Осенний ноктюрн

— И чего это вас сюда загнали? — с удивлением сказала Лив, зайдя на балкон и поёжившись от холода. — Ночью холод собачий! Конец октября всё-таки, не май месяц. — Мы попросили просторное помещение поближе к предполагаемой сцене, — ответил Холден, накинув на плечи Лив своё пальто, — это оказалось ближе всех. Остальные — сплошь спальни да уборные. Оказавшись в окружении его длинных рук, Лив смущённо поглядела в лицо Холдена: оно было непривычно простым и ясным. Острые уголки янтарных глаз с поволокой задорно вздёрнулись, когда их взгляды встретились, и Лив ощутила себя в западне. В приятной западне. Полы доходили ей до самых щиколоток, а плечики свисали до локтей: она ощущала себя крошечной куколкой в широченном пальто Холдена. Оно оказалось тёплым, и Лив быстро согрелась. — Давно вы приплыли? — поинтересовалась она, сев на обитую парчой скамью. — Сегодня утром, — ответила Франческа, затем намешала в стакане джин с тоником и протянула выпивку Лив. — Выходит, вы отправились сразу, как получили моё письмо? — Она по-лисьи сощурилась. — И не говорите, что это просто совпадение! Холден опустился рядом с ней, поставил на колени гитару и усмехнулся. — Не ищи скрытых смыслов. Но встреча с тобой — это и впрямь был отличный повод посетить Элдию. И отправить в топку мрачные воспоминания, — тихо добавил он — так, чтобы слышала одна Лив. — Посмотреть на здешних людей, понять, чем они живут и чем дорожат. Мы выступали в роскошном ресторане, а там завтракал главнокомандующий со своей женой. Видимо, мы показались ему забавными диковинными зверюшками, и он тотчас захотел, чтобы такие «побренчали на его званом ужине», как он выразился. — И ты не оскорбился? — изумилась Лив. «Леви бы ни за что не стерпел подобное, — пришло ей на ум. Она обернулась и поглядела в зал: её муж стоял со скучающим выражением в окружении других военных. — Обязательно было упрямиться? Сейчас бы сидел с довольной физиономией и тискал меня у ребят на глазах, позабыв о приличиях: он ведь уже достаточно накидался». — Честно говоря, мне было плевать на его мотивы. — Холден пожал плечами. — Наверное, интерес перевесил. Да и меня трудно задеть, раз уж на то пошло. Обаятельный, уверенный в себе и полный шарма — у Лив начало покалывать на кончиках пальцев. Она неосознанно обхватила живот рукой и сгорбилась. — Ну и скукотень у них там, — изрёк Гаспар с сильным акцентом, а затем сунул два пальца в рот. — Будто кто-то помер, ей-богу! Ребятки, давайте вдарим по инструментам, а? — предложил он. Схватил саксофон и наиграл бодрую и вместе с тем немного меланхоличную джазовую мелодию. Жиль и Андре оторвались от распития скотча и подыграли ему на контрабасе и трубе. — Поцелуешь саксофониста, крошка? — спросил у Лив Гаспар, протянув ей свой инструмент. — Хочешь попробовать сыграть? Лив, делавшая глоток, поперхнулась и залилась хохотом. А затем припала губами к мундштуку и со всей силы подула. Из раструба вырвался грубый, режущий ухо звук, и захохотала теперь уже вся труппа. — Благодарю за внимание, господа! — огласила Лив, поднялась со скамьи и дурашливо отвесила поклон. — Аплодисменты! Аплодисменты! — жеманно театральничала она, чем вызывала у остальных ещё пущий смех. «Это не может быть совпадением. Он не просто так приплыл именно на Парадиз. Это что-то да значит. Уверена, так и есть!.. Стоп. А почему я вообще об этом думаю? — со страхом спросила у себя Лив, глядя на смеющегося Холдена, хлопающего в ладоши. — Да не всё ли равно? — Принялась за самоуспокоение. — Он всего-навсего красивый и очаровательный мужчина, и мне просто приятно его внимание. Только и всего. Но… только ли?» Сейчас ей меньше всего хотелось заниматься самоистязаниями и глубокими размышлениями, и Лив махнула рукой на эту бессмыслицу. Села обратно рядом с Холденом и осушила свой стакан с выпивкой. — Наливай ещё! — крикнула она Франческе. — Кстати, потрясающе выглядишь, — восхищённо произнёс Холден, обратившись к Лив. — Спасибо, — ответила она и смущённо улыбнулась. — Мы с мужем были в опере, вот я и разоделась. — В опере? — Холден оживился. — И что слушали? — «Любовь мертвеца». Это была премьера. — Хах! Ну, разве что для Парадиза. — Ты её