Тайна Генриха Люра

— Итак, джентельмены, ознакомьтесь с новыми обстоятельствами дела. Ответом Гасу стали ухмылки, скептически приподнятые брови и хмыканье. Стопка писем и открыток пошла по рукам. Андерс и Фредди перемигивали и толкали друг друга локтями в бока, со смешками тыкая пальцами в особенно пикантные изображения. Эппл рассматривал все это великолепие со скучающим видом, на его лице так и читалось «я видел вещи и похуже». Хейси же молча алел щеками и время от времени закатывал глаза. С опозданием Марч-Филлипс подумал, что зря он втянул юного Генри в такую грязь. Разобрались бы и без него как-нибудь. — Я так понимаю, Гасси, нужен доброволец вместо мисс Стюарт? — Джеффри поднял взгляд от написанного четким ровным почерком письма и посмотрел на Гаса. — Какой к чертям доброволец! — неожиданно вмешался Лассен. — Посмотрите внимательнее. Комендант явно предпочитает один конкретный тип. — Я бы так не сказал… — возразил было Гас. Но, к сожалению, многочисленные изображения в его руках говорили иное. Изображенных на них мужчин, независимо от того, шла ли речь о письме друга или фривольной открытке, объединяло одно: все они были высоки, стройны, голубоглазы и очень молоды. Некоторых из них язык не поворачивался назвать мужчинами, это было ещё мальчики. Совсем как… Не успел он испугаться, как Генри вышел вперед: — Значит, дело ясное. Заменить мисс Стюарт должен я. — Это совершенно не обязательно, — торопливо возразил Гас. — Предлагаю тянуть спички. Пойдёт тот, кто вытянет короткую. Под пристрастия коменданта вполне подходим мы все, кроме, может быть, Лассена. — Он оглядел всю команду внимательным взглядом. — Если побреемся. — Гас, — Эппл подошел к нему, кладя руку на плечо, — ты, без сомнений, красавец-мужчина, но на студента-выпускника уже не похож, как и я, Андерс и Фредди. Хейси прав. Да ты сам посмотри. Перед глазами Гаса замелькала россыпь фотографий разной степени пошлости. — Слишком опасно, он ещё зеленый юнец! — Мне уже двадцать пять, я взрослый мужчина, сэр! — голос Генри взвился от возмущения. — Я справлюсь! — Ты не знаешь, о чем говоришь! — чем дольше Гас перебирал письма Люра, тем сильнее волновался. — Он так беспокоится, словно Хейси — юная девственница из католической школы, которая собирается лишиться своей невинности с ротой солдат, — хихикнул Андерс на ухо Фредди. — Да лучше б это была рота солдат! — гаркнул Гас, походя к ним и протягивая одно из писем. — Чем этот жестокий и хитрый психопат! Воцарилось напряжённое молчание; команда читала пугающее послание. Джеффри хмурился, сложив руки на груди. Фредди нервно покусывал губы, а потом потянулся к своей трубке и начал ее раскуривать, чтобы успокоиться. На Андерса, на первый взгляд, написанное не произвело впечатления. Лицо не изменило своего выражения, дыхание не сбилось. Но вдруг… — Простите, парни. Я сейчас вернусь. Лассен бегом выбежал из каюты, Фредди кинулся за ним. Судя по доносившимся звукам, датского великана рвало. Гас выглянул из каюты: и правда, Андерс перегнулся через борт, а друг заботливо его поддерживал и потом помогал умыться. Спустя пару минут они вернулись. Лассен, бледный, с мокрыми волосами, опирался на руку Альвареса. — Я понимаю, что на войне бывает всякое. На поле боя, с врагами, всё разрешено. Но чтоб так… — Андерс развел руками, словно извиняясь за неуместную слабость. — У нашего пожирателя сердец нежное сердце, кто бы мог подумать, — усмехнулся Эпплярд. Фредди с негодованием шикнул на него: — Не смешно, Эппл, — и обратил все свое внимание на Лассена: — Ты как, приятель? Хочешь воды? Дверь скрипнула, в образовавшуюся щель просунул голову Хэрон: — Так что, джентельмены? Вы приняли решение? — Да, — ответил за всех Хейси. — Я беру эту миссию на себя. — Прекрасно, тогда поторапливайся. Скоро отчаливаем, — и Хэрон скрылся снова. Только сейчас Гас заметил, как в каюте темно и душно, как давят стены крохотной комнаты. Словно лежишь в гробу. Хоть бы обошлось! Хоть бы не зашло дальше невинного флирта! Он же не простит себе, если с этим чертовым мальчишкой что-то случится. — Только одно замечание, — Гас с тяжелым сердцем посмотрел на него. — Люр явно предпочитает совсем юных. Все мальчики с фотографий