Arranged/По расчету

— Просто покончи с этим, — решительно сказала она ему, отстраняясь от его протянутой руки, чтобы дернуть за пояс своего халата. Теплый бархат откинулся назад, обнажив почти прозрачное свадебное платье. Девушка не могла видеть выражения лица Иккинга, но его длинные пальцы сжались в кулаки, прежде чем снова расслабиться. — Романтично, — отметил он. Это прозвучало одновременно и как вопрос, и как неловкая попытка завязать разговор. Астрид подняла на него взгляд, окончательно сбрасывая халат. Она бесцеремонно швырнула его на стол, куда до этого, парень положил её свадебный венок. — Я не девственна, но не волнуйся, это был несчастный случай в детстве. Так что тебе не нужно быть нежным или что-то в этом роде, просто закончи побыстрее. Иккинг Кровожадный Хэддок III — её муж — то ли усмехнулся, то ли посмеялся над ней. Покачав головой, он провел языком по внутренней стороне щеки и уперся руками в свои худые бедра. — Невероятно, — прошептал он. Девушка приподняла бровь, глядя на него. Ему не стоило ожидать другого отношения. Конечно, Астрид играла благовоспитанную и покорную невесту для жителей деревни, которые однажды станут её народом, но для мужа, с которым она встретилась всего в третий раз за сегодняшний день, она не собиралась этого делать. Тощему, любящему драконов, наследнику Стоика Обширного не следовало ожидать теплого приема в их супружеской постели. Подобрав подол ночной рубашки вокруг бедер, она забралась на кровать и со вздохом откинулась на деревянную спинку. Астрид отказывалась краснеть, (в отличие от её мужа), когда все самые интимные места её тела были обнажены. — Поторопись. Я устала. Иккинг даже не взглянул на неё. Его губы плотно сжались, когда он отвернулся, устремив взгляд в темное окно спальни. Румянец заливал его щеки, и он перенес вес тела со своей здоровой ноги на протез и обратно. — Не могла бы ты опустить свое платье, пожалуйста? Астрид нахмурилась. — Меня не интересует та нежная близость, которую ты вероятнее всего имеешь ввиду. Если тебя что-то отвлекает, ты можешь прикрыть это. Своим членом. — Ох, ради всех богов, — Иккинг схватил со стола халат и накинул на девушку. Затем он отступил на шаг, чтобы посмотреть ей в глаза, хотя румянец ещё не сошел с его лица и шеи. — Я сделал что-то не так? Почему ты злишься на меня? Она приподнялась на локтях и решила не сопротивляться желанию уставиться на него так, словно он сошел с ума. — Я лежу голая в нашей постели и жду тебя. С моей точки зрения, это ты здесь делаешь что-то не так. — Я не собираюсь просто… вставить его в тебя… — Даже уши у него покраснели. Вау. Какого дерзкого и брутального викинга она выбрала себе в мужья! — Что происходит? Днем ты была в хорошем настроении. Сев, она перекинула волосы через плечо. — Может быть, ты не заметил, Иккинг, но сегодня меня продали, как партию мёда. — Чувства вскипели у Астрид в груди и, наконец, выплеснулись наружу после нескольких часов того, как её, словно какую-то марионетку, дергали из стороны в сторону за невидимые ниточки и заставляли улыбаться. — Я не хочу притворяться счастливой из-за того, что займусь сексом с почти незнакомым мне человеком. Челюсть парня отвисла, рот беззвучно шевелился, словно Иккинг пытался сформулировать слова. Затем он ущипнул себя за переносицу и невесело усмехнулся. — Значит… значит, вся эта застенчивость, все эти натянутые разговоры — всё это не потому, что ты застенчивая невеста, впервые оказавшаяся вдали от дома? — Едва ли, — тон девушки был сухим и невеселым. Иккинг отвернулся от кровати и посмотрел в потолок. — Итак, я предполагаю, что вся та чушь, которой меня пичкали о том, что ты в восторге от этого брака, о том, что я тебе нравлюсь и что ты хочешь быть частью всей драконьей революции Олуха, это… это тоже было притворством? Астрид поймала себя на том, что поправляла подъюбники свадебного наряда, одергивая их обратно. — Извини, что испортила твои фантазии. Уверена, ты привык получать то, что хочешь. Он снова развернулся, и она выпрямилась, приготовившись к ссоре. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь? — Иккинг нахмурил брови от раздражения, что-то вроде кривой усмешки тронуло уголок его рта, несмотря на гнев. Но потом, он сердито ткнул пальцем себе в грудь и продолжил: — Ты хоть что-нибудь знаешь обо мне? — Иккинг Кровожадный Хэддок III, — начала перечислять Астрид, — сын знаменитого Стоика Обширного. Всадник последней ночной фурии. Спас всю свою деревню в четырнадцать лет и с тех пор купается в лучах славы. Укротитель драконов и выдающийся новатор! Женщины пачками готовы ложиться, чтобы ты взял кого-то из них в жены. — Я тоже этого не хотел! — прошипел он, очень напоминая дракона, которого она отказалась погладить, когда впервые увидела Иккинга. Эти слова её удивили, от чего девушка слегка отшатнулась. — Я не хотел жениться. Особенно на ком-то, кого я едва знаю! Астрид не была уверена в том, как ей стоит реагировать. Потрясенная, тяжелая тишина повисла между ними, подчеркиваемая звуком пульса в её ушах. — Ты не хотела выходить за меня? — огрызнулся он, — тогда почему ты ничего не сказала раньше? Ты мне понравилась, да. Ты привлекательная, классная и похоже, понравилась Беззубику. Но не я был тем, кто заговорил о свадьбе. Твои люди предложили ее. — Расхаживая по комнате, он запустил пальцы в рыжевато-каштановые волосы. — Если бы ты что-нибудь сказала, я бы не стал этого делать. Проклятье! Астрид показалось, будто её ударили под дых. Она не могла вздохнуть, опустив взгляд на постельные меха и пытаясь переварить эту немыслимую информацию. Теперь, когда она подумала об этом… возможно, все его неловкое поведение во время хансоля и самой свадебной церемонии было вызвано не кротостью, а незаинтересованностью. Может быть, влажность на его ладонях, когда он взял её за руки, была вызвана не нервным возбуждением, а тревожной неуверенностью. Кривые улыбки и то, как он обнял ее, даже не прикоснувшись к ней, возможно, все это было не тем, о чем она подумала. — Я буду спать в стойлах, — внезапно проворчал Иккинг и скребя протезом по половицам, двинулся к двери. — Подожди… — услышала свой голос Астрид, предательски протягивая к нему руку. Быстро отдернув руку, прежде чем он успел повернуться и увидеть это, она поджала губы и подождала, пока он сделает паузу и вздохнет. — Просто. Просто подожди. Он не двинулся дальше, но позволил себе повернуться, чтобы бросить на неё испепеляющий взгляд. Астрид снова закуталась в бархатный халат, просунув руки в рукава, а затем слезла с кровати. Она повернула его к себе лицом. Затем, не встречаясь с Хэддоком взглядом, девушка расстегнула блестящую черную мантию, накинутую ему на плечи и бросила на кровать. Взъерошила волосы, расстегнула рубашку и потянула за шнурки на брюках, пока они немного косо не повисли на бедрах. — Вот, — пробормотала она, неловко скрестив руки на груди и отступила назад, мотнув подбородком в сторону двери, как бы говоря — «иди». Иккинг оттянул рубашку, как будто хотел осмотреть ее, прежде чем отряхнуть, словно от грязи, и одарил Астрид непроницаемым взглядом. Но больше он ничего не сказал. Пока Иккинг выскальзывал за дверь спальни, то приложил все свои усилия, чтобы не задеть плечом девушку.

