Чёрные птицы, кошмарные сны

Когда Кевин распахнул глаза, в комнате была кромешная темнота: лишь полоска лунного света пробивалась сквозь плотно прикрытые шторы. Он не понял, что случилось: вокруг было тихо, ему ничего не снилось, но от чего-то он ведь должен был проснуться. Шорох колёс автомобиля о гравий заставил его вздрогнуть и сесть на кровати. Кто-то отъезжал от дома. Кевин напрягся всем телом. Сердце тут же начало быстрее качать кровь, пуская в глаза пелену. Он прислушался: снизу, кажется, донёсся какой-то шёпот, но ему могло померещиться — даже вероятнее всего, что померещилось, ведь он был на втором этаже большого дома. Ещё пару минут Кевин сидел так, напрягая слух, но этим лишь больше вгонял себя в панику, и пульс не думал успокаиваться. Наконец он встал, и от соприкосновения пальцев ног с холодным полом по телу молнией пронеслась дрожь, заставляя пульс подскочить ещё на десяток ударов. Он подошёл к окну, распахивая шторы. Дорожка возле дома была пуста. Кевину показалось, что всё вокруг качнулось. Он нервно сглотнул, начиная придумывать варианты того, что могло случиться. Тишина, которая снова воцарилась вокруг, лишь действовала на нервы, и горные хребты, казавшиеся ему такими красивыми на закате и при дневном свете, теперь выглядели устрашающими и будто нависали сверху. Кевин вышел из комнаты, стараясь не шуметь, и тихо спустился по лестнице. Несколько ступеней скрипнули, но больше никаких звуков не последовало. Внизу было так же тихо, и парень подумал, что ему всё это мерещится, что это — изощрённый сон, который ему подкинуло подсознание, и сейчас он зайдёт на кухню, а там… Перебивая кричащие мысли, Кевин щёлкнул выключатель — рука дрожала, попасть по клавише получилось только со второго раза. Свет немного успокоил, и Кевин даже разозлился на себя за то, что так остро отреагировал, но что-то не давало покоя. Тут он вспомнил, что не проверил мобильник, прежде чем выйти из комнаты, и мог упустить что-то важное. Он уже было развернулся, чтобы идти, но для начала подошёл к окну, снова убеждаясь, что машины нет на месте и что ему не померещилось, а после решил налить себе воды. Пальцы побелели, и ему не сразу удалось открыть кран. — Кевин? — голос из-за спины едва не заставил его выронить стакан. Кевин резко обернулся и выдохнул, видя Нила. — Что-то случилось? Где машина? — тут же спросил он хрипло, а после сделал глоток воды, потому что в рот будто насыпали песка. — У тебя всё нормально? — Нил почему-то тянул с ответом. Кевин зло выдохнул, сжимая пальцы крепче. — Будет нормально, когда ты скажешь, что случилось, — он буквально ощущал зуд каждой клеткой тела, чувствовал наэлектризованность и знал: что-то произошло. В дверях появился сонный Эндрю. Просканировав ситуацию, он остался там же — наблюдать. — Кенго умер, — наконец практически нехотя ответил Нил. — Рико… В общем, машину взяла Рене, она поехала за Жаном. Стакан в руках Кевина всё-таки не избежал плачевной участи и с грохотом разбился об пол. — Боже, — Кевин лихорадочно провёл ладонью по волосам, а потом понял, что этим звоном наверняка разбудил весь дом. — Блять, извините, — он тут же опустился на колени и начал пытаться собирать осколки, но они лежали в луже воды, а у Кевина нездорово тряслись руки, и ничего толкового из этого не вышло. — Так, тише, тише. Не нужно, — Нил тут же подскочил к нему и осторожно положил ладони на его плечи. Он не впервые видел Кевина в подобном состоянии, но обычно Дэй исчезал с чужих глаз и был способен позаботиться о себе самостоятельно. Или всё же не был — просто не хотел, чтобы другие видели его таким уязвимым? — Поднимайся, всё хорошо. Я уберу. Кевин, давай, всё в порядке, — Нил заговорил почти