безбородые. — Сойдет и так, — отмахнулся молодой человек. — Хейси, отнесись к заданию ответственно, — Марч-Филлипс сделал попытку обойти стол, за которым они все собрались, и приблизиться к Генри, но тот резво обошел вокруг, скрываясь за мощной фигурой Лассена. — Что за глупые шутки, сэр?! — Какие шутки, я очень серьезен. Придется сбрить. — Ни за что! — От этого зависит исход операции! — Не преувеличивайте! — Судьба Британии в твоих руках! Ну же, Хейси, подумай о нашей Родине! О нас, в конце концов, Эппле, Фредди, Андерсе, обо мне… Они кружили вокруг стола, Гасу никак не удавалось настичь упрямого мальчишку, но на последнем слове тот споткнулся, уставившись на него. Фредди и Андерс мгновенно перемигнулись, рывок, звуки борьбы — Лассен заломил руки Хейси за спину, а Альварес зажал голову, как в тисках. Игра в кошки-мышки наконец закончилась. — Прости, Генри, так надо для дела. Эппл, горячую воду, мыло и помазок. — Я вам это припомню! А ещё друзья называются! И вы туда же, сэр! Яростные взгляды и возмущенное фырканье не помогли. Марч-Филлипс методично освобождал лицо Хейса от растительности, поражаясь про себя: как же я раньше всего этого не видел? Высокие скулы, изящно очерченный профиль и брови вразлёт, и пронзительно-голубые глаза, горящие сейчас праведным гневом… Гас и не заметил, что ведёт бритву медленнее, чем необходимо, и дольше задерживает пальцы то на щеке, то на подбородке Хейси. Светлая с нежным румянцем кожа ощущалась очень гладкой и приятной наощупь. — Закончили? — Генри дернулся и Гас, с своему огромному сожалению, оставил на его скуле небольшой порез. — Я вам это припомню, парни! Ответа не последовало. Четыре пары глаз изумленно пялились на молодого человека. — Тебе точно двадцать пять, а не восемнадцать, Хейси? — выдал наконец Эппл. — Вы только гляньте на эту мордашку! Наш дорогой комендант будет в восторге. — А кто бы не был, — задумчиво протянул Лассен, оценивающе рассматривая Генри. — Ты тоже? — как-то слишком резко встрял Фредди. — Я? Нет, для меня Хейси слишком нежный. Я предпочитаю что-нибудь… погрубее. Чуть сощуренные глаза было плохо видно за маленькими круглыми стеклами очков, но Гасу там почудилось вожделение и интерес. К счастью для Андерса, они не было обращены на Генри. *** — Хозяин, к вам посетитель, — черный слуга почтительно поклонился и замер, не смея поднять взгляд. — Пусть войдет, — Генрих Люр поудобнее устроился в кресле и отпил небольшой глоток великолепного контрабандного коньяка из своего стакана. На пороге появился молодой человек, при виде которого у Генриха пересохло во рту и вспотели ладони. Он уже довольно давно служил комендантом на этом Богом забытом островке, среди черных дикарей. Конечно, тут находилось достаточно европейцев: испанских, итальянских и немецких солдат. Но неопытных новобранцев на имеющий большое стратегическое значение остров отправляли немного; в основном гарнизон составляли уже закаленные в боях воины, ветераны, покрытые шрамами. Молодых солдат было мало, а красивых среди них (или хотя бы симпатичных) еще меньше. Поэтому вошедший юноша заставил кровь Люра закипеть. — Хайль Гитлер! — незнакомец вытянулся в струнку, выбрасывая вверх правую руку. — Хайль, — Генрих удивленно поднял бровь, отвечая на приветствие: в голосе слышался иностранный акцент. — Что привело вас ко мне? Когда первый приятный шок прошел, Генрих разглядел на рукаве юноши нашитый на форму герб в красно-желтой гамме испанского флага. Интересно… испанец, а приветствует его, как настоящий ариец. А какая выправка! Форма сидит идеально, ни складочки, прекрасно подчеркивает гибкую стройную фигуру. Как же он непохож на местных испанцев-разгильдяев! — Разрешите доложить, герр комендант, рядовой Элисондо по поручению мисс Марджери Стюарт, — молодой человек все еще стоял перед ним, вытянувшись, как на параде. — Мне приказано отнести вам этот сверток с маскарадным костюмом и передать: «Клеопатре нужен Цезарь». — Зачем же так официально, — Генрих изобразил на своем лице самую любезную улыбку, хотя и почувствовал раздражение, вспомнив мисс Стюарт, эту нахальную дерзкую девчонку. Такая везде без мыла пролезет, не мытьём, так катаньем. — Присаживайтесь, располагайтесь. Новые