***

Следующей ночью, Астрид уже спала, когда услышала, как Иккинг ходит внизу. Это был ещё один день свадебного веселья и празднеств, с выпивкой и едой, а в Большом Зале её семью окружили гуляки и шепотом обсуждали, что молодожены делали прошлой ночью. Никто не заподозрил неладного, все хлопали Иккинга по спине и отнюдь не незаметно подмигивали ей. Молодой человек, который оказался двоюродным братом её мужа, постоянно все ближе пододвигался к ней и пытался обнять. Светловолосые близняшки задавали ей много вопросов о её родном острове, хотя девушка действительно пыталась подвести разговор всё ближе и ближе к первой брачной ночи, но этого не произошло. И — к её крайнему неудовольствию — драконы бродили взад и вперед, с любопытством обнюхивая её. Она вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь из них подходил достаточно близко, чтобы она заметила его. Её муж, очевидно был меньше заинтересован в пиршестве, чем накануне. Больше не было ни нервных ухмылок, ни непринужденных шуток, ни гнусавого смеха, который вчера выводил Астрид из себя. Когда к нему обращались, он изображал сдержанную улыбку с плотно сжатыми губами, но в остальном сохранял скучающее выражение лица и беспокойно вертел в руках свою кружку. Они ушли вместе, для приличия, но Иккинг улетел на своем драконе сразу же после того, как проводил Астрид до входной двери своего — их — дома. Но сейчас, поздно ночью, она слышала, как он ходил внизу. Поерзав на теплых одеялах слишком большой кровати, она потерла сонные глаза и услышала шуршание бумаги. Потом скрип вилки об тарелку. Звяканье различных пряжек друг о друга. Храп дракона, а затем, чуть позже, соответствующий ему человеческий храп. Девушка натянула подушку на голову и попыталась заглушить эти звуки.

