Квантовый скачок: Развилка на дороге

Я набрал номер, который дала мне Донна, и сидел с телефоном в руке, уставившись на вазу с цветами в центре стола и слушая длинную серию щелчков, доносившихся из трубки, пока не было установлено соединение. Затем голос моего брата произнес: "Привет" Я не мог ничего сказать. Все слова, которые были у меня на уме, чтобы начать этот разговор, застряли у меня в горле. У меня было много воспоминаний о моём брате, когда он был взрослым мужчиной: стоит в гостиной родителей Линды с тёмными мокрыми пятнами от дождя на плечах его нового костюма. Играет со мной один на один на подъездной дорожке маленького домика, который они с Линдой снимали в Портленде перед своим переездом в Сан-Диего. Мы гуляем с ним по переполненному торговому центру, чтобы в последнюю минуту купить рождественские подарки для его детей. Его улыбка. Звук его смеха. Но у меня были и другие воспоминания, которые я не мог стереть. Апрельским днём я возвращался домой из школы, насвистывая себе под нос под весенним солнцем, пробираясь между луж на дороге, которая вела к нашему дому. Войдя в дом, на кухню, я обнаружил, что моя мама плачет, а отец крепко прижимает её к своей груди. "Что случилось?" - спросил я их. Моя мать внезапно перестала плакать, подобрала край фартука и промокнула им лицо, затем рывком распахнула кухонную дверь и выбежала на заднее крыльцо. Тишина, которую она оставила после себя, была в сто раз хуже, чем её рыдания. "Иди сюда, Сэм", - сказал мне отец, - "Присядь на минутку" "В чём дело, папа?" - спросил я. "Просто присядь, хорошо? Мне нужно с тобой поговорить" "Почему мама плачет?" - продолжал вопрошать я. Он знал, что я не собираюсь садиться, независимо от того, сколько раз он говорил мне об этом и каким тоном говорил. Он с минуту смотрел мне в глаза, затем тяжело вздохнул и прислонился к краю раковины. "Здесь были люди из Красного Креста", - тихо сказал он, - "Сэнди Джонс? Ты знаешь Сэнди. Разве его дочь не учится с тобой в школе? Он хороший человек, Сэнди. Я знаю его давно". Тут он остановился и потёр ладонью затылок. "Томми не вернётся к нам домой, Сэм. Мы потеряли его" Я непонимающе посмотрел на него. "Что?" "Томми был убит, Сэм. Во Вьетнаме. Они не смогли точно сказать нам, как" Это больше не реально. То воспоминание. Том вернулся домой в 1971 году. Несколько лет спустя он женился, имеет двоих детей и живёт в Сан-Диего, где работает учителем и тренирует баскетбольную команду средней школы. За все годы, прошедшие с тех пор, как он вернулся из Вьетнама, я ни разу не слышал, чтобы он говорил об операции "Лазарь" - миссии, частью которой я был во второй раз. Миссия, во время которой Мэгги Доусон рассталась с жизнью. Миссия, в ходе которой не удалось спасти трёх американских военнопленных, одним из которых был мой напарник Эл. Операция "Лазарь" оба раза была реальной, но во второй раз я обменял жизнь Тома на жизнь Мэгги и на свободу Эла. Томми не умер. Но выражение глаз моего отца, когда он сказал мне, что мой брат был убит, так ясно запечатлелось в моём сознании, как-будто я видел это всего несколько минут назад. "Алло?" - произнёс голос моего брата. "Том?" - прошептал я. "Да. Кто это?" "Это Сэм" Последовал долгий момент молчания, затем он издал звук, который я не мог истолковать, не видя его лица. "Ну что ж", - сказал он, - "Это сюрприз. По какому поводу?" "Я хотел поговорить с тобой. Я бы хотел тебя увидеть" "Давно не виделись, Сэм" "Я знаю" Другой голос, гораздо мягче, прервал Тома, прежде чем он смог ответить. Очевидно, кто-то был с ним в комнате и задавал ему вопрос. Он слушал, пока этот кто-то не закончил, затем сказал: "Всё в порядке. У меня не так уж много дел. Встретимся там после обеда". Я услышал, как кто-то сказал "Увидимся позже", на что Том ответил: "Хорошо проведём время". Затем он продолжил разговор со мной. "Ты говоришь о том, чтобы приехать сюда?", - спросил он, - "Или ты хотел, чтобы я приехал туда? Где бы это "там" ни находилось. Ты дома?" "Да. Я дома" "Как Донна? И Джон?" "С ними всё в порядке. Том... Я подумал, может быть, мы могли бы все вместе побыть на Гавайях. У Кэти. Я действительно хочу всех увидеть. Провести немного времени со всеми вами" Он спросил: "Когда это должно произойти?" "На следующей