Целитель

      Из-за внезапно появившейся работы для начальника ДМП, Джейкоб и Асманд решили продолжить банкет в доме Паркинсон, а точнее — в личном доме Джейкоба. Его сын не особо интересуется волшебством, больше ориентируясь на бизнес и устройством семейного благополучи, о чём сам Джейкоб ни чуть не жалеет, и разумеется, рассказал об этом Асманду уже во время нормального обеда, без фирменного огневиски и прочего.       — Да уж получше, чем мой, — Асманд, сидя за обеденным столом напротив Джейкоба в малой гостиной со светлой отделкой, лениво покручивал в руках чашечку с чаем.       — Не скажи, — улыбнулся Джейкоб, аналогично крутя чашечку.       Домовик уже убрал опустевшую посуду и приборы, так что на столе был лишь чайный сервиз.       — Последнее время его дела идут в гору, это бесполезно отрицать, — продолжил он седой волшебник, сделав глоток чая.       — А благодаря кому?       — Тоже верно. Ты ведь, как говорил, прослеживал успехи своих внучек?       — Разумеется, — теперь и Асманд сделал глоток. — Не за Уильямом же следить, право слово? Его успехи в магии и в саморазвитии закончились тем, что он пока не забыл, за какой конец палочку брать. И что в нём София нашла? Сильная же ведьма.       — Любовь зла, — пожал плечами Джейкоб. — И не такой абсурд случается.       — Это ты верно подметил, верно. Мне даже радостно за внучку, что она встретила именно этого Грейнджера.       — Ты что-то понял лишь взглянув на них разок?       — Видел шпионов Бездны?       — Нет, — подыграл Джейкоб.       — А они есть! — наставительно погрозил пальцем Асманд, улыбаясь. — Мы следим вообще за всеми учебными заведениями мира, большими и маленькими, выискивая таланты. Совместимость с разными типами дисциплин нашей гильдии штука настолько редкая, что, можно сказать, её не существует.       Просто пить чай надедает, обед был больше символическим, чем сытным, представляя из себя нечто больше похожее на сэт из девяти блюд крохотного размера, но поистине высокой кухни, а времени уже прошло не мало. Джейкоб мысленно попросил домовика банально нарезать побольше особой ветчины, подрумяненного хлеба, сыра, подать соусы и зелень. Можно есть так, можно делать сэндвичи, можно… да как хочешь, так и ешь — этикет можно отбросить в компании своих.       — О, — Асманд оглядел стол с итоговой сервировкой, — вот это по-нашему. Высокая кухня хорошо, а вкусная домашняя ближе к сердцу.       Разговор затих на минуту, не дольше, пока великовозрастные волшбники издевались над концепцией сэндвичей или бутербродов каждый на свой лад.       — Эм… — Асманд с интересом осматривал соусы. — А есть что-то острое?       Джейкоб взглянул на него с немым вопросом, а спустя миг даже усмехнулся.       — Это уже что-то новенькое.       — А, в Азии пристрастился.       — В Азии… а Индийское пойдёт?       — Не, — отмахнулся блондин, — там специй понамешано, вкус ветчины будет уничтожен, как и… а в чём замачивал и выдерживал?       — Секрет. Тогда просто острое, с лёгкой перечной горчинкой и лёгким томатным привкусом пойдёт?       — В самый раз.       Почти тут же появилась ещё одна плошко с ядовто-бордовым содержимым.       — Похоже, — не смог промолчать Джейкоб, — во время путешествий ты сильно сменил гастрономические предпочтения.       — Скорее, расширил их.       Внезапно оба волшебника почувствовали особые поисковые чары, но исполненные таким образом, что несли посыл: «Добрый день, просто убеждаюсь, что не увижу лишних глаз и ушей».       — Дамблдор, — кивнули волшебнику друг другу, но… продолжили свои эксперименты с едой.       Правда, Джейкоб дал мысленный приказ домовику пригласить сюда теперь уже бывшего директора. Вот прямо сюда. А взмахом волшебной палочки он придвинул к другому краю стола ещё один стул. Через миг появилась ещё одна тарелка и другие комплекты самой разной вечины, буженины, сорта сыров и даже фрукты.       Спустя минуту в зал, в сопровождении теперь уже видимого всем домовика в чистейших белых одеждах на манер тога, зашёл «мёртвый» в глазах общественности Альбус Дамблдор в извечных своих лиловых одеждах.       — Профессор, — кивнули оба волшебника, но без каких-то там раскланиваний и особых уважений, так, скорее как более старшему волшебнику достаточно большой силы.       Дамблдор даже улыбнулся, подходя к столу и осматривая пока ещё не оформившиеся результаты поварского гения двух своих бывших учеников, но и одних из немногих, кто умудрился или додумался вовремя избежать бытия Пожирателями Смерти, осознавшими безумие Тома и не без проблем, но отошедшими от дел ещё во времена бытия Пожирателей Вальпургиевыми Рыцарями.       — Асманд, Джейкоб, рад видеть вас в добром здравии. И я приятного удивлён, что хоть кто-то, помимо юного мистера Грейджера, помнят эту мою незначительную просьбу.       — Присоединитесь? — Джейкоб приглашающе указал рукой на третий стул.       Подумав лишь мгновение, Дамблдор кивнул и занял предложенное место.       — Давно я не баловался подобными пищевыми экспериментами. О, тут ещё и соусы такие занятные. Я с самого утра искал твой дом, Джейкоб, проголодался изрядно.       — Тогда, не стоит стесняться.       — Благодарю, — обмыв руки магией, словно под струями воды, директор принялся за сборку уже своих версий грандиозного перекуса. Асманд, подметивший определённую вкусовую концепцию в этом сумасшествии комбинаций, подвинул рукой один из соусов.       — На пробу, на маленький кусочек. Должно почеркнуть вкус вообще всего, и даже румяной корочки.       — В самом деле? — удивился Дамблдор. — Что же, доверюсь твоему опыту. Но только маленький кусочек.       Без палочки, Дамблдор отрезал магией от пока единственно подготовленного бутерброда небольшой кусочек, а другим жестом подцепил капельку предложенного соуса, разместив его между хлебов и первой начинкой, но пробовать сразу не стал, продолжив, как двое других, надругательство над едой.       Покончи с приготовлениями, волшебники пожелали друг другу приятного аппетита и въели по одному небольшому бутерброду или сэндвичу. Только после утоления голода, пришла пора беседы.       — Как я понимаю, — заговорил первым Джейкоб на правах хозяина дома, — вы к нам не просто в качестве визита вежливости, профессор?       — Можно просто Альбус, — вежливо улыбнулся Дамблдор. — Вы уже давно не школьники и не юноши, да и в магии достигли высот значительных, а Асманд так и вовсе, недосягаемых практически для всех.       — Я не против, — кивнул Асманд, устраиваясь поудобнее на и без того удобном стуле. — Так даже удобнее в какой-то мере.       — Прекрасно. Переходя к цели моего визита… — Дамблдор организовал себе, руками, по-простому, чашечку чая, и двое других поступили так же. — …Это касается тебя, Асманд.       — Даже так? Надеюсь, ты не собираешься заводить пластинку о недопустимости и прочее? Эта была любимая твоя композиция в своё время.       — Я долгое время был председателем МКМ и имел доступ к самым разным документам, в том числе и о тебе. Исходя из этого я уверен, что ты давно поборол свою страсть к спонтанным разрушениям, так что нет.       — Спасибо, а то я бы не выдержал такого дежавю, — улыбнуся Асманд, как и Дамблдор. — Но в чём причина? Надеюсь, вы не хотите, чтобы я присоединился к местной агшлийской забаве борьбы добра со злом?       — Нет, что ты, — отрицательно качнул головой Дамблдор. — Я хотел просить о другом. Мне известны приоритетные направления магии, в которых ты достиг столь огромных высот. А по тому… я хотел тебя попросить взять в ученики юного мистера Грейнджера и твою внучку, Дафну Гринграсс.       Джейкоб и Асманд даже не пытались скрыть удивление, которое можно было черпать не то что ложками, а целыми бочками.       — Что, прости? — протянул Асманд.       — Мне казалось, я выразился довольно конкретно, — Дамблдор сделал глоток ароматного чая. — М-м-м, с бергамотом.       — Раз ты так много обо мне знаешь, — начал Асманд, внимательно смотря на Дамблдора ипокручивая чашечку чая, — то должен быть информирован, что я не беру учеников. В принципе. Дафна ещё понятно — мне нужно попробовать передать ей наследие, её я буду учить, но не как мастер. Она уже передаст знания Грейнджеру, если захочет…       Теперь пришла очередь удивляться Дамблдору.       — Очень неожиданно слышать такое от представителя древней и благородной семьи, Асманд. Помнится, в школе ты даже шуточными проклятьями своей семьи не делился даже с Томом.       — Это было давно, Альбус, — отмахнулся блондин. — Путешествия по миру имеют свойство сильно менять мировоззрение. Особенно это будет бить по психике консервативного англичанина, не видевшего ничего, кроме дома, школы и Косой Аллеии. И не знающего ничего о том, как дела там, за бугром.       — Возможно, — кивнул Альбус. — Я, как ни странно, путешествовал не так уж и много, как мне бы того хотелось.       Задумавшись на миг, Альбус проговорил:       — Может стоит сейчас, пока не помер уже на самом деле?       — А вы попробуйте, — Джейкоб прятал ухмылку самым простым образом — сделал глоток чая.       — Председательство в МКМ даёт определённое понимание того, насколько Англий консервативна в своих магических вопросах, и насколько несовершенна. То, что раньше казалось логичным и правильным во времена феодализма теперь просто очень странно и совершенно не эффективно.       — Согласен полностью, — кивнул Асманд с серьёзным лицом. — Я ведь тоже раньше думал, что знания должны принадлежать тем, кто их смог накопить, а остальные… Получили базовое образование, а дальше уж сами, рвите жилы, как наши предки — ни что не даётся просто так.       Все сделали по глотку, и Асманд продолжил.       — У нас куда за знаниями и званиями не сунешься — везде закабалят. Хочешь тайны магии — Невыразимцы. Можешь что-то применять? Нет. Клятв больше, чем ниток в мантии. Зельевар? Да кто тебя возьмёт без ярчайшего таланта. В гильдию? Повязан с ней намертво. Вот сколько мастеров зельеварения воспитала Англия за сто лет?       Что Джейкоб, что Дамблдор покивали с пониманием и полным согласием. Вопрос был риторический, ведь таких мастеров в Англии появилось аж целых три, двое из которых сейчас преподают в Хогвартсе. Есть, конечно, те, кто умудрился достичь таких навыков и силы просто сам по себе, но это исключительно родовитые, со связями и знаниями, а что бы с нуля, да без старта… Таких нет даже на чёрных рынках и в подпольях.       — Примерно то же самое и в других дисциплинах, где-то лучше, где-то хуже. И только целителей пытаются тащить любой ценой, но тут уже спасуют сами ученики — слишком уж комплексная дисциплина.       — Трансфигураторов тоже днём с огнём не сыщешь, — важно заговорил Альбус. — Ни взрослые, ни дети, никто не хочет заниматься столь требовательной к разуму дисциплиной.       — Зато в чары так и ломятся, — улыбался Джейкоб. — Подмастерьев очень много, а дальше… — теперь он немного развёл руки в стороны, — …уже проблема с теми, кто вытнет энтузиастов на мастера.       — Ещё и представительств гильдий нет, — Асманд решил заканчивать с этим разговором, потому выбирал взглядом один из своих кулинарных шедевров, — не считая зельеварителей. А всё из-за чрезмерной гордыни. Во многих странах представительства почти всех гильдий находятся в центральных магических кварталах. А у нас одни местные тайные общества, из которых выход лишь вперёд ногами. Ненавижу Англию.       — Так реформируй, — усмехнулся в бороду Дамблдор.       — Оставлю борьбу с ветряными мельницами молодёжи.       — Вот по этой причине, — Дамблдор смотрел уже серьёзно, — я прошу тебя взять этих юных талантов на обучение. Возможно хотя бы таким образом мы воспитаем молодое поколение, готовое к переменам.       — Взять-то я может и возьму… — Асманд выбрал один сэндвич из трёх, и приготовился к дегустации. — Но совсем по иным причинам. И совсем не из-за твоей просьбы, Альбус.       — Это было бы прекрасно.       На этой ноте было решено приступить ко второму сэндвичу, и этот заход был намного размереннее, неспешнее, так что и редкие фразы можно было вставить между делом.       — Если не секрет, — первым начал именно Дамблдор, — как устроена ваша гильдия?       — Хм… тут в двух словах и не скажешь. Это как огромный замок и город вокруг него.       — Наподобие Хогвартса и Хогсмида?       — О, нет, Альбус, намного масштабнее. Территория с застройками больше как минимум того же Ватикана. А уж о прилежащих территориях я молчу. Это самодостаточный город.       Альбус был удивлён. Он знал, что людям в целом, как и волшебникам в частности, последним даже в большей степени свойственно преувеличивать и нахваливать своё, но у него, как у председателя МКМ, пусть и в прошлом, был доступ к разной информации, и конкретно в этом случае он склонен верить словам Асманда.       — …множество филиалов других гильдий, торговые представительства стран и посольства, — продолжал Асманд. — Торговый район, к слову, это самая крупная торговая территория, пожалуй, в Европе. Крупнее видел только в Китае.       Тут он усмехнулся.       — Энтузиазма ради, и прогресса, с фабричном районе несколько кварталов отдали под эксперименты наших дейтелей сумрачного гения. Пытаются придумать массовое производство, стандартизированного, каку магглов. Правда, в магмире нет такого спроса на товары, но это позволило бы снизить себестоимость по итогу…       Асманда понесло с описания гильдии, а точнее, целого города, уходя от красок и разнообразия, и теперь он говорит о сложностях экономической составляющей быта целого города и отдельно взятых отделов, районов и прочее — похоже он сам не заметил, как в нём проснулся управляющий всего этого безумного разнообразия.       — …ещё и сектор практических исследований — бездонная дыра в бюджете. И ладно бы дело в материалах, так нет же, они стабильно сносят в бездну, как бы это не звучало, минимум по одному зданию на своей территории в месяц. Хорошо, что без жертв. Если что-то в городе взорвалось, то дым идёт всегда оттуда.       