Потерянный свет

***

      — Саша! Ну, Саша! — девушка чувствует, что кто-то настойчиво трясёт её руку в своих ладонях, а голос начинает быть настойчивее с каждой секундой. Саша мотает головой в разные стороны, прикрывая глаза и кладя ладонь на лоб, чтобы прийти в себя. Снова воспоминание. Одно и то же. В последнее время ведения прошлого ей приходили всё чаще, не только во сне. Она наконец-то переводит свой взгляд в сторону и видит перед собой младшую сестру. Девочка семи лет. Её длинные черные пряди, как будто сотканы из ночного неба, покоились на плечах, слегка вились от недавней прически в виде двух хвостиков. Её голубые глаза искрились от недоумения, что старшая надолго «зависла», смотря в одну точку и копаясь где-то в глубинах своего разума. — Дина?.. Что? Что такое? — она тут же улыбается ей, чтобы не напугать и не беспокоить. Не любила, чтобы младшие задавали лишние вопросы с переживаниями, на которые ей было трудно ответить.       — Помоги мне нарисовать, — Динара протягивает листок бумаги и разноцветный блестящий пенал с цветными карандашами. — Мне нужен рисунок для конкурса в школе, но я не уверена, что справлюсь одна. Ты же такая талантливая!       Саша, услышав сестру, улыбнулась шире. Для неё было совершенно обычным делом помогать что Динаре, что Алисе с рисованием. Она закончила художественную школу с отличием, и Разумовский всегда старался приучать её к искусству. Не всё же ей было бегать во дворе и разбивать всем носы, если затевалась драка. Ох, эта вспыльчивость, доставшиеся Саше от обоих отцов в равной мере, но больше, скорее от Волкова. Олег всегда учил свою дочь мелкой самообороне, чтобы постоять за себя.       В этом году она поступила в институт на графического дизайнера и с радостью делилась своими знаниями с младшими.       — Конечно, Дина, — ответила Саша, убирая свой телефон, который всё это время покоился у неё на коленях, в сторону и расплетая свои огненные пряди из низкого хвоста, они тут же упали на тонкие плечи. — Какой рисунок ты хочешь сделать?        Динара с энтузиазмом начала рассказывать о своих идеях: о ярком солнце, которое улыбается, и о веселых животных, играющих на лужайке. Девушка внимательно слушала, кидая взгляды на лист бумаги, и уже представляла, как они вместе смогут воплотить все эти фантазии в жизнь.       — Давай начнем с эскиза, — предложила Саша, присаживаясь рядом с сестрой, когда они прошли в их с Алисой общую комнату. — Я покажу тебе, как правильно рисовать пропорции и оттенки. Это будет впечатляюще, — она улыбнулась и подмигнула ей.       И так, две сестры погрузились в творческий процесс. Для Динары это было не просто занятие — это была возможность провести время с любимой сестрой, которая всегда вдохновляла её на новые свершения. А для Саши — возможность передать свои знания и любовь к искусству той, кто искренне восхищался её

***

Семь лет назад…

      Простить? Олег сидел на краешке своей кровати, глядя в одну точку, вяло светившуюся в полумраке комнаты. Мысли его метались, словно пчелы в банке — не могли найти выход, терялись в лабиринте боли и предательства. Он долго обдумывал ту, казалось бы, невозможную, но необходимую задачу — прощение.       Ведь он помнил, как сильно любил этого человека. Они вместе прожили яркие моменты, строили планы, смеялись, делили радости и горести. Эта любовь подарила им ребенка, самого дорогого в жизни. Но при этом в памяти будто разрывался какой-то невидимый поток — поступок, который Волков так и не мог объяснить.       «Как можно было так поступить?» — снова и снова задавал он себе этот вопрос, не находя ответа. Мгновение, полное ярости и разочарования, прокралась в его сердце. Он думал о том, как доверял, открывался и надеялся на взаимность. Но тут же, в тёмном уголке души, возникала грусть и понимание — этот человек, хоть и любил, мог совершить настоящую подлость. Оружие, которое сразило его — это не только физические слова, но и предательство, выстрелившее в спину. А он выстрелил. Ровно пять раз. И, как итог, неудачная интубация, большая потеря крови, трата физических сил и долгая реабилитация.       Прощение в его голове начинало раскладываться на множество частей, словно сложная головоломка. «Смогу ли я отпустить это? Могу ли я оставить в прошлом те чувства, которые сейчас кажутся разъедающими?» — взывал он к себе, и внутренний голос шептал: «Но как же это тяжело!» Он понимал, что прощение — это не освобождение виновного от наказания, а возможность для самого себя жить без этого груза. Каждый раз, когда он слышал с уст Сергея это волшебное слово «прости», внутри раздавался глухой удар: страх, что сердце снова откроется для боли.       Теперь, лежа на кровати, он осознавал, что за любовь всегда приходит расплата. Но он также понимал, что, закрывая двери перед будущим, он рискует утонуть в прошлом. Олега переполняли чувства: любовь, ненависть, обида и желание спокойствия. И вот, в тишине своей комнаты, он решил — прощение станет его личной победой, даже если оно не будет выглядеть так, как он себе представлял.       Он закрыл глаза и медленно выдохнул, словно освобождая свою душу от тяжёлого груза, оставляя место для тихого понимания: прощение — это не забыть, а научиться жить дальше.