неделе?" - предложил я. После очередного долгого молчания он ответил: "Я не могу так скоро уйти с работы, Сэм. Учёба заканчивается только через месяц. Я мог бы, возможно, взять один выходной. Приехать на уикенд. Примерно так" "Это было бы нормально" "А почему сейчас, Сэм? В чём дело?" "Ни в чём", - сказал я, - "Я просто... Теперь я дома, Том" Очевидно, что бы ни сказали ему Эл и Донна, в этом не было ничего такого, что придавало бы значение словам "Я дома". Они совсем не произвели на него впечатления. Правда, в его голосе не было раздражения, злости или отвращения. Если уж на то пошло, он был просто... озадачен. "Хорошо", - сказал он мне, - "В следующую пятницу. Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы взять выходной. Я уйду в четверг вечером после работы. Однако, я не думаю, что Линда сможет приехать. Она потратила всё свое время до осени. И дети - я не хочу, чтобы они пропускали школу так близко к концу" Так близко к концу. Я знал, как выглядят двое детей Тома, но вместо их лиц перед моим мысленным взором стояло лицо Стеффи, надутой, когда мать отправляла её спать. Стеффи, дочь, которая тепло обняла меня за талию и сказала, что любит меня. "Сэм? Ты там?" - спросил Том. "Я здесь" "Может быть, мы сможем организовать что-нибудь позже летом. Если хочешь. Мы могли бы съездить к вам" "Здесь захолустье" - сказал я ему. "Ну... я бы не сказал. Альбукерке рядом" "Мы можем приехать к вам. В Сан-Диего. Я хочу показать Джонни океан" "А как насчёт твоей работы?" - отважился спросить Том. "Я уволился" Моя мать и Кэти задали один и тот же вопрос, и я дал им обеим одинаковый ответ. Последним я поговорил со своей матерью; когда я позвонил, она была на прогулке, и мне пришлось ждать её возвращения. Звук её голоса был подобен объятию. Как уверяли меня Эл и Донна, в её голосе не было ни упрёка, ни критики, ни намёка на то, что я должен чувствовать вину за свои пять лет молчания. Она говорила со мной так, как-будто я стёр последние пять лет простым действием, подняв телефонную трубку, и что этим разговором мы начинали всё сначала. Лёгкость, с которой она приняла моё возвращение, причиняла мне невыносимую боль, когда я разговаривал с ней. Всю мою жизнь моя мать быстро прощала, но только если я заслуживал прощения. "Я был далеко, мама" - сказал я ей. "Я знаю", - мягко сказала она, - "Хочешь, мы заедем за тобой в аэропорт?" "Мама..." "Всё нормально. Ты можешь дать нам знать через пару дней. Давай посмотрим: через неделю. Да, это достаточно времени. Мы можем всё подготовить. В выходные я пойду за покупками. Я давно не готовила твой любимый пирог, но не думаю, что потеряла хватку. Ты нормально питался, не так ли, Сэм? Ты заботился о себе?" Я пробормотал: "Столько, сколько мог" "Что ж, мы позаботимся о тебе. Кэти - прекрасный повар. Вдвоём мы тебя откормим" "Мама?" "Я скучала по тебе, сынок" Мне было интересно, помнит ли она неделю благодарения в 1969 году и тот день, когда она открыла входную дверь и обнаружила, что её сын, которому, как она думала, было 16, смотрит на себя в зеркало. Я схватил её, обнимал до тех пор, пока у неё не перехватило дыхание. В те выходные ей было чуть за сорок, её волосы всё ещё были мягкого каштанового цвета, лицо по-прежнему гладкое и относительно без морщин. Женщине, которую я собирался навестить на Гавайях, было почти 80. "А ты как, мама?" - я настойчиво спросил её, - "Ты хорошо себя чувствуешь? Всё ли в порядке со здоровьем?" "Я в порядке, Сэм" "Я люблю тебя, мама" "Я тоже люблю тебя, Сэм" Когда я положил трубку, маленькое усатое личико раздражённо уставилось на меня с другой стороны стола. Я подарил Эшли Донне на День святого Валентина за год до того, как "прыгнул"; будучи котёнком, она любила поигрывать зубами на моих запястьях и лодыжках. Остальная часть меня, казалось, никогда не была ей особенно нужна, и, судя по выражению её лица, моё отсутствие не сделало её сердце более нежным. Кошка бродила по дому со времени завтрака, проведя прошлую ночь в своём любимом укрытии в картонной коробке в гараже. Теперь она спокойно сидела на стуле напротив меня, очевидно, пытаясь пристально посмотреть на меня. "Кажется, я знаю, что значит "убить меня добротой"" - мрачно сказал я ей. "Ты хочешь, чтобы они тебя возненавидели?" - спросил