Прочность алмаза

      Первым, что я почувствовала, был запах. Тягучий, тяжелый запах табака и мужского парфюма, который словно давил на грудь свинцовой плитой. Я открыла глаза и резко села, от чего тут же закружилась голова.       — Сраный боже… — я прижала ладонь ко лбу и зажмурилась, пытаясь прийти в себя.       Беглый взгляд на комнату заставил меня пожалеть о пробуждении. Это была не моя квартира с её белыми стенами и минималистичной отделкой. Вокруг были панорамные окна с видом на город, и уже только этого хватало, чтобы чувствовать себя неуютно. Широкая двуспальная кровать с тёмно-серым покрывалом, тёмные стены с золотой искрой. Не то, чтобы я разбиралась в мебели, но, полагаю, одни только тумбы могли стоить сотни долларов.       Вчера я была слишком напугана, чтобы разглядывать квартиру Смита. Но, похоже, меня вернули обратно к нему. Вернули после того, как гоняли по городу. Вернули после того, как убили невиновного человека!.. Горло сдавило от воспоминаний, хлынувших в голову. Я сжала волосы пальцами, чувствуя, как нарастает мелкая дрожь.       Брызги крови на тёмном асфальте. Тело, падающее на локти. Нога, что безразлично сталкивает его в кювет.       — Твою мать… — я зажала рот рукой, чувствуя острый спазм в желудке. Мне было нечем тошнить, и горькая кислота подкатила к самому горлу, пытаясь выйти наружу.       Осколок бутылки в моих руках. Стекло вонзается в чьё-то тело. Кто-то вскрикивает, пока меня тащат из машины.       Я опустила ноги на пол и ощутила ворс ковра босыми стопами. Моё дыхание стало судорожным и рваным. Воспоминания накатывали, затмевая рассудок.       Моё тело валяется на горячем асфальте. Кто-то смеётся и кричит, не давая мне встать. Тяжёлые ноги опускаются на рёбра, вбивая в землю…       Я что было сил ударила по тумбе рядом, и та с грохотом рухнула на пол. Боль пронзила запястье до самого плеча, выкидывая меня в реальность. Я сжала зубы, сдерживая крик, и наконец-то пришла в себя.       Здесь не вонючие переулки гетто, и я больше не маленькая девочка, которая не может за себя постоять. В такой ситуации у меня нет права на панику. Нужно понять, что мне делать дальше, если побег невозможен, или пока невозможен.       Я опустила взгляд, осматривая себя, и поморщилась. На ладонях запеклась корочка, которая сейчас лопнула от приложенного удара. Окровавленный костюм сменила длинная мужская рубашка. Мысль о том, что Смит меня переодевал, вызвала глухой гнев. Впрочем, это мелочи по сравнению с тем, что было вчера.       Я поджала губы и встала на ноги, чтобы подойти к окну. Город внизу казался раскалённым и пыльным. Стёкла небоскрёбов резко и зло блестели, раздражая глаза. Толстое тонированное стекло перед лицом навевало мысли об аквариуме, в котором меня заперли. Где-то здесь, среди стен скрывался монстр, избежать встречи с которым было невозможно. Абсолютно ясно, что Смит меня так просто не отпустит. Он был уверен, что я отняла его собственность, и это в представлении преступника развязывало ему руки.       Думая о том, что делать дальше, я накинула на себя тонкое верхнее одеяло и закуталась в него, пряча все открытые участки тела. Не то, чтобы это остановило насильника, если бы ему захотелось продолжить начатое вчера, но я искала защиты хотя бы в иллюзии безопасности.       Я вышла в коридор. Мягкость ковра сменилась холодным паркетом, а свет из окна — лёгким сумраком. За одним из поворотов слышались голоса, и я инстинктивно пошла на них, надеясь услышать что-то важное. Это привело меня в большой зал вроде гостиной, и я на несколько секунд замерла, уставившись в пространство. Любовь Смита к панорамным окнам прослеживалась даже здесь: стен практически не было, но солнечный свет был приглушён тонированным стеклом. Не было ничего яркого, только сдержанная тёмная роскошь: кожаные диваны, матово отливающие светильники и длинный журнальный стол, почему-то напоминающий гроб посреди склепа. Но меня остановила вовсе не мрачная торжественность комнаты, а люди, что сидели на диване. Смит и какой-то незнакомец, обращённый ко мне спиной потягивали джулеп из запотевших стаканчиков. Я поспешно сделала шаг назад, но Эрвин уже заметил меня и приветливо улыбнулся, прерывая разговор.       — Доброе утро, Ильмас. Удалось выспаться? — в его бархатистом голосе плескалась насмешка, заставившая меня побагроветь.       Однако сказать я ничего не успела, потому как неизвестный человек обернулся, заставив мой язык присохнуть к нёбу.       — Доброе утро, девушка, — с доброй ехидцей протянул начальник полицейского управления.       Имя Дота Пиксиса было на слуху почти у всех в этом городе, но я впервые видела его лично. Он выглядел точно так же, как в новостных лентах: лысый пожилой мужчина с щёткой седых усов и россыпью морщин на лице, делавших его похожим на печёное яблоко. Не хватало только формы со знаками отличая. Но даже без неё не узнать главу полиции Парадиза было невозможно. Сраный боже, но какого чёрта он делал у Смита в доме?!       Золотистые глаза старика мягко прищурились, разглядывая меня, и его выражение лица стало понимающим и хитрым. Учитывая, в каком я была виде, ясно, о чём он подумал.       — Полагаю, что старик пришёл не очень-то вовремя, а, Эрвин? — Пиксис усмехнулся и не спеша встал с дивана, отставляя джулеп на журнальный столик, — вижу, ты уже занят другой гостьей, так что не буду больше задерживаться.       — Я заеду вечером. Продолжим наш разговор, — Смит поднялся за ним, провожая к двери.       