Intersex

      Загнанный в угол Тэхён принимает непростое решение. Его терзают противоречия и мнения матери и отца. Родители абсолютно ни на чем не настаивают, но их слова оседают в памяти. Как бы Ким не поступил, он всё равно будет несчастен. Останется ли Чонгук рядом, если решение будет принято не в пользу продолжения вынашивания. Простит ли младший его.       Измученный очередным рвотным позывом, чаем, что уже не лезет, и холодом одиночества, парень, скрюченный болью в желудке, выходит на террасу. Дождь не прекращается, даже не ослабевает. Столько воды несёт с моря, что скоро смоет со склона их дом.       Эти мысли не тревожат сейчас. Чон убежал от него и, как подросток, блуждает где-то поблизости, но не смеет вернуться. Тэхён чувствует, что младший не может далеко уйти.       Набирая в лёгкие воздуха, кричит, надрывая связки: «Чонгук!».       В плотном сыром воздухе эхо не разносит чужого зова, но жильцы соседних домов слышат истошный вопль. Даже Хи пускается выть, звеня заунывно цепью.       — Это что за клич первобытного? — усмехаясь, Чон приближается по дощатому полу. У него влажные волосы и на теле одежда отца.       Оборачиваясь и оценивая незнакомый внешний вид, Ким бросается обнимать младшего.       — Я знал, что ты не уйдёшь от меня далеко, — целует тёплые губы с запахом чая.       Пользуясь хорошим расположением духа, Чонгук подхватывает старшего и сажает на перила. Крепко сцепляя руки у него за спиной, целует улыбающегося и шепчет: «Поехали в Инчхон. Парни нас ждут».       Совсем позабыв о старых планах, Ким теряет улыбку.       — Ты хочешь поехать туда? — неуверенно.       Чон давит в себе желание яростно закивать головой. Он уже готов пешком отсюда уйти, как сильно припекает его вся эта обстановка.       — Ты думаешь, я могу поехать? — сомневается Ким. Натягивая на груди футболку, демонстрирует острую форму растущей железы. — Я буду вот с этим. Все же увидят.       Не сдерживаясь, Чон бросает: «Пусть видят» и обхватывает выпуклость ртом. Чем больше растёт маленькая грудь, тем сильнее она нравится парню.       Тэхён блаженно прогибается, наслаждаясь эротическим подтекстом данного действия. В голове рождается странная мысль: каково это, кормить грудью. Будет ли это приятно или может, это больно.       — Вообще-то, это не для тебя! — раздаётся за спиной грозный голос тётушки. Чонгук округляет глаза, застуканный в такой неловкой ситуации. Отлипая от тела Кима, поправляет намоченную футболку на груди.       Тэхён тихо посмеивается и спрыгивает с жерди. Ведёт красного от смущения парня за собой.       Женщина смотрит на молодых с надеждой. Она не верит в возможность родить здорового ребёнка. Квон также утверждает, что это невозможно. Тэхён не может стать матерью, но, тем не менее, матка в нём оплодотворена и процесс развития плода уже начат.       После скомканного быстрого завтрака сын объявляет родителям об отъезде. Старики сильно печалятся от этих слов, впрочем, как и всегда.       — Когда мы теперь увидим тебя, Тэхёни? — следом за парнем спешит отец.       — Когда всё разрешится, — Тэхён останавливается и просит младшего удалиться с террасы. — Я либо привезу вам внука, либо приеду сюда умирать, — шепчет тихо-тихо, чтобы не слышали ни Чонгук, ни мать.       Отец ахает беззвучно, прикрывая кулаком рот.       — Сынок, что же ты удумал? — голос дрожит от плача души.       — Если беременность прервётся – Чонгук меня бросит. Ты правильно сказал: он очень хочет ребёнка. Если я не смогу родить, он найдёт мне замену. Я не буду жить без него, — гладит дрожащие плечи отца и смотрит, полный уверенности. — Не судите его и простите меня. Пусть будет, что будет. Я не стану вмешиваться в происходящее.       Чон, предчувствуя что-то, выглядывает из комнаты. Тэхён отстраняет отца, так и не обняв. Парень хочет оградиться сейчас ото всех и разделить это время только с Чонгуком. Неизвестно, сколько месяцев им выделит жизнь. Не возможно предугадать исход беременности. Ким не испытывает желания рожать, но боится потерять плод.

