дневники арсения

есть вещи, о которых мы не хотим говорить, давай лучше обойдёмся без этого. просто продолжай улыбаться, влюбившись и разлюбив, в стыде и в гордости, вместе во все времена. никогда не говори никогда, мы ведь не знаем, когда… время, время, снова время, сейчас мы моложе, чем были раньше. не отпускай меня. представь, ты — королева всего мира. всё в поле твоего зрения — под твоим управлением. я буду твоим охранником, поддерживая за руку, когда всё вокруг разваливается. никогда не говори никогда, мы ведь не знаем, когда… время, время, снова время, сейчас мы моложе, чем были раньше. не отпускай меня. мы расстаёмся и сходимся снова и снова, мы всё дальше друг от друга, но мы будем вместе, опять будем вместе. не отпускай меня.

***

Арсений распахивает глаза резко. Не так, как в фильмах, когда сначала постепенно, размыто и больно. Арсений распахивает глаза резко и морщится, понимая, что так ещё больнее, чем в фильмах. Он начинает щупать себя, ища повреждения, но понимает, что всё в порядке. Первая же мысль совсем не о себе. Арсений поднимает взгляд и вздрагивает, когда понимает, что не один. Антон сидит в кресле около окна. И первым делом Арсений озвучивает именно свою мысль, потому что потому. — Что с Егором? Странно не то, что Антон вообще здесь. Странно не то, что Арсений вообще-то даже не в своей комнате. Странно не то, что он в доме Антона. Хотя… ладно, это странно. Но по странности побеждает тот факт, что Антон молчит. Смотрит и молчит. Арсений сглатывает, когда поверхность рядом прогибается под весом чужого тела. Но продолжает смотреть на Антона так, будто совершенно не боится. Почему речь о страхе? Потому что Арсений только сейчас понял эмоцию Шастуна. Это злость. Самая настоящая. И искренняя. — Знаешь, я хотел спросить о том, как ты себя чувствуешь, но пропущу эту часть. Также, как ты пропустил ту часть, в которой спрашиваешь меня о том, как всё закончилось или о себе, например. Почему ты жив, кто тебя спас или ещё что-нибудь. Но первым делом ты спрашиваешь про своего бывшего, так что я тоже пропущу излишнее беспокойство, которое нахуй никому не всралось, и начну говорить от чистого вампирского сердца. Арсений сглатывает ещё раз, совершенно пока не осознавая, что происходит. Даже вина немного подступает к горлу, но он не успевает подумать об этом хорошенько, потому что Антон сбивает собой. — Арсений, какого чёрта ты закрыл меня собой, если я вампир, а ты просто человек? Ты думаешь, это шутки? Когда я говорю уходить, ты должен уйти. Понимаешь? А ты лезешь туда, куда не надо. Думаешь, я каждый раз буду рядом для того, чтобы тебя спасти? Хуй там плавал. Меня может не оказаться рядом. И может случиться всё, что угодно. Ты вообще думать умеешь? — Не кричи на меня. Арсений не ожидал. Антон говорил с таким напором, что Арсению попросту стало страшно. Антон выглядел очень разъярённым сейчас, но явно сдерживал себя. И это ещё не вся мощь его злости. Но Арсений ненавидит, когда на него кричат. Это самая хуёвая штука на планете. Антон вдруг осекается. Отворачивается, прикрывает глаза и пытается себя усмирить. Пока Арсений пытается себя успокоить. Ему банально хочется разреветься, но он не станет. Он сможет стерпеть свои эмоции. Он не будет им поддаваться. Нет. Не сейчас. Арсений додумывает уже на стадии, когда слёзы неприятно начинают высыхать. В этот самый момент Антон разворачивается обратно, меняясь в лице. — Арсений, я перегнул, да? — Но Арсений не знает, что сказать. Он не был готов ко всему этому. Он просто не был готов к тому, о чём мечтал. Но дело