меня Эл с порога. "Я не знаю" - сказал я и уронил голову на руки. "Вроде как звучит так, как ты говоришь" - продолжил Эл, направляясь на кухню. Подойдя к столу, он зацепил ногой пустой стул и отодвинул его от стола достаточно далеко, чтобы на него можно было сесть. "Звучит так, будто тебе хочется какое-то время походить по битому стеклу. Пару недель походить во власянице" "Это не шутка, Эл" "Я этого и не подразумевал" Я на мгновение взглянул на него. По его лицу я мало что мог прочесть, но я знал, что он пытался вывести меня на чистую воду, как я делал с ним в начале, когда он предпочитал находить общество в стакане бурбона и утешение в объятиях женщин, фамилий которых он почти никогда не знал. Когда слово "парень" или "малыш" произносилось в мой адрес, в нём звучала горечь и снисходительность. Он прервал зрительный контакт, протянул забинтованный палец кошке, которая с любопытством его обнюхала, затем сделала кошачий эквивалент кивка головой и, спрыгнув со стула, ушла из кухни. "Я думал, что всё будет по-другому" - сказал я наконец. "О чём речь?" "Моё возвращение домой. Я думал, это будет... Не знаю". Я неопределённо улыбнулся. "Колокола и свистки. Парад. Много объятий и поцелуев. Я полагаю, что это было, но это так по-другому, Эл. Просто это очень странно. Как-будто всё продолжалось без меня". Я сделал паузу. "Но это не совсем так. Я чувствую, что живу без всего - всех - остальных. Я другой, и я не знаю, что с этим делать. Есть ли в этом какой-то смысл? Я имею в виду, ты был со мной всё это время. Я другой? Разве я не тот же самый человек?" Он нахмурился, глядя на меня. "Конечно, нет. Как ты можешь быть прежним? "Но..." "Ты этого не видишь, не так ли?" - спросил он. "Чего не вижу?" Вместо того, чтобы ответить мне, он встал со стула и принялся расхаживать по кухне, его тапочки тихо шаркали по линолеуму. Когда его путь привёл его к холодильнику, он остановился, молча глядя на коллекцию мелочей, которые Донна приклеила к дверце крошечными магнитиками: школьные фотографии детей Кэти и Тома, пару газетных вырезок, карточки с записями на приём к врачу. Эл расплылся в улыбке, увидев фотографию дочери Кэти - Кейси, его любимицы, той, которая была в восторге от того, что у неё есть "дядя", который был астронавтом. "Эл?" - я подтолкнул его, - "Чего я не вижу?" Сначала он не повернулся, потом медленно повернулся, упёршись плечом в холодильник. Его лицо снова было почти бесстрастным, но в глазах появился странный блеск, а в голосе, когда он заговорил, звучала тревога. "Что ты был в том же месте, что и я. Никаких баров. Никто не хотел тебя убить, если ты неправильно на них посмотришь. Но это было то же самое место. Вот почему я должен был вернуть тебя. Почему я знал, что мы сможем вернуть тебя, если не сдадимся. Ты был пропавшим без вести" Я поражённо уставился на него, но не мог придумать, что сказать. Через мгновение он продолжил. "Конечно, ты другой. Как ты можешь не быть? Мир здесь продолжался без тебя, но обычным образом. Ты - тот, кто другой. Ты - тот, кто видел то, чего никогда не хотел видеть. Ты - тот, кто хочет продвинуться на один шаг дальше по дороге, чем был, когда уходил. Но так не бывает, Сэм. Это так не работает" Затем он возобновил свои блуждания, сначала дойдя до двери, которая вела в гараж, затем до раковины, где он мог смотреть в окно на вид, который был почти таким же, как и с подъездной дорожки. "Тем не менее, тебе повезло, Сэм", - сказал он, - "Твоя жена ждала тебя" "Мне жаль, Эл" "Я тоже хотел парад. Я хотел аплодисментов. Когда я сошёл с самолета на Гавайях, там никого не было. Когда я отправился в Сан-Диего, там никого не было. Вот в чём дело, Сэм. Повсюду вокруг меня были люди, которые обнимались, целовались и плакали, а мне пришлось взять свою сумку, пройти на терминал и притвориться, что не имеет значения, что я был один" Последние два дня во многом улучшили его внешний вид: тёмные круги под глазами исчезли, и, казалось, больше не требовалось всех сил, чтобы просто пройти из одного конца комнаты в другой. На то, чтобы вернуть ему потерянный вес, должны были уйти месяцы. Наблюдая за его блужданиями, я подумал, что именно это беспокоит меня больше всего - тот факт, что он стал пугающе худым. Но через минуту я передумал. Это