Закрой глаза. Доверься мне.

Каждая тренировка была изматывающей. Минхо всё же разработал программу с куда более сложной хореографией, чем парни использовали ранее. Наличие девушки обязывало изменить многие элементы их предыдущих номеров, а также давало возможность добавить танцу куда больше провокационных движений. Лине приходилось танцевать одни и те же партии практически со всеми участниками Toxic Crew, пока окончательно не стало ясно, что настоящая химия на танцполе искрится только между ней и Хёнджином. Несмотря на это, они достаточно много танцевали с Феликсом, и его партии становились ведущими наравне с Джином. Лина удачно дополняла плавные движения Феликса, отчего уставала в два раза больше других ребят — на ней были не только свои партии, но и партии двух ведущих танцоров. Тем не менее, девушка медленно сходила с ума от наслаждения, наблюдая, как благодаря раскрывающемуся таланту расцветал Ликс, наконец-то почувствовав недостающую прежде уверенность в себе. К концу шестой совместной тренировки Лина осталась в зале, чтобы обсудить с Хёнджином испытательный срок. Две недели были позади и ей хотелось понимать, на каком она сейчас этапе. Наблюдая за тем, как уставшие парни покидают зал, девушка набрала воздух в лёгкие, чтобы окликнуть капитана, но вместо этого случайно прохрипела: — Хёнджин… — голос надорвался, связки заскрипели от обезвоживания, но тот всё равно обернулся, вопросительно выгибая бровь. — Идите, ребята, я задержусь, — он взял бутылку воды из мини-холодильника и размеренным шагом подошёл к девушке, раскрасневшейся от нагрузки и усталости. Задержал взгляд на капельке пота, стекающей по шее ниже к ключицам. Лина тяжело дышала и не могла оторвать взгляд от совершенно безупречного лица своего лидера и наставника, так близко стоящего прямо перед ней. — Кажется, тебе не помешает душ, — Хёнджин хмыкнул, всё еще держа бутылку в руке. — Кажется, душевых здесь нет, — Лина сделала вид, что оскорблена, но всё равно устало улыбнулась. — Но да, душ и правда не помешал бы. С меня семь потов сошло за время тренировки. Было волнительно начинать разговор о своей судьбе на ближайший год, поэтому она молча наблюдала, как Джин неспешно откручивает крышечку бутылки и словно в замедленной съёмке поднимает её над головой девушки, вынуждая сердце грохнуться куда-то в пятки. — Не смей, — Лина насторожилась, отслеживая движение руки, опускающей горлышко бутылки всё ниже и ниже. — Джин, я серьёзно, даже не думай. Я не могу ехать домой в промокшей одежде. Хёнджин всё ещё держал руку вытянутой и ожидал, пока девушка предпримет попытку его остановить. Ему хотелось, чтобы она коснулась его вне танца, и это был его дурацкий способ вынудить её нарушить границы. Лина была чертовски хороша, двигаясь под музыку и подстраиваясь под партнёра, но этого было недостаточно. Ему хотелось большего. Обладать ею не только в танце, но и испытать её строптивость на себе в жизни. Любопытство безжалостной жаждой вынуждало его продолжать провоцировать, пока она наконец-то не прогнётся под него. — Кто сказал, что душа здесь нет… — по интонации Хёнджина не было понятно, был ли это вопрос, мысль вслух или предположение, пока рука не дрогнула и не окатила девчонку ледяной водой из бутылки с минералкой. Лина не шелохнулась, только медленно кончиком языка слизала стекающую каплю воды с губ. Она стояла, вглядываясь в глаза капитана. Выжидала. Джин внимательно смотрел в ответ, также не двигаясь, наблюдая, как размеренно вздымается грудь девушки. Лина чувствовала жар, исходящий от стоящего чересчур близко парня, но изо всех сил игнорировала жгучее желание прильнуть к нему всем телом. Неэтично. Неправильно. Так нельзя. — Нравятся мокрые девчонки, да, Джинни? — приближаясь к лицу капитана, Лина приподнялась на носочки, всё ещё не касаясь его телом. Аккуратно. Миллиметр за миллиметром сокращала расстояние, удерживая ситуацию в своих хрупких руках. Хёнджин напрягся. Это прозвище в основном использовала только его семья — мать и бабушка. Для всех остальных он был безнадёжно холодным, злым мудаком Хёнджином, и такого как он уж точно никогда не назвали бы Джинни. — Тогда тебе придётся стараться больше. Я так понимаю, мой испытательный срок пройден? Ни одного нарушения за всё время твоих тиранских тренировок не было, — Лина сделала крошечный шажок вперёд, всё еще не разрывая зрительного контакта. С волос по шее стекала ледяная вода, заползая под ворот футболки и щекоча хаотично стучащее сердце сквозь тонкую грудную клетку. — Не закончен. Ты снова выглядишь как девчонка с трассы, которую пустили по кругу. Видела свой макияж? Грубо. Вот он, Хёнджин во всей красе — провоцирующий, не выбирающий слов, резкий, подавляющий одним своим присутствием. По спине пробежал холодок, и Лина решила продолжить игру, к чему бы это не привело. Отступать не в её правилах. — Но тебе ведь нравится — снова почти шепот, снова без касаний. — Я точно знаю, что тебе это нравится, — ещё ближе, почти касаясь вздёрнутым носом острого подбородка капитана. — Нравится, — Хёнджин снова склонил голову набок, вставляя спицы в сердце девушки без капли обезболивающего. Решив первым прервать неприкосновенность этого раздражающе мучительного момента, он коснулся рукой щеки девушки, чувствуя, как та приподнялась на носочки и едва двинулась ему навстречу. Губы двух танцоров были непозволительно близко друг к другу, но Хёнджин замер, внимательно разглядывая лицо напротив. — И мы можем построить на этом наш номер, что скажешь? — из Хёнджина искусителя тот мгновенно превратился в Хёнджина-капитана-ведущей-танцевальной-команды. Лина проиграла в голове всё происходящее, и, ухватившись за его мысль, кивнула. Если провоцировать, то всех. В конце концов, было бы глупо не разыграть одну из самых откровенных и грязных карт на танцполе. — Кстати, мой испытательный срок закончен ценой испорченной тобой одежды. Одолжишь свою?