знаешь? — Ещё бы, — многозначительно ответил он. — Я один из её авторов. — Ты? — Лив округлила глаза. — Ого… — Я сочинил все основные партии и финальный «вальс усопших». Текст к ариям написал мой близкий друг. Ну, и мои ученики, которые были постарше, немного помогли: я зачёл их вклад в эту оперу в качестве дипломной работы. Талантливые были ребята, — с тоской добавил Холден, поджав губы. — В своё время эта опера гремела на весь мир. Где мы только с ней ни побывали. И везде — оглушительный успех, в зале — аншлаг. Пожалуй, это главный труд моей творческой жизни. Чем-чем, а этой работой по-настоящему горжусь. Кстати сказать, классическая опера звучит и выглядит несколько иначе, а эта вещь в своё время была довольно смелой и новаторской. — Боже, ты не представляешь, как мне понравилось! — воскликнула Лив, обхватив его предплечье. — Это!.. это!.. чёрт, да я даже слов таких не знаю, чтобы описать свой восторг! Я не поняла ни слова, из того, что они пели, но это было так пронзительно! Я в жизни не слышала и не видела ничего подобного! — Зажмурилась, сложив ладони у лица. — И это был ты… — Я думал, меня уже не смутить восторгами. — Холден хохотнул. — Но тебе удалось, птичка. — У меня талант делать приятно! — произнесла она и тотчас сконфузилась. — Ой… то есть… «Как ужасно прозвучало, однако. Просто кошмар», — подумала она, уставившись на свои туфли. — Что сказать… — задумчиво проговорил вмешавшийся в их разговор Гаспар. — Повезло твоему мужу! — Вот болван! — произнёс Холден снисходительным тоном. — Не обращай на него внимания, Лив. — Надеюсь, Леви тоже так думает, — облегчённо выдохнув, ответила Лив. — А чего это он не с тобой? — спросила Франческа, вскинув бровь. — Сторонится нас? — Просто такие посиделки — это не его, — понуро отозвалась Лив. — Не похоже, чтобы и компашка тех старых пердунов была «его», — заметила Франческа, кивнув в сторону зала. — Верно говоришь. Он приехал сюда ради меня и из-за своего дела: наверное, хочет завести какие-нибудь полезные знакомства. Дела у него сейчас идут не очень, кажется… — Кажется? — переспросил Холден. — Он меня не посвящает. Видимо, не хочет, чтобы я считала его неудачником. Ну, я так предполагаю… Честно говоря, в последнее время я перестала его понимать. Как и он меня. — Это пройдёт. — Холден легонько коснулся плечом её плеча. — Все пары проходят через это дерьмо. Уж я-то знаю! Лив почудилось, будто из его плеча в её тело перешёл мощный электрический разряд. Она открыла рот, задержав дыхание, и непреднамеренно смежила веки. Всего на миг. Но спина предательски покрылась мурашками. — Да, наверное, — ответила Лив и неловко приулыбнулась. В отсутствие жены Леви пытался занять себя тем, за чем явился на этот вечер — искал инвесторов. Он не отказывался от приглашений в различные кружки и выпивал со всеми, кто мог оказаться полезным. Однако уже через час он устал от чужого трёпа и праздного шатания по залу: для не привыкшего заводить выгодные знакомства Леви это превратилось в настоящую пытку. «За один вечер я узнал людей больше, чем за шесть лет проживания в Либерио. А такое количество пустоголовых павлинов и вовсе вижу впервые. Наверное, Лив чувствовала себя так же паршиво, любезничая в борделе со всеми этими мерзкими ослами. Да уж, шлюха — вот кто я сейчас». Выслушивая праздную болтовню очередного напомаженного господина, Леви думал лишь о том, как вернётся домой, утащит жену под одеяло и наконец стряхнёт с себя этот день. Он слышал её томные вздохи, чувствовал под пальцами шёлк прохладной кожи, сминал в ладонях пышные бёдра и высокую маленькую грудь. Повернулся в сторону балкона и ревностно уставился на Лив, сидевшую рядом с Холденом так близко, что между ними не просачивался лунный свет: она запрокидывала курчавую голову, смеясь, по всей видимости, над его шутками, и возбуждённо размахивала руками — так, как он желал, чтобы она размахивала с ним, рассказывая о своих впечатлениях от оперы. «Её радостный смех и веселье — мои! — яростно думал он про себя. — Этот урод украл их у меня. Украл мою Осень!» Несколько раз Леви порывался нагрянуть на чёртов балкон и заявить свои права на Лив, вернуть её себе, но не смел: понимал, что