***

      Чтобы разнообразить рутину будней, а заодно подготовиться ко встрече дорогих гостей, парни решают прибраться спустя неделю. В домике находится немало личных вещей, забытых прошлыми арендаторами. Это увлекательно – посмотреть, чем могли заниматься люди, отстранённо проживающие вдали от цивилизации и каменных джунглей.       Находятся старые газеты, журналы и наручники в шкафу. Мальчишки забавляются этой вещицей, пытаясь пристегнуть друг другу руки. Чон отнимает мягкие оковы у Чимина. Подхватывая Юнга одной рукой, закидывает костлявое тело на плечо и уносит в другую комнату. Мин и Пак громко стонут в унисон, провожая новоиспеченную парочку.       — Ты думаешь, это серьёзно? — Мин прекращает кривляться и, становясь полностью серьёзным, смотрит на друга.       — Не думаю, — пожимает плечами Пак. — Чон увлечён. Это не оспоримо, но не думаю, что он будет общаться с таким парнем в кампусе. Юнг не отличается рейтингом.       Юнги полностью согласен. Он не беспокоится за будущее, но где-то в груди ноет жалость. Как бы младший не отталкивал навязчивого Чона, сколько бы не повторил о скором отъезде, а реальность навредит первокурснику. Хосок остынет к парню так же быстро, как и воспылал. Тогда Юнгу придётся самому справляться с привычкой быть кому-то нужным.       — Мы же не бросим его, когда всё закончится? — жалобно смотрит Пак.       — А что ты предлагаешь? Поселить его в нашей комнате? — сердито хмыкает Мин и тянется за сигаретами в карман. Ему не суметь противостоять сливовому, да и нет желания строить непоколебимую стену, только об этом нельзя говорить.       — Мы просто не дадим чувствовать ему одиночество. Скоро вернётся Джин. Он души не чает в этом парнишке. Надо же так дружить, — поражается.       Выходя из комнаты на крыльцо, парни дружно садятся на ступень и Юнги прикуривает. Выпуская серый дым по ветру, смотрит на горизонт. Море смешивается с небом, не предвещая ничего хорошего.       — Я, может, в тебе то же это самое… — неопределённо бросает в сторону, стряхивая пепел под ноги.       — Что? — задумавшись о своём не понимает Чимин.       — Души… ну… ты понял, короче, — мямлит Юнги.       Пак расплывается в блаженной улыбке. Обвивает руку друга и, прижимая к плечу щеку, тихо шепчет: «Я в тебе тоже».       Пока мирное признание во взаимной привязанности скрепляет старых друзей кандалами неразлучности Юнг агрессивно вырывается из чужих рук.       — Хоби! Это переходит границу разумного! Прекрати так делать! Это унизительно! — бьётся, словно раненная птица в руках охотника. Чон настырно пытается пристегнуть младшего к батарее, хоть наручники и не пригодны для реального заточения.       — А когда ты поймёшь, что я не хочу расставаться?! — пыхтит парень, заламывая тоненькую сухопарую руку.       Скрученный Юнг сдаётся, не в силах справиться.       — Чего ты хочешь от меня?       — Не уезжай, — прижимая младшего спиной к своей груди, Чон жарко шепчет в красное от злости ухо.       — Я не сейчас уеду. Впереди ещё несколько месяцев, — кряхтит, но больше не вырывается.       — Я не хочу отсчитывать дни. Мне нужно постоянство. Уверенность, что ты никуда не денешься, — водит носом по шее, где кромка стриженных волос не скрывает кожу.       — Хорошо, — обречённо вздыхает Пак. — Я останусь с тобой.       — Ты серьёзно?       Свет счастливых глаз разгоняет промозглый день, словно появилось солнце. Юнг слабо щурится.       Разворачивая лёгкую фигуру к себе лицом, Чон смотрит в доверчивые глаза, а потом впивается в сухие сжатые губы.       — Ты не врешь? — пытается расслабить скованное тело в руках. Теребит футболку на спине и волосы на затылке.       — Ты не оставляешь мне выбора.       Юнг не признается старшему в своей маленькой хитрости. Он не соврал, что останется. Он просто не уточняет, когда уйдёт.

***

      Поездка на такси вызывала большие опасения, но Тэхён сидел спокойно всю дорогу и, глубоко дыша, смотрел в окно. Пустыри прощально мелькали на большой скорости, и вскоре пейзаж стал больше наполнен жизнью. Высотки и серые стены по-прежнему удручающе влияют на Чона, но отъезд, несомненно, радует. Ещё никогда парень так не хотел перемен. Со сменой обстановки и отдалении от приветливых, но чужих родственников Чонгук чувствует, как напряжение отпускает. Он отстоял Тэхёна у одного родителя, отстоит и у других. Нужно просто увеличить расстояние.       Автобусный вокзал пуст. Лёгкие шаги мягких подошв разносят по голому залу эхо. Даже дышать неудобно. Кажется, все услышат, как это делается.       Только слушать некому. Подходя к билетному терминалу, Тэхён быстро тыкает в дисплей и выбирает направление. Чон заглядывает через плечо, чтобы старший правильно указал конечный пункт. Возвращаться в Сеул сейчас рискованно. Там есть врачи, которые могут сбить с толка нестабильного Кима, и это приведёт к непоправимым последствиям. Убегая от мнения стариков, Чону предстоит бороться с мнением медиков.       — Инчхон, — тихо подсказывает, замечая, что Тэхён медлит.       Поджимая губы, парень нажимает на указанный город и из автомата вылезает билет. Киму хочется домой. Он бы с удовольствием вернулся в свою квартиру и пожил бы спокойно с Чонгуком вдвоём, но младшего тянет к друзьям.       Смиряясь с выбором главного человека, приходится присесть в зале ожидания.       — Тэхёни, Мин просит купить гитару, — неловко сообщает младший, читая присланное сообщение.       — Гитару? — хмыкает Ким. — Зачем ему?       Замечая щенячий взгляд Чона, приходится встать на ноги. Тошнота мутит желудок или это от голода. Тэхён практически ничего не ел, чтобы легче переносить дорогу.       — Я не знаю, — виновато пожимает плечами. — Купишь?       Неловкость за безденежье ощущается дикобразом. Чонгуку паршиво за свою несостоятельность, но изменить в данном случае он ничего не может.       — Дорогую покупать не будем. Мин не заслуживает такого подарка, — заявляет Ким и улыбается. — Пойдём. Городок небольшой, сейчас быстро что-нибудь подберём.       Молчаливо преследуя, Чон катит чемодан и рассматривает спину старшего. В широкой футболке его фигура начинает теряться. Тэхён уменьшается. Это не может не радовать, равно как и шорты, что теперь обтягивают бёдра. Перерождение мощной гусеницы в изящную бабочку бросается в глаза. Парню на столько нравится это преображение, что он догоняет старшего. Закидывая руку на плечо, шепчет Тэхёну на ухо: «Я так хочу поцеловать тебя».       Невинная фраза будоражит. Быстро оглядываясь по сторонам, Тэхён тянет младшего за руку. Прячась за небольшим магазинчиком с фруктами и нависшим раскидистым деревом, Ким властно обнимает свою жертву.       — Ну же, целуй меня, — блестит лихорадочным огоньком в глазах.       — Ммм, а ты не утратил своей брутальности, — улыбается Чон, замирая в руках своего похитителя.       Такая развязность навевает на мысли, что прятаться от посторонних глаз бессмысленно. Страсть разгорается быстрым пламенем, и Тэхён с грохотом припечатывает младшего спиной в стенку магазинчика. Просовывая ногу между чужими, давит на пах. Сердца колотятся, оглушая шумом в ушах.       — Поедем в нашу квартиру. К чёрту этот Инчхон, — едва разрывая поцелуй, шепчет с придыханием.       — Нашу? Это куда? — хитро щурит глаза Чон.       Тэхён цокает языком, остывая от дурацкого вопроса. Ему казалось, что для младшего их слияние воедино также очевидно, как и для него. Зачем уточнять и напрашиваться. Тэхён не хочет ничего делить.       — Я скажу только раз, а ты запомни, — смотрит требовательно. — Всё моё – твоё. Но учти, что ты только мой.       Переставая улыбаться, Чонгук внимательно слушает. Ему наплевать на дарованные блага. Заботит невесомое недоверие.       — Конечно, я твой. Я ваш. Даже не думай, что найдётся причина, по которой я брошу вас. Вы моя семья, Тэхён, — стараясь убедить, опускает ладонь на живот старшего. Она обжигает кожу, но именно это сейчас так нужно Киму.       Согласно кивая, старший тянет за руку и выводит спутника из укрытия тем же путём. Несчастный чемодан, подпрыгивая на неровностях, звенит замками молний.       — Скоро наш выезд. Пойдём быстрей.       На ходу открывая карту, Тэхён ищет маршрут до ближайшего магазинчика с инструментом. Подобных точек в городке немного. Ближайшая в десяти минутах ходьбы, потому приходится изрядно поторопиться.