***

      Волков стоял на пороге детского дома, чувствуя, как холодный воздух проникает под пальто и заставляет его вздрогнуть. Каждое слово, которое он произнес тогда, когда ему предстала перспектива забрать свою дочь из этого заведения, казалось знакомым, но теперь, когда момент настал, все было по-другому. Он вспомнил, как клялся себе, что никогда не позволит своим детям оказаться в таком месте при живых родителях, словно эти стены были тюрьмой, которая отняла у него счастье, а его дочери обрубила все нити к нормальной жизни. Пройдя мимо серых стен и одиноких детей с печальными глазами, он ощутил прилив решимости. Олег знал, что Саша — это не повторение его судьбы, и он сделает все, чтобы подарить ей возможность восстановить свое детство, о которой сам когда-то мечтал. Она пока не знала, что ему удалось ее забрать, и он возможно, даже не представлял, как объяснить ей, почему все это произошло.                   Возможно, Саша допускала мысли о том, что оба отца уже давно мертвы, что ей придется строить свою жизнь самой, если бы, разумеется, нашлись силы…       Но лишь одно было ясно: Волков не оставит её в этом месте.       Когда он, наконец, вошел внутрь, его сердце забилось быстрее. Он увидел её — рыжие волосы, темные глаза, полные надежды на что-то лучшее. Она смотрела на него с недоумением, словно не верила, что именно этот мужчина, её отец, пришел за ней. Живой. И в этот момент, когда Олег протянул к ней руки, в их глазах возникло нечто удивительное — связь, которая не могла разорваться, несмотря на все преграды. И запахи. Запахи снова соединились воедино, горький и раскалённый со свежим ароматом цветущей сирени.       После того, как они покинули стены детского дома, Волков положил все свои силы на то, чтобы помочь дочери восстановиться после всего произошедшего, преодолеть ночные кошмары, постоянную тревогу за то, что это произойдет вновь, что ее снова отнимут и все-таки убьют.        Но еще и… Сергею — любимому человеку, который предал, но что-то Олега заставляло ему помочь. Любовь? Татарин еще не разобрался. Разумовский, когда-то дерзкий и энергичный, теперь сидел в подвале, погрузившись в мысли, отягощенные болезнью, с которой он долго боролся. Его внутренний мир разрушался, и, хотя он поднимал глаза на Волкова, там был только беспомощный взгляд. Олег понимал, что восстановление Сергея — это не просто лечение тела, а долгий путь к исцелению души. Он стал проводить с ним много времени, слушая его попытки извиниться. Но Волкову пока было сложно доверять ему. Приносил еду, слушал, и так каждый день       Через какое-то время Олег стал выпускать Сергея наружу, каждое утро они вместе занимались спортом — физическая активность была необходима, чтобы вернуть Разумовскому уверенность в своих силах и показать, что он не собирается его бросать одного. Через несколько месяцев Волков наконец-то разрешил видеться и проводить время с их дочерью.        Первое время Саша пугалась своего отца. Девочка стояла на краю комнаты, чувствуя, как сердце колотится в груди. Взгляд её отца, который раньше вызывал у неё чувство безопасности, теперь внушал страх. Его невинная улыбка, казалось, была лишь маской, скрывающей тёмные поступки, о которых она знала слишком много. Каждый раз, когда Разумовский пытался приблизиться, чтобы обнять дочь, в её голове всплывали образы тех, кто пострадал от его действий. Она помнила их лица, их крики. Это было так противоречиво — видеть его старания выглядеть заботливым и добрым, когда за его спиной оставались руины жизней.       Внутри неё боролись любовь и страх, и с каждым мгновением ей становилось всё труднее понять, как жить с этой двойственностью. Но Саша справилась, простила его со временем, но глазах всегда читалась неопределенность.        Олег всячески организовал встречи с врачами, которые могли помочь, и не оставлял Сергея наедине с его страхами. Он постоянно напоминал ему о том, чтобы тот принял свои таблетки, уверял, что всё обязательно измениться, их дочь снова сможет ему доверять и любить, и что важнее всего — верить в себя. Каждый шаг в их совместном путешествии восстанавливал не только здоровье Сергея, но и глубже укреплял их любовь, которая стояла пред ними в штыках, помогая обоим справляться с теми далекими тенями, которые когда-то грозили поглотить их.

