По лезвию чужой судьбы

Солнце высоко святило. Лучи скользили по полу и касались края кровати. В комнате пахло приятным запахом настоев трав. Рокси лежала неподвижно; бинты закрывали ей грудь и плечи. Было видно, что кожа под ними двигалась неровно, и каждый вдох давался ей с усилием. Пот высыхал пятнами на висках. Спутанные синие волосы прилипли к коже. В комнате сохранялась тишина. Тольк слышалось дыхание. — Кха! Тишина была нарушена. Из горла Рокси сорвался тонкий звук. Тело вздрогнуло, руки натянули бинты. Она дышала громче. В каждом вдохе слышалась тревога. Секунда и ветер усилился. Ткань на окне заметалась, ударяясь о подоконник. Свет на стене изменился. Желтые полосы дрогнули, потемнели, а потом налились красным. Кровавый отблеск пополз по всей комнате. Рокси тяжело втянула воздух. Тело отозвалось дрожью, плечи выгнулись. Вспышка ударила в стекло. На мгновение все стало фиолетовым. Свет погас. На мгновение стены потемнели. Потом вспыхнуло снова. Зрачки сузились от резкого света. Она резко села, впившись руками в простыню. Кровь прилила к лицу. Мгновение и все прекратилось. Занавеска остановилась. На полу остались обычные тени. Ветер стих. Комната приняла прежний вид, как будто все было так с самого начала. — Оу? Ты очнулась? — голос прозвучал спокойно, без удивления. Зенит держала небольшой бутылек, свет проходил сквозь стекло, от чего свет окрашивал ее пальцы в легкий синеватый цвет. Рокси моргнула. Она попыталась что-то сказать, но вышел только хрип. Зенит чуть наклонила голову и взглянула внимательнее. — Не говори... Тебе рано. Быстрым движением она оказалась у кровати. Выпив бутылек, Рокси чуть сморщилась и с трудом повернула голову. Губы дрогнули, голос хрипел, но в нем мелькнула привычная нота. — Конечно жива… Как бы я тогда сидела? Зенит посмотрела на нее без улыбки. — Ты не просто так лежала. Такое состояние не оставляет шансов. Но ты выкарабкалась. Повезло, да?.. Она поставила флакон на край стола. — Не понимаю, как ты вообще смогла пережить то, что с тобой было. Зенит наклонилась к столу. На пальцах остались следы настоя, кожа чуть потемнела у ногтей. Она достала склянку, подняла на свет, повернула. Жидкость внутри медленно текла по стенкам, оставляя тусклый след. Зенит поднесла ее ближе к глазам, посмотрела, потом поставила обратно и взяла другую. Рокси следила, не поднимая головы. Брови чуть дрогнули, губы попытались сложиться в улыбку. — Серьезно проверяешь, жива ли я, — выдохнула она хрипло. — Или боишься, что поднимусь и сбегу? Зенит не ответила. Открыла пробку, понюхала, потом капнула немного на бинт. — Если сбежишь, я не стану искать, — сказала она спокойно. — Не хватало еще гоняться за трупом. Зенит чуть повернулась и улыбнулась. Рокси усмехнулась, но смех перешел в кашель. Налив что-то, Зенит подала ей кружку и вернулась к флаконам. — Хоть предупреди, если решишь умереть сегодня, — добавила она. — Я запишу в журнал и использую твое тело. — ?.. Рокси в немом вопросе отпила глоток. Горло обожгло, глаза чуть сузились. — Ты, как всегда, добра, — сказала она. — Я почти почувствовала заботу. — Не путай с жалостью, — ответила Зенит. — Я просто не люблю неиспользованных пациентов. — Что ты вообще несешь? Но Зенит не ответила. Рокси опустила взгляд. Тепло уходило сквозь пальцы, и вместе с ним возвращались обрывки. Шум, вспышка, гул. Потом тьма и голос, рваный, сбивающийся. — Если бы не он… — сказала она тихо. — Меня бы уже не было. Зенит подняла глаза от стола. кивок. Никаких эмоций, только подтверждение факта. — Он вытащил тебя, — сказала она. — Сам довел до дома. И вылечил так, что я сначала не поверила, что это сделал он. Рокси нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Он... пользовался исцелением? Зенит кивнула. — Да. Я учила его сама. Церковь бы сожгла меня за это, но тогда выбора не было. Рокси чуть приподняла бровь. В уголках губ мелькнула слабая тень улыбки. — Тогда выходит, что ты нарушила закон и спасла сразу двоих. Почти святая. Зенит не ответила, лишь бросила взгляд. — Если бы не это, — продолжила Рокси, — ты бы возилась с двумя трупами... Так что ты сделала правильно. Зенит чуть отвела взгляд. Рокси наблюдала за ней. На миг показалось, что черты лица дрогнули. Зенит прикусила губу, но взгляд остался ровным. Рокси нахмурилась. — Что-то не так? — спросила она. Ответа не было. — Зенит? — повторила тише. — Я что, сказала лишнее? Молчание. Только легкий скрип стекла, когда Зенит поставила флакон обратно на стол. — Эй… — голос Рокси стал тревожнее. — Где Руди? Зенит повернулась к ней, движение было спокойным. — Он здесь. Рокси моргнула, потом выдохнула, чувствуя, как плечи опускаются. — Не пугай так, — сказала она. — После всего мне еще остановку сердца не хватает. Рокси огляделась. Комната выглядела иначе. — У вас тут ремонт был? — спросила она, медленно переводя взгляд на Зенит. Та пожала плечами. Никаких объяснений, только движение, будто вопрос не стоил ответа. Рокси нахмурилась. Ей стало не по себе. — Руди здесь? — спросила она после паузы. — В доме? Зенит отрицательно качнула головой. Сердце у Рокси сжалось. Пальцы, что держали край одеяла, дрогнули. — Он тут, — сказала Зенит. Голос был ровный, без тени эмоций. Рокси вздрогнула. — Что значит «тут»? — она оглядела комнату, взгляд метался по углам. Стол, кровать, шкаф. Пусто. — Здесь же никого нет? Зенит покачала головой. Нагнулась и достала из-под стола небольшой ящик. Дерево потемнело от времени, по крышке тянулась тонкая трещина. — Вот здесь, — произнесла она спокойно. Рокси застыла. Несколько секунд просто смотрела то на Зенит, то на ящик. — Это... шутка, да? — сказала она медленно. — Скажи, что это шутка. Зенит не ответила. Только провела ладонью по крышке. — Это не смешно! — сказала Рокси. — Ты пугаешь меня. Зенит ничего не ответила. Поставила ящик на кровать, так, чтобы тот оказался прямо перед Рокси. — Открой, — сказала она тихо. Рокси замерла. Пальцы дрожали. — Я не буду, — выдохнула она. Зенит не отвела взгляда. — Открой. — Ты чт— — Открой. Рокси сжала губы. Несколько секунд сидела неподвижно, потом медленно потянулась к крышке. Щелчок. Крышка поднялась. — Блядь! Она вскрикнула. Крышка выскользнула из рук, ударилась о пол. В ящике — плоть, неровные куски ткани, и среди них голова. Руди. Глаза открыты, но в них нет жизни. Склеры налиты кровью. Кожа серо-бледная, губы приоткрыты. Рокси отшатнулась, ладони вцепились в одеяло. — Это что нахуй такое?! — закричала она. Голова медленно повернулась. Губы дрогнули. Изнутри вырвался сиплый, сухой голос: — Не… уходи... — А-а-а! Рокси отпрянула, уперлась спиной в стену. Сердце колотилось, дыхание сбивалось. Она не могла отвести взгляд. — Зенит… — голос дрогнул. — Что это… что ты сделала? Зенит стояла рядом, не двигаясь. Лицо оставалось без выражения. Голова в ящике пошевелилась. Мышцы на шее дернулись, по виску потянулась тонкая струйка темной жидкости. — Рокси… — прошелестело из его рта. — Я не… успел… Рокси вцепилась пальцами в край кровати. Слезы поднялись к глазам, но не выходили. — Заткнись, — выдохнула она. — Этого не может быть. Губы головы снова зашевелились. Скрип зубов, будто кто-то пытался выдавить слова через боль. — Я... жив… помоги… Рокси покачала головой. — Нет… — прошептала она. — Это не он! Это не может быть он! Зенит подошла ближе, положила ладонь на крышку ящика. — Что такое? — сказала она