была пижама. Мне нужно было вернуть ему его ужасную одежду цвета дневного света, даже если она была бы более мешковатой на нём, чем обычно. "Хочешь прокатиться на моём грузовике?" - предложил я. "Нет" - сказал он. "Конечно, ты хочешь" Я встал со стула. Он стоял, прислонившись спиной к краю раковины. Когда я подошёл к нему, я оттащил его от нее и заключил в объятия. Он почти сразу сдался и обнял меня в ответ, прислонившись ко мне немного больше, чем обычно. "Теперь ты не один" - сказал я ему. "Ты тоже" - прохрипел он. "Итак, ты хочешь прокатиться? Только я и ты. Давай - ты у меня в долгу за тот раз, когда ты заставил меня подняться с тобой в том игрушечном самолёте" Его глаза расширились. "Я тебе должен? Это на меня наблевали" "Тебе не следовало делать все эти петли. И летать вверх тормашками. Я говорил тебе, что боюсь высоты" "Боюсь, да. Ты не сказал мне, что разнесёшь печенье по всей кабине" "Я не знал" "Хах" - сказал он. "Посмотри на это с другой стороны", - сказал я беспечно, - "По крайней мере, это был всего лишь арендованный самолёт. Он был не твой. Меня никогда не тошнило в твоей машине" "Я бы убил тебя" "Эл? Где твоя машина?" "Она..." - он оборвал себя. Сначала он выглядел озадаченным, затем совершенно сбитым с толку, затем поражённым и испуганным. "Я не знаю, где она. Я думал, она была на Проекте. Я помню, как припарковал её там, на своём месте, прямо перед появлением Вайцмана. Но когда мы уезжали прошлой ночью, её не было на парковке, не так ли?" Я покачал головой. "Нет" "Чёрт подери, Сэм, где моя машина?" "Я не знаю" "Вайцман! С ним были все эти люди. Он был рядом два дня, потом уехал..." "Ты думаешь, Вайцман взял твою машину?" "Она уехала не сама по себе!" - пробормотал он. "Зачем ему брать твою машину?" "Я не знаю!" Повышающийся тон его голоса заставил Донну и Бет выбежать из спальни, где они играли с Джонни, Бет первой, а Донну на пару шагов позади неё. Они обе были явно встревожены. "В чём дело?" - спросили они одновременно. "Эта насадка Вайцман угнал мою машину!" - взревел Эл. "Что?" - спросила Донна, - "Твоя машина у дома Дэвида, разве нет?" "Дэвид угнал мою машину?" Донна сделала жест обеими руками, ладонями вниз, чтобы успокоить его. "Никто не угонял твою машину, Эл", - сказала она ему, - "Дэвид забрал её домой несколько недель назад. Ты ею не пользовался, и он боялся, что долгое нахождение на солнце испортит отделку, поэтому он забрал её домой. В его доме есть гараж на две машины, а у него всего одна машина. Он говорил тебе, что увезёт твою. Ты ответил ему согласием. Разве ты не помнишь?" "Он водил мою машину?" - спросил Эл. Слова, которые она приготовила, чтобы слететь с её губ следующими, были для меня так же ясны, как если бы она написала их у себя на лбу: "Это всего лишь машина". К счастью, она поймала мой взгляд за мгновение до того, как заговорила, и на самом деле получилось следующее: "Хочешь, я ему позвоню? Я попрошу его пригнать её сюда, и один из нас сможет отвезти его домой" Всё, что он сделал в ответ, был стон. Он продолжал стонать, возвращаясь к своей кровати, где стонал ещё немного, вплоть до тех пор, пока не заснул. Когда он проснулся несколько часов спустя, его машина была благополучно припаркована в гараже рядом с моим грузовиком, а Дэвид Аллен сидел на диване в гостиной, потягивая пиво из бутылки. Звук голоса Дэвида притягивал Эла, как маяк. "Ты водил мою машину" - объявил он. Дэвид наклонил перед ним бутылку в знак приветствия и кивнул, делая ещё один глоток. "Она бежит просто чудесно, адмирал", - бодро сказал он, - "Масла немного убавилось, поэтому я долил кварту. Теперь всё должно быть в порядке. Согласно журналу учёта, вам не придётся менять фильтр ещё пару недель" "Ты подливал масла в мою машину?" "Ага. То, которое вы записали в журнале. Одиннадцать долларов за кварту! Что в нём, золотая пыль?" Эл полностью проигнорировал его, протопал через кухню и распахнул дверь в гараж. Его "малышка" находилась на самой дальней от двери стороне, так что ему пришлось протиснуться мимо моего грузовика, чтобы добраться до него. Я последовал за ним и встал рядом с грузовиком, когда он начал лихорадочно осматривать свою машину в поисках каких-либо доказательств того, что Дэвид неправильно ею пользовался. Я