*****

Кутаясь в толстовку капитана, Лина вышла за территорию университета и снова встретилась с Феликсом. После тренировок они почти каждый день проводили время вместе — обсуждали книги, кино, музыку, прогуливались по узеньким аллеям Корё или прилегающим к университету улочкам Сеула. Остановившись рядом с другом, Лина потянула ниже подол оверсайз толстовки, выглядящей на ней словно платье, чтобы прикрыть обнажённые ноги. Феликс оценивающе разглядывал внешний вид девушки — одежда лучшего друга на ней выглядела чертовски соблазнительно, но куда делась её футболка и спортивные штаны? Что вообще у них там произошло? — С каких это пор Хёнджин делится одеждой? — почти скрыв раздражение, спросил Феликс. Он знал друга и готов был на пальцах одной руки пересчитать моменты, когда Джин позволял кому-то брать свои вещи. — Я очень хотела пить, — неуверенно протянула Лина, пожимая плечами. — И немного разлила. А Джин просто предложил сухую одежду, — девушка нервно улыбнулась, удивившись лжи, так легко слетевшей с губ. Поравнявшись с другом, она продолжила идти вперед. — Не знаешь, что у него за парфюм? Пахнет просто потрясно. Серо-голубая толстовка и правда пахла потрясающе. Мягкие, свежие цитрусовые нотки обволакивали уставшее тело, а древесная крепкость дарила ощущение безопасности. Лина сделала глубокий вдох, прислонив ворот одеяния к лицу и обернулась на Феликса, который всё ещё плёлся позади. — Я не знаю. Но уверен, он с удовольствием подарит флакончик и тебе, для него это все равно ничего не значит. Так они и шли по узким улочкам жилого квартала вдоль университета, думая каждый о своём. Феликс пытался заглушить стучащую в висках ревность, завидовал девушке, плечи которой окутала толстовка с запахом капитана, а Лина размышляла о произошедшем в зале и причинах бессознательного вранья перед другом. — Слушай, я… Ну, не знаю, как спросить. Понимаю, что Хёнджин, скорее всего, последний, о ком стоит это спрашивать, учитывая.. Ну, его репутацию. Но всё же. Скажи, у него есть кто-нибудь? Феликс выдохнул. Пришло время вложить ей в руки подготовленные ещё в первый день их знакомства карты. Как бы ему не хотелось думать, что из них двоих хотя бы Лина выше этого и не поведётся на очарование Хёнджина, было глупо отрицать кипящую между ними химию, ядовито плюющуюся прямо ему в глаза. — Ты правда думаешь, что он из тех парней, у кого могут быть хоть какие-то серьёзные отношения? Мы дружим практически с детства, и я уже сбился со счёта, скольких девушек видел в его постели. Для него нет любви или привязанности, он не знает, что такое принадлежать кому-то. Всё, что он чувствует — это влечение и желание. Он живёт, питаясь чужим вожделением. Зачем ему одна, когда могут быть сотни? Затаив дыхание, Лина слегка замедлилась. Не то, чтобы Феликс сказал что-то, чего девушка не была готова услышать или что не было бы правдой. Она в курсе множества слухов, которые гуляют вокруг Хёнджина, и многие из них намного хуже того, что озвучил его друг. Но внутри всё равно трепыхалось чувство, что их идеальное дополнение друг друга в танце — не просто случайное совпадение. — Да, ты прав. Прости за глупый вопрос, мне не стоило его задавать, — Лина подхватила друга под руку, отчего