спокойно. — Он жив. Прямо здесь. Рокси подняла на нее глаза. — Ты ебанутая! — Я сохранила то, что могла. Рокси замерла. Слова не складывались в смысл, а Зенит стояла все ближе. На лице не осталось ни тепла, ни привычной усталости. У нее было только странное спокойствие. — Что значит «сохранила»? — прошептала Рокси. — Что ты несешь? Зенит наклонилась, достала из-за спины нож. Лезвие тускло блеснуло. — Мы были разрознены, — сказала она. — Каждый сам по себе. Боль, смерть, ошибки. Теперь это кончится. Мы станем единым. Рокси покачала головой. — Ты... не в себе. — Голос дрогнул, руки сжали край одеяла. — Зенит, положи нож.. Рокси поползла назад, но некуда было. — Не подходи... Зенит шагнула ближе. — Тебе не нужно бояться, — сказала она тихо. — Мы все слишком долго были по отдельности. Все кончится, когда станем одним телом. Рокси почувствовала, как холод прошел по спине. Нож в руке Зенит отражал фиолетовый свет. Лезвие двигалось медленно, с точной уверенностью. Зенит шагнула без звука. Блеснул металл. Лезвие врезалось в живот. — А-а-а! Боль разошлась волной. Все вспыхнуло. Сжалось. Живот распоролся. Бах! Рокси вскочила. Но ноги запутались в простыне, тело качнуло вперед. Перед глазами все поплыло. И она упала с громким звуком. Дыхание сбилось, в ушах звенело. Взгляд метался по комнате, но все было размыто. Рокси моргнула несколько раз, стараясь понять, где находится. — Это… сон! О Создатель пошел ты... Блять... Слова сорвались сами. Рокси все еще держалась за край кровати. Сердце билось в груди очень быстро. Мир перед глазами медленно собирался. Комната стала настоящей. Рокси несколько секунд сидела, не двигаясь. В ушах еще стоял звон. Виски давило и стучало в узкой боли. Она огляделась. Комната оставалась прежней. Никаких следов крови, никаких следов ножа. Все стояло на своих местах. Рокси вдохнула глубже. Ребра отзывалась болью, но дышать было можно. Она опустила взгляд на себя бинты целы, под ними кожа теплая, без новых порезов. Пальцы прошли по животу. Там не было ни крови, ни разрывов. Только тугая повязка. Следом она тяжело повернулась к столу. Взгляд упал под него. Там, где должен был стоять ящик — пусто. Несколько секунд она смотрела туда, не моргая. — Ха-а-а... Значит, всего лишь сон... Рокси обессиленно рухнула на спину. Несколько мгновений не могла поверить, что все кончено. Сердце еще стучало внутри, а мысли разбегались, не находя, за что зацепиться. Рокси перевела дыхание. Страх понемногу уходил, уступая место усталости. Скрип. Дверь скрипнула, звук прошел по комнате. Рокси шевельнулась, а затем медленно подняла голову с подушки. Взгляд еще мутный, но движение двери сразу вырвало ее из оцепенения. В проеме появилась Зенит. Она замерла, держа рукой край косяка. На лице промелькнуло удивление, но быстро исчезло. — Опа? Ты... очнулась? — сказала она негромко. — ...вроде как?.. Зенит шагнула ближе. На подносе в ее руках звякнули бутылочки, одна качнулась и ударилась о стекло. Рокси все еще чувствовала дрожь, будто сон не отпустил окончательно, а волнение все еще не уходило. Она внимательно смотрела на Зенит, ища хоть малейший след того ужаса, что только что виделся во сне. Но перед ней стояла обычная Зенит. — Не пялься, — сказала та, прерывая ее взгляд. Подошла ближе, поставила поднос на стол и достала темную бутылочку. — Тебя вырубило почти на двое суток. Состояние было... ну, скажем, безнадежное... Чудо, что дышишь. — Не отпускает, — выдохнула она. — Сны такие, что повешаться можно. Она взяла бутылочку, поднесла к лицу и осторожно вдохнула. В нос ударил кисловатый запах. Он ей не нравился. — Что это? — спросила Рокси, разглядывая мутную жидкость на свету. — Лекарство, — ответила