Я почувствовала запах мяты и табака, когда мужчины прошли мимо. Мои губы словно свело судорогой, не позволяя сказать ни слова. Вот же полицейский. Так почему я не могу закричать?!       Словно каменная, я сделала неуклюжий шаг вперёд, проходя в гостиную. Где-то за спиной мелодично звякнул уезжающий лифт. Эрвин, не торопясь, обошёл меня и направился к кухонной зоне, которую я сразу не заметила, потому что не смотрела в эту часть гостиной.       — Ты так и не ответила. Тебе хорошо спалось? — он мягко усмехнулся, доставая какие-то продукты из холодильника, — я не особо старался над завтраком. Есть какие-то предпочтения?       Эта беспечная манера разговора убивала меня. Как заторможенная, я смотрела за готовкой Эрвина. Он вёл себя так, будто вчера ничего не произошло, неспешно закатывая рукава своей тёмно-синей рубашки и разбивая яйца над миской. Его движения были плавными и спокойными, словно у огромного хищника в саванне.       Он снова играл со мной. Иначе, чем вчера, но не менее жутко.       — Ты подмял под себя полицию, — слова пришлось выталкивать изо рта, как будто они были камнями, — ты специально показал мне шефа Пиксиса, чтобы я не надеялась на помощь.       Ухмылка Эрвина стала ярче. Он довольно взглянул на меня, на секунду отрываясь от омлета.       — Не всю полицию. Но ты близка к правде, Ильмас, — он не торопясь, вылил яичную смесь на сковородку, и кухня наполнилась тихим шипением, — мне бы не хотелось повторять твой вчерашний отчаянный забег. Слишком хлопотно убирать всю грязь, которую ты можешь развести. Но если ты попытаешься опять, моя… клининговая служба всегда будет готова к работе.       Кровь обжигающей волной прилила к моему лицу. Я развела грязь?! Вот что для него — убийство человека?!       — Ты!.. — я ударила рукой по столешнице и навалилась на неё, с ненавистью глядя в глаза мужчины, — да ты просто мясник! Ты сумасшедший! Да как ты можешь…       — Ты уверена, что хочешь договорить?       Наши взгляды встретились, и я почувствовала холод, сбегающий каплями по моей спине. Эрвин вскинул бровь и немного склонился ко мне, опираясь о кухонный стол рукой. Его ироничная улыбка слегка обнажила зубы, словно намекая мне не заходить за невидимые рамки приличий. Что будет, если эти границы нарушить, проверять не хотелось.       Я уже знала, на что способен этот человек. Дьявол Смит… Слишком ярко он продемонстрировал вчера то, что любая попытка обратиться за помощью закончится убийством непричастных лиц. Мысль об этом скручивала мой желудок, вызывая рвотный спазм.       Кровь на асфальте. Тело падает на локти и заваливается на бок…       — Умница Ильмас, — Эрвин улыбнулся и вернулся к омлету, — подожди, пока я закончу. Не люблю говорить за готовкой. Кстати, — он окинул меня взглядом, и я неуютно закуталась в одеяло плотнее, — тебе идёт моя рубашка.       Я сжала зубы и медленно опустилась на один из диванов. Мой взгляд неотрывно следил за Эрвином, пока мысли с чёткостью механизма щёлкали в голове. Если Смит хочет, чтобы я боялась и уступала, то лучшее, что я могу делать — это холодно и трезво стоять на своём. Он дал понять, что не отпустит меня, что перекрыл мне все пути отступления. Возможно так и есть. Возможно, он правда предусмотрел всё. Но что, если нет? Если я хочу освободиться, то нельзя дать ему ещё больше рычагов давления.       — И так, теперь мы можем поговорить, — Эрвин с безукоризненной вежливостью поставил передо мной тарелку с тостом, омлетом и гранатовым соусом, словно мы собирались завтракать в ресторане. Затем сел напротив и закинул ногу на ногу. Снисходительная и ироничная улыбка на его губах прожигала дыру в моей душе, — Кажется, ты не совсем довольна теми условиями, в которых оказалась. Я понимаю. Так что поговорим о том, когда и как твои ломбарды перейдут под моё крыло.       — Нет.       Широкие брови дрогнули, приподнимаясь на его лбу. Я выпрямилась, холодно глядя на Смита, и его самодовольное выражение лица помрачнело.       — Я уже говорила, что к моему бизнесу ты не прикоснёшься. Я не имею отношения к пропаже твоих драгоценностей. Возможно, виновен кто-то из моих сотрудников, но отдавать тебе ломбарды из-за этого я не собираюсь.       Кажется, я неприятно удивила его. По крайней мере, Смит теперь смотрел серьёзнее.       — Ты всё равно не уйдёшь от оплаты, Ильмас. Бриллианты пропали в твоём ломбарде, и мне по большей части всё равно, чья это вина, — что-то тяжёлое появилось в его взгляде и тоне, невесомо проскальзывая за демонстративным дружелюбием и открытостью, — поэтому бесполезно переводить стрелки.       Казалось, теперь сам воздух давит мне на плечи от его слов. Эрвин уже имел власть надо мной и оставлял выбор весьма формально. Либо я соглашаюсь отдать ему ломбарды, либо кошмар продолжится. Я сцепила руки в замок и чуть склонила голову. Я не скоро смогу забыть то, что было вчера. Ужас погони и отчаяние загнанного зверя… Смогу ли я пережить это в следующий раз? Чёртов больной ублюдок! Он знал, куда бить, чтобы сломать.       Но я не могу отдать ему свои ломбарды. Просто не могу.       — Тогда я требую составления контракта, — мой голос был холодным и чётким. Если Эрвин хочет играть в соблюдение формальностей, пусть так и будет, — Где, когда и сколько ты будешь брать с меня оплату. Мы оба достаточно давно занимаемся бизнесом, чтобы составить договор без привлечения суда. Для тебя это было бы не слишком удобно, учитывая ситуацию.       