ещё больше оттолкнёт жену, если начнёт упорствовать. Присоединиться к их посиделкам? «Так они решат, что я заявился надзирать за Лив, и будут шакалами глазеть на меня. Нет уж, увольте». Там, за дверями, был чуждый и недоступный ему мир, двигавшийся по своим, неведомым законам, которые могла постичь одна Лив. «Да в конце-то концов, мне заняться больше нечем? Распустил сопли. Передо мной же стоит разодетая свинья, хвастающая своим хлевом. Правда, свинья эта в стельку пьяная, и из невнятного хрюканья с трудом можно разобрать хоть слово. И, кажется, я потерял нить разговора… чёрт». — Капитан Леви! — за спиной послышался знакомый елейный голос. — Рад увидеть старого знакомого! На плечо опустилась рука и приятельски стиснула ткань шинели. Леви крепко обхватил кисть, развернулся и едва не вывихнул плечо взвывшему от боли Расселу. — Подкрадываться к бывалому солдату — дурная идея. — Ай-ай! — взвыл Рассел. — Ты чего, капитан?! Пусти, руку сломаешь! — Да я тебе сейчас не только руку сломаю, — ровным тоном изрёк Леви, поднажав сильнее. Его собеседник, окосевший от количества выпитого, пялился на происходящее выпученными глазами, но уже не мог выговорить ни слова. — Чего тебе? — буркнул Леви, брезгливо оттолкнув Рассела. Тот сконфуженно огляделся, пригладил растрепавшиеся русые волосы и поправил полы идеально скроенного сюртука. — Подошёл поздороваться, — с наивной, глуповатой улыбкой ответил Рассел. — Поздоровался? Теперь вали на хер. — Леви двинулся к столу с закусками, чтобы наполнить опустевший стакан. — Знаю, ты меня недолюбливаешь, — не унимался Рассел, последовав за ним, — но и я к тебе не испытываю пылких чувств, капитан. — В самом деле? А то у меня ощущение, будто ещё немного, и на сеновал позовёшь. Леви небрежно плеснул на дно добрую порцию скотча и осушил стакан одним глотком. — Если б не знал, что у тебя проблемы с бизнесом, кэп, подумал бы, что тебя жена динамит. — Хватит кривляться, — раздражённо произнёс Леви. — Говори что хотел и проваливай, пока я добрый. — Вот смотрю я на твои безуспешные попытки поймать «крупную рыбу» и жалость берёт. — Я в твоей жалости не нуждаюсь. — А зря, капитан, — многозначительно пропел Рассел. — У меня отличные связи, я мог бы и подсобить. — В твоих сраных связях я тоже не нуждаюсь. Или решил, что я настолько в отчаянии, что можно попробовать выторговать мою жену в обмен на свою вшивую помощь? — Можешь считать меня кем угодно, но дураком я уж точно никогда не был, — заявил Рассел. — Ты прав, капитан, мне от тебя в самом деле кое-что нужно, но это не куколка Лив. — Для тебя она госпожа Аккерман, урод. Ещё хоть раз назовёшь её «куколкой», и я тебе челюсть сломаю, клянусь, — процедил Леви. — Как скажешь. — Рассел поднял кверху ладони. — Госпожа Аккерман так госпожа Аккерман. «Чего он телится да сиськи мнёт? Уже десять раз мог сказать, чего ему надо», — злостно думал Леви, испытывающе взирая на Рассела. — Уверен, ты уже в курсе, что Паоло снова расхаживает по трущобам как царь, — начал Рассел полушёпотом. — Он меня не сильно беспокоит, наши с ним пути не пересекаются. Но он стал особо дружен с министром финансов: раньше тот его близко не подпускал, но в последние месяцы они здорово спелись. — И что дальше? — Леви повёл бровью. — Я давно мечу в министерское кресло. После атаки на Либерио, которую ты отразил со своими ребятами, министра заключили под стражу, были громкие разбирательства, а мне обещали, что ещё немного, и его место будет моим. Я пахал ради него как вол! Месяцами дома не бывал, прозябая в дипмиссиях, а в итоге с министра как с гуся вода. Он прознал, что я намеревался его подсидеть, и теперь вечно мне палки в колёса вставляет. А после возвращения Паоло он и вовсе укрепил свои позиции: тот теперь крышует его в обмен на близкую дружбу. К Паоло мне, разумеется, в одиночку не подобраться, но я знаю, что у тебя с ним личные счёты. В общем, капитан, мы могли бы помочь друг другу, — заключил Рассел едва слышно. — Никаких объятий и лобызаний, просто бизнес. Услуга за услугу, так сказать. — Его рот изогнулся в подобострастной улыбке. — Займёшься Паоло, соберём доказательства их с министром грязных делишек, и уберём обоих. Все