Грязная душа

      Лёгкие слиплись, отказываясь пропускать кислород, и Гарри начал хватать воздух ртом, как рыба, нервно поглядывая на Драко.       Он даже не знал, что хуже: то, что никто ему ничего не сказал или то, что он вынужден играть против своего любимого человека.       Раньше Гарри никогда над этим не задумывался, но сейчас, когда они с Драко начали встречаться, отчётливо понял, что больше не хочет его выигрывать. Теперь это казалось каким-то неправильным поступком. — Все готовы? Пожмите друг другу руки и помните, я жду от вас честной игры! — мадам Хуч поднесла свисток к губам и, дождавшись, когда Оливер и Маркус пожмут друг другу руки, свистнула.       Гарри взлетел в воздух, как в тумане, до боли вцепившись в свою «Молнию». Он видел светлую макушку совсем рядом, а оттого было ещё хуже.       Даже морозный ветер, холодящий щёки, не остужал голову, лишь неприятно раня кожу.       Гарри оглянулся, пытаясь найти взглядом снитч и подсознательно ища дементоров, но глаза, как назло, слезились, и окружающий мир расплывался, превращаясь в одно сплошное мутное пятно.       Поправив дрожащими руками очки, Гарри заметил Драко, очевидно, желающего ему что-то сказать, а потому понёсся к земле, по-прежнему высматривая снитч.       Он злился, обижался, но при этом и понимал, почему никто его не предупредил — нервов определённо было бы больше, узнай он заранее об их противнике.       Вдруг раздалось звучное трепетание, и золотой шарик блеснул где-то сбоку.       Гарри оглянулся, замечая его периферийным зрением и понимая, что Драко находится прямо рядом с ним. Казалось, стоит ему протянуть руку, и пальцы сомкнутся вокруг холодного металла.       Впрочем, Драко тоже его заметил, но не сделал и попытки подвинуться. Он лишь смотрел на Гарри, продолжая виновато улыбаться. — Ты, что, его не видишь? — шум ветра бил в уши, отчего приходилось кричать. — Поймай, надо обернуться!       Драко еле заметно качнул головой и вдруг начал спускаться, оставляя снитч за своей спиной.       Он очевидно поддавался.       Гарри сжал зубы, отчётливо понимая, что победа будет нечестной, если он воспользуется шансом. Но было ли честно то, что Драко ему ничего не сказал? Да и что скажет Оливер, если Гриффиндор проиграет?       От мыслей об Оливере стало грустно. Он действительно делал всё для победы и по-своему заботился о команде. Подвести его в такой ответственный момент было абсолютно нельзя, потому Гарри рванул вперёд и схватил снитч.       Трибуны взорвались аплодисментами, Джоржан Ли что-то кричал про пять минут от начала матча, а светлая макушка Драко нервно застыла в воздухе рядом с Маркусом Флинтом, выслушивая от него оскорбления. — Гарри! Гарри, ты молодец! Пять минут от начала матча, подумать только! Это, мне кажется, новый рекорд! Так и знал, что «Молния» принесёт нам победу! Отлично! — Оливер широко улыбнулся, хлопнув Гарри по плечу, и полетел к мадам Хуч.       Гарри слабо кивнул, опускаясь на землю. Он всё ещё чувствовал стыд за несправедливую победу и за то, что Драко ему поддался так быстро. Словно самостоятельно Гарри не смог бы выиграть.       Раздражённо кусая губы, он направился к замку, даже не слыша поздравления от друзей. Нервное ожидание матча сменилось неконтролируемой злостью.