***

— Перестань, — прошептала Астрид Ночной Фурии, пытающейся пропихнуть свою голову ей на колени. Где носило его всадника? Она не решалась прогнать дракона, не уверенная в том, не попытается ли он откусить ей руку в разгар свадебного торжества. Но также, Астрид не хотела чтобы это существо продолжало касаться её колен. Дракон — Беззубик — заскулил и заморгал, глядя прямо на неё. Затем его взгляд, полный тоски скользнул к её тарелке с едой. Астрид сморщила носик, дракон явно не в первый раз проворачивал этот трюк. До этого, она уже наблюдала, как он воровал рыбу с тарелок других людей, пока те не видели. — Нет, — тихо сказала она, — иди попрошайничай у кого-нибудь другого. Беззубик поудобнее пристроил голову на коленях Астрид, умудрившись, с громким скрипом, отодвинуть её стул от стола. Подняв руки, Астрид поймала себя на мысли, что хочет достать ножи, которые так и не вытащила из сундука после переезда. Конечно, это был просто рефлекс. На самом деле, она бы не ударила эту тварь ножом — если только он не напал бы на нее первым, — но потребовалось бы нечто большее, чем широко открытые глаза попрошайки, чтобы она смягчилась по отношению к ручному зверю своего мужа. — Уходи, — она махнула на него рукой, — кыш отсюда. Оставь меня в покое. Дракон только облизнулся. Вздохнув, девушка подняла глаза в поисках Иккинга. Однако по всему Большому Залу толпилось слишком много пьяных олуховчан, так что она с трудом могла разглядеть лица даже ближайших людей, стоявших возле их стола. И, увы, никого другого, чье имя она могла бы вспомнить, рядом тоже не оказалось. С коротким раздраженным стоном она вновь посмотрела Ночную Фурию. Подняв кусок баранины из лужицы подливки, она протянула его так, чтобы Беззубик мог увидеть, прежде чем бросить кусок мяса на несколько футов в сторону. Дракон счастливо заурчал, прежде чем наброситься на маленькое подношение. Затем он облизал свою пасть и выпрямился, снова уставившись на Астрид. Она ещё раз оглядела зал. Никто не решался заговорить с ней, даже члены её собственного племени. Родители затерялись на празднествах, а новых родственников со стороны мужа нигде не было видно. С таким же успехом Астрид могла бы быть просто красивой картиной, портретом, выставленным на всеобщее обозрение. Нахмурившись, она взяла со своей тарелки еще один кусок мяса и бросила его Беззубику. Все равно она не собиралась это есть. Внезапно послышались скребки. Три Жутких Жути вылетели из-под скатерти и вцепились в икры Астрид. Она фыркнула. — Нет, проваливайте. Коричневатый Громмель, который находился в углу, заметил происходящее и с интересом оживился. Он вразвалочку подошел и, обменявшись с Беззубиком несколькими рыками, сел рядом и улыбнулся ей, высунув язык. Бросив на Ночную Фурию недовольный взгляд — «предатель», — Астрид отрицательно покачала головой. — Нет. Ни в коем случае. Скажи им, чтобы они проваливали куда-нибудь в другое место. Однако, как только она заговорила, над её плечом появилась длинная голова Пристеголова. Вздрогнув, а затем и взвизгнув, Астрид заметила, как вторая голова начала облизывать её покрытые подливкой пальцы. Ночная Фурия попыталась заползти под скатерть, и тут же стукнулась головой о нижнюю часть стола, заставляя стоящую там посуду дребезжать. Дракон случайно дернул скатерть, как раз в тот момент, когда выскочил между стайкой Жутких Жутей. — Эй, эй, эй! — внезапно, сквозь какофонию праздничных звуков прорезался знакомый голос. Драконы сразу же разбежались, и Астрид, обернувшись, увидела, что её муж направляется к ней. — Снаружи полно для вас еды, ненасытные монстры, — он махнул рукой в сторону стола, приказывая драконам удалиться, и они поспешно повиновались. Беззубик не ушел, но подбежал поближе и начал тереться носом о плечо Астрид. Теплое мурлыканье и драконье дыхание на её ключице казалось странным и немного пугающим. Иккинг остановился перед столом, скрестив руки на груди и напустил на себя самый устрашающий вид. — О, ну конееечно, — сказал он Ночной фурии. — Вы просто обнимаетесь. Ты бы не стал выклянчивать еду у Астрид, правда, Беззубик? Дракон в ответ просунул голову под руку и прижался к груди девушки. Она подняла встревоженный взгляд на драконьего всадника. Она неловко приподняла руки, чтобы не касаться дракона. — Я думал, ты выше этого, — Иккинг покачал головой. Затем он недовольно наклонил голову, и Ночная Фурия издала звук, который прозвучал почти как вздох поражения. Дракон выскользнул из-под ее руки и отправился на поиски другой жертвы. — Спасибо, — сказала Астрид, покрутив плечом так, как будто то было травмировано, — урок усвоен. Парень усмехнулся, поднося кружку к губам. Сегодня его настроение было лучше, но все еще сдержанное и немного сварливо, хотя, кажется, это было не из-за неё. — Не беспокойся об этом. Он до сих пор достает папу этой штукой с коленями. Астрид поискала Стоика Обширного в толпе людей и обнаружила рога его шлема над толпой. Трудно было представить себе высокого, широкоплечего, могущественного вождя, уступающего мольбам дракона. Однако он ласково потрепал Беззубика по голове, когда они впервые посетили её остров, чтобы подписать мирный договор между их племенами. — Пойдем, — сказал тогда Иккинг, протягивая к ней руку, — я познакомлю тебя ещё с несколькими людьми. Астрид вытерла слюну Пристеголова со своих пальцев, прежде чем принять его предложение.