знал, что он ничего не найдёт; страсть Дэвида к машинам уступала только Элу, и я подумал, что он принёс бы итальянский "оргазм" Эла в свой дом и держал бы его у своей кровати, если бы был какой-нибудь способ заехать на машине в спальню. Через пару минут Дэвид подошёл и встал рядом со мной, всё ещё держа в руке пиво. "Где ты это взял?" - потребовал ответа Эл, тыча пальцем в бутылку. "В холодильнике Сэма" - ответил Дэвид. "Ха" - сказал Эл. Он продолжал поиски, практически прижав нос к краске. Когда он наконец смирился с тем фактом, что его машина в идеальном состоянии, и выпрямился, Дэвид спросил его: "Машина в порядке, адмирал?" "Ага" Тогда Элу пришлось перестать сходить с ума. Он не хуже меня знал, что разговаривает с единственным человеком на земле, которому он мог бы сказать: "Ты должен обращаться с этим мягко, как с женщиной", и быть уверенным, что он не заслужит странного взгляда в ответ. Вскоре после своего приезда Дэвид сказал мне, что прошлой ночью не мог уснуть. Вместо того, чтобы попытаться, он провёл несколько часов на подъездной дорожке, мыл, натирал воском и полировал машину Эла. "Так это ты...?" - спросил я Дэвида, указывая на свой грузовик. Он кивнул. "Правда, некоторое время назад. Этому снова нужно уделить немного внимания". Ухмыльнувшись, он указал на капот, где по чёрной краске тянулись несколько маленьких пыльных отпечатков. "Похоже, кошка пыталась сделать это за тебя" "Спасибо за помощь, Дэвид" "О, без проблем. Слушай, мне пора идти. Я сказал Лили, что буду дома к ужину. Донна подбросит меня до моего дома". Он сделал паузу, посмотрев сначала на меня, затем на Эла. "Все вчерашние выступления были приятными", - тихо сказал он, - "Я думаю, нам всем нужно было это услышать. Мы много вложили в Проект. Но что бы вы двое ни решили сделать, меня это устраивает. Вы прошли через ад и вернулись обратно. Если «Скачок» закончится, это позор, но я понимаю. Просто... куда бы вы ни отправились отсюда, я действительно хотел бы работать с вами. Надеюсь, вы сохраните моё имя в своём списке". Мы с Элом попытались ответить, но он покачал головой. "Увидимся позже" Затем он исчез. Минуту спустя мы услышали звук заводящейся машины Донны на подъездной дорожке. "Итак?", - спросил Эл, - "Куда мы направимся?" "Куда-нибудь на моём грузовике" - ответил я. Я, наконец, вымотал его после ужина. Как только посуда была вымыта, я вернулся в гараж и бросил в кузов грузовика спальные мешки и одеяла, которые нашёл именно там, где и ожидал - в шкафчиках для хранения в носовой части машины Эла. Затем я пристегнул сиденье Джонни в машине в такси. Пробормотав Донне несколько слов о "мужской связи", я забрал своего сына, своего напарника и горсть компакт-дисков со стеллажа в гостиной. Мы достигли возвышения, с которого открывался вид на Проект, как раз вовремя, чтобы увидеть заход солнца. Это было то самое место, куда я привозил другого Тома на его потрёпанной старой «Хонде». Заход выглядел точно так же, как и территория проекта - просто набор невзрачных серых зданий, за которыми тянется длинная, узкая автостоянка. Без каких-либо объяснений Элу я вылез из кабины и разложил спальные мешки и одеяла в кузове грузовика, чтобы нам было удобно сидеть. Как только он устроился там, прислонившись спиной к свернутому одеялу, я вставил компакт-диск в проигрыватель, отстегнул Джонни от его автомобильного сиденья, отнёс его в кузов грузовика и позволил ему подползти к Элу, затем сам запрыгнул в кузов. "Ты часто так делаешь?" - спросил меня Эл. "Раньше так и было" - сказал я ему, устраиваясь на месте, которое я выбрал для себя. "Мы с Донной приезжали сюда пару раз в неделю, пока Проект находился в стадии разработки" "Со спальными мешками?" "Угу" "И спали в грузовике" "Ну... Нет" Эл сел немного прямее и потратил минуту на изучение кузова грузовика. Когда Джонни понял, что потерял внимание Эла, он сполз с его колен и заполз ко мне, сверкнув своей четырёхзубой улыбкой. "Я больше не живу на ферме, Эл", - сказал я, - "Я купил эту штуку не для того, чтобы перевозить мешки с кормом" "Большинство людей покупают фургоны" "Ты не можешь видеть звёзды из фургона" "Ты хочешь сказать мне", - сказал он с большой долей скептицизма в голосе, - "Что ты купил этот грузовичок, чтобы выезжать в пустыню