лица здесь редкость, не расскажете немного о себе? — Я не смею, герр комендант, я всего лишь рядовой, — на лице юноши появился очаровательный румянец. — Оставим церемонии, мой юный друг. Здесь, на Фернандо-По, мы все делаем общее дело и только это важно. Слуга, повинуясь взмаху руки, принес второй бокал. Генрих сам налил своему гостю. Мальчик явно не привык к спиртному: уже после нескольких глотков его щеки раскраснелись, глаза заблестели, а держаться он стал намного расслабленнее. Люр с тонкой улыбкой рассматривал молодого человека, пряча лицо за своим бокалом. Высокий, стройный, правильные черты лица, словно с агитационного плаката, яркие голубые глаза… Все, как он любит. После первого бокала Генрих уже знал всю биографию своего гостя: Энрико Элисондо, сын моряка-баска и австрийки, то ли опереточной певицы, то ли танцовщицы. Много ходил в море с отцом, на разных кораблях, поэтому знает английский и французский; а мать-австриячка немного учила его немецкому. Весь разговор и состоял из жуткой смеси этих языков, но комендант не обращал внимания на такие мелочи. На военную службу парень пошел добровольцем, поскольку восхищается фюрером и Великим Рейхом. — Я столько слышал о вас, комендант Люр, — после второго бокала Энрико проникновенно посмотрел ему в глаза. Генрих сглотнул, когда его лежащую на столе руку накрыла ладонь молодого человека. — Для меня честь служить вместе с вами. — И для меня честь познакомится с таким достойным молодым человеком, — он слегка сжал тонкие, но сильные пальцы. — Пожалуйста, называйте меня Генрих. Комендант придвинулся поближе к юноше и задел что-то ногой на полу, раздался шелест. — О Боже, я совсем забыл! — тот хотел было вскочить, но был удержан твердой рукой коменданта. — Мисс Стюарт сказала, я обязательно должен удостовериться, что вы приняли маскарадный костюм и что придете на вечеринку! — Что связывает вас и мисс Стюарт? — слегка нахмурился Генрих. — Ничего. Я только сегодня прибыл на Фернандо-По вместе с другими новобранцами, а ей нужен был кто-то, чтобы отнести пакет. А тут как раз мимо проходили мы с нашим командиром. Она и попросила меня. Энрико откинулся за спинку стула, словно ему было тяжело дышать, и расстегнул воротничок форменной рубашки. Генрих уставился на открывшуюся в вырезе шею и ключицы, любуясь разительным контрастом между загорелым лицом и молочно-белой шеей. Зрелище загипнотизировало его и Люр невольно представил, как молодой человек выглядит без одежды. На такой коже, светлой, тонкой и нежной, должно быть, синяки легко появляются и долго не сходят. При мысли об этом его тело пронизала горячая волна возбуждения. — И как вы ее находите? Очаровательна, не правда ли? — Не знаю. Я не ищу женского общества, Генрих. Мужская компания привлекает меня намного больше. Особенно мужчины старше и опытнее меня. Которые многому могли бы меня научить. Мальчик смотрел прямо на него. На щеках разгорелся румянец, рот приоткрыт. Генрих почувствовал себя так, словно выиграл миллион в лотерею. Еще бы: юный красавец сам идет к нему в руки. Прекрасный подарок после длительного воздержания. — Правда, Марджери звала меня с собой, на тот случай, если вы не захотите… — Думаю, мисс Стюарт не останется без пары при любом раскладе, — прервал его Люр. Ему очень не понравилось это «Марджери», поэтому он предложил: — А вам бы хотелось пойти на офицерскую вечеринку? -Но это же нарушение субординации? — Не беспокойтесь, одно мое слово и весь офицерский состав закроет на это глаза. Ну же, соглашайтесь, — Люр сильнее сжал ладонь Энрико и придвинулся чуть ближе на стуле. Теперь они сидели, соприкасаясь плечами. — Вам невозможно отказать, Генрих… — прошептал тот с легкой улыбкой. Ярко-синие глаза скрылись за пушистыми темными ресницами. Люр подался вперед: алые, чуть обветренные губы манили к себе и комендант знал, что не встретит сопротивления. А если все же встретит, так даже интереснее. За дверью послышалось вежливое покашливание: — Прошу прощения, хозяин, вас желает видеть командир итальянского корпуса. Он говорит, это срочно. — Черт бы его побрал, — Люр с досадой выдохнул, отстраняясь от желанного тела. — Увидимся на вечеринке, Генрих, — Энрико