Целитель

      Уже долгие годы Грозный Глаз Грюм не участвовал в масштабных битвах. И не то чтобы он не хотел — их попросту не было. По крайней мере не было в Англии. Грюм всегда с интересом изучал материалы из Аврората, которые ему отсылали ученики, и которые касались боестолкновений хоть сколько-нибудь значимого масштаба в странах, участвующих в программе Аврора. И всегда рассуждал о том, что следовало сделать той или иной стороне в том столкновении, чего не стоило, и в чём они молодцы.       Разумеется, в своём мнении он руководствовался по большей части собственным опытом и полезными инструкциями, и материалами курсов Аврората, хотя последнее бывает редко. Всё-таки пускай Аврорат и является международной организацией, а их идея — борьба со злом и преступлениями с применением Тёмной Магии, они в достаточной мере берегут своих хоть сколько-нибудь грамотных оперативников и не посылают их на расследования в гущу масштабных боёв.       — Берегут они… — хмыкнул Грюм, поглядывая из удачного укрытия на уровне второго этажа, откуда видно и два прохода, и внутренний двор, а самого Грюма почти не заметить.       Берегут, но ровно до того, как ветеран не станет бесполезным для организации.       В общем, в самом Аврорате тоже мало полезных программ обучения тому, как следует действовать в масштабных битвах.       Под заинтересованным взглядом Грюма, сначала один дракон-инфернал распался в прах под действием магии, потом второй. Грюм, привыкший наблюдать и всё видеть, даже в такой суматохе заметил, что триггером распада в первом случае стал банальный Ступефай, а сам распад шёл по схеме одного хитрого Тёмного Проклятья явно на базе Малефики. А второй…       — Ну это смешно… — Грюм усмехнулся в самом деле. — И когда успел, проныра-парень…       Грюм даже со своим опытом не сразу опознал массивный сгусток заклинания, неумолимо приближавшийся к дракону и светящийся красноватым. Скорость этого заклинания была именно такой, чтобы и туша не увернулась, и при этом все желающие могли видеть это заклинание, его полёт, неумолимость и неотвратимость, и ничего не могли сделать.       Искусственный глаз, теперь обитающий в глазнице, а не в специальном ремне, и который Грюм не стал менять, и не собирается, сработал на увеличение изображения башни, с которой было запущено заклинание.       — Грейнджер… — осклабился Грюм. — Не удивительно.       Из магов, что могут присутствовать здесь в теории, способные исполнить хитрое проклятье на малефике, при этом в бою единицы. По понятным причинам Волдеморт этого делать не будет, Асманд уже сам не будет участвовать, Дамблдор дурак с принципами, а потому всё знает, но не практикует. Если же работать с малефикой с предварительной подготовкой, то список становится несколько шире, но тут уже другой нюанс — такое исполнить нужно в непосредственной близости от мишени, а значит пробраться в лагерь к врагу, не раскрыть себя, притаиться рядом с инферналом, провести подготовку заклинаний и чар, наколдовать без последствий и раскрытия себя, и так же спокойно уйти. Ну а триггер срабатывания в виде Ступефая — такую нелепость не придумает продвинутый волшебник, ведь все они поголовно двинуты на пафосе в том или ином виде.       Падение двух драконов спровоцировало начало массированной и безумной атаки сил Тёмного Лорда. Полноценный штурм начался именно сейчас — кончилось вялое перебрасывание заклинаниями и позиционное противостояние, картину которого могла бы стать более нелепой только с объявлением перерыва на обед, ужин и вечерний сон.       Грюм видел со своей позиции, кто и куда прорывается из сил Тёмного Лорда, понимал, куда они придут, и очень хотел бы оказаться в той или иной точке, чтобы навалять этим подлым падлам, но у них всё же есть чёткий план — каждый должен быть на своих позициях. И у каждого есть свои приоритетные цели для связывания боем. И почти все части плана Грюм не одобрял, потому что они… Не для победы.       Почему падлы и твари? Ну а будет ли нормальный человек с таким энтузиазмом и желанием штурмовать школу, полную детей? Ведь если дети будут оказывать сопротивление, тем более в бою, смешавшись с другими защитниками, их придётся убивать. А возможно, некоторые так и вовсе жаждут смертей не важно чьих. Грюм много работал с тьмой, и не той, что магическая, а той, что внутри людей, и дерьма повидал изрядно, на любой вкус и цвет, но сейчас не только профдеформация кричит о том, кто штурмует замок, но и банальная логика.       Сосредоточившись, Грюм взглянул в один из проходов, которые просматривал. Краем глаза он заметил, что со стороны пожирателей взлетели десятки чёрных дымных сгустков, ловко и быстро летая тут и там вокруг замка.       Покрутив в левой руке два шарика из камня с выгравированными рунами, он кинул один в сторону прохода, откуда наиболее вероятно появится противник. Так, на всякий случай.       — Да ну нет… — отставной аврор был очень недоволен тем, что Дамблдор и Снейп сняли ограничение на боевую трансгрессию. Оного запрета не было и со стороны чар Тёмного Лорда. — Дурь или благородство?       На автомате Грюм стукнул посохом по полу, тут же выбив из невидимости пятёрку волшебников в разномастных тёмных одеждах, и только один из них остался стоять на ногах и тут же подготовился колдовать защитные чары.       Очередной удар посоха, Грюм ударил во всю силу своим авторским заклинанием, комбинирующим сразу несколько атакующих параметров и, разумеется, без каких-либо визуальных эффектов. Единственный пожиратель, с чёрными волосами до плеч и щетиной, ловко защитился, словно знал, с чем столкнётся, но был удивлён при этом. Остальные слегли. Возможно навсегда — тут не до задержаний.       — Старый маразматик, — осклабился Пожиратель, словно в предвкушении. — С каких пор ты убиваешь задержанных.       — С сегодня, Долохов. Вы, оборванцы… — на фоне громыхнул взрыв, да и общий гул от криков и заклинаний был тяжелым, — кое-что забыли. Постановление почившего министра ещё в силе, а вы — вне закона.       Оба волшебника мгновенно начали поливать друг друга потоком заклинаний с огромной силой и скоростью, умудряясь защищаться Протего или контрзаклинаниями. Долохов почти ко всем подбирал что-то из бытовых, что неизбежно блокировало или взаимоуничтожалось с атаками Грюма.       Сверкали лучи, то один, то другой волшебник отступал или же переходил в контратаку, заклинания свистели у виска и любой промах мог закончиться печально.       Неожиданно для Грюма, на полу вокруг него разгорелись пять точек. Именно туда отразились от защиты некоторые заклинания Долохова, и в тот же миг посох Грюма был выбит из рук и развалился в воздухе, как и его протез. Грюм упал на одно колено, опершись правой рукой о пол.       — Вот и всё… — просипел немного уставший Долохов, наотмашь взмахивая палочкой.       — Именно, — кивнул Грюм, одновременно с этим подав магию в оставшийся шарик в левой руке и большим пальцем отправляя его в сторону Долохова.       Пожиратель успел сменить атакующее заклинание на защитное, но позади него раздался взрыв с мощной ударной волной и электроразрядом, толкая пожирателя вперёд и сбивая колдовство — электричество та ещё потеха.       Летевший же в Долохова шарик тут же превратился в еле заметно мелькнувшие в ночи нити. С огромной скоростью они пролетели сквозь Долохова, не встретив сопротивления, тут же столкнувшись со стеной у прохода в коридор и выбив из него каменную пыль.       Долохов рассыпался, порезанный на кусочки, орошая всё кровью и прочим содержимым.       — А я говорил, что третий раз ты не в тюрьму отправишься, а на тот свет… — Грюм достал левой рукой палочку и с лёгкостью, словно всю жизнь работал только ей, наколдовал себе из куска ткани новый протез с нужными чарами, вернувшись на своё место для ожидания врага. — Надеюсь, те многие десятки невинных жертв устроят тебе незабываемое посмертие.       Следуя плану Дамблдора, Грюм остался здесь дожидаться следующую группу отчаянных искателей приключений, крови и паники, но, если они не появятся в течение часа, придётся переместиться в одну из других точек в замке.       Взглянув на миг на летающие тут и там чёрные следы трансгрессии, Грюм покачал головой. Пускай он и понимал, в чём замысел Дамблдора, но такое бездарное игнорирование тактического преимущества и возможностей разобраться с Пожирателями просто раскалённым прутом в голове приносило боль и страдания опытному человеку. И всё ради спектакля для Волдеморта, который ещё и провалиться может.       В который раз Грюм задумался о том, что ошибки и мягкость решений прошлого приводят к поразительно неприятным последствиям в будущем. Стоило просто убить Тёмного Лорда какой-нибудь хитрой ловушкой, тем же Адским Пламенем, как сделал неведомый волшебник с Малфой-Мэнором. Если кто-то смог заключить пламя в артефакт, значит это возможно и нужно было в те далёкие теперь уже времена просто подумать как следует, перестать носиться с правилами и моральными ценностями, и решить вопрос радикально. Сколько раз и ДМП и Аврорат, да и сам Альбус с Грюмом знали, где и с кем собирался Волдеморт — не счесть. Одно жесткое решение, и всего бы этого не было.       — Во многих знаниях многие печали. Хорошо быть тупым и глупым — живёшь себе, горя не знаешь…       Ждать… Не любил Грюм ждать. Тем более, когда можно помочь справиться и выжить многим другим.       ***       Холл Хогвартса — пожалуй, единственное место, в которое никто из армии наступающих сил Тёмного Лорда не желал прорываться никаким из возможных способов. Возможно, даже они считали необходимым дождаться момента, когда более опытные, сильные и свирепые соратники решат захватить это важное по сути своей место. Или же когда будут захвачены хотя бы частично другие этажи, чтобы попасть сюда уже из Главной Башни и взять защитников в кольцо.       А возможно, причина в том, что три профессора, Флитвик, МакГонагалл и Спраут, крайне ловко, при поддержке трёх авроров для прикрытия, создавали совершенно непроходимые для врага препятствия. Трансфигурация, чары и гербология — плохо совместимые дисциплины, это скажет каждый. Но, объединив опыт и академические знания множества хитростей, можно добиться больших успехов.       Самые разные трансфигурированные животные носились тут и там, оплетённые живыми лианами под чарами и нарушали любые попытки войск Тёмного Лорда прорваться сюда, периодически заглядывая то в смежные проходы, то в главные ворота, то запрыгивая под высокие своды потолка и там находя скрытно пробирающегося противника.       — А я говорю, — важно говорил Флитвик, словно между делом, зачаровывая очередное растение в горшке, принесённое мадам Спраут, — что эффективнее было бы использовать насекомых для образа.       — Лев — звучит гордо, — не сдавалась МакГонагалл, создавая очередное животное из обломков всего подряд, собранных магией. — Сам Годрик Гриффиндор использовал образ этого животного для своих битв.       — А что думаете вы, коллеги?       Троица авроров была сильно занята тем, что создавали оборонительный рубеж из баррикад и магических щитов. Точка обороны была взята неплохая, высокая позиция на широкой лестнице, что ведёт в главную башню. Технически, спина у волшебников открыта атаке, но пока в Главную Башню держат союзные силы, это не страшно, а путь отхода уже есть.       — Коллеги?       — Делайте что должно, — коротко ответил немолодой аврор в алой мантии. — И не отвлекайте.       Шальные заклинания умудрялись летать и здесь, так что аврорам пришлось вновь обновлять щиты, колдуя их по очереди в быстром темпе. Один сконцентрирован на создании щитов от материальных атак, второй от тёмных, третий от обычных. Выдержка и тренировки выносливости наряду с зельями, повышающими концентрацию, помогут продержаться в таком темпе пару часов точно.       — И всё-таки… — не успокаивался Флитвик, перейдя к следующему горшочку.       Мадам Спраут с помощью магии перенесла зачарованное растение из горшочка на очередного трансфигурированного льва, наколдовала пару заклинаний, лианы резко пошли в рост, оплели льва и стали словно бы щупальцами, сильными, с шипами, острыми. Животное тут же помчалось в бой.       — Уважаемый коллега, — МакГонагалл посмотрела на Флитвика сверху вниз, — от мелких насекомых пользы будет мало, а для создания крупного потребуется крайне много сил, что попросту выведет меня из строя.       — Как жаль.       — Даже Дамблдор в бою использовал анимацию существующего, а не трансфигурацию из малых объёмов в огромные.       В этот момент в защитном кругу из серого дыма, что тут же исчез, появился Гектор Грейнджер в чёрных одеждах и чёрной же мантии, больше похожий не на ученика Хаффлпаффа, и уж тем более не на целителя, а на какой-то то ли воина, то ли убийцу, то ли всё вместе.       Флитвик сразу же приметил его появление:       — Свои, — резко скомандовал он высоким голосом, чтобы уже почти среагировавшие авроры не атаковали парня.       Разумеется, декан Рэйвенкло, мастер чар, магической дуэли и просто сильный волшебник не мог не заметить тень Грейнджера, а точнее, присутствующего в ней человека… Двух.       — Мистер Грейнджер, мисс Паркинсон, — оскалился профессор, чуть отвлекшись от зачарования горшочка с росточком. — Я полагал, что вы со своим факультетом не появитесь в этой заварушке.       — Заварушка, Филиус? — возмутилась МакГонагалл, но продолжила трансфигурацию, явно много вкладывая в программу поведения своего творения, ведь колдовство происходило на протяжении не одного десятка секунд. — Это крайне неполное описание.       Ситуация, в принципе, была спокойная вокруг и не особо опасная, если не считать за опасность шальные заклинания или то, что полтора десятка огромных хищных животных, трансфигурированных профессорами, могут решить атаковать своих создателей. Так, для разнообразия и в качестве магического сбоя.       — Мы задействованы в обороне, — сухо ответил Гектор, оглядывая, словно правитель какой, развернувшуюся картину в холле, и образ этот словно бы являлся правильным и естественным.       — Эвакуация раненых, — из его тени буквально вышла Пэнси Паркинсон, тоже в тёмных одеждах, но элегантных и больше прогулочных, чем для боя, хотя по одежде сложно судить — волшебники в этом плане себе на уме и кто во что горазд.       Флитвик же заметил, что ещё один волшебник, скрывающийся куда лучше, чем юная мисс Паркинсон, теперь присутствует в её тени — это дало понять, что Джейкоб Паркинсон не оставил судьбу своей кровиночки на волю случая.       — Это объясняет то, — заговорила сосредоточенная на горшочках мадам Спраут, — куда исчезали павшие.       — В больничное крыло, — так же сухо констатировал факт Грейнджер. — Помощь нужна?       — Мистер Грейнджер… — заговорила с укором профессор МакГонагалл, но тут же была перебита Флитвиком.       — А вы не могли бы трансфигурировать что-то мощное и опасное, угрожающее. Насекомоподобное? В замкнутых помещениях это может оказаться эффективнее кошек.       — Хм, — усмехнулся Грейнджер, на миг задумался, после чего достал палочку и, хлёстко, элегантно взмахнул ею. — А это не распугает наступающих раньше времени?       Авроры, даже будучи занятыми обороной, уставились на парня с непониманием, но быстро вернулись к выполнению своей задачи.       — Не должно, — пожал плечами Флитвик. — Вы, главное, не перестарайтесь.       Волшебники не заметили изменений в магическом присутствии или давлении, но Флитвик и так давно приметил факт того, что Грейнджер колдует без излишков магии, если сам того желает.       Один из крупных осколков стены, каменная остроугольная глыба поднялась в воздух и зависла перед палочкой волшебника. Очередной замысловатый взмах, больше необходимый для обозначения начала и конца колдовского процесса, и камень словно бы стал неким порталом, из которого быстро появлялась в этот мир огромная, даже гигантская сколопендра с неестественно длинными лапами, чешуёй, жвалами, и всё предельно острое, как ножи.       На хитине этой твари, что устремилась вперёд, вниз по лестнице дугой, всё удлиняясь и удлиняясь из остатков булыжника, можно было заметить почти неуловимо светящиеся синим руны, спрятанные под изгибами хитиновых пластин.       Со страшным треском и щелканьем, словно намекая на своё присутствие и неизбежный конец, сколопендра на огромной скорости перешла на стены и потолок, уходя куда-то коридорами и прячась во тьме под потолком.       — Думаю, этого будет достаточно, чтобы остудить их пыл, но без перебора.       — Слышь, парень, — один из авроров с недовольством покосился на меня. — Так может ты их всех и выбьешь тогда?       — Это не моя работа. Я староста и целитель, — Грейнджер показал кольцо и взглянул на Флитвика. — Надеюсь, этого достаточно.       — Более чем. Но всё же, вам лучше оставаться в гостиной, мистер Грейнджер.       — Разумеется, профессор, — парень слабо улыбнулся, а стоило Паркинсон скользнуть обратно в тень, как он исчез во вспышке серого дыма.       Спустя буквально минуту группа отчаянных воинов Тёмного Лорда из пяти человек попыталась прорваться хоть немного и разведать обстановку. Львы МакГонагалл ещё не начали действовать, так как враг пока находился вне зоны их ответственности, как в ту же секунду на группу волшебников обрушилась огромная сколопендра, крутнувшись, сверкнув десятком ног, длинных и острых как бритва, и в одно мгновение, за которое волшебники не успели даже среагировать, разметала их останки в разные стороны. Мгновением позже, со скрежетом и треском творение Грейнджера снова скрылось в темноте под потолком.       — Это точно не правильный целитель, — младший из авроров был бледен, но собран. — И он несёт неправильное исцеление…       — А я говорил, — Флитвик же вёл себя так, словно кровь и останки являются нормой его жизни, — что насекомое — отличный выбор.       — Я… — МакГонагалл была шокирована и недовольна, полна осуждения, и одновременно с этим ещё и горда, так что в целом совершенно не знала, как себя чувствовать, и что из этого показывать. — Промолчу, коллеги. Помона, не желаешь взглянуть на дело рук твоего старосты?       — Ничуть, Минерва, — мадам Спраут и вправду занималась только и только растениями. — У меня достаточно богатая фантазия.       ***       Беллатрикс в группе «Отборных Пожирателей», как называл их Долохов, ждали отмашки от Тёмного Лорда, летая вокруг Хогвартса в боевой трансгрессии, чёрным дымом стращая всех, кто стращался, застреливая точки и очаги сопротивления снаружи, на стенах, в окнах или бойницах. Многим не терпелось ворваться в гущу событий, и некоторые завидовали наземным отрядам, а точнее тем, кто эти отряды ведёт.       Метка Тёмного Лорда — прекрасная и вместе с тем ужасная вещь, правда, сама Беллатрикс считает её исключительно и только лишь прекрасной. Одна из функций — ощущать смерть соратника, поощрение или наказание.       В сегодняшней битве несколько раз уже метка передавала смерть товарищей, придавая остальным ярости, желание сражаться отчаянно, и, конечно же, безумия. Все называли это безумием, но некоторые, истинно верные Лорду — мотивацией. Месть за падших.       — Долохов? — удивилась Беллатрикс в полёте.       Резкий прилив негатива и тёмной магии взбудоражил эмоции женщины, и та, находясь в форме чёрного дыма и летая на самых высоких уровнях, от всей души, со всей возможной злостью и безумием вышла на краткий миг из трансгрессии, летя дальше по инерции, и наотмашь дёрнула палочкой в сторону одной из башен.       — И-э-э-эх! — выдохнула она, чуть не срывая горло, тут же уходя обратно в чёрный дым боевой трансгрессии.       Невидимая волна магии врезалась в башню, разрушая и снося крышу, перекрытия, камни стен, весь верхний этаж. Камни и осколки тяжелым смертельным дождём посыпались во внутреннее пространство замка, изредка задевая неосторожных волшебников, своих и чужих. Никто не заметил останки трёх авроров и двух сотрудников ДМП, что сыпались с неба вместе с камнями, деревом и прочим мусором, оставшимся от вершины башни.       — Падаль… — рычала Беллатрикс. — Как ты посмел сдохнуть раньше, чем я тебя убила?!       Летавшие неподалёку Рабастан и Рудольфус крепко задумались и полетели по совсем другому маршруту. Они решили срочно найти того, кого можно прибить и отыграться за те ощущения, что они получили через метку. Возможно, пробраться в замок через один из проходов, что оставили предки Лестрейндж.       ***       Метаясь по Хогвартсу тут и там, оказывая поддержку, пускай и небольшую, я не мог не заметить две красные точки, что просто взяли и появились в месте, где никто появиться не мог даже в теории. Ещё и довольно близко к нашему факультету. Разумеется, такое привлекло моё внимание, так что я скользнул по грани недалеко от этого места и притаился в одном из проходов подземелья.       Двое Пожирателей, если верить плакатам, мужская часть Лестрейндж, братья, аккуратно двигались по пустым коридорам, то и дело забрасывая всё поисковыми и диагностическими чарами и заклинаниями.       — Это странно, — тихо говорил Лестрейндж-младший, Рабастан.       — Вот именно, — согласился Рудольфус. — Повсюду ловушки и сигнальные чары. Хорошо, что ты тоже пошёл.       — А то, — хмыкнул Рабастан. — Ты профан в таком деле. Тебя даже школьник уделает в ловушках.       — Хорошо, что пошёл, но заткнулся бы лучше, и работал.       Эти двое и вправду отлично справлялись с тем, чтобы обходить стороной не сильно мудрёные ловушки и не соваться в двери с рунными контурами от Дафны. Технически, я или другой оператор из тринадцати наших мог заставить эти контуры сработать вне зависимости от того, попались в зону действия Пожиратели, или нет, но я по мысленной связи дал сигнал не обращать на них внимания — больно уж мне интересно, как они сюда попали.       Выйдя из укрытия и стоя в десятке метров от поворота в коридор, по которому шла эта пара, я приготовился к неизбежному бою, держа палочку в руках.       — Кто там? — тихо, на грани слышимости спросила Пэнси. — Слышу, что двое.       — Братья Лестрейндж, — столь же тихо ответил я, тут же заметив, что соглядатай и охранник в одном лице, посланный дедушкой Пэнси, зашевелился.       — Что будешь делать?       — Хочу спросить у них, как это они ловко оказались чуть ли не внутри моего защитного контура, минуя все возможные ходы.       — Я тебе и так могу сказать, но… видать, теперь уже потом…       В этот момент двое волшебников вышли из-за угла и тут же заприметив меня, без разбора кинули по тёмному проклятью. Костедробитель, судя по всему, и Кипящую Кровь.       Медленным и вальяжным движением свободной руки я создал сложную, но понятную мне магическую аномалию, затягивая сгустки проклятий в подобие невидимого водоворота из магии, сбрасывая их в стену, словно капли воды.       — Господа, — заговорил я, надеясь на диалог — волшебники любят почесать языками. — Добро пожаловать в родную школу.       — Грейнджер… — разумеется, эта парочка узнала меня.       Они всего на полдня возвращались в Малфой-Мэнор со своих миссий, и, разумеется, застали наши тактические игры, как и мой портрет, созданный Беллатрикс, яркая надпись на котором гласила: «При обнаружении не убивать, но сильно и жестоко бить ногами. Нужен Тёмному Лорду живым и вменяемым».       — Именно, господа. У меня есть к вам деловой предложение… — мелким жестом той же руки я создал вокруг большой области подземелий мощную блокировку трансгрессии, как и вообще любых игр с пространством, тем самым сильно режа возможности трансфигурации, в которой силён, если верить слухам, старший Лестрейндж.       — Что… — они явно почувствовали лёгкое изменение магии вокруг.       — Вы рассказываете мне, какими именно методами вы проникли в замок на нашу территорию. Я же, взамен, оставлю вам вашу жизнь.       — А не слишком ли ты охренел, сопляк? — скалился Рудольфус, пока Рабастан, стоя чуть за ним, почти незаметно готовил связку из чар для атаки.       — Я жду ваш положительный ответ.       — Здесь нет твоих чудо-марионеток и прочих бесполезных поделок. Ну и кто ты без них?       — Гений, бизнесмен, целитель, зельевар, — пожал я плечами.       Рабастан резко вздёрнул палочку в мою сторону, вместе с ним начал движение Рудольфус. Восприятие моё и так было выкручено на максимум, ради чего я даже отключил сознание от лишних систем, доверив кольцу передачу лишь важной информации.       Комплексные чары, распознать не получится, доставка до цели практически моментальная, цель — личные вещи, при неудаче наложения вызывает взрыв едкого дыма и вспышку магии. Защита — трансфигурация предмета по пути движения магии.       Многие тысячи раз я создавал мелкие предметы из ничего одной лишь волей. Одни и те же вещи. Заготовки под артефакты. Этот процесс даже не требует мысленных усилий более.       На пути следования моментально движущегося потока магии в один миг появилась каплевидная заготовка для амулета, тут же приняв на себя удар и распавшись на воздух — нельзя зачаровать трансфигурированный предмет. Как ни старайся, конфликт концепций привёл к взаимному уничтожению магии и предмета и ретрансфигурации обратно, то есть, в воздух.       Со стороны просто ничего не произошло.       Второе же заклинание, что уже почти подобралось ко мне, было банальным красным лучом Круцио. Его я даже трогать не стал, позволив попасть в меня и начать работать. Вот только есть нюанс.       Для Лестрейнджей было очевидно, что Круцио попало в меня, что я дёрнулся — попробуй не дёрнись от потока такой отвратительной магии. Они даже рванули в мою сторону для сближения, старший держал палочку направленной на меня, поддерживая вполне установившуюся связь и стараясь максимизировать эффект Круцио.       Рванули они знатно, так что прошли аж пять метров, остановившись в тех же пяти и глядя на меня с непониманием и шоком — Рабастан даже перестал плести палочкой очередную вязь.       — Гектор? — шепот Пэнси даже через её окклюменцию давал понять, что она беспокоится, а вторая тень даже начала что-то готовить магическое, но перестала.       — Хм? — я с вопросом посмотрел на Пожирателей, и даже голову вбок наклонил.       Просто вся тёмная магия, как и закреплённый на её основе эффект Круцио, благополучно утекли в феникса по связи, причиняя лишь лёгкий дискомфорт. Ладно, не лёгкий. Это как болящий зуб, не сильно, но до отвратительного колюще. И этот зуб — я целиком. Терпимо.       — Ах, да, точно, — я словно бы что-то вспомнил и начал трагично закатывать глаза, разведя руки в стороны. — Ах, какая боль, какая боль, спасите-помогите… Вы этого ожидали?       Немедля больше ни секунды оба брата буквально разразились самыми разными заклинаниями, явно не собираясь допускать распространённую ошибку новичков — они не ждали результат своих заклинаний.       Не без труда, я умудрился вести палочкой перед собой, меняя щиты Протего для каждого заклинания, не позволяя ни одному из них пролететь мимо меня — это была бы ловушка из-за взаимодействия заклинания одного брата с заклинанием другого. Коридор то и дело сверкал от вспышек магии, словно стробоскоп, разными цветами, неизбежно разрушаясь о мои Протего. Но одной защитой бой не выиграть.       — Ты будешь что-то с этим делать? — похоже, Пэнси абсолютно спокойна, пребывая в моей тени, которую, к слову, тоже приходится защищать — кто знает, какие способности у того, кого отрядил к ней Джейкоб.       — Я изучаю их репертуар и связки. Они очень занимательны, — отвечал я тихо, продолжая защищаться, принимать заклинания на кончик палочки или же ставя мощные широкие Протего — не в теннис же играю, в конце концов, бегать за ними не буду. — Например, я не знал столь занимательных эффектов от взаимодействия многих заклинаний.       — Не зазнавайся и уделай уже их.       — Хорошо, — кивнул я.       Рудольфус был зол, а увидев ещё и то, что я словно бы разговариваю с кем-то, совсем озверел.       — Ты охренел там болтать что-то посреди боя, сопляк!       Хм, вот и ладненько. Выигрывать прямой бой не в моём стиле. Я, как Гектор Грейнджер, вообще не должен быть слишком уж невероятным, хотя так оно и получается. Образ Доктора — проклятья невероятной сложности и силы. Образ… Не придумал названия для меня и флейты. В общем, там для образа — массированная тяжелая атака по площади.       Хм… Всё-таки Гектор Грейнджер, то бишь я, целитель и всегда делал упор на это. Но есть нюанс. Целитель может быть и тёмным.       На короткое мгновение я выпустил доступные энергии в пространство, резко сбивая настрой братьев, их восприятие мира, способность контролировать себя и сознание. Связь магии с телом, душой и разумом может сыграть ужасную роль в столкновении с противником, способным высвободить море этой энергии.       Рабастан и Рудольфус потерялись лишь на мгновение. Намного менее долгое, чем я рассчитывал — похоже, Тёмный Лорд нередко стращал всех своей магией. Если бы я был обычным волшебником, то такой трюк не сработал бы вообще. Но у меня есть помимо нейтральной энергии и тёмной, ещё и другие, и это сыграло решающую роль.       Взмах палочки настолько быстрый, насколько возможно, и вот в братьев летит ворох полупрозрачных чёрных лент с зелёными прожилками, тут же ломая палочки, конечности, пеленая их, блокируя экстренные порт-ключи в виде колец на пальцах, вбивая их в стену слева, удерживая.       Пришлось использовать палочку, чтобы отвлекаться на поддержание и работу выдуманной магии с меньшими тратами умственных ресурсов. Правда, то, что получилось, не до конца выдуманное, не полностью созданное на воле и воображении. Десяток формул из разных дисциплин пришлось использовать, и сделать его особо сильным для компенсации ошибок, ведь я ничего в нём не подгонял и не проводил расчёты, оно сырое и ненадёжное.       — А-ар… — оба они закричали, тут же стараясь замолчать и не издавать ни звука.       В пару шагов я преодолел разделяющее нас расстояние.       — Знаете, я всегда хотел стать целителем, — начал я свою стандартную речь, попутно готовя что-то экстравагантное для лёгкой пытки в целях получения информации. — Но этот мир, эта жизнь, такие как вы в том числе, то и дело словно говорите мне: «Стань сильнее, будь могущественным, иначе не видать тебе покоя и независимости». Приходится соответствовать, — пожал я плечами.       Пленники ежемоментно пытались сделать хоть что-нибудь, через боль дергаться, освободиться, активировать хоть что-то из припасённого, если оно есть, или даже устроить подобие магического выброса, колдовать без палочки. Но нет. Тёмная Магия и Энергия жизни по моей воле уже вносят разлад в работу связки из тела, разума и души, магия не будет слушаться привычным образом, как не будет слушаться и сознание с волей. Совсем немного, но нарушение основы, на которой привык колдовать, не позволит сделать ровным счётом ничего. Неспроста после Азкабана волшебникам приходилось восстанавливаться годами.       — Хм… — выписывая палочкой вокруг двух подоп… пациентов, разумеется, сложные фигуры и создавая в воздухе чёрные рунические круги, я размышлял вслух. — От чего бы вас вылечить, а? Возможно, стоит разобраться с этой ужасной проблемой — привычкой держать язык за зубами? У меня есть вопросы. Вы далеко не последние люди среди Пожирателей.       Братья попытались использовать магию вновь, и это им почти удалось, даже руки засветились немного. Но достаточно спутать сознание, и магия рассеется. Собрав волю и магию, сдобрив щепоткой энергии жизни и приправив Тёмной, я ударил легиллименцией. О-хо, неплохо, защита, контроль сознания на достойном уровне, как мне кажется. Вот только мне и даром не сдались ваши воспоминания, и вся эта возня — я лишь хотел спутать сознание.       Магия рассеялась, свечение исчезло, а братья поплыли.       — И зачем тебе эта информация о том, как они тут оказались? — вновь зашептала Пэнси. — У некоторых старых семей есть особые способы попасть в Хогвартс. Это ещё далёкие предки организовывали. Похоже, Лестрейндж не исключение.       — И у вас есть?       — Разумеется. Но информации не жди — фамильная тайна.       — Ясненько… — я взглянул на братьев, с трудом возвращающих себе понимание происходящего. — Тогда есть и другой вопрос. Какая падаль заказала беглым зэкам мою голову?       — Ты же умный, анализируй, — шептала Пэнси. — Просто так никто ничего не делает, тем более заказное убийство. Выяснись подобное — пятно на репутацию даже среди самых тёмных. Это позор, убивать врага через наёмников.       Казалось, даже тень, та, вторая, закивала.       — И что мне с ними делать? Они явно с Тёмным Лордом добровольно, и не за блага, а ради насилия и убийств. Не каждый маньяк добьётся настолько отвратительного отемнения своей магии. Я даже не могу представить, сколько насилия нужно пропустить через себя и своей магию для такого эффекта. Ещё немного, и они даже людьми перестанут не то что быть, а даже выглядеть. Уверен, такое возможно.       — Как говорил всегда мой дедушка, — спокойно шептала Пэнси. — Делай то, что считаешь правильным.       — Эх… А я ведь целитель, людям помогать хотел. Но, людям можно помогать по-разному.       Памятуя о соглядатае от Джейкоба, я коснулся братьев и, сосредоточившись, ушёл по грани в Азкабан, в одну из самых неприятных, сырых и ужасных камер ближе к подвалу, на верхних уровнях.       — Поздравляю, господа, и добро пожаловать в Азкабан, — улыбался я открытой и доброжелательной улыбкой. — Разумеется…       Взмахом палочки я избавил их от лишней одежды, оставив лишь штаны и тканевые рубахи, собрал парочку артефактов в виде украшений, попутно проверив их на магию и не увидев проклятий или негатива.       — Ах, да, — подопы… пациенты были ещё в плачевном состоянии. — Я же целитель, чуть не забыл.       Используя сугубо Тёмную магию и без всяких контуров, должных смягчить процесс, я приступил к их излечению, создавая чёрные рунические круги и различные нити, что перешивали их тела, лечили после нашего боя. Вой стоял знатный, словно дементоры снова здесь, гуляют по сырым холодным коридорам.       Закончил я с работой крайне быстро, всего за несколько минут. Используя магию жизни, я создал зелёные магические щупы на руках и запустил их в головы пациентам, начав погружать их в долгий целительский сон, разумеется, полный наведённых кошмаров и постоянного угрызения совести за каждый проступок. Это так, эксперимента ради, не более того. Ну и чтобы проснулись много позже и не пытались вернуться в битву, которая, наверняка, окончится утром.       — Вот, — кивнул я довольный, глядя на двух здоровых мужиков, пускай и немного исхудавших — Тёмное Исцеление что-то да требует взамен. — Будут как новенькие. Азкабан, ностальгия, сколько полезного опыта я здесь приобрёл, вы даже не представляете. А потом я ещё вернусь.       Кивнув самому себе, скользнул по грани обратно в Хогвартс, на Астрономическую башню. Лич, что поддерживал контур, почти не подпитывал его по моей команде, но и не бездельничал — Пожиратели летали чёрными тучками и пытались его выбить, но без особого энтузиазма. Под моим управлением Лич делал вид, что накачка схемы магией даётся с трудом и требует времени, Пожиратели своими атаками якобы отвлекали его на середине процесса, он защищал себя и схему, но приходилось начинать заново.       — А в ближний бой не лезут… — констатировал я.       Один Пожиратель увидел меня и начал пикировать, явно желая меня атаковать с воздуха чем-то знатным.       — Хм… — накачав себя и палочку Тёмной Магией и капелькой энергии шторма, неплохо показавшую себя ещё давно в вопросе работы с пространством, взмахнул ею наотмашь в сторону чёрного дыма. — Сектумсемпра.       Молниеносно быстрый голубоватый тонкий сгусток, почти луч, попал в облако чёрного дыма, что летело почти вертикально прямо на меня. В Боевой Трансгрессии можно выработать пагубную привычку — веру в то, что все физические и большинство магических манипуляций проходят насквозь. Очень пагубная привычка. Защита и уклонение — вот база. А не эти фокусы.       От попадания чёрное облачко сверкнуло, будто грозовая тучка, и превратилось в десяток запчастей человеческих, кое-как сдерживаемых одеждой в одном куске, и вся эта красота хотела было рухнуть на меня буквально, с разгона.       Не опустив палочки после атакующего заклинания, повёл ею в воздухе над собой, создав Протего Тоталус с защитой от физических атак. Появившаяся надо мною полусфера почти прозрачного щита засияла ярче от контакта с останками тела, но уберегла как от попадания конечностей, так и от телесных жидкостей разного рода. Проще говоря, эти останки, будучи полуфаршем, размазались по защите, как насекомое на ветровом стекле, начав медленно съезжать вниз.       — Как неприлично, душа на распашку, — хмыкнул я, взорвав щитовые чары, отбросив в стороны останки.       — Ты всегда так странно шутишь в подобные моменты? — Пэнси не шептала, а вполне громко говорила, оставаясь в тени.       — Полагаю, это психологический защитный механизм. Да и поработав целителем, изучая такую чернуху, что нормальный волшебник читать разучится… Как-то растворяется брезгливость. Ты бы послушала разговоры за кофе у коллег поопытней. Там не юмор у них, а какая-то аморальное хвастовство кровавым месивом. Так подумает любой непричастный. Эй!       Я окликнул волшебника, вторую чёрную тучку, что явно стремился повторить подвиг товарища.       — Смерти ищешь? — крикнул я достаточно громко, чтобы шум боёв внизу не мешал меня услышать.       Тучка покрутилась миг и улетела подальше, продолжая изредка кидать заклинание в Лича.       — Поразительная прозорливость со стороны того стада баранов, что Тёмный Лорд не иначе как по недоразумению называет армией, — выдал я эпитет в спокойном стиле Снейпа.       — Ты слишком долго был его учеником.       — Это был хороший опыт.       По связи с паучком у Гермионы, я понял, что свою миссию они выполнили, учинив страшную панику в Гринготтсе, беготню всех за всеми, подставили пару гоблинов, умудрились подставить пятёрку ни в чём неповинных волшебников, попытались угнать белого украинского железнобрюхого дракона, не получилось, слава Мерлину, и теперь эвакуируются тайными подземными тропами, ведомые аж главой финансового отделения английского филиала банка.       — Знаешь, Пэнси…       Девушка появилась из тени, встав рядом со мной и, как и я, глядя на суету там, внизу, на пожары, разрушения, камни и осколки повсюду, трупы и столбы дурно пахнущего дыма.       — Наши искатели приключений почти накосячили даже в подставном ограблении. Они выехали в очередной раз на дикой удаче. А ошиблись почти во всём, кроме одного — добрались до старта приключения без проблем.       — Благодаря твоим заклинаниям.       — Гермиона бы и сама додумалась, но уже на месте, ближе к цели. Может, всё-таки, взять и подучить их чему-нибудь?       — Забей. Жизнь волшебника длинная. Не осознают сейчас — осознают потом. Главное, чтобы не слишком поздно. Вон, Милли так и вовсе решила по своему плану развития себя любимой основательно взяться за магию после восемнадцати. Ей так удобнее. А здесь получает основательную базу, не более.       — Хм. Действительно.       Задумавшись над этим, я всё-таки решил составить для этих великих волшебников какую-нибудь программу обучения. Думать от этого они не научатся — я и сам не особо умею, лишь плыву на волнах опыта — но колдовать я их научу. Ну или придумаю, кому их поручить. Вон, через Асманда составлю заказ для Бездны, наверняка там и аналоги профессоров найдутся, пускай погоняют Гермиону и кого-нибудь ещё, кого она выберет. Один-двое, не больше.       Решив, что пока что с меня деятельности в деле помощи Хогвартсу достаточно, решил вернуться в гостиную факультета. Уверен, скоро начнётся новая стадия осады замка — неспроста инферналы в озере пока бездействуют после разрушения защиты Хогвартса, а оборотни и прочие твари остаются смешанными с толпой и не показывают себя. Осталось понять, как и когда Тёмный Лорд решит разыграть эти карты. И как его обломить так, чтобы он не сильно разуверился в победе.       ***       Оказавшись в гостиной, в не освещённом углу, я тут же осмотрел происходящее. Тут всё было без изменений.       Пэнси вышла из тени, а вместе с ней её покинул и засланец Джейкоба, оставаясь уже в тени девушки. Координаторы, сидя за своими столами, внимательно следят за ситуацией на карте. Захария так же не бездельничает, занимаясь тем же самым. В огороженной секции зельеварения тоже мелькают ребята, что–то варится–фасуется. Какой–то иной суеты нет. Два полноватых заведующих отдела снабжения тоже прекратили всю суету, отпустив помощников, и только двое младшекурсников работали над тем, чтобы у всех вовремя были тонизирующие напитки.       Наше появление практически не привлекло никакого внимания. Подойдя к снабженцам, отвлёк их от заполнения каких–то ими выдуманных документов.       — Господа.       — Да? — тут же среагировали полноватые парень с девушкой.       — Нужно будет организовать ночной перекус.       — Да, — кивнула девушка. — Мы уже всё распланировали и разбили смены, чтобы не все сразу.       — Отличная работа. А когда?       Парень аж улыбнулся, явно вспоминая одну из баек обо мне, мол, я молодой растущий организм и должен питаться.       — Через час первая смена, через полтора вторая.       Кивнув, я пошёл в конференц-зал. Пэнси следом, а видя такое, потянулись и остальные ребята, занятые на других управляющих должностях. Надо же, «должности». Хотя, а как это назвать по–другому?       Встав около места за столом, ставшего уже моим, я дождался, когда остальные соберутся. Дафна и Сьюзен зашли вместе, сев за стол поближе ко мне. Захария и Эрни были явно уставшие немного, хотя по косвенным признакам было видно, что сейчас они под зельями для сохранения ясности разума и сохранения сил. Ханна, можно сказать, главная управляющая всем этим чудом в моё отсутствие, носила с собой папку с бумагами, словно секретарь какой, и казалось, готова всех огреть этой папкой в любой момент. Драко… Это Драко. Единственное, что изменилось в его образе — чёрный пиджак и водолазка сменились на тонкую рубашку и мантию зельевара с характерным сужением рукавов и прочими мелочами, свойственными только таким мантиям.       — Итак, господа… — я осмотрел всех за столом. — Драко, а где Астория?       — Мадам Помфри вызвала всех своих помощников, — парень был устал и хмур, идеальная причёска слегка растрепалась, делая его куда более живым, что ли.       — И ты не отправился присматривать за ней?       — С ней Булстроуд. Если что, она агрессора съест. Да и ты же не бегаешь за Дафной по каждому поводу.       — Дафна сама представляет опасность для тех, кто по скудоумию решит сделать что–то… Что угодно.       Дафна улыбнулась, переведя взгляд со Сьюзен на меня.       — И потому ты со мной не споришь?       — Я до сих пор помню полёт из Большого Зала по той причине, что письма не писал. Будь я менее твердолобый, убился бы об стену.       Атмосфера слегка разрядилась, тяжелое напряжение отпустило присутствующих, и на этой ноте я занял своё место за столом. Пэнси, похоже, находясь под окклюменцией, напрочь решила игнорировать многое, в том числе и вполне удобный стул — стояла за моей спиной справа.       Подключившись к паучкам в Больничном Крыле, я оценил ситуацию. Раненых было действительно много, и даже очень. Мадам Помфри даже сняла консервирующие чары, отчего зал с койками стал намного больше, открыто было и смежное помещение того же назначения. Вообще, я раньше думал, почему снаружи корпус с Больничным Крылом такой большой, само крыло маленькое, и ни одного помещения рядом нет. Вот и ответ.       Рядом с койками суетились несколько учеников Хогвартса разного возраста, занимаясь терапевтическим и хирургическим уходом, подносили, меняли, делали перевязки под приглядом мадам Помфри, поили зельями и вели прочую нужную деятельность. Астория была среди них и очень старательно, с большим энтузиазмом занималась пациентами.       Почему–то увиденное вызвало у меня одобрение и лёгкое умиление, словно радость за младшего родственника.       — Итак… Скоро осада и это противостояние перейдёт в куда более серьёзную фазу.       — Куда уж серьёзнее, — нахмурился Захария. — Кстати, Гектор…       — Да?       — Некоторые из наших, фанаты МакГонагалл и Флитвика, следили за тем, как они защищаются через паучков. Радовались тому, как ловко они с нашим деканом держали оборону.       — М–хм, — кивнул я с пониманием, ведь это ещё придумать надо такой подход к совмещению трансфигурации, чар и гербологии. — Понимаю. Работу они провели великолепную.       — Да, великолепную, — согласился Захария, а судя по лицам остальных, они понимают, куда он клонит. — А потом появился ты, так, походя, создал гигантскую страхолюдину, которую теперь будут бояться больше Тёмного Лорда, и сломал всё величие обороны деканов.       — Меня Флитвик попросил, — сделал я вид непричастный. — С меня взятки гладки. А вообще, лучше ближе к делу. Как обстоят дела у нас?       — Для начала сразу хочется отметить, — на этот раз Сьюзен заговорила без всякого стеснения, видать, Дафна уже выговорила из неё эту её черту, — что вопрос с зельями практически решился. Запасы полностью сформированы. В том числе снабжаем Больничное крыло.       — Прекрасно. Не забывайте, что в первую очередь запасы зелий должны формировать экстренный запас с расчётом на каждого ученика Хаффлпафф, — не мог не отметить я.       — Разумеется, — Сьюзен кивнула со вполне серьёзным лицом. — Хотя мне и не очень нравится идея того, что мы не помогаем остальным.       — Попадут в Больничное крыло — получат помощь. Сам факт наличия зелий в крыле во время такой серьёзной их потребности уже является помощью.       — Тем более, — Драко устало поправил воротник мантии, — если они не понимают, что в такой ситуации нужно сидеть на месте, это уже их проблема.       — Вынужден согласиться с Драко, — я оглядел присутствующих. — Мы не можем допустить, чтобы в критический момент нам не хватило зелий для своих же. Или, если наши перетрудятся, и в ответственный момент рухнут без сил.       — В таком случае, — Захария собрал мысли в кучу, — я должен отметить, что все координаторы отлично справляются с ситуацией. Раненые эвакуируются мгновенно, мониторинг всей ситуации через карту идёт ежесекундно. О любых значимых изменениях мы готовы оповестить через домовиков активных защитников Хогвартса и факультет.       — Значит, я не зря потратил время и ресурсы на эту систему.       Так и сидели минут двадцать, обсуждали текущую ситуацию, вносили корректировки в работу отделов — некоторые нюансы выяснялись в процессе, но были абсолютно невидимы на стадии планирования.       Спустя час после моего возвращения, пришла пора ночного перекуса. Я предложил Дафне уже взять перерыв в зельеварении и отвлечься немного. Разумеется, оставлять Пэнси с окклюментной блокадой на произвол судьбы ни я, ни Дафна не хотели, так что взяли её с собой. Куда? В Выручай–Комнату, разумеется. Осада или нет, но она продолжает функционировать. Правда, пришлось крайне агрессивно отбиться от двух проныр, что залетели аж на мётлах на восьмой этаж и не планировали ничего хорошего, я уверен.       Привычная уже гостиная в стиле Дафны, кресла и диванчик, журнальный столик, камин, хороший перекус и напитки. Поудобнее устроившись, мы не спеша приступили к еде, разливали напитки, молчали.       — Это так странно, — Дафна немного устало улыбалась мне и Пэнси. — Вокруг осада, война, волшебники гибнут или получают страшные травмы. Теряют близких, убивают врагов. А мы сидим тут, в тишине и покое, отдыхаем и пьём чай.       — Война войной, а обед по расписанию. И это не я сказал.       — А кто?       — Честно говоря, не помню.       Пэнси продолжала держать лицо без эмоций, полностью подавив себя окклюменцией.       — Чтобы ты и не помнил? — она попыталась изобразить удивление, не вышло. — Не верю.       — Кстати, — Дафна посмотрела на нас уже внимательно. — Почему Пэнси под окклюментной блокадой?       Пэнси переглянулась со мной, делегировав мне одним взглядом все обязанности по объяснению.       — Что же вы такого сделали? — продолжила Дафна. — Если бы что хорошее, Пэнси бы не держала себя так.       — Подобная тема немного испортит аппетит. Да и объяснять надо. И объяснять не мне, не так ли? — я перевёл взгляд на Пэнси, укоряющий.       — Ничего не знаю, — отмахнулась она.       — Ладно, расскажете, как всё закончится.       Мы многое обсудим касательно ситуации с Пэнси, тем, что творится вокруг, и, пожалуй, мне стоит объяснить Пэнси, а в итоге и Дафне, почему я не прибил Лестрейндж и… И просто удивительно, как один наблюдатель портит всё.       — Дедушка прислал сообщение, — Дафна затронула новую тему, — что на всякий случай, для защиты меня и тебя, как его ученика, в Хогвартс приедет волшебник из бездны.       — Хм, полагаю, его нужно встретить, или ещё что.       — Это Эмбер.       — Тогда встречать не нужно, — кивнул я. — Думаю, она и сама неплохо разберётся, как сюда попасть. Появится публично?       — Полагаю, нет. Дедушка сказал, что просто не удивляйтесь слишком сильно и громко.       — Теперь мне интересно, что же такое придумал Асманд или Эмбер для своего появления. Надеюсь, ничего неожиданного — в замке сейчас не до сюрпризов.       Дальше разговор особо не шёл. Дафна слишком поглощена была процессом помощи нашему факультетскому коллективу зельеваров — от неё даже сейчас самую малость веяло просто огромным количеством ингредиентов, из–за проведённого времени над несколькими котлами. Пэнси под окклюменцией, а это далеко не самое лучшее состояние для ведения бесед. Мне же то и дело приходят данные от системы наблюдения, ситуация со штурмом готова измениться в любую секунду. Не получается нормально расслабиться.       — Отдых не идёт, — резюмировала Пэнси за всех нас, я ментально попросил домовика убрать посуду. — Значит, нужно заняться делом.       Пэнси ушла в тень, я взял Дафну за руку, и мы скользнули по грани обратно в гостиную.       Тут были изменения. Небольшие. В основном они заключались в лёгком увеличении количества учеников. Незначительно. В основном они тут занимались явной имитацией крайне полезной деятельности, чтобы получше рассмотреть гостя. Эмбер в чёрном платье почти в пол, в чёрной мантии столь же длинной, с мудрёным дизайном, приталенной немного, с капюшоном и, разумеется, в своей чёрной маске на азиатский манер лисы, с распущенными огненно-рыжими волосами, стояла на моём месте и с командирской выправкой по–хозяйски осматривала карту Хогвартса и различные экраны, показывающие те или иные события в замке, ход битвы, оборону, ситуацию в медкрыле и прочее.       — Хм… — я с Дафной направились к ней. — Ещё полчаса назад я сказал бы, что это неожиданная встреча.       — Мистер Грейнджер, — Эмбер повернулась к нам, явно улыбаясь под маской. — Мисс Гринграсс. Рада видеть вас в добром здравии.       — Это взаимно, — ответила Дафна, выдав лёгкий поклон. — Дедушка предупредил о вашем появлении.       — Но не предупредил меня о том, сколько всего интересного я смогу здесь увидеть, — Эмбер неуловимо обвела рукой нашу гостиную.       В немного блеклом освещении в голубоватых тонах из–за иллюзии карты и многих экранов, переделанная гостиная и вправду выглядела совсем иначе. Но неспроста факультет прилагал усилия для того, чтобы сделать её максимально похожим на некий командный центр и зонировать свободное пространство под различные нужды.       — Факультет старался, я лишь выдал идею.       — Система наблюдения довольно необычна. Самим фактом своего появления.       — Неужели подобного нигде нет? — я и в самом деле удивился.       — Вообще, реализация такого есть, — Эмбер осмотрела иллюзию, замок на ней, скалы, холмы, возвышенности и низины, деревья, камни и тропинки — здесь было отмечено всё из–за работы сканирующего модуля, и менялось всё в реальном времени. — Но очень сложная и совсем на иных принципах.       — Например?       Эмбер спустилась к нам и направилась в сторону выхода из гостиной, ну а мы за ней.       — Например… — мы покинули гостиную, оказавшись в мрачном ночном коридоре подземелий. — В одном индийском горном храме, для волшебников, разумеется, используется большой круглый постамент из камня, как стол. На нём из песка создана точная копия окрестностей, так же повторяющая все мелочи. Но песок… Это песок, скажем так.       Мельком я заметил у Эмбер аксессуар в виде белого шарфа с гербом Бездны. По–первости, похоже, я не заметил его из–за того, что вообще увидел её со спины. Интересно, какой цели он служит? Что–то меня терзают смутные сомнения, что большое количество волшебников в принципе ознакомлены с тем, что из себя представляет Бездна, какой у неё герб, и стоит ли опасаться волшебника с таким гербом. Да и просто, что защитники, что нападающие не осведомлены о присутствии Бездны и о том, чью сторону они занимают.       — Но разве не проще сделать, как я, на иллюзиях?       