А Дамблдор уже доел свой сэндвич, и просто слушал, попивал чай и так по-отечески улыбался, понимающе.       — Мхм, мхм, — кивнул он, когда Асманд закончил свой рассказ. — То есть, упрощённо, ты директор Хогвартса, министры — деканы и профессора. А ученики — главы различных отделов, филиалов, подразделений и прочее. И у каждого из них в штате десятки и сотни волшебников или иных разумных. И все что-то делают, хотят, ломают, бегают со своими интересами и прошениями, создают проблемы внутри и снаружи, а тебе решать. М-м-м… Ты так можешь состариться раньше срока.       И показывает на себя с улыбкой.       — В каком-то смысле… — Асманд смотрел на Дамблдора с тем же пониманием. — Но там система отлажена, и моё присутствие нужно только редких, очень серьёзных случаях. Утверждение бюджета, стратегия на квартал или год, создание или упразднение отделов или… война.       Остаток обеда прошёл за малозначимыми разговорами. Перед уходом Дамблдор вновь уточнил, точно ли Асманд не собирается в своих старых традициях, но уже в масштабах, соответствующих его нынешним мощи и возможностям устраивать различные катастрофы в стране? Ведь тут и так слишком много разных сил сошлись, и ситуация довольно тяжелая.       — Пока не трогают меня, — серьёзно ответил блондин, — я не трогаю никого.       — В этом в с юным Грейнджером сойдётесь.       — К слову, Альбус. А как ты представляешь их ученичество у меня? Они ведь ещё школьники.       — А ты спроси у них, какая у них успеваемость и уровень знаний. Они уже сейчас ходят на занятия лишь для галочки, потому что ходить нужно хоть куда-нибудь. Уверен, профессора будут рады, если Дафна и Гектор перестанут посещать занятия и перестанут угнетать своими знаниями и успехами остальных.       — О нас вы так не пеклись.       — А ты вспомни себя и вашу компанию, посмотри со стороны, с высоты опыта, и сам скажи — а как бы ты потянул вверх таких как вы, с вашим мировоззрением и вашими идеями.       Усмехнулся Дамблдор, попрощался и, не без помощи домовика, покинул зал, а потом и дом.       — И чего приходил? — вопрос Асманда был риторическим — посмотреть, высказать просьбу, послушать, понять.       — Мог бы и не просить, ведь так?       — А ты не понял что ли?       — Всё я понял, — спокойно и без тени улыбки кивнул Джейкоб. — И он понял, что мы поняли. Или ничего мы не поняли, а он лишь всех запутал. Но… просьба-то настоящая.       — Разумеется. Он любит просить сделать то, что ты бы и так сделал, и в итоге выходит, что это он всех попросил и убедил, смотрите какой молодец. Первый раз, что ли.       Помолчали.       — Может и Пэнси в ученики возьмёшь?       — Я похож на чароплёта?       — А к своим теневикам? Это, может и семейное, но умом-то я понимаю, что не развито почти никак. У нас эта, как говорит один мой знакомый, «врождённая аномалия магии» крайне слаба, а из предков почти никто и не проводил изыскания. Мне почти нечему её учить.       — К нашим теневикам не советую. Их мало, каста закрытая, а волшебники там наглухо отбитые. Нормальным, не сломленным людям, не хапнувшим дерьма жизни и не прошедшим через дно мира там делать нечего.       Джейкоб представил на миг такую картину, и пришлось головой мотнуть, соглашаясь с таким суждением — это последнее, чего бы он хотел для своей внучки.       — Твои тени же следят за замком? — продолжал тем временем Асманд, а его вопрос не требовал ответа. — Можешь передать мне воспоминания и информацию о взаимодействии и деятельности Грейнджера и наших внучек? Как я понял, они часто вместе что-то делают.       — Разумеется.       — Хочу лучше понять его возможности. Он странный. Я это видел.       — Значит, ученики… У Грейнджера уже есть действующий мастер-наставник.       — Сметвик? Не страшно, пусть остаётся мастером по целительству.       — Насколько мне известно, нынешний директор пытается подвести мастера трансфигурации и мастера рун для того, что бы взять их в ученики.       — Не страшно. Если слова Альбуса правдивы, то для этих молодых одарённых ничего не изменится. Просто они будут ходить не на общие занятия, а на индивидуальные, вот и всё. Выкидываем обычный школьный график, и всё.       — Какая-то нелепая схема.       — Мы в Бездне уже отработали эту схему, назвав по-маггловски — высшее магическое образование. Правда, в самой гильдии не так много активных членов, всего под пять с небольшим тысяч…       — Сколько?!       — Мало для полноценной фракции, — несмотря на слова, Асманд улыбался, — но вот магическое население города при гильдии, хотя мы это всё называем гильдией, больше двадцати тысяч. Там есть и кого учить, и кого тянуть вверх. Так что, система похожая на высшее маггловское образование у нас кое-как, но работает. И волшебники стремятся, и мастера обязаны учить. И все счастливы. Наверное.       Джейкоб не скрывал своего удивления.       — Целая страна тёмных волшебников и существ… посреди Европы… и в одном месте, а не где попало…       — Ты говоришь, словно параноик-фанатик из МКМ — есть там такие персонажи, причём идейные. Жуть жутка.       — Тебе откуда знать?       — Везде есть свои глаза и уши. Думаешь, Бездна могла бы стать самой большой гильдией в мире, пользоваться уважением многих стран, иметь товарооборот, по цифрам сравнимый почти со всей магической Францией, удерживать контроль и права на исследования трети европейского магмира, который именно «мир»? Информация, мой друг. Вот и сейчас она бы мне не помешала.       ***       Судя по тому, что проснувшись я вижу импровизированную гостиную в Выручай-Комнате, а не свой закуток в общей комнате, привычный и долженствующий быть единственным по графику местом для отхода ко сну, в этом самом графике зародился, укоренился и пророс самый страшный порок для тех, кто привычен к режиму — его несоблюдение!       Однако особо против именно сегодняшнего пробуждения я не был. Пускай проснулся я на диване, без мантии и джемпера, но в брюках и блузке, пусть и выправленной наружу. Но под тяжелым, но одновременно с этим и воздушным покрвальцем, а под левым боком пока ещё спит Дафна, примерно в таком же виде. Похоже, она магией увеличила диван. А я умудрился заснуть и даже внимания не обратил на всю суету, что тут была.       Чуть повернув голову налево, смотрел поверх чёрных пышных волос Дафны — в отдалении, ближе к той части гостиной, где мы проводим расчёты и где есть пространство для экспериментов, явно скрывшись двусторонним барьером от шума, Пэнси стояла посреди пустого пространства, быстро водила палочкой в пространстве, а вокруг неё зависли в воздухе десятки листов пергамента, иногда целы полотна, некоторые группировались в прямоугольники три-на-три или в другие конфигурации — не всё можно написать нужным массивом на одном листике.       Кончик палочки Пэнси иногда вспыхивал, но она продолжала свои тренировки или чем она там занималась. Иногда он вспыхивал иначе, с какими-то явно ненужными спецэффектами, и тогда девушка прерывала каст, дулась на всё секунды две, а потом, явно с гневным вскриком, расставив руки в стороны в стиле «За что мне это?! Господи!!!» активно материла потолок. Может и не материла, я не знаю из-за чар, но было очень похоже.       