и играть в бинго‑бэнго-бонго под звёздами?" "Ты веришь, что именно поэтому я это купил?" "Ни на минуту" Бесхитростный взгляд, которым я одарил его, был полностью проигнорирован - или, по крайней мере, я должен был так думать. Когда небо потемнело, мы оба ещё немного откинулись назад, опираясь на скатанные одеяла и наблюдая за сменой цветов над нами, пока в моей звуковой системе играл классический рок-н-ролл, а Джонни сопровождал его своим жизнерадостным лепетом и обрывками пения. В какой-то момент он положил маленькую ручку на запястье Эла и мрачно сказал мне: "Бу-бу" "Лучше поскорее" - ответил я. "Что потом?" - спросил Эл. "Я не знаю" "Я говорил Комитету - давным-давно, до того, как ты всё изменил и появилась Диана МакБрайд. До неё председателем был тот пожилой седовласый парень. Ума не приложу, как его звали. Мёртон? Мёрфи? Что-то такое. Я сказал им, что ты был частью ‘величайшего приключения, в которое когда-либо вступало человечество’. Они не поверили ни единому моему слову. Как они могли? Я не мог показать им ничего, что доказывало бы, что ты изменил историю. Я мог бы доказать, что в Проекте происходило что-то дурацкое, вот, пожалуй, и всё. Они продолжали говорить мне, что это ты был в Зале Ожидания, потому-что именно это они видели. Все, кроме меня, видели тебя там. Но после того, как ты всё изменил, она спустилась пару раз. Диана. Она стояла в зоне наблюдения и наблюдала за этими людьми. Слушала, как они разговаривают. Вайцман начал рассказывать о том, что там был только ты, а она обернулась и одарила его взглядом, от которого у него растаяли коленные чашечки. Она сказала, что никто на земле не был настолько хорошим актёром" "Так она верит?" "Я думаю, она верила, что происходит что-то, чего она не понимала. Слава Богу, она доверяла нам достаточно, чтобы не думать, что мы просто нагромождаем чушь шириной в девять миль и глубиной в милю, как это делал её предшественник-как‑там‑его-звали" "Тогда, что случилось с финансированием?" "Она проиграла выборы" "Можем ли мы заставить её дать показания в нашу пользу? Сможем ли мы убедить их провести ещё одно слушание о финансировании?" "Возможно" Я усмехнулся над ним: "Эл Калавиччи говорит мне, что он не уверен, что сможет убедить женщину что-то сделать?" "Нет. Я не уверен, что хочу" Я притянул Джонни к себе достаточно близко, чтобы натянуть капюшон его красной толстовки ему на голову и завязать его на месте. Когда я отпустил его, он устроился между мной и Элом и начал серьёзно рассматривать свои кроссовки. "Я дал тебе обещание, Эл", - сказал я, - "Я больше не собираюсь "прыгать". Но всё по-прежнему там. Возможно, нам удастся заставить Проект работать так, как мы изначально задумывали" "Возможно?" - повторил он. "Это всё ещё можно было бы использовать так, как мы планировали. Не для того, чтобы изменить историю к лучшему. Не для того, чтобы изменить её вообще. Просто наблюдать за ней" "Что, если снова что-то пойдёт не так?" "Это причина не пытаться?" Он молчал так долго, что я подумал, что он не собирается мне отвечать. Пока Джонни чирикал несколько нот из "Сердца и души", Эл начал шарить в карманах своего пиджака и достал сигару. "Я не собираюсь курить" - вздохнул он, разворачивая упаковку. Он сунул целлофан в карман, а сигару в рот. Джонни с любопытством посмотрел на это, затем нахмурился. "От тебя тоже никаких комментариев, Коротышка", - предупредил его Эл, - "Помни, у нас сделка. Ты не рассказываешь мне о сигарах, а я не рассказываю тебе о сосании пальца" "Ты хочешь двигаться дальше?" - спросил я через некоторое время. "Не знаю, имеет ли большое значение то, чего я хочу", - ответил Эл, - "Я думаю, это уже будет не в наших руках" Я проследил за его взглядом вниз по склону холма, в чашу, в которой находился Проектный комплекс. Теперь, когда в пустыне стемнело, мы смогли увидеть то, чего раньше не было заметно: огни комплекса снова зажглись, а парковка была заставлена машинами. Правительственные машины, видимые как маленькие тёмные прямоугольники в лучах света на стоянке. "Им не потребовалось много времени, чтобы вселиться" - прокомментировал Эл. "По крайней мере, они позволили нам съехать первыми" "Это облегчает их работу. Теперь никто не заглядывает им через плечо. Они могут разнести это