***

      В автобусе прохладно, и после духоты улицы Тэхён моментально замерзает в салоне. Пока автобус не тронулся с места, Чонгук подходит к водителю и тихо шепчет тому «заклинание» после которого поток холодного воздуха резко спадает.       Недовольные пассажиры ропщут, поглядывают на молодого человека с презрением. Всем хочется охладиться, а Чонгуку наплевать. Он возвращается к своему месту и торопится обнять старшего.       Прильнув к чужому плечу, Ким ласково улыбается. Забота Чона так приятна, что мурашки бегут по плечам.       — Совсем замёрз, — расстраивается младший и растирает холодные плечи. — Сейчас согреешься.       — Что ты ему сказал? — с улыбкой интересуется Ким.       — Что согласно свежеизданному указу о нормах температурного режима в общественном транспорте, он отклоняется от допустимой нормы температуры в салоне.       Тэхён неверяще смотрит, округлив глаза. Отрывается от плеча младшего.       — Это когда это вышел такой указ?       — Я сам его издал, — тихо смеётся Чон, укладывая довольного Кима обратно.       Согреваясь в надёжных руках верного человека, старший засыпает. Чонгук тихо молится, чтобы эта поездка прошла спокойно. Только бы Тэхёна ничего не разбудило.

***

      Довольные и счастливые Мин и Пак прощаются с Чоном и его маленьким другом.       — Ведите себя хорошо, — смешливо бросает Чимин, размахивая рукой в воздухе. Он идёт позади Мина и, не глядя, спотыкается о камень, лежащий под ногами. Почти падает, наваливаясь на спину Юнги. Друг теряет сигарету, которую собирался прикурить, и с сожалением смотрит под ноги. Не грех поднять, но она сломалась.       — Это была последняя, — тихо рычит на сливового, а Чимин строит мордашку и виновато улыбается, забывая, с кем прощался секунду назад.       Юнг с интересом рассматривает уходящих.       — Странная парочка, — хмыкает, не отрывая глаз.       Хосок поворачивается и несмело укладывает руку на плечо младшего.       — А я завидую им. Они идеально подходят друг другу. Главное, что никто и не думает, что они спят.       — Они спят? В смысле? Вместе? — поражается младший. — Я думал, что они просто хорошие друзья.       — Друзья, — ведёт плечом Чон. — Только целоваться в темноте на кухне дружба им не мешает.       Наслаждаясь удивлённым взглядом больших серых глаз, Хосок спешит заверить, что не подглядывал специально.       — Я прошлой ночью встал попить воды, а они были на кухне. Холодильник освещал их.       — Жрать все захотели, — усмехается Юнг. — Так и скажи, что пошёл доедать последний кусок пиццы.       — Эй! — возмущается Чон. — Я не виноват, что не могу наесться такой едой. Пицца – это перекус, а мы сидим на ней почти всю неделю.       Не скрывая своего довольства, Пак разворачивается и идёт в дом.       — Это ты мелкий. Можешь наесться двумя укусами, а я большой! — оправдывается Хосок, следуя за собеседником.       Вопрос размера желудков не заботит Юнга. Парень плюхается на диван и, осматривая почти наведенный порядок, ожидает, когда усядется старший.       — Я забыл напомнить им про гитару, — опечаленно смотрит в чёрный экран ноутбука.       — Я напишу, — брякает Чон и достаёт телефон из кармана.       Стоило бы написать Мину или Чимину, но парню не терпится сообщить Тэхёну, что он теперь не один. Назвать отношения с Юнгом отношениями сейчас очень сложно. Младший несгибаем и непоколебим. Он упорно уворачивается и выворачивается. Не позволяет лишний раз даже стоять слишком близко, но Хосок уверен, что сломит оборону.       Эти мысли и вера в себя побуждают Чона напомнить о себе бывшему другу.       Сообщение попадает в карман шорт и будит спящего Кима в автобусе. Парень с трудом открывает глаза и озирается. За окном проливной дождь, вокруг сиденья и макушки голов. Почему-то опять слишком холодно.       Откинув голову на подголовник, Чонгук спит, приоткрыв рот. Тэхён бы пошутил над младшим, как любит, но ненавистное чувство мути в желудке слишком быстро и пугающе нарастает. Организм словно ждал момента пробуждения, чтобы с лихвой напомнить забывчивому парню о его не мужественном положении.       — Только не это, — отчаянно шепчет Ким и тянет руку к пакетам в кармашке сиденья.       — Что такое? — просыпается Чон. — Тебя снова тошнит? — растирает ладонью лицо.       — Угу, — успевает выдавить согласие, и ответ напрашивается сам собой.       Пассажиры недовольно оборачиваются, заслышав ни с чем не сравнимые звуки. Чонгук чувствует холод, струящийся по ногам.       — Выключите кондиционер! — нарушая заведённый порядок и тишину, парень кричит водителю, не вставая с места: «У моего друга аллергия на холод! Он уделает вам весь салон!».       Крик не доходит до водителя – слишком далеко. Зато пассажиры настойчиво передают сказанное вперёд. До первых сидений доходит новость, что кто-то сзади испортит запах в салоне, если немедленно не потеплеет.       Дерганный водитель осматривает салон в большое зеркало, и суета в хвосте автобуса подтверждает слухи. Люди шумят и шепчутся, будто дождь за окном. Кондиционер отключается, заставляя мучающихся от духоты изнывать, но терпеть. Чонгук победно хмыкает, поглаживая костлявое плечо Кима. Он действительно сильно сдал в объемах за последнее время.       — Чертов Хосок, — ругается Тэхён, доставая телефон из кармана. Приходит уже второе сообщение.       — Что ему надо? — хмурится Чон.       Видеть этого парня нет никакого желания, но лучше уж он, чем родители. Старики извели подозрительного студента до состояния нервного тика глаз.       Убирая в ноги подальше свёрнутый пакет, Ким пьёт заготовленную воду. Стирая лишние капли с подбородка, тычет экраном в лицо младшему.       — Похоже, он подружился с этим парнем, — пытается усмехнуться, но скопившееся за три часа содержимое желудка снова хочет выйти наружу.       — Оу! Хромой Юнг, — восторженно перехватывает гаджет младший. Чон рассматривает присланное фото и искренне радуется, что Хосок нашёл Тэхёну замену. Пусть прилипчивый парень мучает своим вниманием кого-то другого. Киму сейчас совершенно не до него.       — Ответь ему что-нибудь. Он не отстанет, пока не напишешь ответ.       Со знанием дела Тэхён вновь раскрывает пакет, но позывы идут в холостую. Ощущение, что внутренности полезут через рот, уже не кажутся просто ощущениями. Глаза широко открываются при очередном порыве выплюнуть из себя скрученные в узел кишки.       Чонгук шлёт смайлик-реакцию и уточняет, что гитара в пути. На такое холодное приветствие Хосок в домике на пляже дует губы и обижается.       — Мог бы и порадоваться за меня, — бубнит в пустоту.       Пак не ждёт ответов от чужих друзей. Его не интересует, что пишет сам Чон. Неспешно поднимаясь с дивана, хрупкая фигура ускользает незамеченной.       «Я также исчезну из твоей жизни. Ты и не заметишь этого». Грустное напоминание самому себе, что вся эта нелепая привязанность навеяна изоляцией и плохой погодой. От скуки, так сказать.       Прячась в комнате на кровати, парень с наслаждением закрывает глаза, продолжая казнить себя злыми мыслями.       «Я никому не нужен. Зачем придумывать лишнее». Крутится минут пять в голове, пока сознание не отправляется в далёкое плаванье.       Хосок расстраивается, когда замечает, что младший ушёл. Он ругает себя за излишнюю увлечённость телефоном. Обходит все места возможного нахождения пропажи и, не обнаружив Пака нигде, тихо подходит к двери комнаты. Хочет открыть её и зажать мелкого в своих руках, но что-то едкое внутри не пускает этого сделать. Похоже, что не греет ничего в душе. Чон обманывает сам себя и морочит голову хорошему парню. Связь с Юнгом – всего лишь способ доказать кому-то, что то же способен согреться в другом человеке. Страшно становится от этих мыслей и совестно за обманутого. Чон не хотел этого.       Чувствуя себя предателем, парень медленно бредёт обратно на диван и долго рассматривает сделанное тайком фото. Спящий Пак и довольная физиономия больше не кажутся чем-то очень важным. Приближение Тэхёна, как глоток свежего воздуха, прочищает мозг и запутавшееся сознание.

***

      Толкаясь и тихо хихикая, взрослые парни ведут себя как дети. Играют в войну пальцев, в которой, без сомнения, выигрывает Мин. Он жульничает, то и дело тыкая Чимина между рёбер пальцами свободной руки. Пак смеётся, корежится и теряет концентрацию, уступая другу в борьбе.       — Наши едут, — Юнги замечает вдали движение автобуса.       Ожидающие оживляются. Здесь не так много людей, но все они по-особенному взволнованны. Видимо, ожидают гостей на эти каникулы и никого не беспокоит, что снова начинается дождь.       Немного скрипя тормозами, потрёпанный красный Hyundai тормозит прямо перед козырьком остановки, чётко вымериваем расстояние.       Двери с шумом раздвижных механизмов разъезжаются в стороны, и пассажиры стремятся покинуть душный вагон с лёгким шлейфом рвоты. Изможденный Тэхён с синяками под глазами и серо-зелёным цветом лица выбирается самым последним. Придерживая страдающего под руку, Чон выходит не менее бледен.       — Что с вами? — счастливые улыбки встречающих сползают с лиц безвозвратно. Чимин торопливо подставляет своё плечо, чтобы оказать поддержку Киму. Парень едва стоит на ногах, измотанный поездкой и токсикозом.       — Тэхён отравился просроченной рыбой. Ел сырую, — быстро придумывает Чонгук, предчувствуя шквал ненужных вопросов Пака.       — Зачем же ты?! — поражается сливовый, но тему не развивает. Суровый взгляд Юнги затыкает друга, пресекая любые расспросы.       Торопливо получая багаж гостей, Мин указывает на скамью остановки.       — Присядьте. На вас обоих больно смотреть. Тэхён, может, тебе в больницу? — серьёзно и обеспокоенно уточняет у сокурсника.       Измученный Ким согласен на всё. В его глазах столько боли и мольбы о помощи, что у парней сжимаются сердца.       — Иди ко мне, — Чон тянет безвольное тело на колени. — Не надо нам ни к каким врачам. Всё скоро пройдёт. Нужно только перетерпеть.       Усадив старшего на колени, прячет его лицо в изгиб своей шеи. Поглаживая голову, треплет и без того торчащие волосы. Мин переглядывается с Чимином, обмениваясь негласным мнением. Странная болезнь одного совершенно не тревожит другого. Это наводит на подозрения.       — Мы тогда за продуктами сбегаем, а вы посидите, — робко предлагает сливовый. Парни удаляются, несколько раз оглядываясь на остановку.       Чонгук очень рад остаться без лишних ушей. Тэхён просто рад, что никто не маячит рядом.       — Ещё немного, и я сдохну, — заявляет Ким, щекоча шею губами.       — Не сдохнешь. Это скоро пройдёт. Потерпи. Думай о хорошем.       Говорить намного проще, чем пережить. Тэхён злится на младшего за его черствость и бесчувственность. Хочется, чтобы Чон тоже проникся муками вынашивания, но это невозможно.       — Думай о хорошем, — шепчет Чонгук. Осторожно гладит низ живота, спуская резинку шорт. — В тебе наш малыш. Такой же красивый и уникальный.       «Такой же больной». Стонет про себя Ким. Он уже так сыт по горло этой затеей с ребёнком, что совсем не хочет его появления. Это мука – терпеть зарождение новой жизни. Тэхён ни за что на неё не посягнет, но откровенно себе признается, что не желает его появления.