Мы дошли до Главной Башни, до бесконечных лестниц, стен, увешанных столь же бесконечными портретами и гобеленами. Здесь отчётливо слышался шум, гомон и гул битвы, взрывы и прочее. Где–то там, наверху, сверкали вспышки заклинаний, иногда даже пролетал случайный луч, неизбежно попадая если не в лестницу, либо в портрет. Персонажи на этих портретах бегали кто куда, паниковали, наводняя Башню ещё большим шумом.       — Возможно и проще, — безразлично ответила Эмбер, ведя нас наверх. — Это не моя специализация. К слову, вы даже не спросите, куда мы идём.       — Полагаю, — заговорила Дафна, — вы и так скажете.       — Скажу. На самом деле всё просто. Мне любопытно посмотреть на эту вашу битву вживую. И да, глава отправил меня обеспечить вашу безопасность, однако… — Эмбер остановилась на уровне первого этажа, у самого прохода в коридор до Холла или Большого Зала.       Со второго этажа вылетел спиной к нам сотрудник ДМП, явно после мощного взрыва. Ещё в полёте он исчез во вспышке перемещения домовиков. Следом за ним выбежал взъерошенный и диковатый волшебник, словно дикий зверь. Не разбираясь, кто есть кто, он кинулся в нашу сторону, крича, колдуя без слов разные взрывные заклинания.       Все они вязли, исчезая, в полуметре от нас, сталкиваясь с невидимой защитой, что мягко вспыхивала чёрным, словно пеплом, и этим же пеплом растекалась по невидимому куполу магия, проявляя его на миг.       — Интересная защита, — констатировал я факт.       А диковатому волшебнику было плевать на эффективность, ещё и двое его коллег появились, такие же пришибленные на всю голову.       — К слову, — заговорила Эмбер, пока те бегали по лестницам, ища дорогу к нам и кидая в нас заклинания. — Я тут сугубо для вашей защиты. Только защиты.       — Это важное уточнение, — кивнул я и хотел было начать колдовать, но меня остановила Дафна левой рукой.       — Позволь, — она вытянула вперёд руку без палочки, но держа указательный и средний палец так, словно собралась ими рисовать.       Надеюсь, она их не прибьёт. Почему–то мне кажется, что для неё это не самое лучшее, что может случиться в жизни.       Перед Дафной на миг возник круг из рун в воздухе, что светились серо–голубым. Миг, и руны словно превратились в огоньки, что неукротимым быстрым роем хлынули в сторону врагов.       Пускай те и были в пылу некоего боевого ража, но всё же пытались защититься огнём и очевидным Протего. Первые двое потерпели фиаско, огоньки облепили их и начали перекручивать конечности и тела, как будто являлись точками приложения силы. Третий решил побежать обратно по лестнице, но, видя скорость огоньков, споткнулся, упал на лестницу, лихорадочно наколдовал мощный Протего Тоталус.       Светлячки буквально продавили сферу защиты, чего я раньше вообще никогда не видел. Продавили, словно она воздушный шарик, пускай и прозрачный. Миг, и третий закончил так же.       — Это… было неожиданно, — всё, что я мог сказать.       — Не забывай, Гектор, — Дафна мне улыбнулась, при этом почти не держа никакой окклюменции, — я изначально была расчётлива. Убей или будь убит — часть моей логики.       — Надеюсь, наша с тобой привязанность выходит за рамки логики.       — Выходит. Но даже будь это не так, я не меняю однажды принятого решения.       — Это я заметил.       Пэнси чуть распространила мою тень по полу, явив свои зелёные глаза всем.       — Хватит ворковать, голубки. Наша уважаемая гостья ожидает, — зазвучал её искажённый голос.       — А, мисс Паркинсон, — Эмбер явно улыбнулась. — Вы решили явить себя? Рада, что с вами всё в порядке.       — Взаимно, мисс Эмбер, — тень стала нормальной.       — Что же… Куда вы хотите пойти для осмотра происходящего?       — Астрономическая Башня, мистер Грейнджер.       Путь до башни, пешком, был долог и тяжёл — хотел бы я так сказать, но нет. Присутствие Эмбер делало всё несколько проще. Первое — большая часть авроров и ДМП, как оказалось, либо были осведомлены о её возможном появлении в Хогвартсе, ну или любого другого члена Бездны, либо узнавали символику и не спешили делать выводы. Силы наступающих, по большей части, вели себя намного аккуратнее при виде Эмбер, что вызывало у меня лёгкую зависть — на меня бросались так, словно я добыча какая.       Периодически мы были вынуждены проходить по открытым галереям, коридорам, видя то, что происходит снаружи, огни пожаров, повреждения замка и прочее. Пролетавшие мимо чёрные тучки при виде нашей троицы, спокойно прогуливающейся, первую секунду хотели лететь к нам и атаковать, но потом улетали дальше, не приближаясь, и даже не преследуя.       Ну, тут понятно — такие волшебники наверняка знают о значении герба и о том, кто такая Эмбер. Вот и не лезли.       В итоге лишь несколько раз нас атаковали обе стороны, но всё быстро заканчивалось. Одни чуть ли не помирали, вторые просто игнорировались, а старший из группы Авроров или ДМП обязательно их осаживал. Очень хорошо, что в каждой группе был минимум один опытный и знающий оперативник, иначе каша была бы знатная, ведь не только мы тут «не пойми кто», но и агитбригада «Ветерок» наряду с прочими неравнодушными добровольцами.       В итоге мы всё же без проблем добрались до Астрономической Башни, где чёрная тучка, похоже, уже другая, выполняла важную роль, отвлекая моего Лича. Всё вокруг схемы было разбито, повреждено, погромлено, оплавлено, и вообще несло следы нехилых попыток разломать защиту Лича и схему под ним, но очевидно, всё напрасно. Вот и отвлекают, считая, что, если схема активируется, им придётся туго. И ведь даже не догадываются, что мне её активация в данный момент ничего не принесёт.       — Мило тут у вас, — Эмбер с интересом разглядывала инсталляцию в виде Лича посреди схемы, разруху и летающую тучку.       При виде нас, тучка хотела было смыться, но словно через силу продолжила летать, изредка кидая заклинание в марионетку-лича. Мы без особых проблем подошли к краю башни. Эмбер не меньше минуты осматривала копошения внизу множества волшебников и существ, огни, пожары, разрушения, Запретный Лес, в котором тоже были огни и даже пламя горело местами.       — Ну и бардак же, я вам скажу, — выдохнула она грустно.       — Вы тоже так считаете? — Дафна заговорила первой.       — Разумеется. Похоже, кому–то сильно нужно, чтобы всё происходило именно так, и не иначе.       — А как вы бы решили ситуацию с этой осадой? — мне было интересно мнение сильного волшебника на всё это, а возможно ещё и опытного — тут не угадаешь.       — Проникла бы в их лагерь до начала штурма, расставила ловушки, вернулась, подготовила бы мощный удар в сторону командного центра. В момент отдачи команды на атаку, активировала бы ловушки и тут же ударила мощной площадной Тёмной Магией в ответ. Что-нибудь авторское, чтобы не было очевидных и отработанных мер защиты.       Мы ещё некоторое время посмотрели за развитием событий, которые, к слову, на месте не стояли, и силы Тёмного Лорда уверенно, пускай и медленно, продвигались внутрь замка.       — Гектор, — Эмбер повернулась ко мне. — А что ты планируешь делать с этими… уже не драконами?       И указала рукой на двух оставшихся инферналов, продолжавших планомерно, но довольно медленно привносить свою долю разрушений.       — Если кто–то додумается по глупости кинуть в них Ступефай, проблема решится.       Уверен, то молчание, которое возникло после моего ответа, сопровождалось удивлённым выражением лица под маской.       — Это же Гектор, — Дафна словно бы констатировала факт моей неизлечимой болезни. — Что–то увлекательное придумать никак, а вот абсурдное…       — Ха–ха–ха, — тихо рассмеялась Эмбер. — Это и вправду великолепно. Смерть дракона–инфернала из–за Ступефая. Глупее только было бы, если бы он запнулся и развалился.       — На то и расчёт…       Что–то неуловимо переменилось в атмосфере вокруг. От системы слежения я получил сигнал, что зашевелились инферналы в озере. Так же были странные движения тех групп войск Тёмного Лорда, что уже проникли в замок. Они начали группироваться по совершенно непонятному мне признаку. Более того, двинулись остатки троллей и великанов со своих стоянок, и двинулись в очень быстром темпе, а те, кто мог стоять у них на пути, расступались — я чётко представлял всю эту картину на карте, что отображалась в моей голове так же, как и в гостиной.       — Леди, — слабо улыбнулся я. — Началась самая жестокая часть. Предпочтёте быть рядом со мной, или в относительной безопасности гостиной факультета?       — Ты даже не попытаешься убедить меня? — без удивления на лице улыбнулась Дафна.       — Раз уж с нами Эмбер, то я спокоен. Пэнси тоже не беззащитна.       — Тогда с тобой.       Что же, похоже, пришло время поиграть несколько серьёзнее. Мне бы не хотелось допускать излишне огромных жертв среди защитников или учеников. А если мои догадки верны, и все оборотни снабжены зельем частичного оборота, ещё и в фазу луны, когда полнолуние завтра…       У меня чуть ли не закипела кровь от ненависти эльфа к оборотням, дварфа к оборотням, части других магических осколков ко оборотням…       Улыбка сама появилась на лице. Взяв Дафну за руку, предложил вторую Эмбер, а стоило ей взять меня, как сразу скользнул по грани на другую башню, но с лёгкими изменениями.       Сколько раз Пэнси цеплялась к моей тени в скольжении? Много. Я не был бы собой, не пойми я, как можно исключить человека из процесса перемещения. Вот и остался соглядатай девушки на Астрономической Башне, в то время как мы появились на обзорном балконе башни Рэйвенкло.       — Леди…       Стоило мне это сказать, как появилась из тени Пэнси, глядя на меня с вопросом во взгляде даже через окклюменцию.       — Мисс Эмбер и так знает, а вы… всё время жаждали раскрытия секретов. Вот вам ещё один.       Жестом руки я начал проводить изменения в одежде, быстро оказавшись в экстравагантном костюме Чумного Доктора. Проведя рукой по шляпе, немного заострённой треугольной формы, я придал зловещего красного свечения там, где на маске должны быть глаза.       — Рекомендую вам скрыть свою личность… — мой голос звучал искажённым. — Время поохотиться на зверьё.       ***       Коридоры Хогвартса в ночное время суток всегда были темны и безлюдны. Даже сейчас, когда в большей части замка разгораются битвы не на жизнь, пылают огнём внутренние дворы, некоторые крыши, а свет от этой разрухи проникает через окна, коридоры и галереи оставались столь же темны, и лишь тени от пламени и подсвеченного им дыма заходились в куда более зловещей пляске.       