в том, что мечтал он немного о другом. — Эй, не плачь, слышишь? Всё в порядке. — Нет, Антон. Не в порядке. Ничего не в порядке. И я не в порядке. После всего, что случилось, я не в порядке. Как раньше не будет. Арсений вздрагивает, когда чужие пальцы стирают слёзы. Арсению непривычно, что Антон может быть таким. И самое паршивое, что даже после всего, что случилось, Арсений продолжает влюбляться сильнее. Руку Антон не убирает, но опускает её ниже для того, чтобы сжать ладошку Арсения. — С Егором всё в порядке. — Облегчение. Арсений чувствует облегчение. — Тихон дал ему крови. Легенда гласит, что он напился и отрубился где-то на парковке. Егор ничего не будет помнить. Арсения осеняет. Он на автомате сжимает руку Антона сильнее. — Ты меня спас? Антон хмыкает. — Я. Подумал, что у тебя слишком красивая мордашка. Не смог не спасти. Арсений легонько улыбается, выдыхая. Антон своими методами пытается успокоить его. И сам не понимает, что делает с сердцем Арсения. — А остальные? С ними всё в порядке? Антон переплетает пальцы. И Арсений шумно выдыхает, но не собирается прекращать. Он будет игнорировать то, что происходит, но отказаться невозможно. — Выграновскому теперь будет тяжело. Он принял свою участь. И сбежал. Сразу же. Ваня орал на нас благим матом, но Тихон смог его успокоить. Своим методом. Правда, потом я еле смог остановить Ваню. — А Дима? Он… кто вообще? Антон облизывает губы, забираясь на кровать, но руку отпускает лишь на несколько секунд для того, чтобы переплести пальцы снова, когда Арсений подвинется и освободит ему немного места. Арсений всё ещё не понимает, что происходит, но делает вид, что это совершенно обычно и типично для их взаимоотношений. — Я думал, ты не захочешь про него говорить. — Я хочу. Потому что ещё один близкий для меня человек оказался не тем, кто он есть на самом деле. Они знали с Ваней всё даже тогда, когда я мечтал и своими мечтами охотно делился. С Ваней немного другая ситуация. Он уехал. Надолго. А Дима… я ведь даже хотел подсадить его на сериалы о вампирах. Антон слушает внимательно, не перебивая. И осторожно сжимает ладонь сильнее моментами. Сердце не на месте. Но Арсений держит себя в руках. — Он охотник. И он сбежал вчера также быстро, как появился. — Что? Антон смотрит с сожалением. — Арс, он охотится на таких, как мы. Их семья. Они сменили фамилию. И смогли залечь на дно. Тихон очень многое узнал за эту ночь. — И что же теперь? — Пока не знаю. Как ты себя чувствуешь? Перевод темы. Арсений соглашается и на это, потому что эпицентр боли в голове зашкаливает. Ему вообще думать не хочется. — Голова болит. Но это не самое паршивое, что может быть. — Таблетку? — Можно. Мне просто нужно пережить это. Антон отлучается всего на минуту для того, чтобы принести лекарство, но после — не садится снова рядом. И Арсению становится даже грустно. Кажется, что его жалеют. Что чувствуют вину. И от этого как-то ещё хуже. Нет, Арсений не станет думать об этом, потому что может слишком сильно уйти в эту тему, а ему это не надо. Ему бы сейчас с актуальными мыслями разобраться. Например, как вообще теперь вести себя с Димой? Дима — друг. Лучший друг. С детства. Который терпел все выходки Арсения, который смотрел с ним фильмы про тех, на кого охотится, который всегда отличался скептицизмом, который никогда не верил. Иронично. — Я пойду, Арсений. Отдыхай. Сколько нужно. — Ты куда? Антон задумывается, но лишь на секунду. — Тебе лучше не знать. Вампирские дела и всё такое. — Ты кушать пойдёшь? Антон вдруг улыбается. И Арсений плывёт, чувствуя себя