MGPD Preferences

Неуютно. Ты оглядываешься по сторонам, явственно ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. Хотя, возможно, ты просто себе надумываешь. В конце концов, после всего, что произошло в твоей жизни, было бы странно, если бы ты себя не накручивала и не нервничала. Буквально в квартире напротив убили человека, которого ты знала, и преступник пока еще остается на свободе. — Бу! — раздается у тебя за спиной, и ты подскакиваешь на месте и резко разворачиваешься, готовясь, если не ударить, то хотя бы убежать. Гриня смотрит на тебя сверху вниз насмешливо и заинтересованно. Он оглядывает тебя с ног до головы, прищуривается, а затем живо интересуется: — Ты чего такая пришибленная? Хочется дать ему подзатыльник, чтобы так не пугал. Ты сжимаешь зубы, хмуришься и рычишь: — Придурок! Я же испугалась! Гриня кажется искренне ошарашенным такой твоей реакцией. Он отступает назад и выставляет руки в примирительном жесте, всем видом показывая, что он не имел в виду ничего плохого. — Да ладно тебе! Я не хотел тебя напугать, прости. Гриня трет затылок, а затем бросает заинтересованный взгляд на брелок на твоей сумке. На тот самый, который ты обнаружила в шкатулочке днем раньше. — Прикольная вещица, — усмехается Гриня. — Где взяла? — Подарили, — нехотя отвечаешь ты и отшатываешься, когда друг тянется к брелку. — Я просто посмотреть хотел, — объясняет он, а затем пожимает плечами. — Ну да ладно. Куда пойдем? Ты немного выдыхаешь. Вряд ли ты смогла бы увиливать от ответов, если бы Гриня продолжил спрашивать. Вы дружите уже долгие годы, с самого детства, и между вами никогда не было тайн. Пожалуй, можно сказать, что сейчас он единственный твой настоящий друг, поэтому скрывать от него что-то, настолько серьезное — просто невыносимо. — Как насчет кино? — улыбаешься ты. — Вроде, новый фильм Марвел уже вышел. Ты же не смотрел его без меня? — Нет, конечно! — хохочет Гриня. — Ты же знаешь, что без тебя я их не смотрю. Ты улыбаешься и оглядываешься, находя глазами окна своей квартиры. Почему-то внутри ворочается какое-то неприятное предчувствие. Оно, впрочем, не оставляет тебя с самой смерти твоего соседа, поэтому ты уже не придаешь ему слишком уж большого значения. По крайней мере, изо всех сил стараешься не придавать, потому что так ведь и сойти с ума недолго. В конце концов, жить в постоянном напряжении — невероятно утомительно. Поэтому отвлечься и просто сходить в кино — отличный вариант. Шура звонит тебе, когда вы уже заходите в зрительный зал, и ты, жестом прося Гриню молчать, снимаешь трубку. В зале пока нет никого, кроме вас, и ты радуешься, что здесь не будет слишком шумно. И что никто, кроме твоего лучшего друга, не станет свидетелем вашего разговора. Вдруг у Шуры появились новости по поводу убийства. Голос его кажется тебе несколько напряженным. — Ты дома? — спрашивает он вместо приветствия. — Что? — растерянно говоришь ты. — Ты сейчас дома? — Нет. В трубке раздается нечто, слишком похожее на облегченный выдох, а твое предчувствие чего-то плохого только усиливается. — Шур, все нормально? — Да, просто хотел узнать, дома ли ты. Он отвечает слишком поспешно, а ты растерянно смотришь на Гриню так, словно он слышит все, о чем вы говорите и может разделить с тобой это непонимание. Тот активно что-то показывает тебе жестами, а ты мотаешь головой, отворачиваешься к экрану, стараясь сконцентрироваться на звуках на том конце провода. — Почему я тебе не верю? — вырывается у тебя тихий вопрос. Шура снова вздыхает, а затем просит неожиданно тихо: — Не возвращайся пока домой, ладно? Будь там, где ты сейчас. — Шур, я не понимаю… — Твои родители дома? — прерывает тебя он. — Мама — да, а папа на работе, — отвечаешь ты, снова поворачиваясь к Грине. Тот смотрит на тебя теперь с крайним беспокойством. — Хорошо, я заеду к твоей маме. Нужно кое-что обсудить. — Шура, что обсудить?.. Шура! Ты сглатываешь, слыша в трубке короткие гудки, а затем поворачиваешься к Грине и бесцветно говоришь: — Кино отменяется, мне нужно домой. Гриня хочет что-то возразить, но тут же одергивает себя и с готовностью кивает. — Я закажу такси. Вы добираетесь до дома меньше, чем через пятнадцать минут, и ты уже издалека понимаешь, что что-то ощутимо не так. По крайней мере, обычно в вашем дворе тихо, обычно здесь нет такого столпотворения, люди обычно не охают и не ахают, обычно здесь нет столько машин… обычно на вашей улице не стоят пожарные машины. — Что за?.. Ты выскакиваешь из такси еще до того, как оно успевает окончательно остановиться, и слышишь голос Грини, прощающегося с таксистом. У тебя нет времени его ждать, ты несешься к своему подъезду, с ужасом замечая густое облако дыма, которое явно исходит из окон твоей квартиры. Ты пытаешься прорваться внутрь, но тебя останавливают пожарные. И все, что у тебя получается — это повторять раз за разом: «У меня там мама, вы не понимаете!» В панике ты даже не догадываешься позвонить ей. Мозг как будто отключается, все, о чем ты можешь думать — это о том, что мама была там, внутри. Ты чувствуешь, как Гриня утягивает тебя подальше от подъезда, и изо всех сил пытаешься вырваться. Друг, кажется, что-то говорит тебе, пытается успокоить, но не отпускает тебя до тех пор, пока ты не расслабляешься в его хватке и не перестаешь сопротивляться. Тогда он касается твоего лица, осторожно стирает с твоих щек слезы (надо же, ты и не заметила, что расплакалась!) и вкладывает в твою руку телефон. Ты слышишь его голос, но не сразу разбираешь значение слов. — Звони своему Шуре, я буду звонить твоей маме. Только в этот момент ты вспоминаешь, что Шура собирался приехать. А вдруг он оказался там же, вдруг пожар застал его? В телефоне звучит механическое: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Ты набираешь один и тот же номер снова и снова, пока Гриня упорно пытается дозвониться до твоей мамы. Но ни Шура, ни мама не отвечают. И тебе страшно, что ты сразу двоих людей потеряла. «Аппарат абонента выключен…» — раздается в трубке механический голос, а ты готова вот-вот разбить телефон. Ты смотришь на Гриню, но тот лишь качает головой. Кажется, ты снова начинаешь плакать. А может, тебе только кажется. — Это нечестно, — шепчешь ты, дрожа в объятиях друга, пока тот успокаивающе поглаживает тебя по спине. Ты хочешь, чтобы все это было только сном. Чертовски хочешь.