Эрвин не ответил, внимательно и серьёзно вглядываясь в моё лицо. Он не двигался, лишь скользил взглядом по моим чертам, словно ожидая, что я вот-вот засмеюсь и скажу, что это шутка. Однако я не шевелила и мускулом. Моё лицо словно онемело в ответ на напряжение.       — Ты осознаёшь, на что подписываешься? — наконец протянул Эрвин, вынимая из кармана телефон. Он перевёл взгляд на экран, что-то набирая большим пальцем. На губах Смита появилась усмешка, — Думаю, я должен объяснить тебе несколько цифр и фактов, Ильмас. Ты должна мне миллион долларов. Стоимость женщины на чёрном рынке определяется той суммой, которую она может принести хозяину за месяц. Я сильно польщу, если скажу, что ты стоишь больше двух тысяч баксов. Мы опустим комиссию, проценты и моральный ущерб, — он почти промурлыкал это, поворачивая телефон экраном ко мне, — немного подсчётов. Сорок один год. Я даже не уверен, что ты проживёшь столько, учитывая, как часто тебе придётся работать.       Он хмыкнул, наслаждаясь произведённым эффектом. Я сжала пальцы, чувствуя, как озвученные цифры обхватывают горло удавкой. Сорок один год? Сорок один год кошмара? Это какое-то безумие, вся эта ситуация полностью абсурдна!       — Так же я не намерен больше отвлекать своих людей от работы, чтобы разыскать тебя в городе. Думаю, я рано или поздно сдам тебя в бордель, Ильмас, но до тех пор ты не покинешь больше эту квартиру.       — У меня есть работа которую нужно выполнять! Меня будут искать в конце концов! — я рявкнула это неожиданно даже для самой себя, чем явно позабавила мужчину, — ты не можешь просто запереть меня здесь и насиловать, когда тебе вздумается!       — Могу. Более того, это самый лучший для меня расклад, — он убрал телефон и поднялся с дивана. Плавным движением подхватил что-то со стола и поднёс это к лицу, закидывая голову назад. Я немного растерялась, рассмотрев в пальцах Смита глазные капли, — Пока ты будешь отрабатывать долг, некому будет вести дела твоего ломбарда. Немного давления, угроз, возможно, небольшой подкуп, и твои помощники с радостью примут меня как нового директора. Тебя даже не будут разыскивать.       — Ты не можешь так поступить! Ты не имеешь права, слышишь?! — я подскочила с места как раз в тот момент, когда он обернулся. Смит снисходительно улыбнулся. Его глаза влажно блестели от капель. Казалось, что моя вспышка негодования была тем, чего он ждал, — Мы не в какой-то глуши, ты собираешься держать меня в плену посреди города?! Думаешь, я буду просто смотреть, как ты разрушаешь мою жизнь?!       — А что ты сможешь сделать с этим, Ильмас? Ты уже здесь. Я уже отрезал тебя от мира. У тебя нет связи, нет сторонников… Даже нет сил. А значит, нет абсолютно никакой разницы, где тебя удерживать — в этой квартире или в сыром подвале. Потому что ты одинаково беспомощна. Даже если предположить, что ты сможешь выбраться или обратиться за помощью… — он неторопливо развёл руками, позволяя мне додумать самой, что будет в этом случае. Я сглотнула, вспоминая прошлую ночь, — Лучший способ спрятать что-то — это оставить вещь на виду. И поверь мне, теперь на виду ты будешь постоянно.       Тишина оглушила. Я чувствовала, как сбилось моё дыхание, как судорожно сжимается горло в ответ на слова Эвина. Моё ледяное спокойствие пошатнулось в один момент всего лишь десятком слов. Стены пентхауса, и раньше давившие на меня со всех сторон, теперь вызывал гнетущий ужас, словно превратились в мрамор склепа.       Смит не был человеком. В нём абсолютно не осталось ничего человеческого. Вся его внешность теперь казалась мне фальшивой, будто трещащая по швам маска, которая плохо сидела на оскаленной звериной морде. Его улыбка вызывала боль в моём теле, пробуждала мысли и чувства, слишком близкие к инстинктивным. Отдать ему ломбарды и откупиться малой кровью. Сбежать отсюда так далеко, как только можно, скрыться, спасая что-то, что важнее жизни.       Он сделал плавный мягкий шаг в мою сторону, а я чуть не бросилась прочь из гостиной. Эрвин стоял теперь слишком близко, так что я могла чувствовать запах мяты и табака, окутывавший его. Немного алкоголя… Широкая ладонь с узловатыми пальцами неспешно коснулась моей щеки, чтобы заправить локон за ухо и нежно огладить раковину. С тем же успехом Смит мог ласкать меня канцелярским ножом, вызывая похожие чувства.       — Теперь ты понимаешь, что нужно подумать дважды?.. Он выглядел как человек, который победит в ста из ста случаев. Смит позаботился обо всём и лишь ждал, когда я осознаю это и сделаю свою иллюзию выбора. Уверена, даже если я отдам ему ломбарды, меня не оставят в покое. Смит слишком умён. Он придумал что-то и на этот счёт, чтобы связать мне руки и ноги. Иначе бы меня бы просто убили вместо всех этих причуд с выплатами долгов.       Точно. Будь всё так просто, как он говорит, Эрвин мог бы убить меня и присвоить бизнес! Если бы он действительно хотел получить стоимость бриллиантов назад, то мог бы заставить меня выплачивать долг с моих доходов, а не устраивать этот цирк с гонкой по городу. Нет никаких причин заставлять меня расплачиваться именно интимом, кроме того, что Смиту просто весело. Всё, что он делал и делает до сих пор — это играет со мной. Заставляет поверить, что нет других вариантов, кроме предложенных им. Я не смогу выбраться, если не буду отстаивать свои условия.       — Тогда я беру своё тело в аренду, — я слегка изогнула шею, отстраняясь от его руки, — ты сказал, что моя стоимость — это две тысячи в месяц? Я покрою её из своих доходов, даже удвою, но смогу работать и покидать твою квартиру. В итоге ты получишь тройную плату и ничего не потеряешь.       Кажется, мне на секунду удалось выбить его из седла. Смит странно взглянул на меня, словно не был уверен в том, что слышит. Честно говоря, я сама была в шоке от того, что несла. Но это работало: высокомерный взгляд Эрвина стал куда более любопытным.       — И почему я должен соглашаться? — он вскинул с усмешкой бровь, — в долгосрочной перспективе твоё предложение сильно проигрывает. Ломбард принесёт мне куда больше выгоды, чем твоя… аренда. Так почему я должен рисковать, предоставляя тебе свободу действий?       — Потому что я найду твои сраные бриллианты и верну их, — я вздёрнула подбородок, глядя прямо ему в глаза, — все до единого, каждое из колец. Дай мне возможность, и я хоть за месяц сделаю то, что ты не смог сделать. Найду пропажу, а не обвиню в ней первого попавшегося человека!       — Хо… — Смит склонил голову на бок. Я сжала ладони в кулаки, так, что обломки ногтей впились в кожу, — Ильмас, ты уже один раз успела поплатиться за свои дерзкие слова. Жизнь тебя ничему не учит? Или ты на самом деле замешана в краже моего товара, но зачем-то пытаешься до последнего сохранять лицо? — он пытливо прищурился, словно я была головоломкой, не поддающейся решению, — в любом случае, всё это имеет смысл, только если ты выполнишь своё хвастливое обещание. Что я получу, если ты не справишься?       — Мою верность, — сердце пропустило удар. Я шла на риск, зная только то, что Эрвин уже уцепился за крючок, — Если я не справлюсь, ты получишь мою покорность. Полную и абсолютную власть над моей волей. Никаких попыток сбежать или предать тебя. Я забуду обо всём и буду, как собака вилять хвостом, ожидая твоих приказов, какими бы мерзкими, аморальными или неприемлемыми для меня они ни были. Даже если прикажешь умереть за тебя, сделаю это, не думая. Я никогда не нарушаю своих слов. Спроси кого угодно: Ильмас Джанчат не врёт.       Я предпочла, чтобы эти слова звучали не так пафосно. Однако они произвели эффект: на секунду глаза Эрвина расширились так, что я увидела воспалённую сеть сосудов, сделавших белок розовым. Похоже, мне снова удалось попасть в брешь его надменного дружелюбия, заставить воспринять меня всерьёз. Отвести сейчас взгляд было равносильно полному поражению. Что-то дикое мелькнуло в этих омутах напротив и тут же исчезло, сменившись дежурной тревожащей улыбкой.       — Как интересно.       Темной тенью качнулась вперёд рука с узловатыми костяшками пальцев, касаясь моего лица. Эрвин мягко огладил нижнюю челюсть, заставляя мои зубы сжиматься до гула в ушах.       — Знаешь, Ильмас, я не верю твоим заявлениям о честности. Кажется, у тебя действительно есть особая любовь к поддельным или не имеющим юридической силы документам, — большой палец скользнул по моим губам и задержался на них, имитируя ласку, — это почти трогательно.       Холодок пробежался по моей коже, когда Смит упомянул поддельные документы.       — Что ты имеешь в виду?       Он не торопился отвечать. Вместо этого Смит медленно склонился ко мне, от чего его голос звучал прямо над моим ухом.       — С того момента как стало известно о пропаже моего товара в твоём ломбарде, мои люди стали собирать о тебе подробную информацию, — его тон был тягучим, как мёд, — на самом деле ты не особо примечательная личность, Ильмас. Эмигрантка из России. Окончила среднюю и старшую школу в приличных районах Парадиза, после чего поступила в общественный колледж. Ничего особенного, если не брать во внимание, что всё это ложь.       Я почувствовала острую боль в щеке и поняла, что неосознанно прикусила её зубами до крови. Учитель позаботился о том, чтобы все мои документы выглядели идеально! Сраный боже, как люди Смита вообще раскопали правду?! И раскопали ли? Как много он сейчас знает?       Моё смятение явно отразилось на лице, и Эрвин прищурился, мягко оглаживая мою щёку и губы пальцем.       — Похоже, ни у кого раньше не было причины досконально изучать твоё прошлое, Ильмас. Теперь я лучше понимаю, почему ты создала вокруг себя идеальную репутацию. Ведь, учитывая твой род деятельности, всего одно нарушение закона может повлечь за собой судебное разбирательство. Как результат, — он помолчал, и моё сердце забилось от страха с удвоенной силой, — уголовное наказание и депортация из страны. Ильмас, ты куда лживее, чем хочешь показаться… Я даже не уверен, что ты легально въехала в США, м?       Страх ножом вспорол грудную клетку, заставив вздрогнуть и отпрянуть от Смита. Однако он не отпустил мой подбородок. Я больше пяти лет успешно скрывала моё незаконное нахождение в стране! Как кто-то мог в одно мгновение пошатнуть то, что я строила годами?       — Собираешься шантажировать меня ещё и этим? — мой голос зазвенел от напряжения, но произношение осталось вменяемым, — у тебя нету доказательств, что я нахожусь здесь нелегально. Если у меня нету образования, это ещё не значит, что меня депортируют или посадят!       — Я всего лишь сказал, что не доверяю тебе, Ильмас. Твоя реакция — лучшее доказательство того, что и остальные твои документы находятся под сомнением. Я бы мог пригрозить тебе тюрьмой, если бы хотел… Но ты смогла меня заинтересовать. Ты говоришь слишком самонадеянные вещи, находясь в убогом положении.       