кожа Феликса покрылась множеством мурашек. Он ожидал, что касания девчонки будут его раздражать, но вместо этого они дарят какое-то глубокое чувство спокойствия и умиротворения, совершенно несвойственное его ранимой душе. Он любил прикосновения. И часто сам касался людей, даже когда это было неуместно. Как тогда, в книжной лавке. Убрать выбившуюся прядь волос с лица девушки не было заранее продуманным планом — это был импульс, которому он не смог противиться. Очень мало кто делал так же, для всех существовали правила и границы. Но не для Лины. И Феликсу это нравилось. Немного неуклюжая пара друзей продолжила свой путь к станции метро, где их пути расходились. Стоя на противоположной платформе, Лина взмахнула рукой и в порыве хорошего настроения отправила Феликсу, который явно о чём-то глубоко задумался, воздушный поцелуй. Парень натянуто улыбнулся, вошел в подъехавший вагон и скрылся с глаз, оставляя девушку гадать, что и, главное, зачем она только что сделала.

*****

От станции метро до дома всего пятнадцать минут. На улице светло, но солнце уже почти скрылось за горизонтом, а воздух наполнился октябрьской прохладой. Фонари зажигались один за другим, освещая близкий путь. Толстовка хоть и была огромной и тёплой, но всё равно грела недостаточно для прогулок с голыми ногами, и Лина ускоренным шагом плелась в сторону дома. Тело ныло после затянувшейся тренировки, волосы до сих пор были влажными, в голове жужжащим роем крутились мысли о Хёнджине и Феликсе, выталкивая друг друга за периферию сознания. — Эй! Лина! Снова вырядилась как шлюха, да? — за углом, совсем близко к дому, её поджидал бывший парень с зажатой в зубах сигаретой. — Впрочем, ничего нового, да, детка? — Отвали. Просто отвали, Вон Ги. Забудь, где я живу, — девушка попыталась его обогнуть, но парень оказался проворнее. Чертовы танцоры со своей блядской грацией. — Что это на тебе? — хватая девушку за ворот толстовки, шипел парень. — Нашла себе нового мальчика на побегушках? Думаешь, ещё раз прокатит, да? — Никого я не нашла. Это просто ты тряпка, раз до сих пор не можешь перестать меня преследовать. Лицо парня исказилось так, словно ему влепили сочную пощёчину. Резким движением Вон Ги схватил девушку за руку и дёрнул на себя, выворачивая запястье в неестественное положение: — Я никогда не оставлю тебя в покое. Ты не имела права уходить от меня, слышишь? Родители планировали нашу свадьбу, а ты просто взяла и сбежала. Тебе придётся заплатить за моё унижение перед семьёй, — он оттолкнул перепуганную девчонку, в страхе хватающую ртом воздух, в сторону шершавой кирпичной стены и пошёл прочь, игнорируя тихие всхлипы у себя за спиной. Кое-как добежав до дома и закрыв дверь на все замки, Лина уставилась в темноту пустой квартиры. Отца снова не было. Как не было и почти всю её сознательную жизнь. Она привыкла разруливать свои проблемы самостоятельно, но казалось, что чаша вот-вот переполнится. Запястье болело, спина ныла от удара о жёсткую поверхность стены магазинчика, а живот скрутило от нервов и паники, волнами накатывающей на хрупкую девушку. Дрожащими руками достав телефон, она отправила сообщение первому человеку, кто был в списке чатов: — Феликс. Мне очень плохо… Помоги…

