. «Я не могу дышать, Ирина». Эти слова, брошенные Полиной в пылу ссоры, жгли теперь сильнее любого обвинения. Ирина всегда считала, что даёт Полине свободу. Но что такое свобода для женщины, которая всю жизнь вынуждена была бороться? Свобода в рамках, установленных Ириной? В рамках её «империи», её связей, её представлений о нормальной жизни? Она видела, как Полина медленно угасала в последние месяцы. Как её огонь, та самая дикая, неукротимая энергия, что когда-то привлекла Ирину, затухал, сменяясь усталой покорностью. И она, Ирина, делала вид, что всё в порядке. Что это и есть «взросление». «Стабильность». А на самом деле она душила ту, кого любила. Своим страхом. Своим желанием сохранить иллюзию идеальной жизни. И сейчас, позволив Полине уйти, не бросившись вслед, Ирина впервые за долгое время поступила не как владелица империи, не как стратег, а... как человек, который любит. Иногда любить — значит отпустить. Даже если это разрывает тебя на части. Она достала телефон. Большой палец сам потянулся к номеру Полины. Но она не стала звонить. Вместо этого она открыла Instagram и увидела новое фото. Всего одно. Полина. Бледная, с тёмными кругами под глазами, на фоне ночного окна. Без подписи. Ирина смотрела на это фото, и что-то в ней сломалось окончательно. Не от боли расставания. От осознания. Полина была по-настоящему свободна. Впервые, возможно, за всю свою жизнь. И отнимать у неё эту свободу, даже ради их любви, было бы самым страшным эгоизмом. Она выключила телефон и положила его на пол. Потом лёгa на пустую половину кровати, на простыни, которые ещё хранили запах Полины, и закрыла глаза. Она не будет искать. Не будет звонить. Она даст Полине пространство. Чтобы та решила, чего хочет на самом деле. Даже если этим решением будет жизнь без неё. Потому что настоящая любовь — это не цепкие руки. Это открытая ладонь, готовая и принять, и отпустить. И сейчас её ладонь была пуста. И от этой пустоты внутри выл целый мир. Но это был её выбор. Выбор любить достаточно сильно, чтобы позволить быть свободной. Даже если это означало потерять всё. Ирина не знала, сколько времени пролежала в оцепенении, когда в дверь постучали. Она не ответила. Дверь открылась, и на пороге появилась Влада. Она выглядела растерянной — несвойственное для неё состояние. — Они уехали, — тихо сказала Влада. Это не был вопрос. Ирина кивнула, не в силах вымолвить слово. Влада медленно вошла и села на край кровати. —Лера... она ничего не сказала. Я проверяла её комнату — вещей нет. Чемодана тоже. Ирина с трудом поднялась и села рядом. Она рассказала всё. О своём предложении переехать, о ссоре, о том, как Полина с Лерой просто ушли в ночь. Говорила монотонно, без эмоций, как будто читала протокол чужой жизни. Влада слушала, и её лицо становилось всё мрачнее. —Так это... это побег? Насовсем? — Я не знаю, — честно призналась Ирина. — Полина сказала... что не может больше дышать. Со мной. Она произнесла это вслух, и слова прозвучали как приговор. Влада неожиданно взяла её за руку — жест, несвойственный для их обычно сдержанных отношений. —Это не твоя вина, Ира. Вы просто... по-разному видите жизнь. — Но почему она взяла с собой Леру? — голос Ирины наконец сломался. — Что это значит? — Не знаю, — Влада покачала головой, но в её глазах читалась тревога. — С Лерой в последнее время было что-то... Она стала более задумчивой. Как будто что-то произошло. Она замолчала, глядя в пустоту. —Лера... Она импульсивная. А Полина в таком состоянии... могла её увлечь за собой. Теперь уже Ирина сжала её руку. —Ты волнуешься за неё? Влада отвела взгляд. —Просто... я к ней привыкла. Со её дурацким смехом, вечными историями... А теперь её нет. И я не знаю, где она. Они сидели вдвоём в полумраке спальни, две успешные женщины, чувствуя себя абсолютно беспомощными. Их мир рухнул за один вечер. Ирина потеряла любовь всей своей жизни. А Влада... Влада потеряла того, кого даже не успела осознать как нечто важное. Просто ту самую Леру, без которой стало пусто и тихо. — Что нам теперь делать? — прошептала Ирина. — Ждать, — ответила Влада, глядя в тёмное окно. — Просто ждать. И надеяться, что они одумаются. Или... или учиться жить без них.