Чёрный кролик

      «М-м», — было первым, что он промычал вслух наутро. В голове же без остановки крутились мысли «нуижопа, нуижопа, нуижопа».       В то время как сам Билл ничего не помнил.       И Билла мучила жажда.       Помимо того, что Билла мучила жажда, у него раскалывалась голова, губы саднило, а зубы ломило так, будто некто сильный со всего размаху врезал ему кулаком в челюсть. В желудке пекло, словно в нём плавилось железо. А ещё он чувствовал, что любой звук чуть громче его дыхания превышал его же болевой порог. Проще было умереть.       Билл разлепил глаза, и это стало его ошибкой: в них попал дневной свет. Неприятно больно. Правда так он узнал, что находился в своей постели, в своём гостиничном номере, и поскольку ему на глаза попались часы «Ролекс» на его запястье, он узнал, что уже полвторого.       «Хуже и быть не может», — подумал он, с трудом подобрав слова. Хотя хуже всё-таки могло быть, так как до сих пор он не вспомнил, чем окончилась вечеринка в Вегасе после его выступления в одном из частных клубов.       Как попал в гостиничный номер, он тоже не помнил.       Глаза более-менее привыкли к слишком яркому свету. Солнечные лучи заполнили спальню гостиницы, поигрывая бликами на битом стекле, заливая собой рукотворный беспорядок в виде разбросанных вещей.       В носу защипало, и Билл поморщился, затем неожиданно чихнул. Это. Было. Больно вдвойне.       Билл сонно пытаясь проморгаться, непонимающе разглядывал апокалипсис, который он устроил вчера ночью в номере. И до сих пор не мог сообразить, как умудрился вдребезги разнести журнальный столик. К тому же ему казалось, что его тело будто теперь принадлежало кому-то другому, таким стало непослушным. С усилием, которое люди обычно приберегали для преодоления последних метров отвесной скалы, Билл развернулся в постели.       На полу, но явно неподалёку от кровати, заиграла мелодия мобильного. Опять делая над собой усилие, Билл нехотя свесил руку с кровати, на ощупь найдя очередной источник головной боли.       — Мистер Каулитц? — в трубке послышался незнакомый голос.       — М-м, да? — Билл повернулся, скользя сонным взглядом по свернувшемуся в клубок безмятежно спящему женскому телу.       Билл моргнул.       Голая. По крайней мере, в тех частях, которые он видел.       — Мистер Каулитц, Вас беспокоят из департамента полиции Лос-Анджелеса, — отозвался на другом конце трубки офицер, — дело в том, что Ваш брат…       Мысли Билла кое-что не отпускало. Страхов и тревог прибавилось больше, когда он услышал, но не до конца понял, почему ему нужно прибыть в полицейский департамент Лос-Анджелеса, и виновником этого вызова стал его брат-близнец. Из-за состояния, в котором он пребывал на данный момент, в его голове устоял пока что только один повод для беспокойства. И сейчас Билл переживал, успеет добраться до ванной или нет.       — Я вам перезвоню, — сказал он в трубку, — чтобы уточнить детали, а пока…       В ванную комнату Билл всё-таки успел добежать, не сблевав по дороге. После чего, раз уж он оказался там, встал под душ и стоял так до тех пор, пока стены не перестали вокруг него кружиться, а потом почистил зубы. Тело уже не так ломило от похмелья, правда, пощипывало, а в голове начинали пробиваться кое-какие воспоминания.       Вчера, после концерта в клубе, на вечеринке в казино-отеле «Venetian» Билл прекрасно проводил время. Смеялся он cипло и заразительно и, похоже, проводил время лучше, чем кто-либо ещё в тот вечер, можно было не сомневаться. Перед игрой в покер он явно заключил сделку с госпожой удачей, поэтому, не смотря на напряжение за игральным столом, при очередном выигрыше Билл передавал бокалы участникам вечеринки с таким удовольствием и энтузиазмом, что даже те, кто почти разорился на этой игре, с радостью заливали в себя напитки. Но это было не точно.       Потом Билл вспомнил, что ко второму часу ночи он, напоминая героя рок-клипа, в обнимку с девушками, пританцовывая, продвигался вдоль искусственного венецианского канала. Девушки к нему довольно прижимались, смеялись, некоторые из них его целовали, полушутя-полусерьёзно. Сейчас Билл не помнил имён всех своих спутниц, но точно удержал в памяти, что разговаривал со всеми ними, лукаво при этом улыбался и подмигивал.       А когда он объявил, что пора поискать удачу в игровой зале с рулетками, решили пойти вместе с ним… Девушки обступали Билла, расспрашивая, когда он со своим братом-близнецом и группой «Токио Отель» снова выйдут на сцену. И в каком клубе это произойдет. И в какие ближайшие даты. Но Билл только загадочно улыбался и продолжал идти вперёд. Они, спотыкаясь о края платьев и туфель, задорно хохоча, брели по венецианскому миру неона и световодных ламп. Билл также припомнил, что приобнимал нескольких девушек сразу. Он целовал их, не замедляя шага, без разбору, как человек, который возомнил себя божеством и с жадностью сначала пытался распробовать одни сладости, преподнесённые ему в дар, потом бросал и пробовал другие. Никто, кажется, из девушек не возражал. А затем…       Когда Билл вернулся в спальню, он смутно понадеялся, что его обнажённая гостья, возможно, была алкогольной галлюцинацией, но оказалось не так. Билл осторожно опустился на кровать и на четвереньках приблизился к его изголовью, приспустив край одеяла.       