*****

Хёнджин и Феликс сидели на верхней лоджии дома и пускали кольца плотного дыма в пустоту ночного неба. Это была их ежедневная традиция — встречаться за час перед сном здесь, на совмещённом между их комнатами балконе, и делиться мыслями, обсуждать планы на будущее или просто молчать под умиротворяющий шум улицы. — Знаешь, Лина… Она спрашивала после тренировки про тебя, — Феликс повернулся к другу, закрывая глаза на стоящую комом в горле ревность. Ему нужно узнать больше. Хёнджин ухмыльнулся, как делал это всегда, когда речь шла о девушках, и самоуверенно рассмеялся: — Ну конечно спрашивала, она сегодня чуть не переступила черту простых напарников, — глубоко затянувшись косяком, он выпустил облако дыма и откинулся в кресле. Феликсу совершенно необязательно знать, что это он провоцировал её, пока та наконец не сорвалась. — Знаешь, она ничего. Возможно, слишком ничего. Феликс изучал друга. Как делал это каждый раз, когда в его жизни появлялась очередная «она ничего». Он хотел знать первым, как далеко они зайдут и как быстро он потеряет и его, и Лину. Ему не давала покоя собственная слабость перед своей чёртовой влюблённостью в Хёнджина. А любая, даже малейшая вероятность, что они оба могут спокойно заменить его друг другом, резала по живому без ножа. — Не знаю, по-моему, такая же, как и все, с кем ты был раньше. Разве что танцует хорошо, этого не отнять, — Феликс улыбнулся, стараясь медленно вести к мысли, что в Лине нет ничего особенного. Хотя сам, конечно, в это не верил. Её легкость, её игривость и дерзость настолько идеально сочетались в девушке, что отрицать это было глупо. Даже он, кажется, пал ей в ноги, пока планировал бесполезную месть за то, чего она даже не совершала. — Не знаю, Ликс, не знаю. Когда я смотрю на неё, мне кажется, что я вижу себя. Только волосы розовые. И рост поменьше. Ну и на меня у меня не встаёт, — рассмеявшись, Джин поднялся и подошёл к открытому окну, опираясь локтями о металлические створки. Феликс прыснул со смеху, но он прекрасно понимал, о чём говорит друг. Они действительно подходили друг другу внешне, как две половинки одного целого, как бы тошнотно это ни звучало. Проблема заключалась в том, что Феликсу в этой идиллии не было места. И он сам больше не понимал, какую сторону хотел бы занять. — А если это зайдёт слишком далеко, Джин? Если увлечение новой игрушкой разрушит Toxic Crew? Что, если моя идея с девчонкой в команде действительно была ошибкой и наш корабль пойдёт ко дну? — Ты знаешь, что для меня танцы — это жизнь, — Хёнджин смотрел на небо и одинокие звезды на нём. — И я никогда не пожертвую командой и вами ради очередного перепихона. Но эта девчонка так чертовски сильно провоцирует меня одним своим присутствием, что держать себя в руках становится всё сложнее. — И кто же тогда сегодня почти_перешёл черту? Она? Или может ты, Джинни? — Феликс смотрел на затылок друга, мечтая увидеть его глаза в это мгновение. Так было бы намного легче понять, что Хёнджин пытается скрыть и что испытывает на самом деле. Потушив сигарету, Джин, не удостоив друга ответом, отправился с общего балкона в свою комнату, не желая продолжать дальше разговор. Сама мысль, что он собственными руками подталкивал кого-то к действиям, перечила всему ему естеству. Его всегда хотели. Ему никогда не нужно было вести эту странную игру. Принуждать кого-то. Требовать. Провоцировать. Все всегда всё делали сами — давали ему всё, чего он хотел. Но только не Лина. — Спокойной ночи, Ли. Не сиди тут долго, ладно? У нас на завтра были планы, — он подмигнул другу и плотно закрыл блэкаут шторы, скрываясь за плотной тканью с глаз друга. — Спокойной ночи, Принц, — шёпотом произнёс Феликс и, тяжело выдохнув уронил голову на руки, игнорируя вибрирующий входящим потоком сообщений телефон, лежащий экраном вниз на столике из тёмного дерева.

