Реченька

В дороге было не так уж и плохо. Первый день я, конечно, скучала. Кэйа хоть и старался разрядить обстановку разными шутками и рассказами о своих подвигах, но если честно, сидеть в плюс-минус одном положении несколько часов подряд очень тяжело. Самое интересное Дилюку было все равно. Он вообще не разговаривал с нами целый день, а ближе к вечеру просто сменил Кэйю, с которым мне пришлось разделить сон в телеге. На следующий день я не выдержала и перебралась к Бай Чжу. Мы быстро договорились о лекарских занятиях и перешли на «ты». К моему удивлению именно он, хозяин дендро глаза Бога, был готов помочь развить мои навыки. Ну или вернее сказать, он и Чан Шэн. Чан Шэн вообще забавная змейка. Стоило мне залезть в повозку Бай Чжу, как она подняла голову, подползла ближе и, окинув меня пронзительным взглядом, прошипела: — Ре-е-еченька… После чего свернулась возле меня кольцом и уснула. Немногим позже Бай Чжу объяснил это так: «реченькой» Чан Шэн назвала меня, потому что я сама по себе как отдельная реченька — то есть вода обособленная, текущая по своим берегам-судьбе. А вода в свою очередь всегда ассоциировалась с лечением. То есть гидро глаз тут не причём. В общем, змеиная философия — это сложная философия. И я решила не душнить, что реченьки ни черта не обособленные: они куда-то впадают и откуда-то берут свое начало. Также Бай Чжу рассказал, что дар пения у меня все же свой собственный, то есть от глаза Бога независимый. И связь с гидро глазом больше логичная закономерность, чем исток. Откуда этот дар? Он не знает. Но само существование Чан Шэн и возможность лечить с ее помощью, доказывает, что на глазах Бога магия в Тейвате не заканчивается. На мое замечание о том, что связь с Чан Шэн это все же немного другое, он кивнул. — Ты права. Но наш мир огромен. Уверен, он таит в себе множество тайн. Вполне возможно, что одна из них – ты. О, Бай Чжу даже не представлял насколько он прав. Раз уж Венти, как архонт, не узнал, что произошло, то здесь действительно какая-то шибко особенная тайна. Хотя справедливости ради, пела Барбара и до меня. Учил Бай Чжу своеобразно. Он любил увлекаться пространственными рассуждениями на грани философии и фантазии. Каждый раз я неловко хлопала глазами в попытке честно не уснуть. Один раз-таки уснула, на что Бай Чжу бархатно засмеялся. Краснела я долго, но зато после этого в наши беседы-занятия пришла конкретика. Как я и думала, важно все: посыл, настроение, чистота, частота и собственное самочувствие. Правда, с последним можно было хитрить: лечить саму себя, если совсем худо. А вот сколько я продержусь на подобных перезарядках — уже другая история. Далее нужна концентрация, в идеале на грани транса, чтобы не только сосредоточиться на конкретном больном, но и поймать состояние «потока». Когда я услышала про состояние «потока», у меня задергался глаз. Из родного мира прилетел жирный флешбэк с рекламой каких-то странных курсов. В общем я пыжилась, пыталась, старалась, но поймать состояние «потока» не смогла. Бай Чжу посоветовал освоить медитацию — тут я не выдержала и взвыла. Медитацию-то я и у себя пробовала, но где ж это видано, чтобы в голову хрень всякая не лезла? Мысли в моей голове — калейдоскоп, находящийся в постоянном движении. Мне и на деле сосредоточиться сложно, а медитировать — тем более. — Понимаю, это тяжело. Но со временем обязательно получится, главное регулярно практиковаться. Первой мыслью было — ну и зачем оно мне нужно, раз я домой собралась? Второй — а кто сказал, что я вернусь вообще? Тут-то и оно. Нужно брать руки в ноги и подыскивать на всякий случай план Б. И в него замечательно вписывается крутая фича в виде эффективного лечения пением. — Глаз Бога, конечно, был бы хорошим подспорьем, — добавил Бай Чжу. — Прости за откровенность, но смута в душе его активации не способствует. Твое состояние не дает раскрыться дару полностью со всех сторон. Но не волнуйся, в твоем возрасте нормально сомневаться и меняться. Со временем связь снова восстановится. Я опустила голову. Вспомнились созвездия. — А если бы смуты в душе не было, что я смогла бы сделать? Бай Чжу улыбнулся как ребенку. На мгновение мне показалось, что он потреплет меня по волосам. — Ответ на этот вопрос знаешь только ты. Я почесала затылок, на что Бай Чжу добавил: — Проблема в голове, но ответ ищи в сердце. Но сердце-то не мое… Впрочем, в этом-то и проблема. Есть нехилая вероятность, что смута в душе — это мои попытки сбежать. С другой стороны — а если бы у Барбары было все хорошо, неужели бы она не исцелила жителей? Нет, то, что без устранения источника к ней возвращались бы по кругу, понятно. Но ведь к моему появлению она вся измоталась. Слишком много больных? Или она тоже не попадала в состояние потока и не справлялась с глазом Бога? А почему? — Как хорошо ты знаешь анатомию? — отвлек от рассуждений Бай Чжу. — Плохо, — призналась я. Не, ну в основные органы-то я пальцем ткнуть могу, но на этом все. — Есть два способа повысить эффективность лечения. В идеале освоить оба. Первый — справиться с внутренними конфликтами, чтобы задействовать дар полностью. Второй — разобраться в анатомии, чтобы выгодно, в первую очередь для тебя, применить дар. — То есть если я буду целенаправленно вливать силу в конкретную точку, а не работать над общим самочувствием, то сэкономлю силы? — Именно. Логично. — С чего хочешь начать? — Пожалуй, с анатомии. Душа к откровениям не готова.