***

— Ты можешь спать в кровати, — пробормотала она с верхней ступени лестницы, когда обнаружила Иккинга неловко растянувшимся на стуле в гостиной. — Всё в порядке, — вежливо ответил он, прочищая горло и закидывая ногу на ногу. Астрид постучала по перилам. — Мы женаты. Ты не можешь вечно спать внизу. Но вскоре она сдалась и, вздохнув, вернулась в их (свою?) комнату. Девушка снова забралась под меха и бездумно уставилась в темноту. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась. Протез стукнулся об пол. Но она не перевернулась, чтобы посмотреть на него, но через мгновение одеяла были откинуты, и кровать прогнулась под весом Иккинга. Сердце Астрид бешено колотилось в груди. Она подумала о своей секире, теперь прислоненной к стене, и до боли хотела ощутить знакомый вес в своей руке. Но лишь для утешения. Несмотря на то, что его спина была всего в дюйме или двух от её, она могла чувствовать его тепло. По звукам дыхания парня, она поняла, что прошло много времени, прежде чем он, наконец, заснул. Прошло еще больше времени, прежде чем Астрид присоединилась к нему.

***

Её родители кричали где-то позади неё, но она не слушала. Астрид кипела, её рука пульсировала раскаленным добела огнем, а грудь пылала такой же горячей яростью. Иккинг выставил перед ней руку, но удерживал он её или защищал, она не могла сказать. — Думаю, она сломала мне челюсть, — невнятно пробормотал двоюродный брат её мужа группе викингов, которые собрались вокруг, чтобы осмотреть его. Он обхватил лицо обеими руками, свирепо глядя в её сторону. — Я уверен, что у неё была веская причина для этого, — дипломатично прогремел Стоик Обширный. Когда началась драка, брови свекра Астрид взлетели вверх, но кажется, он не был особенно расстроен или удивлен сложившейся ситуации. Иккинг взглянул на девушку. — Все в порядке, — прошептал он через плечо, — все знают, какой Сморкала. Что он сказал? Астрид зарычала, встретившись взглядом с мужем, но не желая вдаваться в подробности комментария его кузена, когда все их слушали. Если быть до конца честной с собой, то юная Хэддок не была до конца уверена, почему это так сильно её разозлило. Если честно, дело было не в том, что Сморкала пытался пригласить её в свою постель, а в том, что он говорил об Иккинге, чтобы заманить её туда. И дело было даже не столько в том, что он оскорблял Иккинга, сколько в том, что он намекал на то, что их брак не был должным образом подтвержден. И вот, после нескольких недель гнева, разочарования и ненависти, кипевших в её крови, Астрид разукрасила ему его рыло. Были крики, паника, рычание драконов, задыхающиеся олуховчане и всевозможный шум, прежде чем её отодрали от Сморкалы, а его от пола. Даже сейчас, он пьяно споткнулся и упал в объятия какого-то смутно знакомого родственника. — Я думаю, ты можешь представить что, — прошипела она, вместо того чтобы пересказать всю непристойную дискуссию. Иккинг коротко кивнул ей, а затем повернулся к толпе. — Похоже, придется разойтись сегодня пораньше, — сказал он им, слегка помахав рукой, — если пьете, то не летайте! Затем он обнял свою жену за талию, свистнул Беззубику и повел Астрид через океан зевак. Она все еще кипела от злости, желая вернуться и всыпать Сморкале ещё раз. Она, наконец-то чувствовал себя так хорошо, драка просто чудесно снимала стресс. Девушка почти надеялась, что кто-нибудь другой попытается что-нибудь сказать. Но она стиснула зубы и позволила Иккингу вывести её из Большого Зала. Прохладный воздух приятно обдувал разгоряченные щеки. — Хочешь прокатиться? — спросил парень, и хотя его слова не имели смысла, она кивнула. — Просто уведи меня от него подальше, пока я не вернулась и засунула его яйца ему в задницу. Брови её мужа взлетели вверх, а на губах появилась удивленная, кривоватая улыбка. Но если он и счел ответ Астрид слишком резким — ее мать всегда отчитывала ее за то, что она недостаточно воспитана, — он этого не сказал. Вместо этого парень убрал руку с её поясницы и поманил Беззубика к себе. Наклонившись, он повозился со своим протезом, прежде чем перекинуть ногу через спину Ночной фурии и запрыгнуть в седло. — Давай залезай, прокатимся, — он повернулся и похлопал по свободному месту у себя за спиной, — это проветрит тебе мозги. У девушки отвисла челюсть. Он серьезно сказал «прокатимся», не так ли? И она только что просто взяла и согласилась? Астрид отругала себя за вспыльчивость и разинула рот. Даже дракон с надеждой озирнулся на нее. — Ты не можешь… ты не можешь, просто отвезти меня домой? — вообще, она бы и сама дошла, если бы Хэддок ей позволил. Что угодно, лишь бы не карабкаться на этого зверя. — Ты ведь больше не боишься его, нет? — Иккинг протянул ей руку. — Я не боюсь! — огрызнулась она, хотя и уловила нотку поддразнивания в его тоне. — Тогда вперед, — Хэддок бросил ей вызов. Его руки легли на рукоять, прикрепленную к луке седла, и парень улыбнулся ей. Астрид тихо усмехнулась, опустив взгляд на пустое место позади него. Шум пиршества все ещё доносился из Большого Зала, музыка и крики заглушались ночным воздухом. Позади них, из стойл, доносилось чириканье дракона. Астрид поняла, что Олух был шумным местом. Затем, поскольку она не хотела, чтобы он подумал, что она боится, она нахмурилась и, шаркая, двинулась вперед. Ей потребовалось некоторое время, чтобы подтянуть ногу и принять удобное положение, но Иккинг терпеливо ждал, пока она не обхватила его за талию. Затем он наклонился вперед, чтобы потрепать Беззубика по шее, пробормотав какую-то команду, которую девушка не смогла разобрать. Когда они взлетели, оставляя маленький остров позади, Астрид сильнее вцепилась руками в Иккинга.