***

             После продолжительного лечения Олег стал подпускать к себе Разумовского, но не так часто, как раньше. Каждый раз, когда Сергей приближался, его запах одурманивал татарина, заставляя окунуться в истоки прошлого, где смешивались воспоминания о счастье. Он не мог забыть те мгновения, когда их близость перерастала в нечто большее, когда каждое прикосновение разжигало в нём чувства, о которых он предпочитал не вспоминать.       В один вечер Сергей заходит в их спальню, такой раскрепощённый, после душа. Его кожа, ещё раскрасневшаяся после горячей воды, сверкала в тусклом свете лампы, создавая ощущение волшебства. Олег ловил себя на мысли, что всё еще хочет этого человека, несмотря на барьеры, которые он выстраивал вокруг себя.  Разумовский приближается ближе, и история их отношений начинает плавно расцветать вновь — осторожно, как цветок в весенний день, когда солнечные лучи пробиваются сквозь облака. Олег чувствует, как сердце его учащается, а мир вокруг словно замирает, давая шанс на новую главу в их жизни.       — Олег… — мужчина садится на кровать, облокачиваясь на мягкий матрас руками, отведя их за спину. Постель чуть прогибается под его весом. — Я бы хотел поблагодарить тебя. За все. За то, что не бросил, что помог мне, что был хорошим отцом для Саши. Ты всегда был лучше меня, а я просто подарил ей жизнь, не более… — он осекся, когда услышал хриплость напротив себя.       — Серый… — Волков пытался что-то сказать, но чужой указательный палец оказался у его тонких губ.       — Не перебивай меня, — просит его Сергей и тяжело вздохнул. Слова и так давались ему тяжело, а тут ещё и пытаются оборвать на полуслове. — Прости меня. Знаю, что я говорю эти слова почти каждый день, но я не могу иначе, я просто хочу, чтобы ты действительно простил меня, чтобы мы снова стали семьей…        Запах апельсинов, исходивший от Разумовского сейчас, был настолько ярким и насыщенным. Аромат был сладким и немного кислым, с легкими нотками свежести, словно только что снятые с дерева плоды. Он напоминал о беззаботных моментах, когда они вместе смеялись, наслаждаясь солнечными днями. Этот запах всё-таки вызывал у Олега теплые воспоминания о близости, о том, как они делили моменты счастья.       — Я прощаю… — наконец-то выдыхает Волков.        — Что?.. — Сергей будто не верит своим ушам, переспрашивает несколько раз, беря татарина за плечи, хоть тот редко ему разрешал прикасаться к себе после случившегося. Но не сейчас.        — Прощаю…        Собравшись с мыслями, Волков вдруг почувствовал необъяснимое влечение. Он притягивает его к себе, словно магнитом. В этот момент все вокруг словно замерло — шум города за окном стал тихим фоном, а только они двое остались в центре этого маленького мира. Олег наклонился и крепко поцеловал Разумовского, погружая их обоих в этот момент. Целуя его, он ощутил тепло и нежность, которые заставили забыть о времени и пространстве. В этот миг все тревоги рассеялись, осталась только сладость апельсинов и ощущение того, что они могут быть вместе навсегда.