дурачком немного. — Да, Арсений. — К Ире? Брови Антона живут своей жизнью. Арсению это так сильно нравится! Потому что он ебанулся. — Нет. Её я оставлю в покое. Обещаю, что не трону. И никого не убью. Перестань так смотреть на меня, Арс. Арсений хмыкает, пытаясь понять. Ему нравится это прозвище из уст именно Антона или нет? Через секунду примерно становится понятно, что да. Нравится. Это сближает? Наверное. Арсений даже улыбается легонько. — Арс? — Не нравится? Могу ёжиком всегда называть. Или принцессой. Как я там ещё тебя называл? — Нет, Антон, мне нравится. Это прикольно. — Прикольно, да. Согласен. Они смотрят в глаза друг друга до первой неловкости. И Антон выходит, оставляя Арсения наедине с собой. В голове всё кричит о том, что всего этого он не хотел. Всего этого не должно было случиться, но фантомное ощущение шастуновской ладони до сих пор грело кожу. И Арсения это успокаивало. Антон его спас. Антон действительно его спас. Другая сторона медали сложнее. Она грязная, потемневшая и совершенно не блещет красотой. Если бы Антон не вернулся сюда, ничего бы не было. Арсений сейчас не думал бы о том, что его предали. О том, что теперь всё стало по-другому. Как раньше не будет. И это факт. Вернулся Антон — вернулся Ваня. Дима показал свою суть. И жизнь перевернулась. Арсению хотелось другого, но идеальной истории не бывает. Идеальной жизни тоже. Возникает вопрос. Если он упадёт в этот омут с головой, какова будет цена? Подумать об этом он не успевает. Нет, успевает, но недолго, так как сон почему-то до сих пор наступает на горло. Арсений прикрывает глаза на секунду, но почему-то просыпается, судя по циферблату на стене — через несколько часов. И просыпается он не просто так. Арсений просыпается от шума, снова вспоминая всё, что случилось. Вспоминая, где он и кто он. В дверь врывается Ваня, который тут же подлетает к Арсению, стискивая его в объятьях. Позади врывается Тихон, но не спешит рушить идиллию. — Арсений, ты как? Ты в порядке? В физическом плане. Всё в норме? Точность — это важно. Арсений знает, что Тихон мешает, но выгонять его не хочется. Ведь он спас жизнь Егору. Арсений думал так не с точки зрения чувств. К Егору он никогда ничего не испытывал. Просто Егор никому не причинил вреда. Он оказался не в том месте и не в то время. Он ни в чём не виноват. — Да. Всё в норме. Не беспокойся. Ваня кивает, отпуская, и поджимает губы, оборачиваясь к Тихону. — Свали. Мне нужно поговорить с Арсением наедине. Тихон кривится, передразнивает, но скрывается, прикрывая дверь. И Арсений вспоминает слова Антона. — Вань, а как Тихон тебя заткнул? Мне Антон коротко рассказал о том, что вчера было после того, как я вырубился. Но я так и не понял, что между вами произошло. Ваня дышит глубоко. Пытается. Но не выдерживает сложности вопроса. — Он меня засосал. Придурок. — Арсений сглатывает, не пытаясь переварить сразу. — Я, конечно, много боли ему вчера причинил, но Антон встал на защиту своего братца, поэтому его мозги были спасены. Даже если спасать было нечего. Арсений даже смеётся. Такого он точно не ожидал. Даже если их отношения с самого начала были похожи на те самые взаимоотношения, когда двое друг друга бесят, оскорбляют, постоянно ругаются, а потом в один момент оказывается, что всё это было по большой любви, просто никто из этих двоих не мог долго этого понять. Именно так. — Он тебе нравится? — Ваня смотрит так, будто хочет втащить. — Нет, я не настаиваю на том, чтобы он тебе нравился, я просто задал вопрос. Я уточняю. Потому что вы оба странно себя ведёте. — А тебя не