Он рассмеялся, подтверждая, что всего лишь спровоцировал меня. Краска стыда затопила моё лицо.       — Ты!..       — Как я уже говорил, любая дерзость должна быть наказана. Ты получишь свой месяц поисков. Занимайся, чем хочешь. Сбежать из города я тебе всё равно не позволю. Но взамен, если ты не справишься… — его голос стал ниже и глубже, резонируя с биением сердца в моей груди, — я заставлю ожить каждый твой страх, Ильмас. Ты пыталась сыграть на моём азарте? Лучше тебе было молчать.       Вот теперь я действительно боялась. С каждой секундой сохранять спокойствие становилось всё сложнее и сложнее. Теплая рука Смита обжигала кожу кипятком. Я боролась с человеком, слишком сильным, слишком могущественным для меня. Но что мне оставалось? Просто сдаться?       — Меня не волнуют твои больные фантазии, — удивительно, но голос даже не дрогнул, — если ты принял условия, то оставь меня в покое, пока я ищу твои бриллианты.       — Не спеши, мы не обговорили условия, — Эрвин играючи повернул моё лицо в сторону, и я дернулась всем телом вырываясь из его хватки. Его это насмешило, — Можешь покидать эту квартиру не больше, чем на двенадцать часов. Так и быть. Если отпросишься, разрешу задержаться подольше. Но ты всегда должна сюда возвращаться. Не думай, что твои передвижения не будут отслеживаться, или мои люди не поймут, что ты снова вытащила и бросила где-то маячки. А самое главное… Ты выторговала себе свободу передвижений, но не свободу от выплаты долга. Смекаешь о чём я говорю? Он опустил взгляд на мои ключицы, и я скрипнула зубами, запахиваясь в одеяло сильнее. Кровь прилила к щекам в ответ на сальную улыбку Смита. Естественно, этот садист не собирался упускать возможность получить от меня всё, что только мог. Вчерашней демонстрации хватило, чтобы понять: моё согласие Эрвину до лампочки.       — Ихес тухес! — прошипела я ему в лицо, не кстати вспомнив Учителя. Старый еврей тоже считал, что женщины слишком выпендриваются, когда говорят о правах на своё тело, — Как будто от тебя можно ожидать чего-то другого!       — Раз уж мы договорились, — продолжил он, словно мой выпад для него ничего не значил, — стоит съездить кое-куда. После этого подпишем контракт, раз уж это так важно для тебя. Думаю, мне придётся одолжить тебе штаны, пока твои вещи не перевезли.       Эрвин ободряюще похлопал меня по щеке, заставив задохнуться от ярости, после чего тут же потерял интерес и прошел мимо, неведомо куда направляясь.       — Куда ты собрался меня тащить?!       — В мой медцентр. Ты не настолько важная персона, чтобы я отменял запланированные дела. К тому же… — он обернулся и снова окинул меня взглядом, чтобы задержаться им на голых икрах, — нужно кое-что проверить. Ты мне понадобишься рядом.       — Ты обещал мне свободу передвижения, — я напомнила это, цепляясь за любую возможность никуда с ним не ехать.       — Контракт ещё не подписан, и твоя свобода в полной моей собственности, — он явно наслаждался, издеваясь надо мной моими же словами.       Именно сейчас мне захотелось проверить, что будет, если воспротивиться. Просто объявить бойкот и упереться руками в двери, не давая себя никуда везти. На секунду я представила эту картину и помрачнела. Смит, возможно, смирится с моим отказом, но в последствии для меня это обернётся чем-то худшим. Мы оба понимали, что «контракт» это лишь игра словами. Эрвин имел неоспоримое преимущество и диктовал правила так, как ему хотелось. Выполнение условий нашего уговора было его прихотью, и то лишь потому, что я сыграла на его гордыне. Если я посмею ущемить его эго по-настоящему, беды не избежать.       — Поешь, пока я подбираю тебе вещи. Будет хлопотно, если ты снова упадёшь в обморок. И ещё приведи себя в порядок в целом. Ты выглядишь… потрёпанной. Он вышел из гостиной, оставив меня кипеть, как нервный чайник. Не осознавая этого, я стала хрустеть пальцами и ходить взад-вперёд воль стола, пытаясь справиться со злостью и разочарованием. Чёртов Смит не просто расчёсывал мне нервы, он заплетал из них косички и выдирал пучками, даже не стараясь. Желудок отозвался болью и тихим урчанием на переживания.       Я покосилась на приготовленный Эрвином завтрак. Не смотря на сутки вынужденной голодовки, есть не хотелось до тошноты. Особенно то, что было сделано руками этого мерзавца. С другой стороны, мне действительно не хотелось падать в обморок. Я давно заметила за собой, что если не поем вовремя, мои мысли начинают работать хуже. Возможно, я бы придумала что-то лучше «контракта» если бы чувствовала себя не так отвратительно.       Я с мрачным видом села за стол и без интереса ткнула вилкой в омлет. На хлеб и гранатовый соус я даже не могла смотреть. К подобной пище я и в обычные дни не притрагивалась, не то, что сейчас. Не стоило ждать, что Смит провозится с поиском штанов для меня слишком долго. Когда он вернулся, я с трудом осилила половину омлета, стараясь запихнуть еду, не жуя и не чувствуя вкуса. Штаны, которые мне достались, были из какой-то мягкой хлопковой ткани серо-белого цвета и, естественно, были мне велики, так что пришлось закатать их на несколько раз и хорошенько затянуть пояс.       Вряд ли так должна выглядеть пленница преступника: болтающиеся, словно на вешалке, чужие вещи и побитые тапочки. Я больше походила на растерянную любовницу, чем на жертву. Глядя в зеркало ванной, я механически проводила мокрыми руками по волосам, имитируя расчёску. Лицо в отражении опухло от вчерашних слёз, практически стёрся макияж, оставив лишь неприятные пятна на глазах и возле губ. Мои пальцы коснулись рта, пока я умывалась. Губы дрогнули, стоило вспомнить, как вчера на этом месте желудок выворачивало наизнанку.       