ласково, сжимая его плечи, и Кевин заставил себя встать на ноги. Нил, держа его уже за предплечья, потому что выше просто не дотягивался, повёл его к столу и усадил на стул. — Чш-ш, всё нормально, дыши, — продолжил он тихо, поглаживая его по плечу. Эндрю за их спиной молча взял бумажные полотенца и стал собирать с пола стекло. Кевин смотрел в пустоту перед собой, сжав руки в замок и упираясь локтями в колени. Его трясло, содрогались плечи, но Нил не решался что-то сделать: решил, что вмешается, только если ситуация примет критический оборот. Тем не менее, присутствие Нила, кажется, всё равно оказало влияние, потому что дышать Кевину стало немного легче. — Что с ним? — спросил он наконец, поднимая встревоженный взгляд. Голос звучал надтреснуто. — Ну, раз смог позвонить Рене, значит, жив, — невесело усмехнулся Нил. — Но я думаю, ему здорово досталось. Если Рене удастся… Дальше Кевин не слушал: с этими словами он рухнул в пропасть, чувствуя, как летит и почти оказывается в невесомости. Внутри нарастал смерч, и его воронка надвигалась из-за горизонта. Рене сорвалась с места ночью и поехала за Жаном — а он сам ждал целый год и ничего не смог сделать. Нил заметил, что Кевин уставился в пространство широко распахнутыми глазами и не дышал. Его ладонь снова легла на плечо Кевина, и от прикосновений тот будто немного очнулся. Он рвано всхлипнул, прикрывая глаза. Слёз не было, была только боль и грызущее чувство вины. — Лишь бы она смогла, — пробормотал он как-то обречённо, и Нил вдруг со вздохом присел на корточки рядом. Заглянул в глаза, пытаясь понять, что чувствует Кевин — хотя, конечно, догадывался. Жан обходился с Нилом не слишком по-дружески, но что-то в нём было такое, что заставило его привязаться к нему всего за три две недели. Он и представить себе не мог, как близки они были с Кевином, если столько лет жили бок о бок. А даже если бы не были — только человек без сердца смог бы спокойно наблюдать за тем, что приходилось выносить Жану изо дня в день, и только такой же бессердечный не стал бы желать ему спасения. — Да какого, блять… — Кевин вдруг снова всхлипнул, пальцами потирая переносицу. Нил обеспокоенно встал. — Почему всё должно быть именно так… — Время половина четвертого, вы что, чокнулись? — в дверном проёме, сонно щурясь, появился Ники, которого разбудил весь происходящий на кухне шум. Оглядевшись, он вдруг увидел Дэя в совершенно разбитом состоянии, и весь сон сняло как рукой. — Кевин! Господи, Кевин, что случилось? — он подошёл ближе, так же, как Нил минуту назад, опускаясь на корточки рядом. Вслед за ним в дверях появилась Даниэль — тревога Кевина застучала в дверь кулаками от осознания того, что это именно он всех их разбудил. — Что происходит? — она нахмурилась, пытаясь проанализировать. — Кенго умер, Рико избил Жана до полусмерти, Рене поехала за ним, — Нил повторил все новости таким тоном, словно это было что-то будничное, и Ники с Дэн уставились на него, как на умалишенного. Несколько секунд они молчали, потом переглянулись. — А Кевин..? — наконец осторожно начал Ники, но тут уже сам Кевин встал со стула, потому что ему, очевидно, надоела вся эта суета. — Всё нормально. Я сам в состоянии о себе позаботиться, — сказал он резко, хотя на его лице было написано обратное. После он подошёл к раковине, смывая с пальцев кровь — порезался, когда пытался собрать стекло, — а после хотел уйти с кухни, но на его пути встал Ники. — Я могу что-то для тебя сделать? — спросил он встревоженно. У Кевина сжалось сердце, но он покачал головой. — Хотя бы обнять тебя можно? Дэй сглотнул, не зная, как стоит отвечать. Он всеми силами пытался придать лицу безразличное или даже рассерженное выражение, но выходило из рук