смущает, что вокруг тебя собралась компания, состоящая из вампиров, оборотней, ведьм и охотников? Или тебя только наши взаимоотношения с Тихоном смущают? Арсений снова улыбается, но признаёт поражение. Но мысль о том, что Ваня так и не ответил на вопрос он положит в один из ящиков в своей голове. Мысленных ящиков. Их там слишком много, но что-то уже можно расхламить и выбросить. Место найдётся. — Я понял. Просто пытаюсь отвлечься. Ваня смягчается, губы поджимает, но ничего не говорит. — Кстати, Вань, а ты знал про Диму? — Я что-то чувствовал, но не предполагал, что всё настолько плохо. Его способности начали проявляться лишь тогда, когда вернулись эти вампирюги. До этого он и сам, я думаю, был не особо осведомлён о том, кто он такой. Он знал, просто не было повода для того, чтобы убить вампира. Всего-то. Арсений задумывается и вдруг осознаёт, что всё действительно так. Даже в случае с Димой. Всё упирается в братьев. — Ладно, нужно, наверное, возвращаться в общагу. Мне здесь холодно почему-то. — Зябко, да. Это от Тихона сыростью просто веет. За столько лет подсырел весь. Макушка Тихона появляется из-за двери прямо в тот момент, когда Арсений встаёт с кровати, пошатываясь, но не падая благодаря плечу Вани. — Я всё слышу. — Очень рад. Мы пошли. Но Тихон перекрывает путь на свободу, становясь напротив. Дверь блокируется, но Арсений уже знает, что будет. — Антон будет не очень рад, если ты заберёшь Арсения. — Хуй там, Тиш. Мы с Антоном утром разговаривали. И со мной Арсений будет в полной безопасности. — Не думаю, что он будет с тобой в полной безопасности. От оборотней ты его защитить не сможешь. — Кто тебе сказал эту чушь? Я могу то, от чём ты даже не слышал никогда за всю свою долгую жизнь. — Ты так бесишь меня, сил нет. Арсений молча наблюдает за их перепалкой, лишь вздыхая временами, потому что встревать ещё и в эти взаимоотношения он не желает. Ему хватает того, что есть. — Тихон, мы пошли, отойди. В этот раз Антона рядом нет, поэтому твою задницу никто не спасёт. — Ладно. Но будь на связи, лады? Я же должен хоть какое-то условие поставить, а не отпускать вас просто так. Ваня фыркает. И они быстро выходят из дома под пение птичек. Сказка прямо. Если не учитывать всё остальное. На улице хорошо. На улице тепло. Но глаза слепит так сильно, что Арсений не перестаёт жмуриться даже тогда, когда они садятся в машину. Стоп. — Это твоя машина? — Да, моя. Теперь нет смысла её скрывать. Ещё неделю назад пригнали. Располагайся поудобнее. Арсений расслабляется, но тяжёлые мысли одолевают всю дорогу. Сможет ли он вывезти всё то, что происходит? Реальность пошатнулась, переплелась с мечтами и дала по мозгам, нервам и всему, чему только можно. Это давит. Это всё на Арсения давит. И возникает вопрос. Надо ли ему это? Он ведь об этом мечтал, верно? Да. Но не фанатская часть, а та самая разумная — твердит на повторе о том, что будет тяжело. Будет опасно. А он всего лишь человек. Да, его окружают сильные существа. Да, он должен чувствовать себя в безопасности, но именно сейчас — он вообще этой безопасности не ощущает. Он ощущает себя уязвлённым. И слабым. Если подумать логически, по сравнению с Антоном и всеми остальными — он действительно слабое звено в этой цепочке. Но все сомнения рушит лишь одно. Тот самый момент, когда его руку сжимала чужая ладонь. Арсений прикрывает глаза и больше не думает. А в общаге приводит себя в порядок, быстро принимая душ, и ложится спать дальше, потому что становится невыносимо думать о том, что всё это действительно происходит с ним. Вы бы вывезли?