***

— Что… агх… — Иккинг поднял руки вверх, словно сдаваясь. Астрид оседлала его бедра, роясь между одеялами и одеждой. — Прошло уже четыре дня. Мы должны это сделать. — Нет, мы не будем этого делать, — нервно рассмеялся он. Затем её блуждающие пальцы нащупали его — теплый и подергивающийся, но вялый, — и парень вскрикнул. Она сжала его, поглаживая выпуклость большим пальцем. — Ты что, не собираешься исполнять свой супружеский долг? — Ах–а–кхм… — парень сглотнул, и даже в тусклом свете свечей Астрид заметила, что он покраснел. — Я жду. — Чего? — Я не знаю, — Иккинг пожал плечами, нерешительно положив руки ей на колени. — Э-э-э… тебя? Нас? Я хочу, чтобы ты чувствовала себя более… комфортно. Наклонившись к нему, девушка провела тыльной стороной ладони по шву брюк. Это действие, кажется, заставило его увеличиваться в размерах. У Астрид никогда не было никакого опыта обращения с мужским телом, но она была достаточно осведомлена о том, как оно работает. — Я бы чувствовала себя более комфортно, если бы это не висело у нас над головами, — приподнявшись, чтобы откинуть меха, она задрала тунику Иккинга ему на живот и начала разбираться с узлом на штанах. — Астрид, — внезапно парень схватил её за запястье, остановив. Зеленые глаза требовали, чтобы она посмотрела в них, — я не хочу этого так, как того хочешь ты, — прошептал он, — чтобы просто… покончить с этим? Я не хочу делать это так. Она высвободила руки, но больше не пыталась развязать штаны. На секунду Астрид подумала, не поспорить ли с ним. Когда она прогуливалась по деревне и видела, как люди пялятся на неё или отпускают непристойные шутки за ужином, то чувствовала себя лгуньей. Она хотела покончить со всем этим, на случай возникновения юридических или политических проблем. Что люди сказали бы о ней, если б узнали о том, что их брак не был полностью заключен? И что бы они сказали о Иккинге? Но по какой-то причине ей не хотелось спорить. Она подумывала о том, чтобы притвориться похотливой женщиной, о которых грезили все мужчины, когда пригубят лишнего, но это не было бы на неё похоже. Поэтому, закатив глаза и испытывая острое чувство разочарования, девушка отползла на свою сторону кровати и повернулась лицом к стене. Прошло несколько минут, прежде чем её муж снова поправил меха. Она услышала его прерывистое дыхание, когда он задул свечу. А затем, после того как Хэддок устроился поудобнее, Астрид почувствовала, как костяшки его пальцев коснулись её шеи сзади. Рука Иккинга оставалась там до самого утра.

***

Прощаться с родителями оказалось труднее, чем она думала. В последнее время Астрид была так зла на них, что почти не разговаривала с ними. Но теперь, когда они покидали Олух, чтобы вернуться в её настоящий дом, она хотела, чтобы они остались еще немного. Девушка сказала об этом своей матери, когда они грузили на корабли подарки от вождя и его сына. — Мы приедем навестить тебя до конца года, — пообещала мать, заправляя за ухо светлую прядь, выбившуюся из супружеских кос Астрид, которые теперь она была вынуждена носить, — и, конечно, мы приедем сразу же, как только родится ребенок. Бывшая Хофферсон почувствовала, как к переносице приливает немного тепла, и надеялась, что мать не заметила, что она не могла посмотреть ей в глаза. Иккингу придется прикоснуться к ней, прежде чем она забеременеет. Если её родители будут в ближайшее время держать пальцы скрещенными в ожидании внуков, у них может начать сводить руки судорогой. Но ничего из этого Астрид, конечно же, не сказала. Она послушно кивнула и позволила отцу с матерью крепко обнять себя.