*****

Комната погрузилась в приятный мрак, и только экран ноутбука подсвечивал острые черты лица Хёнджина. Несмотря на позднее время и совершенно расслабленное тело после травки, мозг капитана продолжал генерировать идеи для предстоящего номера. Появление Лины в группе сильно изменило концепцию грядущего выступления, а идея с новым сюжетом плотно засела в голове. Не то Лина довела его своими играми, не то идея и правда была настолько хорошей, поэтому никак не выходила из головы, но Хёнджин потратил пару часов глубокой ночи на изучение парных танцев и различных постановок европейских и американских артистов. Их номер должен впитать всю дерзость, похоть и возбуждение молодых танцоров. Ему хотелось по-настоящему переступить все возможные границы. Желание раз и навсегда доказать, что с Toxic Crew не сможет сравниться никто, возбуждало не меньше, чем происходящее на экране. Закрыв ноутбук и откинувшись на подушку, Джин представил их будущий танец. Воображал, как будет ласкать розововолосую девчонку во время выступления, как руки будут мучительно медленно изучать её тело, сантиметр за сантиметром, от шеи и груди до бёдер и подтянутых ножек. Идея заставить ее извиваться в экстазе прямо там, на глазах у всех, вызывала сладострастную дрожь во всём теле. Дыхание сбилось, грудная клетка рвано вздымалась вверх. Полностью позабыв о танце и мыслями переместившись вместе с девчонкой в собственную спальню, Хёнджин, размышляя о том, что же нравится его новой напарнице, отбросил одеяло и запустил руку в боксеры, обхватывая возбуждённый член. Закусив нижнюю губу, чтобы подавить рвущийся наружу стон, он начал медленно двигать рукой вверх-вниз, размазывая капли естественной смазки, стекающей по головке. Играл с собой, то ускоряя движения, то замедляя их, словно наказывая себя и не позволяя приблизиться к разрядке. Воспоминаниями он так и возвращался к девушке, насквозь мокрой стоящей перед ним в центре спортивного зала. Этот образ отпечатался на подкорке мозга и, кажется, больше никогда не оставит его в покое. Какая Лина в танцах — он понял, хотя и продолжал открывать для себя новые её грани каждую тренировку. Но какова девчонка в постели? Она любит пожёстче? Или это все только образ и ей нравятся милые и нерешительные? Ведь не зря она так много времени проводит с Феликсом. А, может, ей нравится чувствовать себя беззащитной, или, наоборот, брать всё в свои руки и полностью контролировать партнёра? Мысли Хёнджина заходили всё дальше и дальше, а движения руки становились резче и быстрее. Прикрыв веки, он представлял прильнувшие к его члену губы девушки. Она бы так хорошо смотрелась на коленях перед ним, что одна только мысль об этом перехватила дыхание. Уже совсем не понимая, где и с кем находится, Хван позабыл о простом желании «кончить и забить», полностью отдавая себя во власть нахлынувшего вожделения и фантазии. Пока правой рукой он продолжал надрачивать изнывающий от возбуждения член, левая рука неспешно скользила по телу. Мучительно медленно двигался от косых мышц и выше, представляя под кончиками пальцев чувственные поцелуи, что могла бы оставить Лина на его теле. Однажды. Обязательно. Когда тело охватила приятная судорога, образ розововолосой девчонки казался настолько реальным, что он почти чувствовал её дыхание у своего лица. Таким чертовски правильным казалось это мгновение, что возвращаться в реальность совершенно не хотелось. Но как только Джин открыл глаза — комната оказалась тёмной и пустой. — Пиздец… — в никуда прошептал парень. — Что же ты со мной делаешь, моя Фурия? — слетело с припухших губ, и Хёнджин, с досадой протерев тело влажными салфетками, погрузился в мрачный, беспокойный сон.