***

      Сергей медленно выходит из детской, где царит атмосфера покоя и умиротворения. Устало потирая глаза, он делает несколько шагов по коридору, собираясь с мыслями. Его рука скользит по рыжим волосам, заправляя их назад, словно пытаясь убрать с лица уставшую тень. Войдя в их с Волковым спальню, он привычно окидывает взглядом обстановку и замечает оставленный на кровати ноутбук. Облачившись в несомненное чувство заботы, он поднимает его, обеспечивая себе комфортное пространство для отдыха – не слишком хотелось бы случайно на него лечь.        Разумовский ставит ноутбук на прикроватную тумбочку, отводя беспокойные мысли о работе и задачах, и затем, наполнившись домашним уютом, приливает к Олегу на кровать. Второй, погруженный в мир информации, что-то листает в своем телефоне, но, заметив присутствие Сергея, не может сдержать легкую улыбку. В этот тихий момент между ними возникает особая связь, где слова не нужны – достаточно просто быть рядом.       — Уложил? — вдруг прервал их тишину и идиллию хриплый с сипотцой татарин, нежась своим носом о висок партнера, на что тот отвечает его объятиями и обхватывает торс, прижимаясь ближе.        — Да… — вздыхает и слегка нервно смеется, — всегда удивлялся, как ты быстро укладываешь всех наших детей, включая Сашу раньше.        Олег посмеялся, его голос был полон веселья и лёгкости, как будто он был дремучим заклинателем, которому довелось испытать величие своего искусства. Он глядел на Разумовского с искорками в глазах и, наклонившись чуть ближе, произнес:       — Секрет, — и мужчина снова хрипло смеется, получая в бок чужой рукой, Сергея явно возмутил такой ответ, — ладно, на самом деле, я постоянно изучал их, выучил предпочтения и просто подстроился под их ритм.  У Динары, например, просто есть внутренняя мотивация. Она точно понимает, что пора ложиться спать, и делает это с готовностью, знает, что утро придет быстрее, если сейчас не тянуть время, может, конечно, послушать сказки, которые я читаю. Алиса же по любому поводу задает вопросы, переспросив не раз: «А еще немного почитать?» или «А можно мне еще водички?», и приходится постоянно уточнять ей, пока она сама по итогу не устанет. А Саша..она что-то единое, частицы нас с тобой, у неё есть и то, и другое.       — Обалдеть можно, — признается рыжий и качает головой с довольной улыбкой, — всё-таки я всегда знал, что выбрал хорошего альфу для своих детей… — он берет Олега за руку, сцепляет их пальцы в замок, тянется, чтобы поцеловать его, но тут раздается звук входящего сообщения из ноутбука. Там всё это время был включен Vmeste. Разумовский всегда просматривал свое приложение, хоть и без сторонней поддержки после его прошлого.        Мужчина недовольно вздыхает, и Волкову первому приходится разорвать их объятия, потому что он прекрасно всё понимал. Сергей берет ноутбук в руки и выводит его из спящего режима, включая свою страницу. И тут его воздух в легких будто закончился после увиденного.       — Серый? — спрашивает Олег, видя его в таком состояние, пытаясь уточнить, что конкретно случилось.       Но тут он уже сам переводит взгляд в яркий монитор, а после его черные, как смоль, брови поползли вверх от шока и испуга.

«Убита девушка: ужасные фотографии». 

! Пост нарушает правила ресурса. Удалить и заблокировать, как…

      Картинка меняет цвет, и на мгновение сердца обоих замирают. Ожидание наполняет воздух, когда на экране появляются изображения, захватывающие дыхание и вызывающие мурашки по коже. На первом фото – бледное лицо юной девушки, её глаза покрыты налетом страха, она совершенно беззащитна. Вторая фотография показывает пыльную улицу с разметкой, которая говорит о бессмысленной жестокости. Платье на ней было изорвано, по телу всевозможные синяки, гематомы и кровоподтеки — явно сопротивлялась, отдавала отпор. Третья — лицо несчастной чуть ближе — бледное, из которого давно ушла вся жизни, пухлые губы чуть распахнуты и заморожены, рыжие волосы, удар пришелся в висок — мгновенная смерть, мучилась только, когда пыталась защитить свою жизнь.       Волков и Разумовский резко поворачиваются друг на друга, в эту же секунду спрыгивают с мягкой постели и сломя голову бегут в заветную комнату.        Нет, неужели?..