В одном из таких коридоров на четвёртом этаже собралась группа волшебников, затаившихся в тенях и углах так, что их не сразу можно было заметить. Одежды их были лёгкими, буквально рубашка какая-никакая, штаны да подранная мантия или пальто — словно что было на ближайшей свалке, то и пошло в дело.       Эти одиннадцать волшебников собрались здесь и сейчас в соответствии с планом их Лорда, тёмного волшебника, которому служил предшественник их нынешних лидеров, Фенрир Сивый.       — Ну что… — перед ними, прямо в середину коридора, вышел скалящийся мужчина с диковатыми чертами лица и повадками, лысина которого аж блестела от редких источников света. — Пришла наша пора повеселиться…       Остальные довольно тихо, чтобы не раскрыть вдруг себя раньше времени, угодливо закивали, скалясь в ответ и даже изредка порыкивая.       — Огромное количество мелких волшебников прямо сейчас так и ждут не дождутся нашего появления, не так ли?       — Да, Гери! Веди нас! — рыкнул вдруг один из них, за что получил смачный размашистый хук в челюсть от соседа по укрытию.       — Заткнись, идиотина…       Названный Гери с агрессией и силой во взгляде желтеющих глаз взглянул на смутьяна в стае, но мер предпринимать не стал.       — Сейчас не время для раздора, друзья мои… Сейчас время для пиршества и мести. Мести этим падлам, что угнетали нас долгие годы… — он достал флакончик из внутреннего кармана, откупорил его и, думая о том, что его брат, Фреки, в другой части замка делает то же самое, воздел руку с флаконцем к потолку. — Выпьем же зелье!       Гери и его отряду предстоит непростая, но невероятно увлекательная задача — убить или обратить больше детишек, чем это сделает его брат. Таково уж их негласное соревнование, и именно такую форму оно приняло сегодня, в этот знаменательный день. Чувствительные носы оборотней уже давно сходят с ума от ароматов битвы, огня, гари, смерти, но самое важное — этот замок буквально пропитан запахом детей-волшебников. Что может быть лучше, чем охота на таких нерадивых жертв, что нелепей даже детёнышей косули?       — До дна! — проголосил Гери, залпом опрокидывая в себя содержимое склянки.       Вслед за лидером так поступили и остальные десять волшебников, выглянув в окно на почти полную луну, что с трудом скрывалась за столбами едкого дыма пожаров и костров.       Желтеющие глаза, хруст костей, деформация конечностей и лиц. Такое мучительное и медленное, но сладостное и желанное превращение в смесь человека и зверя буквально вызывало болезненную эйфорию в умах оборотней, подвергающихся частичному обороту. Уже не люди, здоровее, больше, многократно сильнее и быстрее. Смертоносные челюсти, бритвенно острые когти, деформированные, похожие на зверей морды и конечности, покрытые шерстью. Частично даже сохранилась одежда, пусть и не вся.       Палочки отброшены в сторону. Зелье сохраняло частично разум, но звериные повадки и рефлексы не приемлели наличие магических инструментов или оружия — они сами теперь оружие.       Гери завыл, стоя на задних лапах-ногах, задрав голову к потолку. Ему вторила его группа, а в разных уголках замка поднимался схожий вой других отрядов. Гери буквально чувствовал, как воздух начинал полниться страхом нелепых защитников… Острее чуял след, по которому нужно идти. Цель — гостиные. Человеческий разум, переплетённый со зверем, держал в уме то, что у каждого из отряда есть особая бомба, чтобы взрывать проходы. Но Гери сильно сомневался, что все из стаи помнят о ней в должной мере. Но и плевать…       Не разбирая дороги, стая рванула по коридорам, ведомая запахами, жаждой крови и предвкушением скорой встречи со свежим мясом.       Поворот, прямая, мимо арок галереи, вспышки заклинаний сверкали снаружи, играя тенями коридоров.       Внезапное изменение в ощущениях, словно мир стал серее, пропали запахи, след, путь, по которому мчалась неутомимая стая. Это на уровне инстинктов заставило оборотней остановиться, сгруппироваться и начать оглядываться, припадать к холодному камню пола в поисках тонкой ниточки запаха.       Если бы в такой форме они могли бы говорить, то обязательно бы переговаривались и удивлялись произошедшему, будучи полностью сбитыми с толку.       Занятые поиском запаха, они не заметили, как пространство вокруг стало неуловимо меняться. Стены словно были всё это время не настоящими, они трескались, будто высохшая кожа. Лоскутки стен буквально опадали, обнажая ужасную ржавую поверхность, словно кровоточащую и с гнойными нарывами.       Вот тут-то Гери и забил тревогу, замотав головой, рыча на свою стаю, чтобы отступали, но их лапы-ноги вязли в камне пола. Или в том, что казалось камнем. Не сразу они заметили, что от пола к ним тянулись чёрные нити, по форме напоминающие вены. Проникали медленно под кожу, причиняя зуд и боль.       — Хм… — раздался тихий и спокойный, малость искажённый голос.       Оборотни тут же развернулись на звук, рванули вперёд, к цели, пускай лапы вязли, чёрные нити цепляли, тянули к полу, рвались, но на смену им приходили новые. Через боль, силой прорывались они, двигаясь, подгоняемые яростью и страхом, вкусом собственной крови на языке.       Наконец-то они смогли разглядеть цель во тьме. Волшебник сделал один шаг вперёд, из тени и тьмы. Тусклый свет пламени там, снаружи, вспышки магии, всё это высветило фигуру в странном чёрном костюме и пальто, в странной маске с клювом, красными глазами и в острой шляпе, как на маггловских картинках мужиков на лошадях.       Вид цели перед глазами поднял в душах оборотней такую ярость, что их буквально трясло. Они ещё сильнее пытались добраться до него, вырваться из неизвестной магической ловушки, оплетающей их всё сильнее, уменьшающей с каждой секундой возможности двигаться. Они рычали, челюсти щёлкали, забрызгивая всё слюной.       — Вот вы где, — спокойно сказал волшебник. — Вижу, вы больны. Но не нужно бояться, я…       За спиной волшебника появились три женских силуэта в чёрном и глухих чёрных масках.       — Пафосный убийца бандитов, — донёсся до оборотней голос одной из них.       Волшебник, что стоял впереди, аж замер на миг и его словно бы чуть перекосило.       — Дорогая, — мягко заговорил он, пока оборотни прорывались всё ближе, но медленнее с каждой секундой, а чёрные нити оплетали их сильнее, уже до треска костей. — Ты портишь пафос момента.       — Когда ты сказал об охоте, — говорила всё та же девушка, — я представляла именно охоту. А не… — она обвела рукой происходящее. — …вот это вот всё.       Другая волшебница сложила руки под грудью, и явно хотела заговорить с некоей надменностью и насмешкой, что читалась в позе, но голос…       — Да и мёртвым твой пафос уже не нужен, — …голос её звучал смертельно ровно и безлико.       — Вот поэтому я работаю один, — волшебник с маской-клювом поправил шляпу. — Вас послушай, так просто из-за нелогичности мне теперь даже проявить себя нельзя. Да будет вам известно, в такие моменты я часто экспериментирую с магией. А для доказательства…       Он вытянул руку в перчатке перед оборотнями, явив парящий над ней чёрный лотос, от которого к полу тянулись чёрные нити магии, струясь, словно дым. Коснувшись пола, они формировали из себя весь тот кошмар, в котором оказались оборотни. Но сейчас им было важно лишь одно — прорваться и загрызть их всех, каждого, кто стоит перед ними.       — Пока мы шли к этой стайке, — продолжил говорить волшебник, — я подумал немного. Как можно максимально кошмарно воздать за грехи тем, кто стоит на моём пути…       Рыжеволосая волшебница посмотрела на говорившего, на оборотней, снова на говорившего.       — Похоже, когда ты надеваешь маску, даже манеры меняются. И характер.       — Маска снаружи, маска внутри. Собирал столь пафосный и надменный образ специально, дабы не явить себя истинного наблюдателю невольному. Изменено всё, даже мельчайшая моторика.       — Ты не отвлекайся, а то вон тот, — рыжеволосая кивнула в сторону Гери, подобравшегося ближе всех и намного сильнее всех буянившего в путах, стараясь выбраться, — с проплешиной на голове, тебе скоро руку откусит.       — И вправду, — волшебник наклонил голову набок, а из-за маски-клюва это выглядело максимально по-птичьи. — Буйные пациенты нуждаются в особом успокоительном.       Неуловимо двинув рукой, над которой парил чёрный лотос, волшебник привёл в действие магию, и Гери буквально начало ломать чёрными венами и нитями. Лапы, челюсть, рёбра. Хруст заглушал рёв оборотней, прокатывался эхом по коридору, а Гери словно кто-то упаковывал во что-то более компактное, прижимая к полу.       — Не смерди вы так искажённой тёмной магией пыток, мучений и смерти, отчаяния жертв, — волшебник говорил несмотря на хруст, — я бы поступал совсем иначе. Даже банальные убийства, быстрые и безболезненные, оставляют иной след на магии. Но, как я и говорил, я придумал нечто куда более пугающее и интересное.       По чёрному лотосу начал струиться серый дым, перетекая по нитям на пол, стены, оборотней и даже потолок, что был скрыт во тьме.       — Знакомые ощущения магии, — заметила рыжеволосая.       — Ты же не забыл, дорогой, — заговорила другая, — что директор запретил эксперименты?       — Это, безусловно, важное уточнение, — кивнул волшебник. — Но в текущей ситуации мы — меньшая из проблем этого замок.       На стенах начали быстро загораться мрачным серым светом десятки, сотни рун. Они начали связываться друг с другом линиями, образуя самые замысловатые фигуры, какие только можно было себе представить. Мир вокруг начал сереть, плыть, менять цвета на противоположные, но не полностью.       Из стен начали появляться тёмные фигуры призраков, безликие, бесформенные, а под ногами прямо в камне прорастали цветы асфоделя. Призраки приближались, словно вырастая из камня, тянули руки к оборотням, медленно, словно пытались схватить, удержать, что-то сказать или же спросить. Сероватая атмосфера и магия давили своей абсолютной безысходностью и холодным, терпким чувством неизбежного конца всего.       — Скольких же вы убили? — неестественно безлико звучал узнаваемый голос всё того же волшебника.       — Р-р… — рычали оборотни, которым легче не становилось, а липкий страх начал пробиваться в сознание через ярость и жажду крови, плоти. — Сотнир-р…       — Как?       — Пыталир-р-р, — прорычал уже другой, даже не удивляясь возможности говорить.       — А если так… — волшебник с серым лотосом над рукой вновь повёл этой рукой немного, что-то меняя в магии.       Воздух стал гуще, в нём словно бы появились неисчислимые водные капельки, серые и унылые. Они крутились вокруг всех волшебников, сталкивались, исчезали или превращались в дымку, окутывающую место столкновения, становясь чем-то бесформенным.       