соблазнительно улыбнулся, поглаживая его ладонь. — Я только что придумал сюрприз для вас, который, поверьте, компенсирует эту маленькую неприятность. — Я заинтригован, — комендант махнул рукой, отсылая слугу прочь. — Но, прежде чем вы меня покинете, выпьем на брудершафт. Я настаиваю. Коньяк снова наполнил стаканы. Генрих помог Энрико подняться со стула. Они переплели руки, локоть к локтю и одновременно выпили до дна, смотря друг другу в глаза. — Это старинный обычай. Теперь мы — добрые друзья и должны говорить друг другу «ты». Люр не торопился отпустить молодого человека. Плечи и предплечья под его ладонями наощупь ощущались твердыми, мускулы — крепкими, но не слишком массивными. Стройный, однако не тощий заморыш — идеально. Коменданта охватило одновременно вожделение, нетерпение и сильная досада: ведь прямо сейчас он уже не мог ничего сделать. «А мальчик-то, судя по всему, ещё не умеет пить», думал Люр, любуясь расслабленной улыбкой своего визави. «Позже, на вечеринке, надо этим воспользоваться». — Ну и самое главное — дружбу нужно скрепить поцелуем, — Генрих провел по щеке Энрико кончиками пальцев и почувствовал крохотную неровность, явно недавний порез. Брови молодого человека слегка дрогнули от легкого дискомфорта. А голову Генриха наводнили соблазнительные картины: как это красивое лицо искажается от боли, невероятные синие глаза наполняются слезами, а голос становится хриплым после долгих часов криков. Этой белой коже недолго оставаться целой, уже скоро ее прочертят десятки, сотни алых меток, не чета этой, длиннее и глубже… Пальцы коменданта сжались на шее Энрико, он резко пригнул голову парня к себе и впился жестким поцелуем в его губы. Тот дрогнул и первое мгновение не отвечал, но Люра эта неопытность только воспламенила. Его пальцы сжались в русых волосах до боли, до побелевших костяшек, его язык грубо врывался в чужой рот, как врывается вражеская армия в покоренный город. Сейчас его не интересовало, отвечает ли мальчик на его страсть, Люр просто наконец получил то, что хотел от него с первой секунды. В чувства коменданта привел вежливый стук в дверь. Ах да, командир итальянского корпуса. Вот принесла же его нелёгкая! — До вечера, Генрих, — прошептал его будущий любовник, прежде чем исчезнуть. Генриху ничего не оставалось, кроме как накинуть китель (итальяшке видеть его эрекцию не обязательно) и с нетерпением ждать вечера. *** — Как всё прошло? — Хэрон появился за левым плечом, словно материализовался из ниоткуда между двумя солдатскими бараками. — Как по маслу, — Генри не обернулся, даже бровью не повёл, он продолжал свой путь, не глядя на собеседника. — Комендант заглотил наживку. Он на крючке. Приступаем к следующему пункту плана. — С тобой все в порядке? — тот подозрительно прищурился. — Были трудности? Не стесняйся, говори, главное — наша цель, тут нет ничего стыдного. — Со мной все хорошо, — резко оборвал его Генри. — Может быть, тебе что-то нужно? Помощь, совет, что угодно? — Нет! Да… Мистер Хэрон, — тон Хейса стал неуверенным, — настоящий Энрико, похоже, грязнуля. Не могу найти в его вещах зубную пасту. Не поможете достать? Очень нужно. — Ты точно в порядке? — Хэрон посмотрел еще подозрительнее. — Абсолютно! — Генри резко остановился и схватил не ожидавшего этого Хэрона за рубашку на груди, чуть приподнимая. — Просто дайте мне эту чертову пасту! Прямо сейчас! И не задавайте больше глупых вопросов, сэр. Позже, в казарме, почистив зубы три раза, чтобы смыть всякое упоминание о Люре, Генри заставил себя успокоиться. Он не нервная девица. Он доведет дело до конца и не подведет своих боевых товарищей. В первую очередь, не подведет Гаса. Генри сделает всё необходимое, чтобы план сработал. Хотя, думать о том, что будет, если что-то пойдет не по плану, было неприятно. Еще неприятнее — представлять, как изменится мнение Гаса о Генри, если чертов комендант получит больше, чем томные взгляды и флирт. Вдруг он станет его презирать? Самый важный человек в его жизни, он столько для Генри сделал, его лучший друг… Увы, только друг, который видит в нем младшего братишку. Но лучше уж братишку, чем шлюху. А коменданту Люру, когда все кончится, Генри лично перережет глотку.