***

      Такси привозит путников на территорию брошенных земель. Эта часть города совсем необустроена и пребывает в запустении и унынии, но не надолго. У места окончания проезжей дороги установлен большой баннер с планом застройки ближайших территорий в следующем году.       Можно представить, что шестеро парней последние, кто видит берег таким, какой он есть. Безлюдный, с обломками веток деревьев от сильного ветра. Плохо просеянный песок, перемешанный с ракушками. И первобытная красота в начинающемся закате этого непростого дня.       Часы давно перевалили за полдень. Солнце едва пробивается сквозь тучи. Здесь тоже шёл дождь, и мокрый песок пачкает подошвы кроссовок. Расплачиваясь за подвоз, Чонгук силком выпихивает Пака из салона. Выбираясь следом, подхватывает Тэхёна на руки.       Мин оценивает ситуацию. Брать пакеты из багажника некому, потому, вздыхая, он принимает этот бой на себя. Смеясь и шурша пакетами, опережая друг друга, старшие бегут к домику. Разыгравшиеся никак не могут успокоить напавшего озорства.       — Хосок! — издали горланит Пак, торопясь обогнать друга. — Хоби!       Чон, заслышав зов, немедленно выходит на улицу. Сердце подступает ударами к горлу. Становится странно и непонятно внутри, во рту сохнет язык.       Рассматривая Чонгука, несущего жмущегося к нему Тэхёна, Хосок чувствует, что сердце остановилось. В теле наступает мёртвая тишина, и воздух не проходит в лёгкие. С первого взгляда парень видит, как изменился его бывший друг. Худоба вычерчивает мышцы рук, словно изваяние. Ноги в шортах торчат, как палочки. Ким маленький и беззащитный в чужих руках и он доверяет этим рукам. Чужим. Не его.       Чувство обречённости захлестывает с такой силой, что выбивает из глаз влагу, а рот растягивается в улыбке. Ступая на мокрый песок, Чон скрывает свою досаду под маской радости.       — Вы приехали, — бессмысленно бормочет себе под нос и, забирая пакеты у сливового, не сводит глаз с Тэхёна.       Чонгук проходит важно и смотрит на старшего сердито. Он замечает, как всё внимание Чона концентрируется на его человеке, и в груди разрастается пожар ревности.       «Моё!». Свирепо кричит сознание, когда парню кажется, что Чон тянет руку к ноге Тэхёна. Резко подкидывая на руках исхудавшего и полегчавшего Кима, младший предостерегает от соприкосновения.       — Лучше дверь открой, — шипит, бросая на Хосока презрительный взгляд.       Старший злится за такое отношение. Его коробит повелительный тон, но противиться он не может. Как бы не хотелось поставить мелкого мерзавца на место, спокойствие Тэхёна дороже.       В домике тихо и безлюдно. Не решаясь показаться на глаза, Юнг не выходит из комнаты. Ощущение ненужности охватило его с головой и тихо вытирая слезы, парень сидит на кровати и причитает про себя обвинения: «Сам поверил – сам виноват. Я же знал, что эта привязанность ненадолго. Чего же я страдаю. Дурак».       Свесив ноги с кровати и болтая ими в воздухе, парень не слышит, как тихо открывается дверь. Хосок с лицом виноватого щенка просачивается в пространство уныния и одиночества.       — Юнг, — осторожно окликает младшего.       Пак резко поворачивает голову и пораженно смотрит на пришедшего. В его голове мелькают мысли со скоростью света, а на ресницах блестят не пролитые слезинки.       Сердце Чона сжимается от очевидности своей вины. Он столько дней приручал этого парня, не давал ему прохода. Столько раз Пак открыто говорил, что к нему нельзя привязываться, а в итоге он сам привязался к назойливому старшекурснику.       — Прости меня.       Быстрыми шагами сокращает расстояние и, обнимая худенькое тельце, позволяет Юнгу расплакаться. Парень делает это беззвучно.       Впитывая в футболку чужую обиду, Хосок мнёт в руках младшего.       — Прости меня, — шепчет на ухо, целует щеку.       — Всё нормально, — отталкивается Юнг. — Я просто… Мне стало грустно, — качает головой, не зная, что говорить.       — Пойдём к остальным. Там Тэхён приехал, — уговаривает Чон, а Юнг понимает, в ком кроется причина отстранённости.       Не будучи знакомым с этим Тэхёном, младший испытывает тупое чувство зависти. Все только и говорят об этом парне. В кампусе его лицо знает каждый студент. Первокурсников вводят в курс дела буквально с порога университета. Все с ненавистью рассказывают о странном парне и в то же время не могут не говорить о нём. Тэхён, как магнит, тянет к себе своей загадочностью и отстраняется кулаками, но похоже, что нельзя его не любить.       Юнг соглашается выйти из комнаты только ради желания посмотреть на монстра из безномерной комнаты шестого корпуса. Где обитает этот неразговорчивый студент, ни для кого не секрет.       В гостиной шебаршатся Мин и Пак. Разбирая пакеты, накрывают на стол. Неизвестные сидят на диване и не смотрят по сторонам.       — Ооо! Юнг! Гитара приехала. Сыграй нам, — счастливый Чимин хватается за инструмент.       Пак принимает его не глядя. Не сводит глаз с парочки жмущихся друг к другу парней. Он их знает в лицо, видел возле комнаты Сокджина, но никогда не общался. Грозный Тэхён, что всегда представлялся чем-то невероятно сказочным, выглядит хуже потрепанного воробья. Бледный, худой, явно изможденный болезнью. Волосы растрёпанные и большая футболка перекручена.       Рядом сидит верный спутник Кима. Не менее известный Чонгук. Юнг знает, что он тоже первокурсник, но успел отличиться дружбой с демоном.       «Демон». Хмыкает про себя Пак. «Да он больше похож на котёнка». Смотрит, не отрывая глаз.       — Не хочу быть грубым, но ты можешь так не смотреть, — раздаётся голос Чонгука, словно из другой вселенной. На плечо ложится рука Хосока, и Юнг часто моргает, возвращаясь в реальность.       — Простите, — склоняет голову, но не испытывает смущения. — Я задумался, — хочет уйти.       Останавливая младшего, Чон даёт ему понять, что бегство невозможно. Усаживаясь в кресло, хочет посадить Юнга на колено, но парень не поддаётся и присаживается на подлокотник. Осматривая комнату, глаза то и дело возвращаются к Тэхёну. На него хочется смотреть. Хочется прикоснуться.       Замечая, что младший вновь виснет, устремив немигающий взгляд на Кима, Хосок осторожно берёт за руку. Это помогает избежать недопонимания, ведь Чонгук начинает злиться. Прижимая к себе уставшего Тэхёна, парень следит за каждым из присутствующих. Подмечает особое внимание калеки и придумывает себе в нём потенциального врага.       — Сегодня особенный день! — восклицает Чимин, не замечая переглядок. У сливового отличное настроение: сегодня есть хороший повод выпить и хорошо провести время. — Давайте отметим приезд наших дорогих друзей, — тянет для раздачи бутылку с пивом.       — Я не буду, — вяло отзывается Тэхён. — Пойду в душ и в комнату. Кстати, где мы будем спать?       Этот вопрос ранее не поднимался. В домике на берегу всего две комнаты, не считая гостиной. Всем места хватало.       — Можешь занять нашу комнату, — внезапно поданный голос режет слух свои сипом. Юнг долго молчал и сдерживался, чтобы ничего не спросить. — Нам с Хосоком не обязательно ночевать в спальне. Пойдём, я тебе помогу.       Ещё какие-то недели две назад Тэхён бы грубо послал младшего к чёрту со своей помощью, но не сейчас. Сил на ссоры нет. Поднимаясь на трясущихся ногах, Ким не даёт Чону встать следом.       — Сиди, — слабо, но настойчиво. — Не съест же он меня.       Поглаживая желудок и кряхтя от бессилия, русоволосый указывает хромому идти вперёд. Чонгук хмурится, провожая парней глазами.       — Юнг всего лишь калека, Чон, — хрипло хмыкает Мин, привлекая внимание сидящих.       Хосок морщится от этого замечания. Проблемы с ногами – последнее, что его привлекает в парне. Пак очень интересный в общении. Знает много языков и особенностей других народов. Он разносторонне развит не только по книгам, но опыту жизни.       — А об этом обязательно нужно говорить? — злится и не хочет это скрывать.       Чонгук стреляет глазами в старших. Он ждёт продолжения дебатов, но Мин молчит. Присасываясь к бутылке пива, тянется к сигаретам.       — Я курить.       Ситуация остаётся неразрешенной. Пак стремится догнать Юнги, Хосок молча накачивает себя алкоголем, а у Чонгука возрождается волнение. Юнг слишком долго не возвращается.