Фигуры двух девушек, чья одежда уже была не чёрной в этой магической деформации, а серой, как у всех остальных, несли на себе лишь по парочке дымных образов, остатков капель. Рыжеволосая, чей цвет выцвел, словно была в огне, в который сплелись множества десятков таких остатков. Тем же мог похвастать и сам волшебник, стоявший словно в языках дыма.       — Ожидаемо, — безжизненно кивнул волшебник с маской-клювом и взглянул на волшебниц за своей спиной. — Тоже ожидаемо.       Увидев же ту, что стояла со сложенными под грудью руками, волшебник словно посчитал количество этих дымных остатков.       — А к… сама скажешь потом, здесь не получится врать.       Но вот эти оборотни… Они были заперты в этой ловушке, в этом безумном коридоре близко друг к другу, так что их серое пламя от бесчисленных столкнувшихся с ними капель стало общим для них костром.       А призраки уже почти дотянулись до первых оборотней на их пути. Несколько призраков явно заинтересовались и волшебниками, но по какой-то причине вновь потянулись к зверью. Первое касание. Вопль оборотня прокатился по всему Хогвартсу, вырываясь из этой магической ловушки, аномалии. Призрак буквально вцепился в него обеими руками, пытался тянуть и рвать, и это ему удавалось.       От оборотня медленно отрывались серые рваные куски чего-то призрачного. Та же судьба начала постигать и остальных тёмных тварей одного за другим. Но это был не конец агонии, концерта, что во много голосов устроили жертвы волшебника, и который заставлял души волшебников на поле боя, во всём Хогвартсе, стыть, порой оказываться парализованными ужасом, но продолжать битву. У некоторых же это вызывало лишь больший задор и веру в себя, например, Тёмного Лорда — вот у кого не отнять любовь к страданиям.       Призраки начали тянуть остатки чего-то призрачного из оборотней, и через пару мгновений можно было понять, что это могли быть только их души, повреждённые, мучившиеся, и теперь уже молчавшие, раскрывавшие рты в немом крике. Их души буквально отрывались от тел, рвались связи, вместе с которыми истаивали тела, словно их выжимали, высушивали.       Минута, и призраки утащили души в стены, распадались цветы асфоделя, проросшие из камня, спадала серость мира. Искажения коридора, чёрные вены, ржавчина стен с кровавыми потёками стягивались к их источнику, лотосу в руке волшебника. Цветок впитывал всё, меняясь, приобретая новые черты, пока сам не стал ржаво-чёрным, со следами запёкшейся крови, а из еле видимых трещин на каждом лепесточке сочилась серая дымка.       — Плюс одна фобия, — без единой эмоции констатировала последствия от увиденного лично для себя волшебница, что держала руки сложенными под грудью.       — Вполне ожидаемо, — а вот голос второй, упрекавшей «дорогого», был вполне живой, нормальный, без следов подавления эмоций. — Что-то подобное и стоило ожидать от такой магии. Это хорошо, что мы кое-кого не призвали. Не так ли, дорогой?       — Да не призвал бы. Это же не прокол туда.       — Ох уж эта молодёжь, — рыжеволосая осмотрела коридор, на котором не было и следа произошедшего, не считая одиннадцати иссушенных шерстяных трупов, почти скелетов. — Базы не знаете, а творите неведомую магию голой мощью уровня каких-то архимагов. Как не зная базы, можно делать… и не убиться… А, чему я удивляюсь.       — Как однажды сказал мой знакомый после феноменального спуска со снежной горы кувырком на дистанцию в три километра: «Был бы трезвый, разбился бы». Ну или второй вариант — я не знал, что так нельзя, потому получилось. Аналогии проводите сами, леди… Ах, да…       Он подкинул лотос в руках, и тот подлетел вверх и упал, словно камень, а не цветок.       — Мы же вышли на охоту. Но какая охота без инструментов должного уровня, не так ли?       — А я уже под блокадой, — вечно безэмоциональная девушка достала неизвестно откуда перчатки и надела их. — Не удивляйтесь. Чем дальше заходит эта возня с осадой и штурмом, тем больше шансов замараться.       — И даже не розовые? — попыталась её поддеть другая девушка.       — Блокада, окклюменция, подруга. Блокада, — постучала пальцем волшебница по маске на уровне лба. — Бесполезно.       — Леди, — волшебник полноценно обернулся к ним. — Придумайте себе образы для сокрытия своей личности и логики, если уж хотите ходить со мной в такие приключения. Вы мне ломаете всё представление.       — Для кого? — рыжеволосая и в самом деле удивилась.       — Для своей шизофрении. Может, я мемуары писать буду. Вот как мне описывать эту важную для защиты Хогвартса сцену?       — Как есть, дорогой, — развела руками в стороны одна из волшебниц, от чего её чёрные волосы вместе с одной седой прядкой показались из-за капюшона.       — А, ну его, — отмахнулся волшебник в костюме Чумного Доктора. — Буду вас игнорировать.       Повернувшись к останкам оборотней, волшебник кинул в их сторону странный лотос, получившийся от его колдовства, тут же вынув палочку и начав молниеносно вычерчивать в воздухе руны, что по одной появлялись и быстро занимали своё место в кругу на каменном полу вокруг трупов. Когда круг был замкнут, руны засветились серым, источая чёрный дым.       — Восстаньте, мои дорогие исцелённые, — волшебник вновь заговорил искажённым ровным голосом. — Нам предстоит много работы. Этот мир болен.       Руны засветились сильнее. Раздался первый хруст, первое движение костей, обтянутых кожей и шерстью. Один хруст перерос в два, три, и так до полного смешения множества звуков, лязга и треска, приглушенного посеревшей шерстью тварей, что одна за одной восставали из мёртвых, безмолвно глядя пустыми глазницами на волшебника в костюме Чумного Доктора.       Волшебница с седой прядью волос чуть наклонилась в сторону рыжеволосой.       — Он всегда хотел стать целителем, — и покивала в довесок.       Чумной Доктор опустил голову в расстроенных чувствах, но взмахнул рукой, завершая колдовство, и в пустых глазницами одиннадцати оживших иссохших трупов монстров появилось потустороннее серое пламя.       — Идите, друзья мои. Идите и исцелите тех, кто болен, как и были больны вы.       Твари синхронно пригнулись и сорвались с места, в миг исчезая в темноте коридора, разбежавшись кто куда.       Девушки умудрились уследить за движениями тварей, проводив взглядом кто кого. Рыжеволосая подошла ближе к волшебнику.       — А они не начнут, кхм, исцелять всех подряд?       — Нет. На костях есть рунные контуры. Это вообще не инферналы в чистом виде. Скорее, сложные големы с очень сложной рунической зачарованной схемой, защитой, атакой и прочее. Просто магия специфическая…       — Ты же понимаешь, — волшебница с седой прядью тоже подошла, а третья так и вовсе исчезла в тени, — что ещё ни один наш эксперимент не закончился без последствий?       — Полагаешь, что…       — Разумеется, — кивнула она. — Что получилось у тебя на этот раз?       — Хм, — волшебник почесал клюв маски, что оставшиеся двое нашли довольно комичным и одновременно с этим странно-постыдным. — В таком свете… понятия не имею.       Последнюю фразу он сказал весёлым голосом. В соседней башне раздался истошный визг, но из окна, откуда он донёсся, выпрыгнул крупный мужчина в чёрном, стремглав летевший вниз. За ним следом вынырнула фигура только-только созданной твари, и побежала по стене вниз, преследуя цель. Увидев это, волшебник во второй раз, уже в полёте, заверещал пронзительно высоким тоном и, направив палочку себе в голову, взорвал её фонтаном крови, безжизненной тушей разбившись в итоге о землю.       Тварюшка добежала по стене до трупа, попинала его ногой и, словно бы разочарованно вздохнула, пнула напоследок и крайне быстро устремилась в одной ей ведомом направлении.       — Хм… — волшебник и волшебницы хмыкнули одновременно, и даже из тени раздалось что-то подобное.       — Что же, — излишне бодро Чумной Доктор развернулся к своим спутницам. — Нас тут не было. Предлагаю уже поохотиться на одиночек и заняться инферналами. Они почти выбрались из озера.       — Так точно, Доктор-Коммандер, — с явной иронией и усмешкой кивнула рыжая.       ---       На холме, среди редких деревьев, с самой лучшей точки для обозрения развернувшейся в Хогвартсе картины, стоял Тёмный Лорд в окружении своих вернейших товарищей.       — Мой Лорд, — кивнул Люциус, попутно преклонив колено. — У нас проблемы.       — Удиви меня, мой скользкий друг, — Тёмный Лорд поглаживал свою палочку, вскинув голову, осматривая Хогвартс и огни пожарищ, лучи заклинаний, что летели в разные стороны, истаивая в воздухе спустя максимум сотню с лишним метров.       — У врага оказались свои оборотни.       Тёмный Лорд медленно повернул голову к Люциусу, и наверняка вздёрнул бы бровь в удивлении, если бы оная у него была.       — Очень… неожиданные новости. Но к чему о них докладывать? Убейте их.       — Не получается, мой Лорд.       — Почему же?       — Они мертвы, мой Лорд.       — Мой Лорд, мой Лорд, — покривился Тёмный Лорд. — Проявите сообразительность и знания. На вашей стороне опыт многих десятков поколений. Неужели вы не способны справиться с несколькими инферналами? Даже защитники Хогвартса, наивные и глупые сторонники идей Дамблдора, без особых проблем разобрались с хвалёными драконами-инферналами. Неужели вы, мой скользкий друг, хуже их?       — Никак нет, мой Лорд.       — Тогда хватит землю мантией протирать и займитесь делом.       Тёмный Лорд был полностью уверен в победе, но чем дольше он наблюдал за происходящим, тем больше в его душе разгоралось ощущение, что всё это попахивает, а точнее, безбожно воняет невероятным абсурдом. Абсурдом, к организации которого сам Тёмный Лорд непричастен, который совершенно противоречит характеру Дамблдора, а значит, в игре ещё минимум одна сторона. Сторона, неизвестная Тёмному Лорду.       Он элегантно и медленно взмахнул палочкой, но в тот момент, когда с неё готово было сорваться заклинание, а кончик даже засветился, в одной из башен Хогвартса прогремел мощный яркий взрыв, вырвались лучи белого света, слившись в один, а через миг всё стихло.       — Мой Лорд! — заговорил уже другой Пожиратель, убрав амулет от уха. — Половина немёртвых оборотней повержена! Вы всемогущи, мой Лорд!!!       Почти все Пожиратели, присутствовавшие здесь, тут же преклонили колено, почитая Тёмного Лорда.       Сам же волшебник чуть было не скривился от тупости этих идиотов, и от лёгкой досады — достаточно разумные сейчас заняты штурмом.       — Это сделал не я, мой друг, — честно сказал он. — Тем не менее, ты прав. Приготовьтесь, друзья. Скоро придёт и наша очередь внести свою лепту в поражение Хогвартса, Дамблдора и его идей.