Что бы ни происходило, мне нужно продержаться. Я должна найти того, кто подставил меня и покинуть это место. Если я не смогу, этому аду не будет конца. Мы спустились вниз на лифте, и Эрвин приобнял меня за талию, стоило дверям разъехаться в стороны. Я кинула на него гневный взгляд, ощущая, как чужие узловатые пальцы жгут кожу даже через рубашку. Он отпустил меня только на парковке, когда пришлось открыть дверь в машину. Я замерла, глядя на сидящего внутри водителя, и едва улёгшаяся тошнота вновь подкатила к горлу. Шрамированный тип скользнул по мне ничего не выражающим взглядом, словно видел меня впервые.       — Садись в машину, — негромко, но не терпя возражений, поторопил Эрвин. Его пальцы стали мерно постукивать по темному покрытию Майбаха, выдавая нетерпение. Я задержала воздух в лёгких и опустилась на сидение салона, позволяя закрыть за собой дверь. Льдистые голубые глаза в отражении зеркала заднего вида встретились со мной, вызвав дрожь в теле. Нет, этот тип не забыл. Я нутром чувствовала, он жалеет, что вчера не моя голова оказалась прострелянной.       — Проблемы? — тяжёлый бас показался щелчком взводимого курка.       Шрамов на лице было несколько, но самый большой пересекал убийцу от правой брови до левого края подбородка. Он задевал угол губ, кривя и так не симпатичный рот. Рубец был светлым, глубоким, явно старая рана, ещё которую даже не пытались реабилитировать. От этого человека неприкрыто веяло опасностью, делая его невыразительное лицо жутким.       Каким ещё может быть лицо убийцы?       — Не пугай людей, Леви, — Эрвин открыл соседнюю от меня дверь и опустился на сидение рядом, принося в салон запах жжённой сигареты, — не волнуйся, Ильмас, мой телохранитель не тронет тебя без приказа.       Он обращался ко мне, но почему-то казалось, что сказал это для шрамированного. Может, этот тип дикий даже по меркам Сита? Я подавила желание вжаться в сидение или выскочить прочь. Вместо этого щёлкнула карабином ремня безопасности и вовремя. Машина тут же тронулась с места, резко и грубо стартовав.       — Не используй меня в личных интересах, — запоздало отрубил тот, кого назвали Леви.       — Это удобно.       Шрамированный бросил на Эрвина тяжёлый взгляд и круто вывернул руль, выезжая с парковки. Похоже, быть водителем ему не нравилось. На месте Смита я бы и близко не подпустила этого к рулю. Но тот, наверное, привык к тому, что Майбах делал резкие повороты или останавливался на светофорах так, что ремень впивался в грудь. Во всяком случае, расслабленное и довольное выражение его лица не изменилось. Он только прикрыл глаза и откинул голову назад, словно решив задремать во время гонки. Здания и машины пролетали мимо, пока я гоняла по кругу одни и те же тревожные мысли. Я практически ничего не знала о Смите или том, что меня ждёт дальше. Я старалась не думать, убеждая себя, что быть покладистой, пока не пойму, как действовать безопасно — это лучший для меня вариант. Но я связалась с человеком, для которого нет ничего святого. А если учесть, какие люди на него работают…       Пальцы на правой руке стали сами собой сжиматься до хруста и лёгкой боли. Очнулась я лишь тогда, когда заметила, что Эрвин наблюдает за мной, приоткрыв глаза. Я тут же сжала ладонь в кулак и положила его на колени. Со стороны Смита донеслось хмыканье, но комментировать мои действия он не стал. Впрочем, мы уже подъезжали к пункту назначения.       Я замерла, не сумев скрыть шока при виде медицинского центра «RD». Два ассиметричных здания стояли таким образом, что напоминали переплетённые крылья. Я не могла сказать точно, был ли этот медцентр самым лучшим в Санта-Барбаре, но самым известным наверняка. Брошюры и листовки с их крылатой эмблемой то и дело попадались на глаза. Что уж говорить про всевозможные баннеры и прочую рекламу. Только если намеренно избегать любого упоминания этого медцентра, можно не знать, сколько передовых врачей они приняли в свои ряды или какое качественное у них оборудование. И вся эта махина принадлежала Смиту?!       — Удачное было вложение, — словно услышав мои мысли, прокомментировал он, когда мы вышли из машины, — хотя более хлопотное, чем другие. Леви, я сообщу, когда ты понадобишься. У тебя есть полтора-два часа. Можешь увидеться с… — Смит кинул взгляд на меня и не стал договаривать, — передавай привет. Сегодня её смена?       О ком он говорил, так и осталось загадкой. Леви не стал отвечать на вопрос, но, казалось, помрачнел ещё больше и кинул на босса раздражённый взгляд через открытое окно машины.       — Что с остальными? Возьмёшь кого-то с собой?       — Здесь меня охранять не нужно, — Эрвин неторопливо выщелкнул сигарету из портсигара и поджёг её. Мы стояли на залитой солнцем парковке в окружении газонов и тенистых деревьев. Тлеющий кончик сигареты показался мне раскалённым солнцем, и я отвернулась в сторону, лишь бы не словить перегрев от своих же ассоциаций, — Расставь людей, как считаешь нужным.       Почти в то же мгновение несколько машин рядом с нами распахнулись, и оттуда, потягиваясь, вышли люди. Кто-то приветливо махнул мне рукой, и я с замиранием сердца узнала одного из тех людей, что преследовал меня вчера. Сраный боже, да они вообще спят?!       