Велосипедики

      Матвею на самом деле понравилось то место, куда Илья привёл его чуть ли не за ручку, обходя кругом железнодорожные пути за старым мостом у вокзала.       Пусть они добирались до него чуть ли не полчаса, и солнце уже почти висело над самым горизонтом, но такого красивого заката Матвей ни разу ещё не видел.       Он шёл по рельсам, балансируя руками, и то и дело поглядывал на Илью, который шагал по соседним путям со шпалы на шпалу.       Илья был невероятно хорош собой, просто невозможно красив в этом жёлтом вечернем свете. Лёгкий ветерок разметал ему тёмные пряди волос, и оказалось, что лоб у него совсем не низкий, а лицо – не такое уж и длинное. Ему очень шла серо-стальная рубашка с широким воротом и короткими рукавами, которая не обтягивала его худые плечи, как вешалку, а натягивалась на ветру парусом, скрывая тощую поджарую фигурку. И пусть Илья немного горбился, засунув руки в карманы бледно-голубых джинсов, это нисколько его не портило, а наоборот, создавало впечатление крепкого и надёжного парня, каким он, безусловно, и был.       Матвей смотрел краем глаза то на него, то на небо в просвете между рядами тополей, высаженных вдоль рельсов, и думал о том, как ему повезло. Не слетела бы эта злополучная цепь, и Илья проехал бы мимо него, даже не обернувшись… И не было бы ни этого прекрасного вечера, ни приятного томительного ожидания, что ещё придумает или выкинет этот удивительный парень.       Оказалось, с ним можно не только болтать обо всём на свете, но и просто молчать. Вроде бы не говоря ни слова, а только касаясь взглядом – и этого было вполне достаточно для того, чтобы быть рядом и чувствовать себя не одиноким и не затерявшимся среди других.       Илья вдруг остановился и обернулся назад. Матвей проследил его взгляд и увидел тонкий бледный серп на быстро темнеющем лиловом небе. Посмотрел на солнце, клонящееся к закату, уже розоватое, расплывшееся среди облаков над горизонтом – и снова обернулся на месяц.       Илья молча кивнул, улыбнулся и махнул рукой, поманив к себе. Между кустами сирени лежала неприметная тропинка, с которой начинался крутой спуск к реке. Та резко изгибалась вокруг крутого берега на холме, а за ним, как на ладони, лежал плоский песчаный пляж, заросший по бокам камышом.       Илья глянул напоследок то ли на месяц, то ли на Матвея и начал было спускаться вниз, к реке по узкой тропинке вдоль обрыва. Но потом резко остановился, обернулся назад и протянул Матвею ладонь:       – Держись, не бойся, – проговорил он, нахмурившись. Матвей охотно уцепился за его руку, но не потому, что боялся свалиться с узкого козырька шириной едва ли в размах рук, а просто для того, чтобы прикоснуться к нему. Ощутить мягкую ладонь Ильи в своей руке. Почувствовать, что он о нём думает и бережно ведёт за собой. Быть не просто рядом, а именно с ним.       Илья раздвинул камыши и сразу пошёл к воде:       – Иди за мной! – приказал он, стягивая на ходу рубашку и скидывая с ног обувь, цепляясь носком за пятку.       Матвей усмехнулся и, наклонив голову слегка набок, с иронией произнёс:       – А я-то думал, когда ты ещё и штаны снимешь…       Илья обернулся на него, снимая джинсы, и захохотал:       – Да можешь хоть без трусов, здесь никто не увидит! И домой пойдёшь сухим, а не с мокрым задом…       Матвей насупился и опустил глаза.       – Ну нет так нет, – пожал плечами Илья и отпустил резинку своих трусов, оставшись в них. Словно и вправду, сначала собирался купаться голышом.       Матвей со вздохом снял обувь, рубашку и штаны, и выпрямился перед Ильёй. Тот критически оглядел его и, похоже, остался доволен. По крайней мере, он улыбнулся, откинув с лица прядь волос, и заявил:       – Даже не думай лезть в воду! Здесь даже воробью по колено!       Матвей несмело улыбнулся и потрогал воду ногой: прохладная, но терпимо. И раззявил рот, когда Илья плюхнулся на задницу прямо у самого берега и откинулся на спину, загребая на себя воду ладонями:       – Ура-а-а! – заорал он, размахивая руками. – Тёпленькая какая!       Матвей засмеялся, прикрывая рот ладошкой. Илья лежал на спине в воде, но та доходила ему только до середины груди и полностью скрывала только ноги. И хоть брызги от довольного парня летели во все стороны, он даже умудрился почти не намочить голову.       – Что мне делать-то? – смущённо спросил Матвей, ковыряя большим пальцем ноги песок.       Илья скосил на него глаза и просто ответил:       – Что хочешь! Можешь костёр разложить, можешь просто на закат посмотреть… Только в воду не лезь! – добавил он, быстро поднимаясь и пересаживаясь поглубже, метрах в полутора от берега. Там вода доходила ему, сидящему на дне, до груди.       Матвей озадаченно посмотрел на него: шутишь что ли? Но Илья вроде был абсолютно серьёзен. Если не считать того, что дурачился, как мальчишка: то пытался поймать руками мальков, то зачерпывал горстью со дна песок и спускал его с руки над водой тягучей медленной струйкой.       Матвей вздохнул и пошёл собирать хворост. Потом сложил из веточек шалашик и вопросительно посмотрел на Илью. Тот махнул рукой:       – Спички и бумага у меня в кармане! – сообщил он. И сел на корточки, опустив лицо к воде, словно решил поговорить с рыбами.       Матвей пожал плечами и развёл костёр. Солнце уже почти совсем скрылось за горизонтом, оставив одну половину неба багряно-розовой, а вторую – лилово-фиолетовой. Кое-где на тёмной стороне стали уже появляться неяркие бусинки звёзд…       А Илья всё не унимался: теперь он ходил туда-сюда вдоль берега, собирая плоские камешки из-под воды и швыряя их с силой в реку так, чтобы они, отскакивая от поверхности, прыгали боком по воде. Илья считал вслух, сколько раз каждый камушек проскачет:       – Раз… Два… Три…       – Что ты делаешь? – удивлённо спросил Матвей, подкидывая ветки в огонь.       – Дурью маюсь! – охотно сообщил Илья и полез между полукруглых листьев к кувшинке.       – Не надо её рвать! – жалобно вскрикнул Матвей. – Она… красивая.       Илья молча развёл руками: мол, я и не собирался рвать – и тут же наклонился над ней, точно нюхая.       – Кувшинки ничем не пахнут, – сообщил Матвей, улыбаясь.       Но Илья не согласился:       – Почему, очень даже пахнут… Рекой! Рыбой. Лягушками.       И добавил с озорством:       – Только ты в воду не лезь, чтобы их понюхать.       Матвей фыркнул и спросил:       – Ты меня нарочно уговаривать будешь, чтобы я не послушался?       Илья брызнул себе в лицо водой с ладоней и ответил:       – Ага!       И добавил с ехидцей:       – А ты что думал, я тебе скажу: «Лезь в воду, Матвейка, и не бойся»? Не дождёшься! Ты же всё равно бояться будешь, только не признаешься!       Матвей раззявил рот и спросил негромко:       – А если я сам тебя спрошу: «Можно мне к тебе»?       Илья захохотал и радостно ответил:       – Можно!       И облил его брызгами с головы до ног, когда тот подошёл к краю отмели.       – Ах, вот ты как! – взъерепенился Матвей и ответил ему тем же.       Потом они сидели на самом краю воды и смотрели, как солнце уходит за горизонт. А затем валялись на краю отмели и смотрели на звёзды. Илья учил Матвея кидать плоские камешки так, чтобы они отскакивали от поверхности и прыгали по воде, как лягушки. Матвей хохотал во всё горло, когда у него получалось, а Илья искренне радовался, если у того выходило хоть на раз больше, чем у него.       Потом они сидели в обнимку у костра и смотрели на огонь. Матвей положил голову Илье на плечо и погладил босой ступнёй его ногу.       – Ты самый лучший, – еле слышно пробормотал он, чувствуя, как гулко и чётко бьётся его сердце, точно с оттяжкой, как метроном. А Илья прижал его к себе боком и медленно проговорил в ответ:       – Ты мне тоже очень нравишься.       Матвейка наморщил нос и весело признался:       – Мои родители решили, что я влюбился. И начали лезть с советами наперебой: делай так, не делай этого…Надоели уже, честное слово!       Илья помолчал и произнёс с неожиданной хрипотцой в голосе:       – Делай, что хочешь, Матвей. Главное – ничего не бойся.       Матвей вспомнил папино предостережение: «никогда не спеши с поцелуями!» – и усмехнулся. «Ох, папа, если б ты знал, кого мне хочется целовать, ты бы меня убил, наверное!» – подумал он.       А потом посмотрел на Илью и понял, что ему наплевать, что и кто подумает.       – Я с тобой ничего не боюсь, – повторил Матвей. – Спасибо тебе за это.       И чуть не застонал, выгнув спину, когда Илья провёл ему ладошкой от шеи до затылка по щекотному ёжику стриженых волос.