*****

      Драко нагнал его у самого Хогвартса. Он ничего не сказал, просто идя рядом и изредка поглядывая на Гарри из-под светлых ресниц.       Они уже почти подошли к главной двери, когда Драко негромко спросил: — Злишься? — Ты не сказал мне ни о чём, а потом ещё и поддался! Это не матч, а сплошной позор! Я чувствую себя ещё хуже, чем если бы проиграл! — злость клокотала внутри, а от чрезмерного стресса глаза заслезились. — Прости. Прости, конечно же ты прав. Гарри, я не знал, как тебе сказать об этом. Мы поменялись с Рейвенкло за пару дней до, и я боялся, что у тебя сдадут нервы, если ты обо всём узнаешь. Извини меня, надо было сказать, — Драко ласково сжал ладони Гарри, взволнованно заглядывая ему в лицо. — Пожалуйста, извини меня. Прошу, скажи, что я могу сделать, чтобы всё исправить?       От его нежного тона злость в одно мгновение испарилась, сменившись на смущение. Гарри покраснел и осторожно обнял Драко, кладя голову ему на плечо: — Пожалуйста, всегда мне обо всём говори, иначе я начинаю чувствовать себя калекой. Мне жаль, что я эмоционально не стабилен, но я хочу всегда знать правду. — Хорошо, прости меня. Я совершенно не подумал о том, как ты себя почувствуешь. Прости, — Драко прижал его к себе, покрывая поцелуями мокрые от снега волосы. — Но я уверен, что ты бы всё равно выиграл и без моей помощи. — Ты врёшь, — Гарри улыбнулся, чуть крепче вжимаясь в чужую грудь. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю.       Они целовались прямо под снегом, согревая друг друга в объятиях. Впервые за долгое время Гарри чувствовал себя абсолютно спокойно.       Даже несмотря на нечестную победу, мысль о том, что он смог выйти на поле и под взглядами многочисленной толпы выполнить все действия, которые от него требовались, приятно согревала душу.       Возможно, мистер Трогмортон действительно был прав — улучшение наступает, пусть и медленнее, чем ожидалось.

*****

      После победы Оливер стал лишь более активным. Обрадовавшись возможному шансу выиграть Кубок Школы, он начал устраивать тренировки всё чаще, бесконечно болтая о скорых матчах.       Гарри метался между учёбой и квиддичем, находя успокоение лишь в объятиях Драко. Каждые выходные он встречался с целителем, а вечером — занимался вместе с профессором Люпином.       Патронусы у них с Драко выходили всё лучше. В последний такой урок олень и дракон устроили в кабинете настоящую гонку, что вызывало у Гарри сильную радость.       Мечась между большим количеством дел, он почти не думал о Сириусе и дяде Верноне, вспоминая о них лишь в редкие моменты встреч с Дамблдором, изредка заходящим узнать о самочувствии Гарри.       Правда, в последние пару недель всё чаще он напоминал о Фадже, уточняя, понимает ли Гарри, что свои слова ему придётся подтвердить воспоминаниями.       Этот вопрос заставлял сердце взволнованно стучать, а мысли вновь возвращаться к жутким дням в доме на Тисовой улице.       Гарри всегда слабо кивал, задушено обещая, что скоро отдаст своим воспоминания в Министерство. Он знал, что вместе с воспоминаниями о Пайке так или иначе просочатся и воспоминания о дяде Верноне, что запустит долгое и болезненное для него расследование и суды, где так или иначе, но встретиться с Дурслем придётся.       Самое ужасное, наверное, было в том, что Гарри был уверен, что об изнасиловании вскоре узнают все — как минимум Фадж, Дамблдор и судьи, а от них слухи вполне могут просочиться в школу.       От нервов он с трудом мог сосредоточиться, раз за разом представляя, как вся школа смотрит на него, видит насквозь его грязную душу и начинает ненавидеть.       Сможет ли Драко продолжить с ним встречаться, когда все вокруг подвергнут Гарри насмешкам? Сможет ли выдержать критику своего возлюбленного?       Думать обо всём этом было слишком страшно, потому Гарри, как мог, откладывал пугающий разговор, обещая Дамблдору, что поговорит с ним весной, ближе к экзаменам.       Между тем, Драко начал замечать его странное поведение и задавать всё больше вопросов, взволнованно спрашивая, может ли он чем-то помочь.       Сил оставалось всё меньше. Гарри чувствовал себя спокойно только во время сна, когда мог не думать о воспоминаниях, Фадже, экзаменах и Сириусе. Впрочем, и это было ненадолго. В один день всё изменилось.