***

Путь в Ли Юэ занял чуть больше трех недель. За это время я попрактиковалась в лечении ран — помимо несчастных случаев, за время путешествия разгорелось несколько драк. Бай Чжу курировал каждое мое действие, и я была очень благодарна за полученный опыт и знания. Конечно, освоить за три недели курс анатомии, пускай и на уровне Тейвата, нереально. Но базовые детали оказались кстати. Особенно если учитывать, что минимальный курс первой помощи у меня был в университете и лекции Бай Чжу освежили покрытые туманной дымкой воспоминания. А вот с болезнями было тяжелее. Тут пришлось остаться на уровне дилетанта, который поет, пока поется, и надеется на чудо. Мы попрощались с Бай Чжу и Чан Шэн на въезде в город. Лекарь взял с меня обещание отправить письмо по приезде в Сумеру, если мы не встретимся до отъезда, и посоветовал не забрасывать учебу. Мол, таких, как мы, в Тейвате очень мало. И раз уж высшие силы наделили нас возможностью лечить, то пользоваться ей надо. Посовещавшись мы решили остаться на пару дней в городе, где сняли номер в гостинице. Дилюк раскошелился на отдельный блок, который состоял из трех спален, кухни, ванной комнаты. Я успела соскучиться по горячей воде и мягкой постели, но несмотря на это, мне хотелось ехать дальше — время-то штука скоротечная. Но мы ждали весточку от Бай Чжу — он обещал договориться с караваном до Сумеру. Вроде как им заправлял его знакомый, который абы кого не брал — товары слишком дорогие. Что там за товары я так и не спросила, но, надеюсь, они хотя бы законные. Кэйе, как и мне, быстро стало скучно. Он сбегал на рынок и купил колоду карт. Они очень напоминали карты родного мира, только бумага была желтее и вместо принцесс и королей с них смотрели олень, цилинь и две птицы: одна вроде цапля, а вторая напоминала огненного орла. Номерные карты были украшены мелкими черными точками и небольшим изображением зверя в углу. Мы расселись на кровати в его комнате и начали играть. Слава богу, игры попроще «Призыва Семерых» здесь были. А Кэйа, как заядлый картежник, не удивился моему незнанию правил, но я быстро провела параллель со знакомыми играми из родного мира. — Может, на желание? — спросил он с хитрой ухмылочкой. — Говорят, новичкам везет. — А, давай. Кэйа быстро раскидал карты и положил оставшуюся колоду между нами. Я посмотрела, что мне выпало, и разочарованно зацокала языком. — Не от души раздал, сразу видно. Кэйа забавно прищурился. Моя неудача его явно раззадорила. — Ладно, уговорила, начну с мелких карт. Между нами упали две карты, но отбиваться все равно нечем — пришлось сбросить. — Ай-ай-ай, Барб, неужели все так печально? — Надеюсь, ты загадаешь приличное желание, — ответила я, на что он рассмеялся. Карты летели быстро. Суть игры напоминала старого доброго «Козла» — мне нужно было собрать как можно больше очков за побитые или сброшенные противником карты. Забрав очередное бито, Кэйа начал рассуждать о желании. Якобы он еще не решил, что мне загадать. Будем считать, что я поверила. — Моя очередь хо… — У меня четыре карты одной масти, — с улыбкой сказала я. Кэйа тут же посерьезнел. Он прикинул сможет ли побить карты — не сможет. Мне ли не знать. — Хорошо-хорошо, — протянул он. — Не оставаться же тебе без спаса. Мы взяли по четыре карты и я снова сходила с четырех, уже не сдерживая шальной улыбки. — Как?! Да ты мухлюешь! Развела руки — пусть докажет. Тем более я играю честно. Моя кучка пополнилась картами. А учитывая, что в начале Кэйа забрал много пустышек, мне явно попались рыбки покрупнее. Мы снова взяли карты — колода кончилась. Кэйа уже не был веселым, но на победу еще рассчитывал. Вот только я сходила сразу с трех — он издал звук похожий на «пу-пу-пуу» и сбросил всё, уже не надеясь отбиться. Подсчитывали в тишине. Кэйа закончил быстрее. Он молча убрал карты и уставился на меня — я поняла, что выиграла. — Новичкам везет. — Но не настолько же! Эх, Кэйа, ты еще не видел как у меня подряд три раза по четыре карты одной масти выпадало. Не я же мешала карты — в обмане не обвинишь. У меня просто лапка счастливая, вот. — Ладно, какое у тебя желание? — Его нет, — призналась я. — Будешь должен. — Как нет, Барб?! — Так в этом смысл. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Кэйа нахмурился. А что? Всегда так работало. Как только я думала, что выиграю, проигрывала с треском. И, наоборот. — Этому меня Виктор из Снежной научил. Честно говоря из-за этой «болезни» я упустила, что там со Снежной. Но судя по тому как Кэйа кисло хмыкнул, Виктор все еще жил в Монде. — И все же, зачем тебе в Сумеру? А я уже решила, что этот вопрос не повиснет в воздухе. Мда, и какой же ответ придумать? Кэйа поехал с нами — пускай я и не просила — и врать ему в любом случае не хотелось. Во-первых, он сам по себе хороший парень. Во-вторых, вранья вокруг меня и так многовато. — Как ты поехал за мной, не зная причины? — Я люблю приключения. К тому же хочу помириться с Дилюком, хотя видит архонт, с возрастом он становится все невыносимее. «С возрастом, — хмыкнула я, — как будто мы здесь все уже не один десяток лет прожили. С другой стороны перерождение в Барбару скосило мне пару лет». — А что между вами произошло? — Не переводи тему. Я ничего не ответила. Молчание затянулось. Я услышала как на кухне зашумело — видимо, Дилюк что-то делал на кухне. — Я пойду помогу с ужином… — Постой, Барб, — почти умоляюще протянул Кэйа. Внутри сдавило: ситуация как не крути дерьмовая и безвыходная. Скажу правду — он либо не поверит, либо я сделаю ему больно как Джинн. Совру — тоже хреново. Промолчу — тоже самое! Можно, как в игре, выключить неудобные вопросы? Я в конце концов не звала Кэйю! Я рада, что он поехал, но тут Дилюк практически бомба замедленного действия, а он и подавно. — Если это из-за Долорес, не бери в голову. Она давно метила на место Шеймуса. Конечно, ты ей как кость в горле. Она скажет, что угодно, чтобы тебя обидеть. А Джинн всё тебе простит, ты же знаешь. Спихнуть все на Долорес — соблазнительная идея. Она и мотивы не сильно скрывала, и при других наговорила достаточно. Но что дальше? Долорес может быть причиной, катализатором путешествия, но никак не целью. А Джинн… Не хочу о ней думать. И ее жалко, и нашу дружбу, которая разрушилась толком не начавшись. — Ты хочешь найти родителей? — Я просто хочу найти себя, — выдавила я. Почти не вранье. Почти правда. Эх… Я пошла на кухню, не дожидаясь ответа. Такое ощущение, что с моим появлением жизнь Барбары стала карточным домиком. Отчасти устойчивым, но все же его срок подходил к концу. И это пугало. И ещё больше пугало, что домик рушился на глазах, а средств его спасти не было. На кухне приятно шипела сковородка — пахло мясом. Дилюк резал овощи. Делал он это быстро и ровно, как будто бы меня не замечая. Рядом с доской стоял целый ряд специй, а на отдельно тарелочке лежало два острых перца — чувствую ужин обожжет дважды. Ловким движением он смахнул овощи с доски в сковородку. Я, конечно, не повар, но впечатление он производил приятное. Хотя казалось бы — у человека целый дом прислуги и даже доставка в зачаточном состоянии имеется. — Не знала, что ты готовишь. Дилюк дернулся, задел сковородку всего на мгновение и тут же зашипел, отдергивая ладонь. Обжегся. Блин. Это я его отвлекла. Я подошла к нему и схватила за руку больше по привычке — больные не особо-то сопротивлялись. Он, конечно, попытался вырваться, но весьма вяленько — видимо, мой порыв его удивил. С губ сорвалась первая попавшаяся песня — хоровая. Сейчас я хотела сосредоточиться, как учил Бай Чжу. — От-го-во-ри-ла ро-ща зо-ло-та-а-я бе-ре-зо-вым, ве-се-лым я-зы-ком… У Дилюка красивая ладонь. Пальцы длинные, тонкие, совсем не созданные для меча. Впрочем, мозоли говорят о том, что хозяин с этим не согласен. Но они какие-то… Хм. Вспомнила школьные годы и обучение игре на скрипке — тогда у меня были мозоли от струн. И по ним можно было понять сколько я занималась и когда наступал период… Лени, что скрывать. И вот его мозоли как будто бы говорили о том, что Дилюк давно не брал в руки меч. Не осуждаю, но все же интересно, особенно учитывая долг Венти. Хотя как знать — Венти не архонт сделок, так что под долгом он мог иметь все, что угодно. Я развернула ладонь к себе поближе. Покраснение прошло. Еще и кожа будто бы стала мягче. Ой, так это можно программу бархатных ручек запустить. Глядишь и до омолаживающих курсов дойдем — открою золотую жилу. — Болит? — Нет, — хрипло ответил Дилюк. Он смотрел на наши ладони с каким-то мрачным выражением лица. Я отступила — стало неловко. — Тебе помочь? — Промой рис. Стоит ли говорить, что рис я кинулась мыть как никогда быстро?