вон плохо. Видимо, в глазах Ники Кевин совершенно точно выглядел как человек, о котором надо позаботиться, потому что, лишь дождавшись неуверенного кивка в ответ, он сгрёб Кевина в крепкие объятия. — С ним всё будет в порядке, — успокаивающе пробормотал в самое ухо, поглаживая Кевина по спине, и от этой фразы тот был готов взвыть. Он не смог бы признаться вслух, что больше всего его грызёт отнюдь не это. Кевин с каждой минутой отчетливее осознавал, что не сможет смотреть Жану в глаза, когда снова его увидит. — Ты как? — спросил Ники тихо, вырывая Кевина из своих мыслей, и тот понял, что они простояли так явно больше, чем пару секунд. Он тут же отстранился, проводя ладонью по лицу, будто стряхивая с себя эмоции. — Спасибо. Больше не мешаю. Пойду, попробую уснуть, — он оглядел всех собравшихся виноватым и несколько отстранённым взглядом, — извините, что разбудил. Я не хотел. — Конечно, не хотел. Всё в порядке, — Ники чуть сонно ему улыбнулся, и Кевин преисполнился внезапной благодарностью к нему. Дэн не улыбалась, но в её взгляде уже не было прежней жёсткости: кажется, он даже сочувствовала Кевину. Она лишь кивнула, пожелала всем спокойной ночи и ушла первая. — Тебя проводить? — полюбопытствовал Ники. — Ага, ещё колыбельную спой, — невесело усмехнулся Кевин, в ответ на что Хэммик лишь закатил глаза. — Тебе что-нибудь нужно? — вдруг спросил Эндрю. От этого вопроса сердце Кевина сделало кувырок, со шлепком приземляясь на пол. Ему почти стало больно. Команда никогда не проявляла особенной заботы по отношению к нему, но сейчас, ночью, увидев Кевина в таком подавленном и уязвимом состоянии, они не посмеялись над ним, не стали издеваться, а действительно попытались помочь. У Кевина, кажется, защипало в носу. — Нет, спасибо. Я правда пойду. И извините ещё раз, — он проговорил почти на одном дыхании, пытаясь не выдать хрипотцу в голосе. Эндрю кивнул. Они с Нилом проследили за тем, как Ники и Кевин поднялись по лестнице на второй этаж, а после свет на кухне погас. — Если что-то будет нужно — заходи ко мне, — Ники остановился в дверях комнаты Кевина, с тревогой наблюдая за тем, как тот рухнул на кровать. — Тебе дана привилегия даже разбудить меня посреди ночи. Цени это! — произнёс он театральным шёпотом. Кевин глухо усмехнулся в подушку. Его снова начало потряхивать, но он ещё не дошёл до такой стадии, когда на реакцию окружающих становится всё равно. И ему было просто необходимо, чтобы Ники ушёл. — Я понял, спасибо, — он втянул воздух сквозь зубы и усилием воли унял судорожное покалывание пальцев. — А теперь — выметайся. — Вот она, благодарность, — проворчал Ники, но голос был добрым. — Спокойной ночи, Кевин. Пусть тебе приснится что-то хорошее. — Спокойной ночи, — пробормотал тот, и Ники послушно вышел, прикрывая дверь. Кевин сел на кровати, опуская лицо в ладони. Сердце с каждой минутой ускоряло свой темп, а круги мыслей набирали обороты. Чтобы отвлечься, он взял с тумбочки телефон, но его тут же снова передёрнуло: на экране ожидало сообщение от Жана. «Кенго умер. Мне тоже недолго осталось», написанное на французском и с опечатками. Кевин похолодел. Однако сообщение пришло более двух часов назад, а за ним ничего не последовало, и Кевину не хотелось верить, что Жан попрощался бы с ним таким образом — поэтому он стал думать о том, что Рене и правда смогла добиться своего. Мысли о Рене причиняли невыносимую боль. Как будто несколько раскалённых лезвий разом входили в грудную клетку, чтобы распороть её вдоль. И с этой болью Кевин лёг в кровать, по шею кутаясь в одеяло, чтобы хоть немного унять эту дрожь во всём теле. Он уже не надеялся уснуть. Главной задачей сейчас было дожить до утра и увидеть солнечный свет.