Зенит просто. — Поможет восстановиться быстрее. Рокси чуть прищурилась, уголок губ дрогнул. — А может, ты решила меня дорезать? Чтобы место освободить? Зенит нахмурилась. — Очень смешно. — В ее голосе не было ни капли улыбки. — Пей, пока теплое. Рокси вздохнула, сделала глоток. Лицо перекосилось, челюсть свело, глаза заслезились. — Создатель, — выдохнула она, — кислее не придумала? Зенит пожала плечами. — Зато работает... Ты хоть бы спасибо сказала, — произнесла Зенит, перекладывая пузырьки обратно на поднос. — С тобой возятся как с герцогской дочкой. Если бы не Руди, тебя бы уже не было. Он один тебя вытащил. Рокси застыла, и картинка из сна мелькнула перед глазами — кровь, вспышка, ящик. Она тряхнула головой, отгоняя память. — А где он?.. — спросила тихо. — С ним все в порядке? Зенит подняла взгляд. Несколько секунд просто смотрела, не мигая. — ...почему ты замолчала?! Пауза тянулась, пока внутри у Рокси нарастала паника. — Конечно, — наконец сказала Зенит. — Он крепкий. Что с ним может быть? Рокси шумно выдохнула, плечи осели. — А где он сейчас? — спросила Рокси, уже спокойнее. — В доме? Или опять у дерева? Зенит не ответила. Лишь чуть повернулась и уставилась на ее живот, на тугой слой бинтов. Молчание затянулось. Рокси открыла рот, чтобы спросить, на что она смотрит, но не успела. Под кожей что-то шевельнулось. Волна движения прошла от середины живота к боку. Тело задрожало. Слова застряли в горле. Рокси медленно опустила взгляд. Бинты дрогнули, словно под ними кто-то шевелился. — Развяжи их, — тихо сказала Зенит. В следующий миг из-под бинтов донесся слабый и неровный хрип такой как в теле открылось что-то чужое. В груди похолодело. Вдох. Выдох. Она застыла. Глаза не отрывались от живота. Бинты чуть приподнялись, словно под ними что-то дышало. Рокси всхлипнула, но звук не вышел. Пальцы Рокси дрогнули. Потом снова. И вдруг начали двигаться. Медленно, как под чужой волей, будто кто-то невидимый управлял ее руками. Рокси хотела отдернуть их, но мышцы не слушались. Ногти вцепились в край ткани. Узел натянулся. Ткань поддалась, и белое полотно потемнело от влаги. Вдох. Выдох. Дыхание Рокси стало частым. Воздуха не хватало. Она видела, как бинты ползут вниз, открывая кожу. Под ними что-то шевелилось, толчками, дыхание, только сильнее. Хрип повторился. Рокси пыталась сказать хоть слово, но губы не слушались. Все, что она смогла, это судорожно втянуть воздух и выдохнуть его рывком. Последний бинт сорвался и упал на простыню. — Вот и наш Руди, — сказала Зенит. Голос звучал спокойно, почти ласково. — Видишь, с ним все в порядке. Рокси опустила взгляд. На животе — лицо. Человеческое. Кожа натянута, по швам проступала кровь. Вместо носа — пустая впадина. Зеленые глаза метались под тонкой пленкой, не моргая. Рот открылся и зашевелился, беззвучно, как рыба в воде. Потом прорвался тихий стон, переходящий в сбивчивое бормотание. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. — Рокси уже не могла сдерживаться, дышала в беспорядочном потоке. Рокси отпрянула, но спина уперлась в стену. Губы задрожали. Все тело налилось страхом и ужасом. — ...з-зе-нит... — прошептала она, едва шевеля ртом. Паника ударила внезапно. Она трясла головой, не в силах отвести взгляд от лица на животе. Визг. Рот на животе разорвался до щек, кожа пошла трещинами. Звук вырвался резкий, режущий, будто вилкой по тарелке. Комната дрогнула. Банки на столе звякнули, одна упала и разбилась. — А-А-А! Рокси закричала вместе с ним, но собственного голоса не услышала. Все слилось в один сплошной вопль. Она пыталась зажать уши, но руки не слушались. Пальцы лишь дрожали, будто изнутри их тянуло обратно к лицу.