место, и никто не будет кричать на них, чтобы они прекратили". Он пристально посмотрел на меня. "Они знают, где мы. Не обманывай себя, Сэм. Они не позволили нам уйти. Как только они узнают, что Зигги не хочет с ними разговаривать, они набросятся на нас. Они не позволят нам уйти. Пока нет. Возможно, никогда" "Будут ли они восстанавливать Проект без нас?" "Возможно" "Ты этого хочешь?" "Возможно" Вокруг нас снова воцарилась тишина, нарушаемая только музыкой. Это навело меня на мысль о том, как летними вечерами я сидел на крыльце фермерского дома, слушал дребезжащий звук транзисторного радиоприёмника Кэти и наблюдал за тлеющим кончиком сигареты моего отца, когда он окружал себя дымом. Обычно они сидели бок о бок на качелях, мои мама и папа, иногда держась за руки. Я всегда сидел на ступеньках, откуда мог видеть звёзды. "Хочешь посмотреть фильм, когда вернёмся домой?" - я спросил Эла, - "Мы давно не смотрели фильм вместе" "Конечно" "Величайшее приключение, которое когда-либо предпринимало человечество?" "Ты хочешь назвать это как-нибудь по-другому?" "Возможно" "Много чего пришлось увидеть. Много чего сделать. Адская поездка, Сэм" "Хм. Помнишь близнецов? В парикмахерской?" "Близнецы? О. Да" "Они были идентичны, да?" Он вздохнул. "Ага" "А когда я был в Пеории в пятидесятых - помнишь? На радиостанции? Когда я был Чиком Хауэллом, а ты нашел Чабби Чекера в вестибюле. Я думал, ты упадёшь в обморок. Чабби Чекер. Это было здорово" "Здорово?", - Эл фыркнул, - "Да. Это было "здорово"" "А помнишь Ягуаров?" "Футбольная команда? Ага" "То, что они продолжали делать. ‘Р-Р-Р-РР-Р-РРР ЯГУАРЫ!’ Хлопая меня по плечам и сбивая с ног на задницу. Я думал, что мой копчик никогда не будет прежним" Эл тихо рассмеялся. "Ты вроде как проложил себе путь в Огромном мире спорта, не так ли, парень? Футбол. Баскетбол. Бейсбол. Лёгкая атлетика. Бокс. Борьба. Теннис. Помнишь свою маленькую поклонницу по теннису на Лонг-Айленде? Это было очень мило, как она воткнула цветы в твою теннисную ракетку. Лу Энн, верно? Маленькая Лу Энн. Я знал девушку в Чикаго, которая была очень похожа на неё. Те же веснушки. Те же..." "Эл" "Что?" "Мы не одни". Я протянул руку, чтобы погладить Джонни по голове, чем заслужил ещё одну счастливую улыбку и хихиканье. "Я не думаю, что Донна была бы слишком обрадована, если бы он сообщил ей, что его новым словом стало Б-У-Ф-Е-Р-А" "Я не собирался этого говорить" "Нет?" "Вьющиеся волосы. У неё были такие же вьющиеся волосы, как у Лу Энн. И она всегда заплетала их в две косички, как у Лу Энн" "Я понимаю" "Кроме того". Он указал на меня своей сигарой и отдернул её, когда Джонни потянулся за ней. "Не играй в кости, парень", - сказал он, - "Ты слишком молод для этого. Кроме того, ты не можешь честно сказать мне, что ты никогда не смотрел хорошо, долго, серьезно, с благодарностью, благоговением, тоской на чьи-то..." "Никогда" "Ты лжёшь, как торговец коврами, Бэккет" "Я любитель ног" - сказал я ему. "О... Хорошо. Ага. Ноги. Я когда-нибудь рассказывал тебе об одной блондинке, которую встретил в Вегасе? Трикси. Или это была Триша? О, Сэм". Он сморщил лицо, что выглядело чем-то средним между желанием и запором. "У неё были ноги, из-за которых машины врезались друг в друга, когда он просто шла по своим делам. Я встретил её за карточным столом в «Аладдине» в 88-м. Я угостил её выпивкой, и мы провели всю ночь, бросая друг другу кости" "Угу" "Он был скучным, да?" "Кто?" "Другой я" "Нет. Он точно не был скучным. Он был...". Минута раздумий заставила меня изменить своё мнение. "Да, он был скучным. Я думаю, это потому, что он не прошёл через то, через что прошёл ты. Он был сбит над Вьетнамом, но его спасли до того, как враг нашёл его. Он вернулся домой, у него было четыре дочери. Все красивые. Никогда не участвовал в космической программе. Просто строил жизнь со своей женой и детьми. У него была своя комната в углу дома. Руководил Проектом. Носил брюки цвета хаки, рубашки поло или униформу. Он не был тобой" Эл отважился: "Но он остался с тобой, когда ты в нём нуждался" "Вроде того" "Четыре дочери, да?" "Я думаю, это была Божья месть тебе" "Такой я тебе нравлюсь больше?" "Намного лучше" "Это хорошо, Сэм. Это тот я, с которым ты сейчас застрял. Надеюсь, ты не думал, что я