в выигрыше! — С Паоло я могу разобраться и не ввязываясь в твои подковёрные политические игрища. — Леви скрестил на груди руки. — О, разумеется, можешь, кэп! Вот только по дороге растеряешь всё, что нажил. И не факт, что выйдешь из сражения без куда более серьёзных потерь. — Рассел перевёл взгляд в сторону балкона. — Откуда ты вообще знаешь, что у меня проблемы? Может, ты с Паоло заодно. — Леви подозрительно прищурился. — Думаешь, я бы пришёл с подобным предложением, если бы как следует не подготовился? — Рассел поставил обе руки на пояс. — Кто же так ведёт дела! — Нет уж, барахтайся сам: я с кем попало в постель не ложусь, — отрезал Леви. — Не руби с плеча, капитан, подумай хорошенько. Потому что моё предложение ограничено. А так и дела поправишь и с Паоло разберёшься. Уверен, ты ещё приползёшь ко мне, но будет поздно. — Бывай. — Леви отставил пустой стакан и, не раздумывая, удалился. «Тоже мне, деловое предложение. Чтобы ты по-деловому тёрся рядом с моей женой? Ублюдок. Да я с превеликой радостью сломаю хребет и тебе, и Паоло! Обоих в порошок сотру». Весь наэлектризованный и раздражённый Леви подошёл к балкону, взялся за ручку, но так и не посмел вторгнуться в беззаботный мирок Лив: съехал по стене и сел на пол, опустив руки на согнутые колени. С хор зазвучала оркестровая музыка, и нарядные пары плавно закружили по залу. Леви завистливо следил за ними, воображая, как тоже повёл бы Лив танцевать. Она улыбалась бы ему и светилась от счастья и благодарности. «Да ни хрена она не улыбалась бы. — Усмешка бессилия. — Потому что я не стал бы танцевать, а только ворчал и кряхтел бы, как меня всё достало. Идиот. Идиот. Идиот». Он несколько раз со злости ударил затылком по стене, наказывая себя за нерешительность и занудство. Отворилась дверь, и раскрасневшаяся весёлая Лив, хохоча, вышла в зал под руку с Холденом в окружении остальных ребят из музыкальной труппы. Она и не заметила Леви, хмуро глядевшего ей вслед. Он потянулся и схватился за край её подола — еле успел! — А! — вскрикнула Лив, чуть покачнувшись, и обернулась. — Родной? Ты чего на полу сидишь, будто милостыню просишь? Мог бы и зайти. — Пойдёшь танцевать со мной, Осень? — с мольбой спросил он, уставившись в её глаза. — Танцевать? — изумилась Лив. — Но я уже… — Иди, — сказал Холден, смиренно отпустив её руку. — Я подожду следующего танца. «Какого ещё следующего танца ты подождёшь, индюк недоделанный?!» — презрительно насупившись, возмутился про себя Леви и мгновенно поднялся на ноги. — Устанешь ждать, — пробурчал он. Взял Лив за руку и решительно повёл за собой. — И после этого будешь говорить, что не ревнуешь? — со смешком спросила Лив. — Извини, что засиделась, просто… — Извиняю, — оборвал её Леви. Он повернул Лив к себе лицом, положил вторую руку на её талию и непринуждённо повёл в центр зала. Его крепкие, бойкие ноги легко и изящно скользили по начищенной плитке, Леви ловко маневрировал между другими парами, его движения были безупречными и отточенными, словно он дышал, а не танцевал. Жестяные пальцы намертво впились в ладонь Лив, и ей почудилось, будто его предплечье стало покрываться чёрной шерстью, которая вскоре перекинулась на плечи, покрыла грудь и бёдра. Ноги Леви превратились в копыта, голову увенчали здоровенные рожищи, а глаза загорелись красным пламенем — настоящий дьявол! Он кроваво ухмылялся, оголяя клыкастую пасть, и всё сильнее впивался в её кожу когтистыми лапами. Лив зажмурилась и мотнула головой, силясь прогнать странное пугающее видение. Тёплая липкая струйка скатилась по внутренней стороне бедра: Лив вздрогнула, и её лицо залило краской. — Ты в порядке? — спросил Леви. — А? — с растерянным выражением отозвалась она. — Да, всё хорошо. Лив ощущала себя странно и скорее напуганной, чем возбуждённой. Но Леви уже почувствовал, какой горячей сделалась её ладонь, увидел до боли знакомый замутнённый взор. Мышцы налились свинцовым жаром, в брюках стало невыносимо тесно. — Идём, — шепнул он и дёрнул Лив за собой в тёмный коридор. Лив всё ещё чудился цокот дьявольских копыт. Плетясь за Леви безвольной тряпичной куклой, она обернулась и беспомощно посмотрела на Холдена, освещённого ярким светом