***

      В комнате прибрано и неуютно. Она выглядит нежилой. Только сбитая кровать свидетельствует о том, что здесь кто-то обитал.       Неуклюже переставляя ногами, Юнг стремится шагать быстрее. Он не хочет создавать помехи для старшего. Ким в силу ужасного состояния вовсе не торопится быстро идти.       — В шкафу есть сменное бельё. Тебе помочь перестелить кровать? — хочется быть полезным. Пак впервые хочет, чтобы его заметили. Хочется стать кем-то значимым, чтобы с его мнением тоже считались, а отсутствие замечали. Хочется быть как Тэхён. Он не напрашивается на комплименты, но всегда вертится в центре событий. Собственно, всё и происходит только из-за него. — Может, ты хочешь пить? Я принесу воды, — егозит младший и поправляет несуществующие очки. Это привычка так плотно приросла к телу, что руки сами двигаются.       Тэхён улыбается, замечая нелепое движение.       — Зачем ты стремишься помочь? Мы не общались раньше. Я ничего хорошего тебе не сделал.       Опускаясь на кровать, Ким не готов ждать смены постельного. Он даже не готов идти в душ. Сил совсем не остается, и желание прилечь превозмогает все остальные желания.       — Я просто хотел быть полезным. У тебя плохое самочувствие…       Испытывая неловкость, Юнг стоит, опираясь на спинку кровати.       — Это из-за Хосока? — рассматривая младшего, Ким бьёт по больному. — Вы поругались?       Пак качает головой.       — Но что-то произошло, — донимает старший.       Юнгу хочется сказать напрямую, что пока Ким не собрался приехать, всё в отношениях с Чоном было хорошо. Говорить не приходится. Не произнеся ни слова, Пак округляет глаза в испуге, когда слышит чужую речь: «Ты влюбился в него».       Словно гром среди ясного неба. Мальчишка и не догадывался, что в его груди трепещет истерзанное завистью сердце. Ревность обгладывает рёбра голодным псом. Только сейчас это ощущается чётко и понятно.       — Нет, — мотает головой с новой силой, а сам краснеет. — Это совсем не так.       — Кому ты пытаешься врать, — усмехается Ким и падает на бок, постанывая от блаженной удобной позы.       Наступает молчание. Тэхён прикрывает глаза в надежде поспать и муть в животе успокоится. Пак стоит в нерешительности. Он не хочет ничего говорить, но язык развязывается против воли.       — Пока ты не собрался сюда приехать, всё было хорошо. Хоби был очень внимателен ко мне. Он пытался ухаживать, говорил, что я нравлюсь ему. Но потом… его как подменили. Он смотрит на меня, а в глазах пустота.       Делится своими переживаниями и, осмелев, присаживается на краешек кровати.       Тэхён открывает глаза и слушает исповедь, не перебивая. Ему понятно, что именно произошло, но как с этим быть.       — Чон до сих пор привязан ко мне, хоть мы давно и не дружим. Я не желаю его внимания. У меня есть Чонгук, — заверяет, когда, опустив голову, Юнг тяжело вздыхает, ковыряя пальцы на сдвинутых коленях.       — Я понимаю, — поникшим голосом. — Я не виню тебя. Просто хочу быть как ты. Хочу заменять Хоби солнце.       — Я не заменяю ему солнце, — спохватывается Ким. — Ты лишнее не говори.       Поджимая губы, Пак признается в своём бессилии и пересказывает прожитое время в домике. Тэхён слушает внимательно и молчит. Поражаясь напористости бывшего приятеля, хмыкает про себя. Ему так знакомо это непоколебимое рвение вперёд, чтобы головой пробить любую стену.