***

— Я и не думала, что ты умеешь пить, — прокомментировала девочка–близнец — Забияка, когда Астрид со стуком поставила свою кружку на стол и съежилась. — Ты почти не притронулась к еде на пиру. Она вытерла тыльной стороной ладони каплю напитка с подбородка. — Я пью, — коротко ответила юная Хэддок. За обычным ужином в Большом Зале было значительно тише и умиротвореннее, чем на прошлой неделе. Никакой громкой музыки или танцев, никаких пьяных родственников, спотыкающихся о мебель, никаких кулачных боев или оглушительных криков. Вокруг было так тихо, что девушка даже слышала потрескивание огня в камине. — Разве у тебя дома нет еды? — проворчал Сморкала, очевидно, все еще обиженный на нее. Астрид замерла, только собравшись взяться за вилку. Да, у них на кухне было куча разных видов жаркого, вяленого мяса, хлеба и пирогов. Но разве народ Олуха обидится, если она решит поесть со всеми, а не дома? — Не хотела есть одна, — слегка возмущенно ответила девушка. Иккинг задерживался, получил Жуткой Почтой просьбу помочь рыбацкой шхуне в море. И было неизвестно, когда он вернется. — Ну, тогда можешь поесть с нами! — большой викинг, Рыбьеног, со всем радушием обратился к ней. — Мы знаем Иккинга всю жизнь, здесь ты среди его друзей. Астрид выдавила вежливую, но не совсем искреннюю улыбку. — Спасибо. — Да, мы знали Иккинга до того, как он стал крутым парнем, — гордо сказал ей Задирака, указав на нее ложкой. — Когда он был рыбьей костью. Астрид вскинула бровь. — Рыбьей костью? — Иккинг не всегда был таким… высоким, — внес ясность Рыбьеног, хмурясь от неприятной темы. — Думаешь, он тощий? — продолжила за брата Забияка. — Ты бы видела, каким он был тогда. Кожа да кости и железная нога. — А еще он вел себя, как неудачник! — Боги, так и было! — Постоянно все портил. Близнецы одновременно набивали щеки едой. А Астрид тем временем ощутила любопытство и необъяснимое волнение. Никто так не отзывался об Иккинге с тех пор, как она впервые услышала его имя. Он был героем племени, укротителем драконов, единственным, кто смог принести мир на острова варварского архипелага. Боги, да он летал на Ночной Фурии и орудовал огненным мечом. Нападки Сморкалы во время празднования были первым нелестными словами, которые она услышала о нем. — О чем вы? — пробормотала девушка, поднося ко рту наколотую на вилку морковь. — Он всегда косячил, — ответил Сморкала, внезапно радуясь возможности поучаствовать в разговоре. — Мешал, освобождал драконов, своими изобретениями вредил остальным. Все называли его «Иккинг Никчемный». Близнецы рассмеялись, но Астрид вдруг нахмурилась. Нельзя сказать, что она хотела его защитить, но внутри нее явно бурлило какое-то раздражение. Возможно, ей не следовало было налегать на такую крепкую медовуху. Это, несомненно, объясняло странное желание заткнуть их. — Кто же знал, что наш Иккинг станет таким? — вздохнул Задирака и покачал головой. — Он до сих пор ведет себя, как болван, — вновь встрял Сморкала. Астрид и Рыбьеног недовольно на него покосились. — Но спорю, он хорош в постели, — сказала Забияка, её задумчивый тон изменил настроение беседы. Астрид вскинула голову и уставилась на нее, широко раскрыв глаза. — Руки кузнеца. Бедра наездника на драконах. И я уверена, что он должен был унаследовать хоть что-то от Стоика Обширного. Астрид поперхнулась. Рыбьеног, сидевший напротив, тоже подавился медовухой. Девушка почувствовала, как её лицо покраснело, пока она пыталась откашляться и отвернуться от стола. —Думаю, это значит да, — пораженно сказал Задирака. — Он правда настолько большой? Астрид потянулась за кружкой Забияки, пытаясь успокоить очередной приступ кашля. — О боги, она покраснела. — Спорю, она привыкла. Медовуха пошла не в то горло, и Астрид выпрямилась. Замахав перед собой руками, она покачала головой и попыталась смахнуть слезы. — Нет, — прохрипела она. — Это не… Они рассмеялись и начали дразнить её сильнее, но через какое-то время Забияка все же смиловалась над ней и похлопала по спине. Астрид тяжело сглотнула и мысленно сделала пометку, пригласить близнецов на спарринг, как только она вернется к своим обычным тренировкам. Нельзя вот так пошутить над ней и остаться безнаказанными, скоро она им это покажет. — Я не удивлен, — фыркнул Сморкала. Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Иккинг с самого рождения был худощавым. Руки-ноги, и вот… — Он огромный. Она не знала зачем сказала это, но от вида его самодовольного лица, Астрид чувствовала жгучую ненависть. Если синяков под челюстью ему не хватило, то сейчас она поставит их на его эго. В считанные секунды, все за столом замолчали и уставились на неё. Астрид взмолилась, чтобы её лицо не покраснело под их взглядами. — Серьезно. Он еле помещается. В этот раз подавился Задирака. Но сестра не помогала ему. Уши Рыбьенога окрасились в цвет заката. Ну, а Сморкала просто смотрел — воистину, сокрушительная победа. Удовлетворенная своей маленькой шалостью, Астрид встала. — На самом деле, я лучше пойду домой и подожду его там. Спокойной ночи.