хрустальной люстры. Всего миг — и вот она уже в голодной мрачной пасти бездонного коридора. Вокруг неё сплелись сильные дьявольские руки, вжали в стену и нахально нырнули под юбку, смяли полыхающую кожу бёдер, медленно, с наслаждением прогладили край кружевного чулка, а затем двинулись вверх, проникли под намокшее бельё. Всхлипнув, Лив выгнулась навстречу. Наглые пальцы настойчиво и ласково двигались внутри пульсирующей плоти, доводя до исступления. Леви целовал шею Лив с голодным приглушённым рычанием, шумно и часто дышал. — Ты понятия не имеешь, какая грязь у меня в голове весь этот грёбаный вечер! — прошептал Леви, принявшись целовать её губы. — Ты настолько соблазнительная, что я ни о чём другом не могу думать… — Прервался и уставился в её лицо подёрнутыми хмелем горящими глазами. — Хочу тебя иметь, малышка Лив, — отчеканил он и непроизвольно оскалился. — Как же я хочу тебя иметь!.. — Ого… — только и смогла вымолвить Лив, ошарашенная его пылкими, несдержанными речами. — Ну же, Лив, приласкай меня… — взмолился Леви. Расстегнул ширинку и притянул руку Лив к низу своего живота. Выйдя из оцепенения, она крепко сжала его вздыбленный член, нежно провела по нему вверх и вниз, распределив по всей длине густо выделившуюся смазку. Ломано простонав, Леви покачнулся и припал лбом к стене. Он умирал и воскресал, пока её умелая жилистая кисть скользила по его естеству, неумолимо набирая скорость. — Чёрт тебя дери, Лив! Пожалуйста, Лив!.. — не своим голосом бормотал он, теряя контроль. — Люби меня! Растопчи! Разорви в клочья! Запрокинул голову и жадно глотал колючий холодный воздух. Все демоны, которых он несколько часов рьяно запирал на засов, поднялись со дна души и вырвались наружу. Огорошенная Лив изумлённо ловила каждое слово, полное безумного желания и томления, и не верила, что Леви произносит это вслух. Из зала раздались быстрые, всё приближающиеся шаги, сопровождаемые громким гамом, и уже через мгновение в коридор ввалились хмельные весёлые музыканты. — Лив, ты зде… о, чёрт! — голос Холдена гулким эхом прокатился по пустому коридору. — Ребята, назад! — сконфуженным голосом скомандовал он. — Она не одна… Лив тотчас оборвала свои ласки и одёрнула подол платья. — Стыд-то какой… — прошептала она, сжавшись в комок и приложив ладонь ко рту. Леви инстинктивно заключил её в оберегающие объятия и повернулся спиной к выходу. — Проклятье!.. — процедил он, ощутив прилив адреналина. «Я его урою, — пронеслось в его затуманенной голове. — Урою их всех». — Идём, — прошептала Лив, — а то ещё кто-нибудь зайдёт. — Не зайдёт, — уверял её Леви. — Прошу, давай закончим, — взмолился он. — Родной, потерпи немного. — Она нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке. — В номере закончим. — Поубивал бы их всех к чертям собачьим! — Не злись, — увещевала Лив. — Они же не знали… — Ну да. — Леви издевательски усмехнулся, нехотя заправляя рубашку в брюки. — Холден наверняка искал меня, чтобы потанцевать: я обещала ему. — Поехали уже. — Один танец, м? — Лив не оставляла попыток сторговаться. — И поедем. — Ладно, — сдавшись, пробурчал Леви, — иди. Подожду тебя в экипаже. — Я мигом! — Она звонко поцеловала его в висок. Лив ушла, а Леви долго не мог двинуться с места. Ему настолько хотелось разрядки, что он был готов довершить начатое самостоятельно. Он уже расстегнул брюки, но, немного поразмыслив, застегнул обратно: «А вдруг меня не хватит на ещё один раз? Нет, лучше подожду. В конце концов, это окупится. Заниматься любовью с женой в уютной тёплой постели всяко лучше, чем воровато самоудовлетворяться хрен знает где и опасаться быть застуканным. Я ведь не спесивый пубертатный юнец, неужели не потерплю?» Леви прождал Лив в студёном экипаже больше часа и осыпал Холдена всеми известными ему бранными словами. Он насилу удержался от едких комментариев, когда Лив наконец очутилась рядом: знал, что если наговорит лишнего, то вместо ночи любви получит очередную бессмысленную ссору. Однако, переступив порог номера гостинцы, Лив жалобно заявила, что жутко вымоталась и хочет поскорее заснуть. «Обещаю, завтра точно продолжим», — сонно промямлила она, сбросив на пол платье и юркнув под одеяло. «Какое