изменюсь. Я же говорил тебе: когда мне станет лучше, я захочу свои сигары. Я хочу настоящей еды, а не каши. Я хочу пива. Я хочу допоздна не ложиться спать" Я поморщился и кивнул Джонни. "Почему у меня такое ужасное чувство, что я ещё услышу от него ту же литанию?" "Потому-что так и будет" "Я не знаю, смогу ли я справиться с этим, Эл" "С чем? Я или он?" "И то, и другое" "Конечно, ты сможешь. Если тебе придётся" "Ты поможешь мне?" "Всегда так было" От этого у меня комок встал в горле. "Я знаю, что у тебя есть" Джонни начал задрёмывать, его голова в красном капюшоне покоилась сбоку от меня, а один из забинтованных пальцев Эла был зажат в кулаке. Осторожно, чтобы не разбудить его, я немного уложил его, чтобы укрыть уголком своего спального мешка. Его рот пару раз дёрнулся, затем он погрузился в глубокий сон. "Почему ты спрашивал меня, знаю ли я слова песни "Пусть это буду я"?" - тихо спросил Эл, - "Почему именно это?" "Потому-что я спрашивал другого тебя, и он не знал" "Нет?" "Он не участвовал в Скачка́х. Он не стоял со мной во дворе вокзала после того, как я отправил Шерил Уилсон в Корпус мира. Помнишь? У стойки чистильщика обуви. "Пусть это буду я" играла по радио у чистильщика обуви, и мы с тобой спели часть из неё. Затем ты показал мне фотографию машины и девушки в бикини. И ты сказал, что я должен подарить этой, как её там, с ресницами, её первый поцелуй" "Ты целовал многих девушек, Сэм" - вздохнул Эл. "Намного больше, чем я должен был" Он покачал головой. "Не начинай сейчас корить себя за это. Ты не знал, что здесь кто-то тебя ждёт. Если бы ты знал, ты был бы таким деловым. Ты и твой нерушимый моральный кодекс. Ты бы никому не позволил прикоснуться к тебе. Донна это знает. Ты предан, как кокер-спаниель" "Ей было больно?" "Ну... Я бы так не сказал. Точно" "Я должен был знать, что она здесь. Каким-то образом. Я должен был. Подсознательно" "Сэ-э-э-эм..." "Я должен был" "Что ж", - твёрдо сказал Эл, - "Может быть, твоё подсознание помнило первоначальную историю. Ту, где ты был вольной птицей. Кто знает. Я не думаю, что ты сделал что-то предосудительное. Ты только немного поцеловался. Ладно, много поцелуев. И ты пару раз позволил своим пальцам погулять. Но, как я и сказал, теперь ты дома. Донна знает, что ты предпочёл бы быть застреленным на месте преступления, чем изменять ей сейчас" "Но..." "Никаких "но". Если тебе действительно так плохо из-за этого, когда мы вернёмся, ты можешь пропустить фильм и совершить покаяние в постели со своей женой. Я говорил тебе, Сэм: ты должен идти вперёд сейчас. Всё остальное - просто пустая трата энергии" "А как насчёт тебя?" "Вперёд" "С Бет?" Он пожал плечами. "Я сказал ей, что, как только мой врач разрешит мне путешествовать, я поеду знакомиться с её детьми. Они все в Калифорнии. Это не так уж далеко". После паузы он добавил: "Ты был прав. Я не могу притворяться, что их не существует. Я полагаю, мы можем познакомиться. Посмотрим, что будет дальше" "Это хорошо" "Кажется, она и Донна нравятся друг другу" "Да, так и есть" "Мы не останемся с вами слишком долго. Вам с Донной нужно немного времени наедине. Всего на несколько дней, да? Я позвоню Аните и попрошу её напасть на мой дом. К настоящему времени толщина пыли, вероятно, шесть дюймов, но она быстра. К тому времени, когда ты будешь готов отправиться на Гавайи, я буду готов отправиться домой" "Только если это - то, чего ты действительно хочешь" "Тебе нужно провести немного времени с Донной" Я твёрдо сказал ему: "У меня будет время с Донной. Я просто хочу, чтобы ты тоже был рядом" "Я буду рядом" "Всегда?" "Всегда" Из проигрывателя компакт-дисков зазвучала песня "Плач в часовне". Эл послушал её с минуту, затем покачал головой и ухмыльнулся мне. "Я благословляю де-е-ень, когда я нашёл тебя", - пропел он и снова ухмыльнулся, - "Видишь? Я знаю это" Как и я. Итак, мы оба полностью проигнорировали то, что звучало из моих ультрасовременных колонок, и пели вместе. Он не умел петь ни черта. Он всё ещё не умеет. Но хриплый его голос, когда он изо всех сил старался держаться на расстоянии плевка от нужной клавиши, такой, какой он издавал во дворе железнодорожного вокзала после того, как я попрощался с Шерил Уилсон, был самым чудесным звуком, который я слышал за долгое время.