***

      Не усидев на месте, Чонгук идёт искать Тэхёна. Домик небольшой и выбора для прогулок по нему немного. Открывая одну дверь и замечая там знакомый беспорядок Мина и Пака, парень подходит к другой.              — Я был очень счастлив с ним… — доносится тихий голос из-за двери.       Напрягая слух, Чонгук понимает, что подслушивать нечего. Юнг изливает душу, найдя свободные уши. Хмыкая от доверчивости этого странного мальчишки, невольный слушатель отдаляется, оставляя Кима дремать под мерный голос хромого.       В гостиной по-прежнему сидит Хосок. Он молча пялится в одну точку и, не глядя, пьёт из горлышка.       «Вот и приехали навестить друзей». Вертится в голове. Чонгук думал, что это поездка развеет Тэхёна, расслабит его и повеселит, но всё складывается иначе. В этом райском уголке, затерянном в глубинах промышленной зоны, скверно и одиноко. Даже близость моря не навевает радости, а тихий бриз в лёгкой мороси дождя приносит лишь печаль.       Выходя на крыльцо, Чон натыкается на Мина, курящего молча и отстранённо, и Пака, чья фиолетовая голова – единственное яркое пятно в мареве серого дня.       — Юнги, — тихо окликает.       Парни, сидящие на ступенях, оборачиваются, и Мин хрипло отвешивает Чимину: «Иди в дом».       Пак округляет глаза, но не противится. Поднимается на ноги и, осматривая кислое лицо младшего, молча скрывается за дверью.       — Зачем ты так его? — занимая освободившееся место, парень садится рядом с приятелем.       Мин никогда не был настоящим другом. Просто он единственный, с кем можно поговорить и это не выйдет за пределы их тесного круга.       — Он через минуту забудет, — отмахивается Юнги и протягивает пачку сигарет.       Младший морщится, отказываясь, и тянет руку к бутылке. Не протестуя, Мин подаёт пиво, но предупреждает: «Я из неё уже пил».       Игнорируя эти слова, Чон вливает в себя живительное. Столько напряжения в последнее время, что не хватает сил. Каникулы должны быть чем-то весёлым и беззаботным, а они выматывают похлеще нравоучений дисциплинированного мистера Ана.       — Что с Тэхёном? — понижая голос, Мин приклоняет голову.       Чонгук с большей жадностью вливает в себя напиток и, поморщившись от першения в носу, тихо признается: «У нас будет ребёнок».       — Я так и подумал, — крякает Юнги и снова хватается за сигареты. — Чимин! — резко горланит на весь пляж перед домом.       Топот чужих шагов слышится за дверью. Сливовая голова с улыбкой высовывается из дома.       — Ягодка моя, принеси ещё пару бутылочек, — елейно просит друга, сильно искажая голос.       Не произнося ни звука, Чимин испаряется, а через полминуты уже выносит бутылки.       — Иди домой, — просит вместо благодарности.       Пак скрывается, фыркая что-то себе под нос. Ему совсем не весело рядом с задумчивым Хосоком.       — И что вы планируете? — возобновляется разговор.       Открывая бутылку и чокаясь горлышками, Юнги смотрит на младшего с интересом. В памяти всплывают обрывки последней совместной пьянки в номере дешёвого отеля. Чонгук был как нежный обиженный зверёк в ту ночь. Сейчас перед Мином сидит уставший, но серьёзный мужчина.       — Я очень хочу этого ребёнка, — выдыхает, устремляя взгляд вдаль, где горизонт смешивается с морем. — Это непросто. Тэхён не обычная девушка. Он особенный.       Язва лезет старшему на язык. Мин никогда не испытывал особенных чувств к Тэхёну. Знал, что может усмирить его пыл, но в друзья не набивался. Более того, зачастую поведение Кима бесило миротворца группы. А потом стало бесить, что Чонгук попал в его злосчастное логово. Это и сгубило хорошего парня.       — Чем он особенный? Тем, что одевается как парень и ведёт себя как последняя тварь? Ему столько всего прощалось только потому, что он девка в мужском обличии.       — Замолчи, — гневно шипит Чон. — Ещё одно слово…       — И что? Что ты мне сделаешь? — вызывающе вскидывает голову.       Озлобленный Чон встаёт на ноги.       — Я думал, что ты ближе, чем кажешься. А ты такая же мразь, как и все, — бросает сверху вниз и быстро скрывается за дверью.       Юнги сидит на ступеньке один. Медленно перемалывая произошедшее, ругает себя за несдержанный, странный порыв.       «Да какое к чёрту отцовство. Ему всего лишь двадцать. Куда он лезет? Дурак». Сокрушается парень.       Юнги не может принять того, что Чонгук готов стать отцом и Тэхён в конце концов сбросит маски.