там завтра! — с разочарованием думал Леви. — В восемь утра Арлерты привезут Иви, а в половине девятого мне нужно быть в лавке, чтобы встретиться с потенциальным инвестором. Но что тут поделаешь?» Он лёг на кровать, притянул жену к себе и сжал в ненасытившихся руках мягкую прохладную грудь, уткнулся лицом в курчавый затылок. Сиротливо проскулил, потёршись членом о бёдра Лив, а после смиренно затих. Проснувшись на рассвете, Леви долго набюдал за проворным розовым лучом, крадущимся по оголённому плечу спящей Лив. Солнечные блики дрожали на её чёрных ресницах, прятались в уголках расслабленных губ, перекатывались по горевшим красным костром волосам. Леви медленно потянулся навстречу розовому лучу, блуждавшему по плечу жены, и осторожно, едва касаясь, провёл влажным языком по освещённой полоске кожи. «Нет, так нельзя, она же спит. А я будто маньяк какой-то, честное слово». Надвинул на неё одеяло, спрятав манящую наготу, и пошёл собираться. Арлерты не приехали к восьми часам, и перед уходом Леви пришлось разбудить Лив, чтобы она встретила их вместо него. — Извини, что уснула вчера, — тихонько пробормотала она, сжав рукав его шинели. — Ничего, — ответил он, — успеем ещё. Ты же не собираешься возвращаться в Либерио? — Не собираюсь. — Лив потянулась и забавно пискнула, ощутив приятное растяжение в затёкших мышцах. — Вместе вернёмся. — Славно, — заключил Леви и приулыбнулся. Он погладил Лив на прощание по спине и уже хотел идти, но она, хихикнув, повела плечами и довольно мурлыкнула. Леви сделал глубокий вдох и, смежив веки, с притворным недовольством покачал головой: — А ну прекращай, — сурово произнёс он. — Погладь ещё! — попросила Лив, впившись пальцами в подушку и поелозив по ней щекой. Ухмыльнувшись, Леви с наслаждением вновь провёл ладонью по её спине. Лив прогнулась в пояснице и, сладко посмеиваясь, заколотила ногами по матрасу. — Ещё, ещё погладь! — не унималась она. Леви одёрнул одеяло, сгрёб её — обнажённую, уязвимую и тёплую — в настырное размашистое объятие, развернул к себе лицом и прижал что было сил. Лив громко взвизгнула и наигранно попыталась отбрыкнуться, но тотчас стихла и обвила его шею, прильнула всем телом к шершавой, грубоватой ткани шинели. — Мне надо идти, Осень, — пасмурно прошептал он. — Вечером помурлыкаешь. Лив расцепила худые руки и плюхнулась спиной обратно на кровать. Леви продолжал обнимать её за талию: нагнулся и подразнил приоткрытыми губами затвердевший сосочек, чуть прикусил, а затем мокро поцеловал. Собрался с духом, отстранился и торопливо вылетел из номера, чтобы у хитрой Осени не осталось шанса дальше его искушать. Встреча с потенциальным инвестором не задалась: денег тот предложил мало, зато процент от прибыли хотел заоблачный. Леви больше часа пытался найти компромисс, но к соглашению стороны так и не пришли. «Какой всё-таки неприятный тип, — злился про себя капитан, — а на трезвую голову ещё и жадный: вчера пел совсем иначе. Но сдаваться нельзя, сейчас надо держаться за любой мало-мальски приемлемый вариант». Договорились о второй встрече, на которую, впрочем, у Леви не было особых надежд. Едва они распрощались, как у входа в лавку остановилась повозка, доверху нагруженная холщовыми мешками. Извозчик спустился с козлов и направился прямиком к озадаченному Леви, подозрительно глядевшему в кузов. — Леви Аккерман? — спросил извозчик, поправляя пыльную кепку. — Допустим, — ответил Леви, подбоченившись. — Распишитесь в получении, — буднично изрёк извозчик и протянул ему в открытом виде потрёпанный журнал и ручку. — Я ничего не заказывал. — Леви насупился. — И тем не менее, — настаивал извозчик. — Сказано доставить вам. — Кто заказчик? — Господин Джеффри Рассел. — Увозите. — Леви презрительно махнул рукой. — Нет-нет, начальник, ничего я в обратку не повезу, — воспротивился извозчик. — Всё уже оплачено. Черкани в тетрадке, и я поеду: мне ещё до самой Сигансины переться! — Тц! — Леви закатил глаз. — Знаешь что… Он полез во внутренний карман за бумажником, намереваясь заплатить извозчику за обратную дорогу, но вовремя спохватился: лишних денег у него теперь не было. Выхватил журнал и небрежно поставил подпись. — Разгружай, — сказал