Мои внутренние часы показывали «без пяти минут идти на тренировку», но этим утром я решил всё-таки ещё немного понаблюдать за тем, что делает Пэнси, да и Дафна сейчас явно в фазе глубокого сна, и будить её не то что неприлично, а даже немного вредно и контрпродуктивно — просыпаться потом ей придётся слишком долго и мучительно. Так что я просто наблюдал.       Пэнси с каждой попыткой терпела провал, но этап колдовства, на котором это происходило, всегда был чуть более поздним, чем предыдущий. Упорства ей не занимать.       Минут через пятнадцать появился ощутимый прогресс — вслед за кончиком её палочки, которым она активно, очень быстро и точно вырисовывала движения, начал тянуться сначала неуловимый голубоватый шлейф, потом становился ярче, темнее, насыщеннее, пока не превратился в чёрную светящуюся полоску, как бы парадокслано это не звучало. Я же начал ощущать лёгкий фон чего-то теневого. В принципе, неудивительно.       Вечно любоваться можно несколькими вещами — как горит огонь, течёт вода, и кто-то неустанно работает, но как оказалось, это всего лишь фраза, а в реальности, да с моим характером, я оказался не в силах больше на это смотреть. Предельно аккуратно, чтобы не потревожить Дафну, выбрался из не самого надёжного, но приятного плена в виде её руки и ноги, не потревожил её ни капельки и, незамеченный увлечённой Пэнси покинул Выручай-Комнату. На людях я не хотел тренироваться с манекеном, так что решил совместить нужное с полезным.       Спустившись по пустым и тихим коридором пока ещё спящего замка в Холл, выглянул во внутренний двор — аврор дежурит у входа. Вот ну в самом деле, какая от них реальная польза здесь? От сети паучков я получаю информацию, что в целом, присутствие парочки авроров и сотрудников ДМП вызывает только лёгкое раздражение учеников, а отловить они могут разве только нереально криворуких нарушителей — для профессионалов тайного проникновения Хогвартс как проходной двор, и слова Снейпа о тех же тенях Джейкоба Паркинсона говорят именно об этом. К слову, их я не чувствую. Правда, тут я и не знаю, что должен чувствовать, искать. Тяжело это, искать то, не знаю что, пойдя туда, не знаю куда.       Так или иначе, аврор стоял, аврор бдил и недопущал, да. И зевал так, что пробеги мимо стадо носорогов, то есчезли бы они в зеве сей пещеры бездонной, и не заметили бы.       Хмыкнув, просто скользнул по грани на тропинку за воротами, чуть не запнувшись о замерзшую грязь в виде этой самой тропинки. Скорее бы уже начала нормально проростать трава, а не вот это вот всё, жухлое, сухое, коричневое, с инеем, мрачное, серое, всё в грязь превращающееся днём и промерзающее ночью, и всё это на фоне наитемнейшей хвои высоченных деревьев Запретного леса, холмов, голых камне и серого, как свинец, неба.       На миг появился в голове какой-то странный флешбэк из постсоветского пространства, с северных территорий, называется «тупая, блин, весна». Всё в точности как здесь, только добавляем серые хрущёвки, направления вместо асфальта и старую волгу соседа.       — Б-р-р, — вздрогнул я от таких мыслей.       Размявшись парочкой движений, трансфигурировал в руках парные эльфийские мечи со сложными руническими вязями вдоль лезвий, притом сложных настолько, что их работу нужно постоянно контролировать и корректировать — будет разминка для ума. Крутнул в руках, убедился в балансе, активировал руны, заставив их светиться синим на этот раз, да ещё и разряды электричества появились, крутнул ещё раз, и… Начал исполнять ката и двигаться вперёд.       Сначала медленно, осторожно, гоняя по телу разные энергии, в основном жизнь — так уж заведено, такой уж комплекс — потом постепенно ускорялся, а когда достиг физического предела тела в скорости и точности движений, начал подклюать смещение. всего на шаг то в одну, то в другую сторону, в зависимости от исполнеямой ката или серии ударов, работая с воображаемым проитвником.       Так и двигался постепенно к границе Запретного Леса, туда, где должна быть моя скрытая полянка с деревцем, плодоносящим чудо-тканью. На этот раз я решил потратить время до завтрака и расплести ту самопроизвольно выросшую защиту на территории, проникнуть уже туда и подсобрать немного этой самой ткани, ведь от идеи создать унифицированный нательный костюм для Дафны, Гермионы, а может и для Пэнси, если получится, я не отказался.       Хотя, правильнее было бы сказать, что придётся научить их работать с этой тканью — больно уж там всё индивидуально надо делать, оно должно быть вот прям рукотворным и личным для эффективности.       Со стороны это наверняка выглядело странно и нелепо, возможно даже красиво в каком-то смысле — мечется туда-сюда по пять раз в секунду кто-то в дыму, который рассеивается мгновенно, но не полностью между смещениями, сверкает синими полосами да лентами, и выглядит это словно какой-то бешеный умалишённый ураганчик из клинков.       Чего я не ожидал, так это стороннего наблюдателя. Просто добравшись до границы леса, которая вооще совсем не ровная — то кустики какие выбьются на кривую тропинку, то вдруг дерево встретишь, то за поворотом внезапная рощица, то сразу лес дремучий — я встретился с неожиданным разумным в лице профессора Хант.       Рассвет пусть и только занялся пару минут назад, точнее, лишь небо посерело достаточно, чтобы и обычный человек неплохо видел всё вокруг, но, судя по всему, профессор уже нашла себе занятие в Запретном Лесу, откуда сейчас и вышла не особо-то и скрывая недовольство. В чём это выражалось? Она шла по довольно ровной полянке, агрессивно, экспрессивно, но слабо попинывая перед собой голову крупного акромантула. То есть действительно крупного — именно с такого я получил пристойного качества и концентрации яд.       Недовольство профессора сильно контрастировало с тем, как задорно она пинала голову, но так, чтобы та не улетала далеко.       — Ха! Проклятые твари! Как же я вас ненавижу… И этот замок тоже, приговаривала она. — Уничтож почти всех акромантулов, — она явно пародировала когото, — Они обнаглели…       Свои тренировки я прекратил сразу, но Хант наверняка их заметила, ведь тут же переключила внимание на мою фигуру и могла увидеть как минимум рассеивание мечей в моих руках — процесс этот не мгновенный.       — Грейнджер! — довольно зло прикрикнула профессор Хант. — Какого Мордреда ты за пределами замка? Для тебя правила не писаны?       — Тренируюсь, профессор, — вежливо улыбнулся я, ненароком частично копируя одного директора ДМП, попутно подходя ближе. — Доброе утро.       Подойдя на три метра, кивнул.       — Вижу, — я бросил взгляд на огромную голову акромантула, — вы тоже нашли себе развлечение, довольно своеобразное, к слову.       — А это уже не твоё дело, — упёрла она руки в бока. — Ну-ка, быстро отправился…       В этот момент в её взгляде мелькнуло некое озарение, а губы растянулись в малость сумасшедшей улыбке, при том ещё и голову чуть склонила набок. — А знаешь, у меня есть другая великолепная идея. Раз уж ты нарушил правила, на баллы тебе плевать, как и всем адекватным, а ручной чисткой котлов магглорождённого не напугаешь… Вот прямо на сейчас назначаю тебе отработки со мной.       — Как скажете, профессор, — вновь кивнул я с вежливой улыбкой. — Что мне предстоит сделать.       — О, сущий пустяк, — отмахнулась Хант, сохраняя лёгкий флёр безумия в своём поведении. — Нужно пойти со мной в Запретный Лес и как можно знатней сократить местную популяцию акромантулов.       И улыбается ещё безумней прежнего.       — Адским Пламенем их, и все дела.       — К сожалению, — гипертрофированно притворно надулась она, как мышь на крупу, — носатый концетрат мрака, сиреч, директор, запретил мне выжигать к Мордреду реликтовый лес. А выбивать их по одному или тройке — скука смертная, ещё и монотонная, выматывающая. Так что ты идёшь со мной и высказываешь умные мысли, как грохнуть этих тварей много и сразу. Вперёд!       Развернувшись на месте, она вновь направилась в Запретный Лес, ну а я последовал за ней, а через миг уже шёл нога в ногу. Стоило покинуть подлесок, углубившись в чащу, как земля под ногами начала превращаться в настоящую полосу препятствий из кочек, корней, оврагов, не особо дружелюбных растений, зачем-то пытавшихся обвить ноги — а ведь в такие холода мало что растёт, а земля по большей части просто чёрная здесь, голая, во всяком хвойном хламе. Ну, оно и понятно — под столь плотно сенью крон высоченных многовековых деревьев трудно произрости чему-то маленькому и скромному, если магия не поможет.       — Итак, излагай, — Хант довольно ловко перемещалась по подлеску, словно порой пританцовывая.       Разумеется, я от неё не отставал, но двигался размеренно и плавно, словно шёл по ровной поверхности. Ни от кого из нас не исходило ни звука. если не считать произносимых слов.       — Насколько большое количество акромантулов нужно уничтожить, профессор?       — Максимальное, кроме лидеров. Но можно и их, — она на миг взглянула на меня, сверкнув безумием в глазах, — Не боишься? Эти паучки отнюдь не безобидны.       — Уже развлекался с ними. Сотню точно порубил.       — Прям порубил?       — Буквально.       — Ха! Дерзкий гр… магглорождённый.       Через пару минут спорого, но размеренного перемещения по лесу, через овраги да коряги, она вновь заговорила.       — Младший Малфой очень высокого мнения о тебе. Что странно. Зная его отца и его отношение к таким как ты, это очень необычно.       — Происхождение важно, — покивал я, пусть она меня и не видела, отвлёкшись на копошение слева в чаще, подзатянутой туманом, — но личная сила и знания отнюдь не на последнем месте.       — Верно, — удивительно спокойным и серьёзным тоном ответила Хант, пока мы углублялись в лес, становившийся всё менее пригодным для перемещения в нём. — Хорошо, что магглорождённым негде брать знания и совершенствоваться после Хогвартса. Исключения не в счёт. Иначе тяга таких как ты к переменам и неприятие нашего мира таким, какой он есть…       Мимо нас просвистела стрела, а на холм выскочили три кентавра с луками.       — Пошли прочь с нашей земли, людиш… — заорал гордо один из них.       Хант замахнулась палочкой от виска так, словно метает в них весь Хогвартс целиком.       — И-и-ий-я! — крикнула она, на бегу указав в них палочкой.       Мгновенный сгусток-искра метнулся к кентаврам, взорвавшись направленной фиолетовой ударной волной, а кентавров разметало кровавым фаршем и туманом по направлению этой волны.       — Ха! — отрывисто усмехнулась профессор. — Кони еб… кхм, проклятые.       мне было решительно плевать, честно говоря.       — Их земля, смотрите-ка! — возмущалась Хант, вновь явив капельку безумия. — Забыли, копытомозглые недосквибы от существ, что они тут гости по волшебников доброте душевной.       — Они акромантулов сдерживают, — нейтрально заметил я, пока мы продолжали движение. — И с Хагридом дружат.       — Брехня. Они их жрут, — Хант на бегу взглянула на меня, при этом ловко маневрируя между корней и прочих препятсвтий в тёмном утреннем лесу. — Или ты думал они малинку-ягодку едят? До появления акромантулов они были под жестким контролем популяции, иногда посягали на Хогвартские угодия, как и Хогсмидские. Тут вообще раньше было больше деревень, кстати.       Удивительно то, что несмотря на то, как мы ускорились, перейдя на бег, дыхалка у профессора не сбивалась вообще, словно на месте стоим.       — Хотя, откуда тебе знать, — мы начали погружаться во всё более тёмную часть леса. — А контролировать их перестали, потому что они перестали пытаться спереть у волшебников припасы и живность. Вот скажи, какой с них прок, как с волшебных существ?       Мне аж задуматься пришлось на минуту, за которую мы добрались до границы территории акромантулов — вокруг слишком резко стало много паутины, а лес стал казаться безжизненным. Белые полотна паутины тянулись вверх до самых крон старинных деревьев, а территория казалась почти вымершей — такое можно увидеть на деревьях, пожираемых всякой тлёй.       — Впервые задумался, — начал я отвечать на вопрос, когда мы встали у границы. — Вообще ничего не могу припомнить. Даже как ингредиент.       — А всё по тому, что они фальшивые волшебные существа. А единственная их польза в виде дара прорицания — просто их игра. Никакие они не пророки. Их даже к делу никакому не пристроишь. Они только качуют, вытаптывают, жрут и гадят. И мародёрствуют по необходимости. Они даже более бесполезны, чем акромантулы. С пауков хотя бы яд да шёл можно получить, хоть они уже давно имеют куда более простую в добыче и лучшую по всем показателям замену.       Тут Хант задумалась, взглянула на меня, чему-то удивилась.       — И какого дракла я тебе это вообще рассказываю? — а ведь удивление на её лице было искренним.       — Свыклись с ролью профессора? — предположил я, вежливо улыбаясь.       — Да ни в жизнь, — вздёрнула она нос гордо и важно.       — Вы сегодня довольно… естественны.       — Хм? — Хант обернулась ко мне, вновь улыбаясь с чуть более ярким безумием во взгляде и мимике. — Малфой говорил, что ты знаешь, кто я.       — Я многое знаю.       — И не боишься?       — А есть повод? Вы здесь для своих целей и задач, я достигаю свои, Снейп пытается не свихнуться на должности и не допустить разрушение замка. Все заняты, все при деле, друг другу не мешаем, и отлично. Тем более вы делаете очень важное дело.       — И какое же?       — Выбиваете дурь из голов того стада безмозглых придурков, не иначе как по недоразумению считающихся разумными волшебниками. Глядишь и не бросятся в битву «добра и зла», бездарно помирая. Как ни крути, но каждая капля волшебной крови важна для магмира. даже если эта кровь придурков.       