***

      Желая спрятаться от разочарований, Чонгук торопится под бочок к своему успокоению. Он думает, что Тэхён давно спит под заунывные песни Юнга, но из комнаты доносится смех. Звонкий голос Чимина объединяет собравшихся, и рассказанная им история взрывает столп бурного смеха.       Открывая дверь, парень прерывает чужое веселье. Все молча хлопают глазами, понимая, что Чон не настроен повеселиться.       — Уходим, — командует Хосок. Парень ожил и пришёл в комнату, где находятся два его дорогих человека. Обнимая присмиревшего Юнга, Чон грел взглядом улыбающегося Тэхёна.       Ким хохотал от рассказов Пака. Он и раньше понял, что не так прост этот недалёкий парень, но, оказывается, он гениален. Сливовый так живо передавал эмоции и мимику, что сидеть с каменным лицом просто невозможно. Сонливость и тошнота быстро отошли на второй план.       Видя улыбку старшего и чуть порозовевшие щеки, пыл Чонгука стихает. Парень шёл, полный решимости свернуть чемодан и выехать из домика в этот же вечер, но, похоже, планы меняются.       — Что такого забавного? — не обращая внимания на присутствующих, младший лезет на кровать и укладывается рядом с Тэхёном.       — Чимин рассказывает, как выгуливал Юнги по коридору в трусах, — беззаботно улыбаясь, отвечает Ким. Ему совершенно не хочется вспоминать, что предшествовало этому событию. Всё давно улеглось и покрыто пылью.       — А давайте разожжем костёр этим вечером, и Юнг сыграет нам на гитаре. Разве не для этого она здесь?       Взгляды переключаются на краснеющего Пака. Парень стыдится своей исповеди перед Тэхёном. Он столько всего рассказал. Сейчас обнятый виновником своих душевных страданий, чувствует неловкость.       — Сыграешь для нас? — Хосок шепчет в самое ухо.       Чувствуя вину за обман и неправильно понятые собственные чувства, парень желает сгладить ситуацию. Ему не сложно обнимать младшего. Юнг по-прежнему вызывает самые тёплые отклики сердца, просто он не Тэхён. Не так пахнет, говорит. Не так ведёт себя. Пак замечательный сам собой, но он не Ким и с этим стоит смириться.       — Я давно не практиковался, — смущённо бормочет парень. Поднимаясь под воздействием чужих сил, удаляется к двери.       — Вот и потренируешься, — настаивает Чон. — Чимин, уходим, — зовёт сливового за собой.       Оставаясь одни, Чонгук поднимается на локте. Рассматривает глаза старшего, что, наконец, заблестели.       — Я хотел предложить тебе уехать, — шепчет, поправляя русые волосы.       — Я не хочу. Мне впервые за последнее время было по-настоящему весело. Чимин – потрясающий рассказчик. Давай останемся здесь.       Тэхён искренен в своих побуждениях. Здоровый смех дал облегчение состоянию. Это как наркотик, манит парня туда, где можно с наконец выдохнуть.       Не показывая, что ему не приятно, Чон задирает футболку на теле старшего и с удовольствием рассматривает маленькую, но припухшую грудь. Большие соски идеально подходят для кормления. Ничего не смысля в этих манипуляциях, парень интуитивно чувствует, что брать в рот такую горошину будут очень удобно. Малыш останется доволен.       — Я могу попробовать? — осторожно прощупывая выпирающие бугорки, Чон не ждёт ответа.       Присасываясь к груди, слышит тихое шипение.       — Больно? — удивляется младший.       — Будь чуть нежнее. А в общем, мне даже нравится.       Расслабляясь от осторожного посасываяния и необъяснимого тепла и комфорта внутри, Тэхён засыпает. Чонгук долго и увлечённо массирует соски языком и губами. Имитирует процесс кормления, не стараясь добиться возбуждения. Его затягивает этот процесс настолько, что начинает чувствоваться сладкий вкус жидкости на языке. Расслабление наступает незамедлительно и веки тяжелеют.       Опуская футболку и пряча «самое дорогое» Чон готовится подремать. Укладываясь на постель и подарив Киму поцелуй в щеку, приходится изменить намерения. В кармане настойчиво вибрирует телефон, требуя внимания.       «Да кому надо-то?». Возмущается про себя и торопится выйти из комнаты.       В коридоре слышный голоса парней и несмелое бренчание струн. Чимин снова что-то рассказывает. Слышен хриплый смех Мина – это злит Чона. Вырывая телефон из недр шорт, парень даже не смотрит на дисплей.       — Что вам надо? — с ходу задаёт волнующий вопрос.       — Здравствуй, Чонгук, — слышится неизвестный мужской голос.       В голове роятся мысли, а потом, как по свистку, вмиг растворяются. Парень замирает не несколько долгих секунд в узком коридорчике между двух дверей комнат.       — Кто вы? — напряжённым голосом.       — Привези мне Нарэй. Я должен её кое с кем познакомить, — утвердительно сообщает неизвестный, и пазл в сознании складывается.       — Мистр Ким, — осознаёт парень. — С кем ещё вы собрались знакомить Тэхёна? Он сейчас не готов к потрясениям.       Наступает минута молчания и слышно как недовольно пыхтит звонящий.       — Давай, это я решу, — выдавливает из себя. — Даю неделю на сборы. В следующий четверг я жду Нарэй дома.       Чон не намерен сдаваться. Его колотит от подозрений. Они с Тэхёном скоро станут родителями, а старик всё подыскивает дочери подходящую партию.       — Очередной жених? — цедит сквозь зубы. — Вы забыли, что стало с прошлым? В этот раз я сам разобью башку любому, кто прикоснётся…       — Умерь свой пыл, мальчик, — звенит яростно голос старшего. — Я жду Нарэй домой в четверг.       Звуковой сигнал пиликает в ухо, оповещая, что соединение прервано. Гневно пыхтя и желая расколотить телефон об стену, парень едва сдерживается. Тэхён снова будет на него тратиться. Это нежелательная мера заботы.