***

Проснулся Арсений снова от шума. Кто-то бросал камешки в окно. Улыбка сама лезет на лицо. Арсений знает, что это Антон. Поэтому собирается спуститься сразу же, напяливая домашние тапки и халат на растянутую майку сверху. Зябко. Но Антон обнаруживается за дверью. И Арсений молча пропускает его внутрь. Арсений смотрит на Антона, вспоминая сегодняшнее утро, когда его присутствие очень помогло не сойти с ума. Арсений смотрит на Антона, стоя посреди комнаты. И всё ещё не знает, как пережить. Антон подходит совсем близко, но никого это не смущает. Если только вахтёршу на проходной, которая снова не вспомнит о том, кого она только что пропустила. И пропускала ли вообще. Арсений чувствует, что что-то не так, когда Антон поджимает губы и не даёт начать разговор. Начинает сам. — Арсений, я хочу дать тебе выбор. — Что? — Постой. Не перебивай, ладно? Антон снова это делает. Он берёт за руку, переплетая пальцы, но больше — ничего. Арсений смотрит в глаза пристально. Потому что не совсем понимает, что за выбор. — Я могу заставить тебя забыть обо всём. Ты будешь жить, как раньше. Или я могу сделать так, чтобы ты жил ещё лучше, чем до этого. Я могу вырезать моменты, которые причиняли тебе боль. И больше мы никогда не заметим друг друга. Ты всё забудешь. — Арсений порывается возмутиться, но Антон не даёт своим взглядом. — Или ты можешь остаться. — Арсений сглатывает, не зная, как ему пережить ещё и этот разговор, но Антон добивает. — Со мной. И тогда тебя ждёт жизнь, которая будет причинять боль каждый день. Если грубо. Будет сложно. И страшно. Потому что ты человек. И ты просто можешь не вывезти. Но ты можешь остаться со мной. И это будет твоим выбором. Арсений вздрагивает от вечерней прохлады. Но не только от неё. На его плечи через секунду ложится джинсовка. Рука больше не в руке. И это грустно. — Тебе не нужно делать выбор прямо сейчас. Но не затягивай. Ситуация обостряется. Я не хочу, чтобы тебе угрожала опасность. Арсений сглатывает. — Ты дурак? — Почему? — Ты действительно думаешь, что я откажусь от своих чувств к тебе? Ты думаешь, что я такой? — Антон хмурится, но не перебивает. И правильно, потому что Арсению есть, что сказать. — Я думал об этом. Думал о том, смогу ли вынести всё это. Смогу ли принять ту реальность, которая сбивает с ног в прямом смысле этого слова. Я думал. В какой-то момент даже думал, что действительно стоит оставить всё это и просто уйти. Думаешь, у меня в голове только одни мечты? Нет, Антон. Я взрослый человек, который просто не знает, как правильно жить эту жизнь. Но может, именно ты сможешь подсказать мне? Может, именно ты моё решение и мой ответ? Антон сглатывает, смотря в глаза с неким… Арсений даже не знает, что это. Но сейчас и сам Арсений не ожидал от себя такой откровенности. Это пугает. Не больше, чем то, что происходит вокруг, но тоже пугает. — Арсений, я с самого начала знал, что ты не такой, каким пытался казаться. Но мне очень нравится твоя искренность. И повторюсь, выбор делать сейчас не нужно. Ты переспишь с этими мыслями и скажешь мне о своём решении, но не нужно делать этого сейчас. — Я уже принял решение, Антон. Хочешь скажу ответ? Арсений знает, что делает. Он знает, что делает, когда тыкается в чужие губы, не встречая препятствий. Антон перехватывает контроль, обнимая до того самого хруста души, и становится абсолютно плевать на какие-то там разговоры. Арсений плавится. Арсений плавится так сильно, что не замечает своей дрожи. Антон губу прикусывает, Антон руками нежно по лопаткам, Антон пальцами по скулам, Антон везде и сразу. Антон в голове, Антон наяву, Антон рядом. А Арсений плавится. Вот так вот просто одним словом можно описать его состояние. Антон остраняется слишком быстро, смотрит с туманом, но взгляд обречённый. Арсений пытается мысли собрать в кучу, но выходит откровенно плохо. — Арс, я делаю это только ради тебя. Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь. Ладно? — Что? — Смотри в мои глаза. — У меня твой кулон… Арсений пытается нащупать кулончик, но не выходит. Пальцы ложатся на подбородок, удерживая с нежностью. Антон улыбается. — Ты лучшее, что было в моей жизни, Арсений. Это откровенно. И честно. Даже если начали мы не с того. Но ты забудешь меня. И забудешь Тихона. Ты будешь помнить только о том, что Ваня маг, а мы с Тихоном просто братья, которые вернулись домой. И ничего более. Ты будешь жить так, как захочешь. Ты будешь чувствовать себя счастливым там, где тебе захочется. С теми, с кем захочется. Ты будешь счастлив именно в том аспекте, в котором захочешь. Но ты забудешь меня, потому что со мной тебе будет больно. Арсений чувствует поцелуй в лоб. Арсений промаргивается, пытаясь понять, что произошло. Но в комнате никого уже не оказывается. Только открытое окно. И смешанные чувства.

«дорогой дневник. я решил за него. я дал ему выбор, но отобрал его. я знаю, что поступил ужасно, но я не мог иначе. я не могу потерять его. самое болючее — смотреть издалека. но только так он будет в безопасности.»