***

Иккинг вернулся поздно ночью. И принес с собой ночную прохладу, изнеможённо поднимаясь по ступеням. Тихо простонав, он поправил подушку и повернулся лицом к ней. Не прошло и минуты, прежде чем девушка почувствовала его мягкое дыхание и храп у своих волос. Она задумалась. А затем, медленно, чтобы парень не проснулся, Астрид прижалась к его обветренной коже.

***

— Это третья позиция, — объяснял Иккинг, направляя ее лодыжку в нужную сторону. Девушка услышала, как за спиной заскрипел протез Беззубика. На самом деле, она не особо хотела изучать тонкости хвостового плавника Ночной Фурии. Она кивнула и продолжила слушать, но, в отличии от своего мужа, Астрид не горела таким энтузиазмом. Но ей все равно хотелось летать на драконе, как остальные олуховчане. А Беззубик был единственным драконом, которому она доверяла. — Что с ним случилось? — спросила она, из-за любопытства ей было сложней сконцентрироваться на объяснениях парня. Иккинг выпрямился, его радостное выражение лица медленно поникло. Он облизал губы и какое-то время колебался, прежде чем сказать: — Я… случился. Астрид моргнула, ожидая продолжения. Почесав затылок (девушка уже заметила, что Иккинг делал так каждый раз, когда ему было некомфортно), он скривился. — Я подстрелил его болай. Точнее, специально машиной для ее метания. Потом я сделал для него протез, чтобы он смог летать, но его плавник уже никогда не отрастет, — Иккинг почесал дракона «за ухом». Астрид повернулась к ярко-красной коже. Сначала этот протез казался ей безвкусным, как и костюм Хэддока для полетов. Но через несколько дней, на удивление, она перестала это замечать… прямо как перестала замечать протез Иккинга. Он просто стал его неотъемлемой частью. — Но я думаю, он меня простил, — чуть веселее сказал парень. Он улыбнулся Беззубику, и дракон в ответ облизал его. — Ха-ха. Ага. Мы друзья. По какой-то абсурдной причине, ей стало жаль дракона. Её тоже напугали, подстрелили и она приземлилась в странном месте. Иккинг был ее охотником и защитником — её врагом и другом. По его вине Астрид застряла здесь с людьми, которых совершенно не знала, в браке, который едва ли можно было назвать настоящим. Сможет ли она со временем, тоже простить его?

***

— Не входи! Астрид замерла от резкого приказа, её рука так и осталась на ручке двери их спальни. Для Иккинга было необычно прийти домой раньше неё, но еще более необычным было то, что он повысил свой голос. Девушка заглянула сквозь небольшую щель и увидела бледную спину Иккинга, покрытую веснушками. Он был раздет, но быстро пытался это исправить. Она заметила, что на нем не было протеза, потому что тот лежал на кровати. Отсюда было плохо видно, но, кажется, свою левую ногу он положил на правую и массировал культю. Она отступила. Слова застряли в горле. — П-прости. Все в порядке? По ту сторону двери ничего не было слышно. Она долго ждала и даже думала уже спуститься вниз, но парень все-таки заговорил: — Да. У меня из-за погоды нога разболелась. Просто… дай мне несколько минут, хорошо? Кивнув, пускай он и не видел её, Астрид облизала внезапно пересохшие губы. — Да. Хорошо. Её сердце странно затрепетало. Она развернулась и спустилась по ступеням вниз. Астрид поднесла руки к лицу и кончиками пальцев почувствовала жар на своих щеках. Она не должна была смутиться от вида спины своего мужа, в этом не было ничего такого. Но ведь до этого, она никогда не видела его обнаженным. Да, Иккинг был худым, но, оказывается, за всеми этими слоями одежды скрывались мускулы. Особенно ей понравились его плечи. На бледной коже виднелось несколько следов от ожогов, а у основания позвоночника были ямочки. Астрид не была уверенна чего ожидала, но определенно не этого. Девушка покачала головой, будто бы пытаясь избавиться от возникшей в голове картинки. Заламывая руки, она подошла к очагу и села в кресло Иккинга. Снаружи тихо гремел гром. Наверное, поэтому он так рано вернулся. Со стороны, Астрид услышала какой-то шум, и повернувшись, увидела, что это Беззубик, который ворочался на своей каменной кровати. Дракон забурчал, сел и начал кусать свой хвост, прежде чем вновь лечь. Но через секунду он вновь встал, пытаясь найти положение поудобнее. Кажется, у него это никак не получалось. Астрид взволнованно с минуту наблюдала за ним, после чего Беззубик опять начал грызть свой хвост. Комнату осветила молния. Она вспомнила слова своего мужа: «У меня из-за погоды нога разболелась». Пораженно, девушка покачала головой. Этот человек и дракон, должно быть, были родственными душами. Она пересекла гостиную. Секунду колебалась, после чего села на колени перед величественной Ночной Фурией. Дракон вопросительно заурчал и наклонил голову в ее сторону, но Астрид ничего не ответила. Вместо этого, она отстегнула застежки его протеза и сняла устройство с хвоста. Беззубик взмахнул им пару раз, словно кнутом, а затем вновь принялся грызть. — Эй, прекрати, — она потянулась к тяжелому хвосту дракона, поместила его кончик себе на колени так, чтобы здоровая часть была подальше, и начала растирать исцарапанную и ноющую кожу. Девушка старалась массировать хвост так, как это проделывал Иккинг со своей ногой. Сначала Астрид волновалась, что если она сделает что-то не так, то дракон просто откусит ей руку. Но тот лишь расслабился и заурчал, а затем скрутился калачиком вокруг нее. Дракон был теплым и покорным, словно большой котенок. Она массировала его хвост и слушала шум дождя, а в мыслях крутилась веснушчатая спина её мужа. В конце концов, ее руки начали ныть. Как и спина. Но Беззубику нравилось, потому она не двигалась и продолжала. — Хах. Послышался тихий голос Иккинга с лестницы. Астрид повернулась к нему. Он все еще был без рубахи, но хотя бы в штанах, спрятав одну руку в карман. Его рот был приоткрыт, на лице застыло ошеломлённое выражение, а другая рука замерла на затылке. Астрид покраснела и обратно повернулась к хвосту Ночной Фурии у себя на коленях. — Я, эм. Я подумала, что у него тоже болит. Ну, на погоду. — Скорее всего, — пробормотал Иккинг, не сводя с неё взгляда. Уголок его губ дернулся вверх. Впервые с тех пор, как она оказалась на Олухе, Астрид подумала, что делает что-то правильно.