извозчик, убирая журнал в дорожную сумку. Сняв шинель и засучив рукава, Леви откинул бортик и стал один за другим вытаскивать мешки. — Сам, что ли, начальник? — удивился извозчик и почесал вспотевший затылок. — А ты разве не видишь, что лавка закрыта? — Хах! — извозчик удивлённо опустил уголки губ. — Давай хоть помогу. — Сам справлюсь, — буркнул Леви. Перетаскав весь товар и отпустив извозчика, Леви устало сел на один из мешков, упёршись ладонью в колено. «И что мне с этим делать? — Он поднялся с мешка, открыл его, погрузил ладонь в сухие скрученные чайные листья и глубоко вдохнул терпкий аромат. — Не выбрасывать же: товар-то отменного качества… Но играть в игры сраного Рассела я не намерен! И всё же… — Леви перевёл взгляд на стеклянную витрину, за которой одиноко стояли пустые полки. — Этой партией можно спокойно торговать месяца два. Проклятье!» Сжал руку в кулак и приложил ко рту. Он долго размышлял, что делать с щедрым задатком, и решил оставить эту дилемму на потом. Перенеся мешки в подсобное помещение, Леви порядком вымотался, а впереди ещё предстояло собеседование новой помощницы: одна из сотрудниц давно была в положении и, получив щедрую компенсацию за простой лавки, в спешном порядке уволилась. Кандидатка пришла за пять минут до назначенного времени, и про себя Леви сразу поставил ей галочку. Молодая, полная энергии, но притом спокойная и рассудительная — она сразу понравилась капитану. По ходу беседы выяснилось, что Кайла — так она представилась — бывший солдат Разведкорпуса: она поступила на службу незадолго до начала «дрожи земли», подавала большие надежды и даже мечтала оказаться в спецотряде Леви. Однако с приходом к власти йегеристов ушла из армии и долгое время занималась чем придётся. — Для меня большая честь, капитан, работать с вами в одной команде, — заявила она после того, как Леви одобрил её кандидатуру. — Могу приступить хоть сейчас. — Кайла деловито оглядела покрытое ремонтной пылью помещение. — Этому месту явно нужна хорошая влажная уборка. — Раз настаиваешь, отказываться не буду, — ответил Аккерман. — Мне не помешают лишние руки. — Из-за тяжёлых мешков с чаем он едва не сорвал спину и был рад, что не придётся намывать лавку самому. — Инвентарь в подсобке, вода там же, в уборной, — пояснил он. Кайла достала из кожаной армейской сумки со старой эмблемой крыльев свободы косынку с передником и без лишних слов принялась за дело. Она была невысокой, чуть выше Леви, и атлетически сложённой. Короткие чуть вьющиеся платиновые волосы были аккуратно уложены на левую сторону косым пробором. Курносая, широкоротая, один глаз зелёный, а другой карий — Кайла вполне подходила под определение «хорошенькая», хотя сама она делала вид, что не осознаёт своей привлекательности: на её лице не было ни грамма макияжа. Разделавшись с уборкой, она не торопилась уходить: ей хотелось побольше узнать о своих обязанностях. — Твой энтузиазм подкупает, но вынужден предупредить, что пока сам не знаю, когда лавка снова заработает. — Люблю быть готовой заранее. И вы, небось, устали: давайте выпьем чаю? — предложила Кайла. — Заодно убедитесь, что я в этом хороша. — Она сдержанно улыбнулась. — Что ж, наливай. На удивление, с Кайлой было приятно и комфортно. Она говорила немного, но по делу, и они с Леви быстро нашли общий язык. Девушка хорошо разбиралась в способах заваривания и различных сортах чая. Её глаза горели неподдельным интересом, когда она рассказывала, как в руки ей попал редкий сорт прямиком из Азии, и она долго искала того, кто бы мог поведать ей, как правильно его заваривать. — Оказывается, в одной из стран Азии существует целая культура чаепития. То есть, она и у нас есть, но там это почти искусство: подача организуется в виде чайной церемонии, используется специальная посуда, а ко всему прочему нужен особый настрой. — И ты это умеешь? — В общем и целом, — поскромничала Кайла. — Я могла бы проводить такие церемонии здесь: глядишь, новых клиентов привлечём. Людям нравятся шоу и новизна. — Хм. Неплохая мысль. — Леви одобрительно кивнул, а затем ненадолго ушёл в себя, крепко призадумавшись. — Знаешь что, приходи завтра к девяти утра: начнём понемногу