Охранники Смита следовали за ним тенями, как-то незаметно рассредоточившись по территории медцентра и первому этажу. Не смотря на внушительные размеры, холл был практически безлюден: не считая персонала, я не видела ни одного пациента, что казалось мне жутким и неправильным. Зачем меня привезли сюда? Для чего?       Почти все медики бросали на нас со Смитом беглые взгляды и отворачивались, пока мы поднимались куда-то на верхние этажи. Единственным исключением стала женщина, целенаправленно идущая в нашу сторону. Я чуть не споткнулась, когда получше рассмотрела её лицо: черная повязка пересекала левый глаз незнакомки, словно она сбежала с пиратского праздника. На носу её поблескивали овальные очки, окончательно сбивая меня с толку.       — ООО! ~ Эрвин! Сколько можно ждать? — женщина широко улыбнулась и развела в стороны руки, словно собиралась обнять Смита, — у меня уже помощник паниковать начал, что придётся центр закрывать на два дня, если ты сегодня не приедешь!       — Я никогда на столько не задерживался, — Эрвин усмехнулся и протянул руку, которую незнакомка с энтузиазмом пожала, — Ханджи, это Ильмас Джанчат. Ильмас, это Ханджи Зое, директор медцентра. Передаю тебя в её руки.       — У-у-у, так вот она какая…~       Я уставилась на Смита так, будто он меня укусил, а за тем перевела взгляд на незнакомку. Та уже рассматривала меня единственным глазом с большим интересом. Директор медцентра? Это чучело? На яично-жёлтый медицинский костюм она накинула белый халат, но на этом сходство с врачами заканчивалось. Русые волосы лохмились в хвосте и неряшливо торчали из причёски. В карманах Ханджи что-то топорщилось, из-за уха торчала ручка, от чего очки сидели немного криво. Ощущение того, что эта женщина сбежала с пиратской вечеринки, только усилилось, лишь подогревая мои опасения и злость.       — Тогда не будем терять время! Вас обоих уже ждут, так что предоставь всё мне, — она махнула Смиту рукой и протянула ладонь ко мне, то ли собираясь приобнять, то ли просто задать новое направление движения. В любом случае я отшатнулась, уходя от прикосновения.       — Она немного напряжённая, — с весёлой интонацией протянул Эрвин, оборачиваясь на ходу, — будь с ней поласковее.       Я поморщилась, затравленно глядя на незнакомку, с которой мне теперь предстояло оставаться. Смит уходил, и я почти чувствовала потребность броситься за ним или закричать на весь коридор, чтобы мне объяснили, что происходит. Из всех людей здесь я знала только Эрвина. Он же был единственным, от кого я хотя бы примерно знала, чего ожидать.       — Куда он пошёл? — мой тихий вопрос был больше похож на глухой рык. Я мрачно огляделась вокруг, пытаясь сообразить, что мне делать.       — Всего лишь плановый приём у офтальмолога, — Ханджи беспечно рассмеялась и пошла в другом от Смита направлении, поманив меня за собой. Прикасаться ко мне она больше не пыталась, но я могла почувствовать её пытливый взгляд, когда женщина скашивала глаз в мою сторону, — Тебе не о чем переживать. Всего пара часов, и вы снова встретитесь. Я не кусаюсь, просто сопровождаю тебя.       — Сопровождаешь? Куда? — я сделала медленный шаг за ней. Кто бы мог подумать, что без Смита мне будет ещё более некомфортно, чем рядом с ним. Ноги казались липнущими к полу, от чего приходилось прикладывать усилия для передвижения, — Что от меня вообще нужно?       — Ну-у… ~ — Ханджи сунула руки в карманы и оглянулась на меня. Эта женщина была слишком подвижной. Меня раздражала её энергичность, — Для начала мы зайдём в мой кабинет. Поговорим между нами, девочками, без лишних мужских ушей.       Я нахмурилась ещё больше. Желание воспротивиться не прошло, но пока мне удавалось подавлять его. Я абсолютно не понимала ситуацию и поэтому не могла предпринимать никаких опрометчивых действий. К счастью, шли мы не долго: Ханджи открыла дверь и пропустила меня вперёд. Я неуютно сложила руки на груди и села на стул возле рабочего стола. Ощущение того, что у кого-то ещё, кроме Смита, есть власть надо мной, заставляла ёжиться и недобрым взглядом осматривать обстановку. Стены здесь были выкрашены в такой же яично-желтый цвет. На них стрекозиными крыльями переливались всевозможные дипломы и награды. По другую сторону стояли прозрачные шкафы с разными папками.       Ханджи рухнула на кресло за столом и принялась что-то печатать на клавиатуре компьютера. Всё то время, что она не разговаривала, женщина что-то напевала себе под нос в бодром темпе.       — И так, начнём знакомство заново. Ильмас Джа-анчат, ты раньше обращалась в медцентр «Research Detachment»? Кстати, «Джа-анчат» это случайно не турецкая фамилия?       — Нет, — я с трудом выдавила это слово в ответ на оба вопроса, не понимая, зачем ей эта информация.       — Ага-а ~, — Ханджи протянула это, не отрываясь от монитора, — хронические заболевания есть? Аллергии на медикаменты? Когда в последний раз проходила плановое обследование и когда вообще была в последний раз у врача?       — Что? — похоже, моё лицо всё-таки перекосило. Я раздражённо огляделась по сторонам, чтобы затем уставиться в единственный глаз женщины, — На кой чёрт тебе это знать?       Акцент прорвался сквозь слова, сильно искажая их. За двенадцать лет жизни в Америке я ни разу не изучала язык, как положено, практикуя и полируя только деловую речь.       Ханджи наконец-то оторвалась от экрана и удивлённо взмахнула ресницами.       — Завожу тебе медицинскую карту, конечно! Я же не могу отправить тебя по врачам, не собрав адекватный анамнез.       — Ана… Что? Зачем? По каким ещё врачам?       Мы замерли, уставившись друг на друга. Ханджи вытянула губы трубочкой и что-то промычала. Потом усмехнулась и откинулась на своём кресле.       — Я думала, Эрвин потрудится тебе объяснить. Анамнез… Ха-а…~ Если коротко, это просто небольшой опрос перед приёмом, чтобы понимать состояние твоего здоровья. А что касается, зачем мне вообще знать состояние твоего здоровья… — она сложила перед собой два указательных пальца, — скажем так, меня проинформировали о том, кем ты и Эрвин теперь являетесь друг другу. Если двое людей так или иначе собираются вести половую жизнь, стоит убедиться, что ни у одного из них нет нарушений здоровья… в той или иной области. Поэтому ты здесь.       — Чего? — я подскочила на ноги так резко, что стул со скрипом отъехал назад, — этот мудак притащил меня сюда, чтобы убедиться, что я не заразная?!       Ханджи прищурила единственный глаз и неловко улыбнулась, указывая на меня соединёнными указательными пальцами.       — Очень экспрессивно, но верно! По поводу интимного здоровья Смита ты можешь быть уве…       — Облезете и неровно обрастёте! — ярость и страх, копившиеся во мне весь день, наконец-то нашли путь наружу. Лицо обожгло прильнувшей кровью, и я взмахнула руками, прежде чем громыхнула ладонями по столу. Едва зажившие корочки полоснуло болью. Ханджи с лёгким интересом смотрела на мой выпад, никак на него не реагируя, — Он сам меня втащил во всё это дерьмо, а теперь переживает, что я могу его чем-то заразить?! Где этот ублюдок? Я имею ему кое-что сказать!       — Хочешь, чтобы он лично заставил тебя сесть в кресло гинеколога? — голос женщины был на удивление ровным и спокойным, — Эрвин может. Мне связаться с ним?       Я задохнулась от стыда и негодования и отшатнулась от стола. Моё дыхание стало тяжёлым и судорожным. Теперь я не могла смотреть Ханджи в лицо, стоило только представить унизительную картину, где меня заставляют разеваться. Злость жидким огнём жгла вены, но разум заставил прикусить язык.       — Так я и думала. На твоём месте, Ильмас, я бы тоже была в ярости. Но-о…~ — она вздохнула и положила подбородок на сложенные руки, — ярость ничего не даст, кроме неприятностей. И хотя ты можешь устроить забастовку, я бы не рекомендовала это делать. Да и бесплатное медицинское обследование в передовом центре — это то, чем стоит воспользоваться, если есть возможность.       — Завались, — прорычала я сквозь зубы, но уже не так агрессивно. Ханджи не высмеивала мою беспомощность, просто констатировала факты, но приятнее от этого не становилось.       Хуже всего было то, что она была права. Женщина с интересом наблюдала за тем, как я делаю несколько тяжёлых и напряжённых шагов по кабинету, пытаясь придумать, что делать дальше. Выражение её лица не изменилось даже тогда, когда моё тело опустилось обратно на стул, выражая вынужденное смирение с ситуацией. Смит бы точно не удержался от снисходительной улыбки. Вместо этого Ханджи кивнула своим мыслям и повернулась обратно к экрану.       — Так что на счёт моих вопросов? Когда в последний раз проходила медосмотр?       — Больше десяти лет назад. Мне не нужно постоянно проверяться, чтобы работать. Лицо Ханджи вытянулось, словно это было самым странным, что она слышала за всю жизнь. Я поморщилась и отвернулась к стене, не собираясь вдаваться в подробности о том, как так вышло. После переезда в Америку обращение к врачу стало нашей семье не по карману. Когда же я стала сама оплачивать свою медицинскую страховку, то уже привыкла жить без врачей.       — Тру-ту-ту-ту-ту…~ Знаешь, тебе стоит внимательнее относиться к своему здоровью. Это не безопасно. Ладно, думаю, об остальном тебя расспросят специалисты, — наконец-то вздохнула она и подняла руки над клавиатурой так, словно была дирижёром, — гинеколог так же поможет тебе подобрать оптимальные контрацептивные средства, а невролог и психиатр пропишут что-нибудь от тревоги.       — Мне не нужен психиатр, и у меня нету тревоги, — мой голос был напряжённым, как и я сама. Я скосила взгляд на левую руку, поняв, что снова сжимаю и разжимаю пальцы, щёлкая суставами, — Если Эрвина интересует моя вагина и отсутствие там болячек, то зачем мне идти к другим врачам?       — За тем, что если у тебя есть предрасположенность к инфаркту, нам всем лучше знать об этом. Не уверена, что ты захочешь умереть от сердечного приступа, учитывая ситуацию, в которой находишься. Нервное напряжение, потрясения…       — У меня нету предрасположенности к инфаркту!       — Хо-хо~, а откуда ты знаешь, если никогда не обследовалась?       Наши взгляды встретились, как удары ножей. Ханджи щурилась единственным глазом и улыбалась, как кошка, словно уже видела меня насквозь. Я снова почувствовала, как багровею до кончиков волос.       — Я не собираюсь раздеваться перед другими людьми. Хватит того, что меня ждёт гинеколог.       — Боюсь, это от тебя не зависит. Например, дерматолог или кардиолог…       — Мне плевать, — я прервала её мрачным голосом, — раздеваться не буду.       Ханджи хмыкнула и снова пытливо посмотрела на меня. Не знаю, какие выводы делала эта женщина в своей чёрт знает чем набитой голове, но ситуация и без того была унизительной.       — Посмотрим, что можно сделать, — наконец протянула она и снова отвернулась к экрану, — но к психиатру всё равно сходи. Тебе это очень нужно.