Хант помолчала, но ничего не ответила, вновь повернувшись к территории акромантулов. Пока что там никто не показывался, но я нутром чуял что в глубине этих земель копошатся сотни, если не тысячи, а может и больше, пауков самых разных размеров — от небольшой собаки до огромного слона, разумеется, это не считая размаха лапок.       — Я так и не услышала конкретного предложения.       — Хм… А на что их можно приманить?       — Либо как всех пауков — подёргать паутину, грохнуть одного, а там и остальные побегут. И чем больше смертей, тем больше пауков. Они ведь и канибализмом не брезгуют.       — Еда — она и в Африке еда, — согласился я.       — Именно. А можно приманить чем-то богатым жизнью. Очень богатым. Они с ума сойдут, желая добраться до такой добычи.       — Хм… — я вновь задумался. — Честно говоря, вы — последний человек, перед которым я хотел бы раскрывать свои и без того куцие козыри.       — Ой, посмотрите-ка на него, не хочет он, — ехидство в голосе Хант можно было черпать вёдрами. — Тогда поясню — эта стая стала угрозой замку и живности леса. Более того, они прут скот, который разводят несколько заводчиков Хогсмида.       — Не знал, что такие есть.       — Ну ещё бы, откуда, — ухмыльнулась Хант. — Далеко не всё, что есть на столах Хогвартса покупается. Так вот, зная тебя… Ты же не хочешь, Грейнджер, чтобы мясная часть меню резко просела в количестве и разнообразии почти полностью?       — Вы-таки реже меня без ножа.       — Тем и живём, — и вновь безумие. — Так что, приманишь ты их, я поняла, возможно почти всех. Дальше что.       Вытянув руку перед собой, словно зачерпываю пригоршню золота, я пустил в неё чистую тёмную магию, создавая подобие пламени, от которого нехило так веяло… веяло, в общем. И разумеется улыбался, как иначе?       — Что-нибудь придумаю.       — Ай-яй-яй, — покачала Хант головой, продолжая улыбыться, при этом перенеся вес на одну ногу. — Какой плохой ученик Хаффлпаффа. Плохой ученик. Что конкретно?       Мгновенно стала серьёзной. Эх, вот какие вы, беды с башкой. А может быть это её путь силы. Всё-таки некоторые волшебники находят силу в эмоциях, становясь в глазах других абсолютно сумасшедшими, хотя волшебники и так с прибабахом, причём вполне осязаемым.       — Буду импровизировать, — хотя уже просчитываю что-нибудь этакое для массового поражения.       Не буду отрицать, что опыт экспериментов над территориями под личиной Чумного Доктора дал мне некоторое понимание тёмного волшебства, но тут главное не сильно импровизировать, а то и самому убиться можно.       — Если не получится?       — У меня есть запасной план.       — Какой?       — Пока не придумал.       — Прекрасно. Приступай.       Разумеется, ничего невероятного я делать не собирался, а визуальных проявлений, жестов, слов или чего-то подобного не будет в принципе. Такой школы магии, когда всё колдовство происходит в голове, а волшебство имеет лишь итоговое проявление, здесь попросту нет. Хотя, во всё той же Африке есть, но… в общем, там есть нюанс — по их школе заговоры и колдовство можно подготовить заранее, а потом лишь активировать.       Подумав как следует, выстроил в голове необходимые образы желаемого, сдобрил парой рунных вязей, связанных с простыми арифмантическими формулами, достал палочку и вольяжно, но уверенно, направил её в массив паутины перед собой.       Никаких слов и глупых взмахов волшебной палочкой — просто активировал образ в голове.       На кончике палочки тускло загорелся травянисто-зелёный огонёк из-за энергии жизни, чистой, без примесей. От этого огонька потянулись тонкие ручейки, словно в спокойную реку некто макнул кисть с бесконечной краской. Эти ручейки быстро доплыли до территории акромантулов, до паутины, что тянулась от земли к деревьям и между ними, и которой не было ни конца ни края.       Паутина еле заметно вибрировала, начинала подсвечиваться зелёным, не вся, но зона влияния энергии жизни постепенно расширялась вглубь и ввысь, а на самих паутинках словно бы роса конденсировалась, только в отличии от оной мягко светилась зелёным. Одна из капелек упала на землю из которой тут же попыталось что-то прорасти, но безуспешно — энергия жизни тут же возвращалась к паутине, такова моя задумка.       — Хм… — Хант наблюдала за этим без особого интереса. — Занятно.       Похоже, подобное ей попросту неинтересно.       В моём конструкте была чудесная особенность — встроенная метка охотника, как в созданных нашей боевой троицей ловушках. Разумеется, там были поправки на образ акромантулов, и стоит только этим тварям попасть в зону влияния этого конструкта, территория покрытия которого разрасталась ну очень быстро, то сразу можно будет фиксировать метку охотника. Для этого я своодной рукой сместил рюкзак со спины и достал оттуда ту самую белую маску, надевая на лицо.       — Хм… — Хант взглянула на меня. — Догадываюсь, что вы хотите сделать.       Она знала о том, что именно и как мы организовали во время подготовки к той самой, первой демонстрации на занятии Боевой Магии. Не отвлекаясь от своей деятельности, я пояснил:       — Сначала хотел сделать туман, но… — и взглянул вверх, — …акромантулы могут быть и очень высоко над нами, туман не эффективен. А вот так…       Чутьё начинало бить тревогу. Даже Хант начала готовиться к отражению возможной атаки, перестав стоять расслабленно и вольяжно. А всё дело в том, что к нам стремительно волной со всей территории акромантулов нёсся поток этих тварей. Пока их не было видно, но лес вокруг заполнился гомоном и шумом слившихся звуков движения членистоногих, клацанья, шороха и прочего.       Вскоре появился первый мелкий паучок, и тут же, мгновенно второй, третий. За секунду их количество увеличилось до штук тридцати, пока не больших. Однако поток усиливался. Паучки жадно и агрессивно пытались вгрызться в паутину, буквально охотились на неё, но без особого успеха.       Начали появляться крупные особи, в голодном безумии раскидыва перед собой мелких, несясь к более густым источникам энергии жизни. Они спускались сверху, спрыгивали с далёких деревьев, неслись по земле потоком, валом, со всех сторон.       — Какая мерзость, — прошипела Хант не хуже кошки, и даже пригнулась, словно готовясь к атаке, броску, но стояла на месте.       Каждый паучок, который попадал в зону действия зелёного свечения тут же подсвечивался, если смотреть через маску. Однако их было такое количество, что всё перед моим взором превращалось в одно большое свечение из конутров и образов. Мне даже пришлось высвободить все ресурсы мозга, что бы подсознание и сознание могло разделять цели, а не воспринимать это всё как одну болшую мишень.       Разумеется, всё это я мог бы залить голубым пламенем Дьяболики, уничтожая лишь пауков и паутину, но активация заклинания такой мощи и масштаба слишком тревожно для Хогвартса и министерских работников, так что будет использовано что-то точечное, но по каждой отдельной цели. Что же есть в моём ассортименте?       Разумеется результаты экспериментов из дневников Экриздиса. До материалов в Гримуаре именно по таким вот дисциплинам я пока не дошёл, капитально присев на самой базе после теории магии и тёмной магии в целом.       — Хм… Занятно, — тихо сказал я, но Хант услышала.       — Нихрена это не занятно, Грейнджер, — прошипела она. — Их тут больше тысячи. Если они нападут на нас, уйти будет сложно.       — Я не об этом. Сюда двигаются два огромных акромантула. Гигантских. И старых.       — О, явились, твари, — Хант натурально оскалилась, а от её магии, пусть и жестко подконтрольной, начала плыть её же маскировка, как пластилин или трансфигурация, но пока не заметно.       — Ваша маскировка падает, — озвучил я своё наблюдение.       Но Хант не планировала держать себя в руках. Значит, пора начинать.       Как только двое самых больших акромантула оказались в поле действия моего колдовства и получили метку, я прекратил поток энергии жизни, резко переключившись на тьму, но с примесью жизни. Всё дело в том, что запланированное мною воздействие требует проводник до цели. Как известно, в магии проводник — нечто, что резко отличается своей магией и иными параметрами от окружающей магии. Это как электричество, что бежит там, где лучшая проводимость, как магия в рунах, что не покидает обозначенный контур.       Обозначив нужные формулы и образы в голове, связав их воедино, я полыхнул тёмной магией так, что аж сам почувствовал, но не выпустил её далеко от себя, контролируя жестко и направляя её в палочку, чуть смешав с энергией жизни, запуская вперёд. Пришлось даже зачитать короткий катрен на арамейском — его Экриздис любил ничуть не меньше, чем латынь.       От моей палочки по ещё не оборвавшимся езлёным лентам энергии жизни буквально пронеслась плотная струя тьмы, выделяющаяся как змея в потоке прозрачной воды. В один миг этот поток тьмы добрался до области зеленеющей паутины, заполонённой безумным количеством пауков, и тут же начал распространяться до каждого паука в отдельности, одиновременно.       Краткий миг, и каждый из пауков почувствовал неладное, но было уже поздно. Я выкрутил в руках палочку хитрым образом, аж кисть чуть не свело, и даже щелкнули пара сухожилий. Абсолютно каждый паук расцвёл чёрной звездой из шести лучей, и чем больше паук, тем больше звезда. Ещё одно движение, и каждая звезда крутнулась вокруг каждой из трёх осей, тут же исчезая.       Я не мог позволить рассеяться столь огромному количеству энергии мучительной смерти и тьмы в пространстве — это вызвало бы сюда весь аврорат и ДМП в полном составе, как и все мыслимые и немыслимые секретные магические службы, ведь единовременная смерть более тысячи относительно разумных, ещё и от магии, тёмной, в одном месте, просто немыслима.       Потянув всё на себя, начал сбрасывать негатив и последствия на себя-феникса, которому это только на пользу. Процесс не занял и секунды, и магический фон вокруг был таким, словно ничего и не произошло.       Замершие пауки начали распадаться на части, будучи порубленными на куски тёмными звёздами. Лились жидкости водопадом, внутренности падали, как и конечности, цепляясь за паутину. Лес на несколько секунд погрузился в гулкий громкий шум от падения этой каши на землю. Некоторые части оставались висеть на паутине, болтаясь. Чудесная инсталляция — света утреннего не видно от всех этих гирлянд из запчастей. И никого живого вокруг кроме меня и профессора Хант.       — Ну, — я убрал палочку в рукав, — как-то так.       — А… А где? — профессор выглядела обиженной в лучших чувствах, мгновенно переключившись от готовности к бою на какую-то детскую печаль. — Где ощущение смерти? Где всё это?!       Повернувшись ко мне, она буквально обвиняла меня в отсутствии всего этого и, судя по всему, именно этих ощущений от тьмы и смерти она и жаждала. Странная женщина, помешанная на тьме и тёмной магии именно в классическом английском, криворуком исполнении.       — Удалил, — пожал я плечами. — Нам тут министерство в полном составе ни к чему.       — Тьфу, с тобой вообще не интересно. Самое важное сломал. Минус пять баллов Хаффлпаффу за такой грандиозный облом. Всё, пошли отсюда.       Хант буквально с места ускорилась, но не трансгрессировала в дыму или как-то иначе, хотя мы за пределами антиаппарационных чар замка. Почему? Трансгрессия фиксируется для сигнализирования о приближении сильного магического существа к территории, а всё из-за гигантских паразитных утечек магии в колдовстве местных волшебников. К слову, практически вся школа магии для наблюдения, фиксации и мониторинга магических явлений основана на наблюдении за такими вот утечками магии.       Не отставая от неё ни на шаг я бежал по Запретному Лесу. Двигались мы молча, точно следуя тем маршрутом, что и пришли сюда. Рассвет уже был в самом разгаре, так что туман леса полностью рассеялся, а сумрачный свет от пасмурного неба в достаточной мере пробивался через густые высокие кроны деревьев.       Но разве может всё пройти спокойно? Нет.       На этот раз нам на встречу полетел целый град стрел, а для нашего перехвата неслась девятка кентавром, гулкий перестук копыт которых разносился по округе.       — Проклятые недолюди-перекони, — огрызнулась Хант, махнув палочкой наотмаш.       Еле видимый огромный серп мгновенно срезал всех кентавров и пару деревьев, но, как мне кажется, он был предельно не аккуратен, фоня магией слишком сильно. С другой стороны, можно ли осуждать за это волшебника, что нашёл силу в эмоциях? Тут и профи контроль может плохо держать, что уж говорить о тех, кто этому даже не учился.       — И тебя не смущает, — говорила Хант, и опять же, совсем не сбивая дыхания, — что я так легко убиваю?       — Мне плевать, пока это не мои родные и близкие. Или друзья.       — И как ты собираешься быть целителем с таким-то подходом?       — А я пока только учусь.       Покинули Запретный Лес мы довольно быстро, темпус показывал, что через сорок минут начнётся завтрак, а значит поравозвращаться в замок и приводиться себя в порядок.       — Пожалуй, — обернулся я к профессору Хант, когда мы оказались у домика Хагрида, — дальше я своим ходом. Времени осталось немного до завтрака.       — Вали давай, гр… магглорождённый, — отмахнулась она, постепенно возвращаясь к образу именно профессора, попутно голой волей исправляя чуть просевшую маскировку.       Скользнув ко входу в Выручай-Комнату, я прошёлся три раза напротив картины с троллями в балетных пачках, а стоило дверям появиться, зашёл внутрь. Всё та же гостиная, камин, дивачики, привычная уже атмосфера приятной мрачности. Но есть изменения.       Там, где тренировалась Пэнси, на полу были разбросаны её листы пергамента и записи, а сама девушка лежала на диване, а вокруг неё суетилась Дафна.       — Гектор! — Дафна тут же заметила меня, стоило только войти. — Скорее, подойди.       Облегчение от своеобразной тренировки, а точнее от окончания того, во что она превратилась, тут же исчезли, уступив место серьёзности и внимательности. Быстро оказавшись рядом с диваном, я бегло осмотрел Пэнси и прислушался к ощущениям — по коже Пэнси периодически словно бы проходились пятна от слабой тени, а на диване от её тени плясали, словно пламя, но плоское, тёмные протруберанцы. Сама девушка обильно потела и явно пребывала без сознания, дыхание частое.       — Что на этот раз? — спросил я без всякой иронии.       — Представления не имею. Я проснулась от шума. Похоже, она потеряла сознание от своих экспериментов, чары приватности рухнули, вот я и услышала падение и шелест. И… вот.       — Ты не выглядишь паникующей, — я достал палочку и начал проводить диагностику.       Под своими словами я подразумевал как открытую панику, так и оную же, но под окклюменцией — Дафна выглядела обычной переживающей девушкой.       — Я знакома с простой диагностикой, но она ничего не показала, кроме повышенной температуры, пульса, и каши из магии в теле.       — Когда произошло?       — И полминуты не прошло.       — О как, — кивнул я, уже получив результаты первичного осмотра магией, но тоже мало что понял — магия и энергетика Пэнси пляшет в диком танце, от неё добиться чего-то крайне сложно. — В Больничное Крыло. Сообщи Сме…       — Уже, — кивнула Дафна. — Не словами, через амулетик.       — Хм?       — Скопировали с крёстным твою идею, — Дафна улыбнулаь через силу.       — Ясно.       Ловко подхватив Пэнси на руки, я направился на выход, как и Дафна, а стоило нам покинуть Выручай-Комнату, я хотел было скользнуть по грани, но… Помня, что со мной сделало пребывание на грани, решил не рисковать состоянием пациента, состояние которого вообще неизвестно.       — Пешком пойду. Небезопасно.       Но я не то что бы пошёл — почти побежал на случай, если состояние тяжелое. Дафна не отставала.       На верхних этажах обычно никого не встретишь утром перед завтраком. По идее, вообще не нужно посещать ни один из коридоров кроме первых этажей, подземелий и главной башни, чтобы попасть из любой гостиной в Большой Зал. Так что отсутствие учеников вполне предсказуемо, и позволяло нам двигаться быстро, не боясь кого-то сбить.       На третьем этаже Дафна достала амулет и сжала, мысленно проговаривая слова, вторя губами.       На втором, за пару поворотов до Больничного Крыла Дафна убрала амулет.       — Крёстный уже готов стучаться в камин Больничного Крыла. Дедушка Пэнси с ним.       — Откуда?       — Я сообщила о поведении теней ему. Это ведь их семейное.       — Правильно.       Дверь в крыло была закрыта, но нога и упорство делают своё дело — обе створки распахнулись. Звать мадам Помфри не нужно — на такой шум она появляется мгновенно, а взгляд всегда обещает медленное и мучительное лечение. Так произошло и в этот раз.       — Что… — начала она было с возмущения, но читать ситуацию мадам Помфри умеет хорошо, так что просто указала на свободную койку. — Сюда, Гектор.       Я быстро положил Пэнси на койку. Мадам Помфри не успела приступить к диагностики, как от камина раздался перезвон. Она не глядя махнула палочкой в сторону камина, там появилось зелёное пламя, а через мгновение вышел Сметвик в своей лаймовой мантии целителя и тут же пошёл к нам. Ещё миг, и зелёное пламя взметнулось вновь, явив уже дедушку Пэнси, а в образе его лишь одна деталь говорила о спешных, очень быстрых сборах — косо сидел галстук. Ну и глаза выражали беспокойство.       Они в один миг оказались рядом.       — Джейкоб, — Сметвик сразу перешёл к делу без всяких расшаркиваний, а мадам Помфри уступила ему место у койки Пэнси, — с тебя пояснения. Гектор, запускай продвинутый тёмный на тело, я на энергетике.       — Понял.       Вот и началась продвинутая диагностика происходящего. Дафна отошла в сторону вместе с мадам Помфри, а Джейкоб стоял у изголовья кровати, явно что-то стараясь разглядеть в особенностях пляшущих теней от тени самой Пэнси, вглядываясь куда-то дальше, вглубь.       Вот же неугомонная девица.       ***       Профессор Хант опоздала к началу завтрака, но профессоров в этом никто не попрекает, им можно. Завтракала размеренно и думала о том, что Драко в чём-то прав — проклятый грязнокровка силён и умел. Если бы был чистокровным, то стал бы отличным пополнением в рядах Тёмного Лорда.       Да, там есть и полукровки, их много, но никакая выгода не смогла бы компенсировать то, что поплнение в лице магглорождённого, добровольно или нет, было бы ой как сильно непонято остальными. Кажется, гениям мысли и всяким скользким волшебникам придётся поломать голову, как либо грохнуть его, либо отослать подальше, чтобы не стал врагом. А уже там, когда Тёмный Лорд осуществит планы в Англии, можно будет и на другие части магмира переключиться. Как же велик её Лорд!       ***       Утро Снейпа начинается не с завтрака.       Уже в шесть он первым делом садится за рабочий стол директора, на котором вместо завтрака и чая его неизбежно ждёт кипа бумаг, не иначе как по волшебству появляющаяся за ночь. Это утро не было исключением.       За работой он заметил, что один из раздражающих, но полезных артефактов Дамблдора тревожно застрекотал. Он предупреждает о чрезмерной активности акромантулов, а конкретно сейчас — об абсурдном их скоплени в одном единственном месте. Очень плотном скоплении.       — Только этого не хватало… Что там устроила эта безумная… — Снейп не успел договорить, додумать, да и вообще что-то предпринять, как артефакт издал другой сигнал — почти все акромантулы умерли.       Да, Дамблдор знал о их существовании, как и взаимоотношениях членистоногих с кентаврами. Потому и допускал их взаимное самоистребление. Но без наблюдения не оставлял, отсюда и наличие артефактов.       — Хм… Ну и слава Мерлину, — кинул Снейп сам себе, но в окно выглянул, надеясь не увидеть валы Адского Пламени, ведь от Лестрендж можно ожидать всего на фоне её излишнего рвения на поприще разрушения и причинения зла ближнему своему.       Однако всё было тихо.       Спустя некоторое время, когда Снейп вдруг вспомнил, что ещё даже не умылся, а по привычке тут же взялся за работу, до него дошла шальная мысль. Такая маловероятная, но…       Использовав директорский доступ, Снейп проверил, где Грейнджер. А Грейнджера-то в замке и нет. Гринграсс? В Выручай-Комнате. Немного изменив заклинание для проверки Снейп выяснил, что Грейнджер был единственным отсутствующим учеником, а Хант — профессором.       — Грейнджер-р… — сквозь зубы выдохнул он. — Ну только не опять… Я уверен, это он. Безумная дура снесла бы лес, добиваясь такой мгновенной эффективности.       Через пару мгновений, когда Снейп почти успокоился, заработал другой артефакт, вызвав у директора нервный тик. Махнув палочкой в сторону этого артефакта, Снейп получил магический образ — ученик в энергетически критическом состоянии. Мгновенно активировав пару других артефактов, в голове Снейпа возник образ Грейнджера, спешащего по коридорам с Паркинсон на руках и Дафной с боку от него.       — Грейнджер-р-р, — выдохнул Снейп.       Пора начинать какую-то деятельность. Но пока Снейп собирался, заработал другой артефакт — кто-то стучится в каминную сеть замка и получает доступ от персонала.       — Грейнджер!