открываться. «Плевать на этого осла Рассела: если он не знает, куда девать свои деньги, то уж я-то найду им применение. Да и что он мне сделает, в конце концов? Джеффри тот ещё трусливый слизняк, ему не просто так понадобился бешеный пёс для расправы над Паоло. Пусть выплясывает, сколько душе угодно, мне же на руку». — Так точно, капитан, — ответила Кайла. — Расслабься ты, мы не на службе. — Привычка. От этого так просто не избавишься. Как там говорят: бывших военных не бывает? — Точно, — согласился Леви. Кайла убрала и вымыла посуду, а после поблагодарила капитана и распрощалась с ним до утра. В свой номер Леви вернулся в прекрасном расположении духа. В гостиной он увидел Лив: она стояла у зеркала, одетая в маленькое облегающее чёрное платье, и усердно собирала громадную копну волос в небрежный высокий пучок. Высвободила несколько игривых прядок и, улыбнувшись своему отражению, принялась красить губы. Подкравшись, Леви со спины обвил её талию и припал подбородком к плечу. — Не видел у тебя этого платья, — прошептал он и потёрся носом о её шею. — Вкусно пахнешь. — Сегодня купила, почти за бесценок: модистка сказала, это платье никто даже не примерял. — Тебе… очень идёт, — заставил он себя произнести вслух. — Но, может, лучше снимем его? — Спустил широкие лямки с плеч, оголил крепкую грудь и нетерпеливо сжал в ладони. — Родной, а ничего, что я собираюсь уходить? — хихикнув, ответила Лив и натянула лямки обратно. — Спасибо за комплимент, кстати. — Она заметила, какого труда ему это далось. — Куда? К своим грёбаным музыкантишкам? — Скрежетнул зубами, издав мучительный стон. — Везде они тебя достанут. Ты ведь ко мне приехала… — Да, к своим грёбаным музыкантишкам. — Лив недовольно поджала губы. — Я не думала, что ты вернёшься так рано. — Но я вернулся. — Я ненадолго. — Ты всегда так говоришь, а потом уходишь на целую вечность. — Леви, — строго произнесла Лив, — я не могу посадить себя на цепь рядом с тобой и вообще никуда не ходить. Умоляю, перестань… — Она прикрыла глаза и нахмурилась, устало вздохнув. — Твоя ревность уже превращается в паранойю. Честно говоря, когда я выходила за тебя замуж, то и помыслить не могла, что однажды до такого дойдёт. Я понимаю, что тебе страшно меня потерять, но, пожалуйста, сбавь градус своего гиперконтроля. Иначе задушишь меня своей любовью. — Лив развернулась к нему лицом и погладила по плечам. — Лучше расскажи, как прошёл твой день. — Нанял новую сотрудницу, — с нарочито кислой миной ответил Леви. — Мы с ней сразу поладили. Оказалась бывшей разведчицей. Но главное, что она хорошо разбирается в чае. — Симпатичная? Мне следует волноваться? — подтрунивала Лив. — Даже не знаю… Очень может быть, — подыграл ей Леви, а затем сурово надвинул брови. — Не издевайся, ведьма. — Пошли со мной, м? — ласково проговорила Лив и оплела цепкими руками его торс. — Лучше с Иви посижу. — Вредина ты. — Лив призадумалась и прикусила изнутри щёку. — Ну, как хочешь. Леви с тоской глядел, как она добавляла последние штрихи к своему образу и впопыхах бегала по номеру, кидая в сумочку носовые платки, косметику и складное зеркальце. Румяная, красивая и оживлённая — и всё это будет вкушать вместо него чертов Холден! — Скажи, когда вы закончите, — попросил он, наблюдая, как Лив надевала пальто, — я встречу тебя. — Честно говоря, и не знаю. — Она с улыбкой пожала плечами. — Не волнуйся, я сама доеду. — Да чёрт бы тебя побрал! — вспыхнул вдруг Леви и скрылся за дверями спальни. Обмерев, Лив стояла и не шевелилась. В груди больно зажгло от обиды. Она сделала шаг по направлению спальни, но вновь застыла — что она ему скажет? Что ещё она должна была ему сказать? «В горе и в радости, в горе и в радости…» — приговаривала она про себя, стараясь успокоиться и удержаться от того, чтобы не наброситься на мужа с ответным гневом. Оставшись наедине с собой, Леви вмиг остыл и разозлился на себя за то, что позволил ярости вырваться наружу. «Да что со мной? — в отчаянии спрашивал себя он. — Какого хрена? Сам себе рою могилу. И нашему браку. Да чтоб меня! Надо извиниться. Сейчас же. Пока она не ушла». Только он подумал об этом, как услышал звук захлопнувшейся входной двери. Не успел.