Полевые заметки

Вскоре сенсею, как истинно слабому человеку, удалось установить жестокую диктатуру, основанную на половину на том, что он действительно закончил войну и стабилизировал обстановку в стране, и на половину на его личных глубоко религиозных убеждениях о круге ненависти, вечной боли и многом другом, имеющим корни в реальности, но к реальности совершенно не применимым. И поскольку пока что это были лишь его собственные верования, он должен был каким-то образом убедить всех остальных в том, что прав. Организация культа – очень долгий, сложный и трудоёмкий процесс, требующий совпадения множество факторов и наивысшего уровня манипуляций лидера. Нагато-сенсей не обладал ничем, кроме того, что вся его аудитория была в правильном моральном состоянии, поэтому он не знал, что нужно было делать дальше. Он был ужасно удивлён, когда люди, получившие мир, свободу, многие права и привилегии, которые в мире так-то уже являются базовыми нормами жизни, не были согласны с правлением некого «Пейна», которого никто никогда не видел. Так что Нагато-сенсей сделал единственное, что может прийти в голову правителю, не умеющему править – начал применять террор и возводить городскую мифологию. Сенсей сделал фигуру Пейна божественной, полу-мифом полу-реальным человеком, превратил маму в доброе олицетворение милосердия, которое вскоре прозвали Ангелом, а меня научил убивать людей настолько профессионально, что слухи о Дьяволе, распространились едва ли не быстрей всей остальной мифологии. «Маленькая девочка в чёрном плаще, лицо скрыто капюшоном, обязательно убьет тебя, если ты подумаешь что-то плохое о Пейне», - говорилось не столько детям, сколько взрослым, не верящим ни в божественную кару, не в божественное благословение. Методом естественного отбора неверующих уже через пару лет почти не существовало. Всё это время моё обещание не убивать всё ещё действовало, так что я делала это только по ночам, скрытно даже от Нагато-сенсея и не оставляя за собой следов уже спустя пару месяцев практики. В то же время сенсей начал обучать меня ниндзюцу, почему я собственно и зову его сенсеем, нежели «дядей» или «папой». Вторая причина в том, что мама никогда не признает, что её любимый умер, и она способна двигаться дальше; если бы она могла это сделать, она бы никогда не поверила в учение Пейна. Пожалуй, мне стоит лучше объяснить, что же из себя оно представляло? Скажу сразу, что пусть мировоззрение сенсея и может откликнуться в твоей душе, я не верю не единому его слову; даже будучи ребёнком, механически повторявшем все эти слова перед своими жертвами, я никогда не верила в их правдивость. Пейн считал, что, если раскопать все слои лжи, оправданий и притворства, то в итоге вся мотивация людей лежит в боли, отчаянии, порождающем ненависть. И пока кто-то чувствует боль, кто-то будет ненавидеть, вымещать свою ненависть на других, и уже эти другие будут чувствовать боль. Человечество не может выбраться из этого круга, не может само, просто так подавить ненависть; поэтому существует Пейн. Пейн – не человек, это Бог, это идея, что Бог может разорвать цикл ненависти и сделать людей счастливыми, если все люди одновременно познают боль. Пейн видит сочувствие только в том, что люди прошли через одно и то же, и общий опыт заставляет их быть терпимыми и понимающими. Поэтому Пейн установит контроль над миром, сделает всех несчастными и заставит всех узнать, что такое «боль». Даже сейчас, когда я пишу это, меня охватывает страшное отвращение по отношению к себе, что на протяжении почти 10 лет следовала этим словам, существовала только потому, что эти слова существуют. Я не понимаю, как я это делала. Хотя, в последнее время все прошлые мои поступки становятся для меня всё больше загадкой. Видимо, даже я подвержена развитию персонажа. Философия, вера, смысл жизни Нагато-сенсея был несколько размашистым. Его мечты не могли быть осуществлены в одиночку, что понимал даже такой дурак как он. Поэтому он и заручился помощью того мужчины, которому не доверял, но в силу которого он верил и на помощь которого рассчитывал. Так и появились Акацуки, о которых ты, возможно, знаешь. Я не уверена, будут ли тебе рассказывать что-то про них, но даже если это первый раз, когда ты слышишь это название, тебе не стоит беспокоиться. Хаюми Рицуки – Акацуки. Нет более точного определения, что я такое, чем это. Так что ты узнаешь о них всё. И, чтобы в этой главе было хоть какое-то развитие сюжета, дабавлю. Узумаки Нагато никогда не доверял тому мужчине, что просил у него собрать всех девять хвостатых. Поэтому, чтобы обеспечить свой план по всемирной боли хоть какой-то гарантией, он сделал нечто, что навсегда связало меня с Акацуки. Все хвостатые звери в тот момент времени уже были запечатаны в определённых людях – джинчуурики, которые были оружием Пяти Великих Стран. И, чтобы заполучить над ними контроль, необходимо сначала «освободить» хвостатого, а затем вновь запечатать в статуе Гедо. Это можно осуществить только с помощью одной из способностей риннегана, облегчающая некоторые формы контроля чакры. Это всё было известно тому мужчине, он и рассказал сенсею об этом в первую очередь; однако тот мужчина не знал, что способности риннегана можно было передавать кому-либо другому. Технически, это просто передача чакры обладателя риннегана другому человеку, просто живому и способному контролировать эти способности даже удалённо при наличии тренировки. Это даже не сложно предположить, ведь сенсей уже к тому моменту использовал свою чарку, чтобы контролировать ей трупы; разве так странно, что можно делить контроль с живыми? Но тот мужчина до сих пор не знает об этом. Никто кроме меня и сенсея не знает про секрет моей правой руки, в которую со временем полноценно врос тонкий кусок чакропроводящей трубки. Интересно, он до сих пор находится в твоей правой ладони?