***

Она почувствовала поцелуй сквозь сон; теплые, легкие и мягкие губы на её губах. Это было похоже на сон, но затем Иккинг откинул с её глаз челку. Раскрыв глаза, Астрид проморгалась несколько раз, пока не смогла различить в темноте его взволнованное выражение лица. — Иккинг? Он выдохнул теплый воздух у ее шеи, пока глазами всматривался её лицо. — Я хочу сделать тебя своей женой.

***

— Почему твое сердце так быстро бьется? — прошептала в темноту Астрид. Она прижала ладонь к груди Иккинга, чувствуя частые стуки под его ребрами. — Но ведь твое тоже? — прошептал он в ответ. Его рука прошлась по её нагому животу и прижалась к тому же месту, прямо под грудью. — Да. — Тогда чего ты меня осуждаешь? За свое переживай.

***

Её муж пах дымом и обработанной кожей, а на вкус был, как крепкая медовуха. Он был неопытным и неловким, но и она тоже, и то, как его руки обхватывали её талию, было достаточно приятно, чтобы простить неровный ритм и нервные сглатывания. Забияка была права — у него были руки кузнеца. Мозолистые и грубые, возможно, частично они были такими из-за ручек на седле Беззубика. От них не должно было быть приятно, ведь они были такими грубыми, но в это же время Астрид наслаждалась тем, как они слегка оцарапали ее кожу под грудью. Эти руки она будет помнить, знать и ценить. Руки закованные тяжелой работой и тысячами вспышками пламени. Ей нравилось, как Иккинг бормотал ругательства ей в шею. Ей нравилось, как он хватал ее за бедра и не давал двинуться, когда от их движений он чуть не кончил. Когда она сжимала его мышцами, о существовании которых до сегодняшней ночи не знала, он выругивался и слабо стонал ей в ухо, как будто угрожая. От этого Астрид смеялась, что было странным, ведь она никогда даже подумать не могла, что будет смеяться с Иккингом, особенно, когда он будет внутри нее. В ответ, парень беззвучно смеялся ей в плечо, что звучало почти так же соблазнительно, как и его тяжелое дыхание. Ему нравилось глотать её стоны. Всякий раз, когда он правильно ласкал ее или глубже толкался в нее, Иккинг накрывал ее рот своим, и ловил ее выдохи. На самом деле не было нужды сдерживаться, но Астрид казалось, что если они повысят голоса, то окружающий их теплый и безопасный кокон разобьется на куски. Иккинг кончил раньше нее, что было вполне ожидаемо. И какая-то часть Астрид была рада чувствовать его напряжение и то, каким беззащитным в этот момент он был. Потому что от его удовольствия она чувствовала счастье. А другая её часть ощущала ужасное разочарование и непостижимое веселье. Первое — потому что ей, не удалось кончить. А второе — потому что однажды она сказала ему покончить с этим. Девушка задрожала от поцелуев, которыми муж покрывал её шею, проходясь губами вверх и вниз. И в этот момент, Астрид поняла, что если Иккинг сбил её так же, как и Беззубика, то, должно быть, вот каково это — снова летать.