***

Я поставила поднос на стол. Пару склянок с настойками, горсть сушеных трав, бинты, ножницы — все то, что каждый день кладу для этой идиотки. Уже вторую неделю лежит без движения, а я трачу на нее силы, время и лекарства, которые стоят дороже, чем весь этот дом. Смешно. Спасти кого-то, чтобы потом смотреть, как он разлагается медленно, красиво и бесполезно. Я сжала пальцами край подноса, чтобы не выругаться вслух. Тупая тварь. Раздражает. Магия выматывает, особенно исцеляющая; от нее ломит кости и пустеет голова. О Создатель, как же я жду того момента, когда она очнется... лично бы придушила. Я выдохнула, проверила пробки у склянок. Все готово. Осталось только дождаться, пока эта выжатая оболочка решит, что ей достаточно спать. Я вздохнула, взяла поднос и направилась наверх. Лестница скрипела под ногами, пыль собиралась на перилах, хотя Лили только вчера протирала. У двери в комнату я остановилась, постучала для приличия и толкнула створку. Тишина, только слабый запах трав и лекарств, что уже впитался в стены. Рокси лежала на кровати, как и всегда. Вся в бинтах. Даже дыхание не угадаешь, только редкие подрагивания плеча. Я снова вздохнула. Кажется, уже больше по привычке, чем от усталости. Подошла к столу и поставила поднос. Стекло звякнуло, пара пузырьков покачнулась. Рокси дернулась. Сначала тихо, потом сильнее. Простыня скомкалась под ней, бинты натянулись, тело выгибалось. Пот выступил на шее, скользнул по ключице. Дыхание сорвалось, пошло рывками, как у утопленницы, которой не хватает последних глотков. — Ну что опять! — выдохнула я, резко обернувшись. Шагнула к ней, собираясь встряхнуть, но в тот же миг заметила. В углу, где солнечный луч цеплял край стены, мелькнуло движение. Сначала просто отблеск, потом очертания. Призрачная фигура, почти прозрачная, как отражение в воде. Ее можно было не увидеть вовсе, если не знать, куда смотреть. Но я знала. Годы обучения при храме не прошли зря. Я медленно выпрямилась. Губы сами сложились в улыбку. Холодную, растягивающуюся все шире. А потом улыбка превратилась в оскал. — Redi ad nihilum, umbra vana! (Вернись в ничто, пустая тень.) Слова сорвались с губ. Пальцы вспыхнули белым пламенем, как две живые искры. Я взмахнула руками, и лучи света выстрелили вперед, рассекли и ударили прямо в сторону Рокси. Комнату прорезал визг. Фигура стала видна полностью. Тело вытянуто, изогнуто дугой. Кожа тонкая, полупрозрачная; под ней клубились мышцы, поблескивали ребра, мелькала черная жижа. Голова была без глаз и носа, на ней был только рот, слишком широкий, с рядами острых зубов. Длинные, как спицы, конечности тянулись к потолку, а когти цепляли пустоту. Визжа, существо дернулось и попыталось уйти в сторону окна, но свет прожег его насквозь и не дал этого сделать. Тело выгнулось и белый огонь пошел по нему, сжигая до пепла. Рокси затихла. Тело перестало дергаться, дыхание выровнялось. Я стояла, чувствуя, как пальцы все еще подрагивают после заклинания. — Чертовы призраки, — выдохнула я. — Не зря когда-то училась экзорцизму. В последние две недели их стало слишком много. Слетелись на воронку, как мухи на падаль. Она появилась внезапно, прошла вихрем, уничтожила десяток деревень, а потом пропала, будто и не было. Только след остался эти твари, бродящая по округе, цепляющаяся за живых. Крутят кошмары и питаются страхом. Я смахнула пепел со стола и посмотрела на Рокси. Ее лоб блестел от пота, но она дышала спокойно. Пожалуй, пока обойдется без новых трав. Я уже повернулась к двери; нужно было позвать Лили, пусть уберется, вытрет пепел. Но не успела сделать и шага. Рокси взвыла. Тело подскочило, она села на кровати, глаза дикие, рот открыт. — А-А-А! — Чего ты орешь?! — рявкнула я, чувствуя, как звенит в ушах. Она на секунду застыла, переводя взгляд. Наши глаза встретились. Зрачки у нее были огромные, почти черные, и вдруг... — А-А-А! ...снова крик.