В тёплом золотистом отсвете и белых простынях едва загорелая кожа гостьи казалась ещё загорелее, кончики ресниц чуть подрагивали от лёгкого дыхания, которое приятно щекотало руку, когда Билл потянулся к ней, чтобы откинуть налипшие на безмятежное лицо пряди волос. На её правой щеке остался след от её же смазанной помады. Билл даже рот приоткрыл, до чего всё-таки была она хороша. Право слово, мимо таких девушек грех было проходить.       К слову, с детективом Джулианой Скурос Билл познакомился три года назад. Эта американка греческого происхождения расследовала аварию, произошедшую не по его вине, но с его участием. И уже тогда произвела на Билла впечатление. Потом они начали общаться, но не то, чтобы часто… Просто пару раз Джулиана просила Билла, как единственную музыкальную знаменитость, которую она знала лично, посодействовать и провести её на некоторые закрытые частные вечеринки, где тусовались её фигуранты по делам, а Билл не мог отказать. Во-первых, был благодарен ей за расследование и поимку водителя, который в наркотическом угаре на немаленькой скорости влетел в его «Кадиллак» и скрылся с места аварии, а, во-вторых… в общем, присутствовало и то самое «во-вторых». Она понравилась ему, и он хотел её. А кто бы на его месте не захотел бы?       И сейчас в каком-то смысле он не мог до конца поверить, что перед ним она. И уже было наплевать на похмелье, которое даже, можно сказать, почти отошло на второй план стоило только увидеть, с кем он в одной постели оказался. Билл непроизвольно прижался к Джулиане, чувствуя, как она, не просыпаясь, интуитивно потянулась навстречу. Осторожно покрывая её щеки поцелуями, от которых у самого Билла появилась соответствующая реакция внизу живота, он плотнее придвинулся к ней.       — Хорошенькая… — пробормотал он то ли себе, то ли спящей подруге, осторожно касаясь потрескавшихся губ пальцами, не желая нарушать её размеренный сон. — Лисичка Джулс…       Джулиана скользнула ладонью по его небритой щеке и состроила во сне мучительную мордашку, будто даже это лёгкое, едва заметное движение далось ей с огромным трудом.       — Уйди, — только и смогла произнести она.       Билл не послушался и провёл пальцами по её спутанным волосам.       О, несмотря на её потрепанный вид сейчас, на вечеринке Джулиана выглядела великолепно. Вчера он с каждым разом находил всё новое подтверждение своему первому впечатлению о ней. Густые, тёмно-русые волосы обрамляли лицо и ровно спадали на плечи, прикрывая соблазнительный вырез платья. При её каждом движении эти манящие волосы рассыпались у неё по лицу, но Джулиана не обращала на них никакого внимания. Её ярко-голубые глаза сводили его с ума, ведь взгляд у неё был прямой, но с оттенком насмешливого равнодушия. Иногда в нём проскальзывало и лукавство, и это столь сильно напоминало ему лисий взгляд. Так Билл окрестил её лисичкой. К слову, весьма сексуальной лисичкой Джулс. На слегка загорелом лице не было косметики, только яркая помада на красивых губах. Короткие ногти без всякого лака как бы подчеркивали сдержанность её полицейской натуры. Эта сдержанность чувствовалась во всём, вплоть до скупых движений оголённых рук. Украшения её тоже нельзя было назвать кричащими — золотая цепочка из широких плоских звеньев на шее и кольцо с камнем на безымянном пальце. Средней длины чёрное платье с корсетом было скроено так, чтобы подчеркнуть восхитительную форму груди. И вообще от её точёной фигурки у Билла захватывало дух. У неё была чёрная, под цвет платья, сумочка. Того же цвета были и туфли. Тогда перспектива оторваться с ней в Вегасе показалась ему весьма заманчивой. Интересно… чем же этот дикий вечер всё-таки закончился. Нет, конечно, он понимал, чем закончился, обстановка очень красноречиво говорила об этом, только вот, что предшествовало.       Взгляд скользнул по кольцу на её правой руке. Кольцо, значит…       Беспокойство, рожденное постепенными воспоминаниями, начинало нарастать, усиливало вновь напомнившую о себе похмельную слабость. Билл поднялся с кровати и, стараясь не пораниться о битое стекло, прошёл к мини-бару, чтобы налить себе стакан воды. В итоге он решил не мелочиться и влить в себя всю бутылку.       Поймав своё отражение в зеркале, Билл поразился испещрённому кое-где неглубокими царапинами телу. Больше всего досталось нижней губе и спине. Хотя ещё одна деталь не давала ему покоя. На его левом «скелетированном» безымянном пальце красовалась… татуировка в виде витиеватого кольца. И выполнено оно было розовым цветом. Как Биллу удалось рассмотреть, точно такое же кольцо было вытатуировано и на левом безымянном пальце Джулианы.       Беспокойство ещё больше одолело его.       Кольцо, значит.       Он повернул свою ладонь и обнаружил на всё том же многострадальном безымянном пальце фигурную надпись «Just married». Тоже татуировка. И тоже розового цвета.       В гостиничном номере повисла тишина. Точнее тишина и так была, но сейчас она стала ещё тише. Если так можно было выразиться. Билл неосознанно потянулся к мини-бару, но на этот раз достал виски. И сделал большой глоток из горла. Затем он посмотрел на спящую Скурос, но, запрокинув голову, прокричал, насколько хватило сил:       — ЭТОТ ГРЁБАНЫЙ ВЕГАС!