🕊️🕊️🕊️

— Подожди, — мужчина останавливает её движением руки, и она в напряжении замирает. — Вот этот отрывок. Ещё раз. Его палец скользит по нотам на пожелтевшем листе. Бланш начинает с третьего такта, пытаясь сыграть как можно лучше. — Нет, ещё, — преподаватель недовольно хмурит брови. Бланш тяжело сглатывает. — Ещё раз. Разве сама не слышишь, как грязно звучит? Бланш не слышит. Ей кажется, что звучит неплохо, если учитывать, что она взялась за разучивание этого пассажа только неделю назад. Но она беспрекословно играет эти два такта по кругу, из раза в раз натыкаясь на недовольный взгляд учителя. — Два месяца до концерта, — шипит он, явно оставаясь недовольным. — Месье Ренар, но… — Я не буду слушать, — грубо перебивает он, — пока ты не сыграешь так, как должно быть. Бланш делает глубокий вдох. Вытирает вспотевшие ладони о брюки, пытается не разрыдаться. С каждой секундой нарастает злость: хочется сломать смычок прямо возле лица Ренара, чтобы осыпать его фонтаном из щепок и, желательно, стрельнуть струной в глаз, но Бланш знает, как дорого будет стоить новый смычок, — и потому она считает про себя до десяти, пытаясь дышать, а после прикрывает глаза. — У нас нет времени на то, чтобы прохлаждаться, — Ренар снова повышает голос, и Бланш про себя закатывает глаза. Выдыхает, берёт смычок, кладёт скрипку на плечо, — и начинает заново. Такт, второй, третий, четвёртый — по кругу. До тех пор, пока не начнёт сводить пальцы. Но она знает, что даже тогда не сможет сыграть достаточно хорошо.

🕊️🕊️🕊️

Солнечного света Кевин так и не увидел: с самого утра небо было затянуто паутиной облаков. Кажется, уснуть ему вообще не удалось, но он плохо понял, балансируя в шатком, туманном состоянии, когда реальность кажется ненастоящей. Ночью у него явно случился сонный паралич, иначе он не мог объяснить, откуда были все эти отчётливые видения и почему он встал с кровати таким бледным и уставшим. Когда он спустился на кухню, там уже были все, кроме Ники и Мэтта — и, разумеется, Рене. Нил и Эндрю уже наверняка обо всём сообщили, поэтому Кевин наткнулся на несколько сочувствующих взглядов и один безразличный — Аарона. Он не понимал, почему ему сочувствуют, почему он вызывает у людей чувство жалости — неужели и правда выглядит как полное ничтожество? Это его разозлило. Кевин резким нажатием на кнопку включил кофемашину, открыл холодильник, чтобы достать молоко, но передумал и взял коньяк. Никто не сказал ему ни слова. Лёгкая дымка, обволакивающая сознание, отступила, уступая место приятному туману опьянения. В таком состоянии существовать было гораздо легче. Так Кевин мог на что-то переключиться и даже позволить себе пару минут не думать о Жане. Жан. Это имя крутилось в голове с сумасшедшей скоростью, не давая успокоиться и задерживая в напряжении, отчего неприятно перехватывало дыхание. В груди болезненно жгло с самого утра, и кофе с коньяком лишь немного смягчил боль. Кевин участвовал в разговорах — но лишь наполовину; сел смотреть матч, потому что их собственный был не за горами, — но пересматривал моменты по несколько раз, потому что не мог сконцентрироваться. К середине дня ему стало немного лучше, потому что Нилу удалось отвлечь его диалогом о предстоящих играх, но телефон Кевина вдруг завибрировал сообщением. Он взглянул на экран, и к горлу поднялась тошнота. Ему снова написала Бланш. Со всеми происходящими событиями он и думать о ней забыл — но теперь, конечно, вспомнил, и ему сразу стало ещё хуже. Потому что перед ней он тоже начал ощущать ответственность, и она давила на плечи тяжёлой гранитной глыбой. В конце концов, она была сестрой Жана — и если сейчас с ним случится что-то ужасное, Кевин просто не сможет смотреть ей в глаза. — Бланш? — угрюмо спросил Нил, заметив, как побелело лицо Кевина. Тот лишь кивнул. — Советую игнорировать. — Сам догадался, — огрызнулся Дэй, убирая телефон в сторону. И всё же — он не давал покоя, на пальцах будто остались ожоги. — Рене не звонила? — не выдержал он наконец, задавая вопрос, ответ на который жаждал услышать с самого утра. Вместо Нила ему ответила Даниэль. — Снова пыталась позвонить ей десять минут назад, — она подошла, садясь на диван рядом с Кевином. Мольба в его глазах заставила её заговорить сразу, не дожидаясь словесной просьбы. — Она отключила телефон. Остается только ждать. Кевин издал нечленораздельный звук, роняя лицо в ладони. Для всех оставалось загадкой, почему он так остро отреагировал на произошедшее, но причин было множество, и делиться всеми Дэй не собирался. Для начала, он не знал, что смерть Кенго будет означать для него и Нила, хотелось думать, что их это вовсе обойдёт стороной, но розовые очки жали и было необходимо их снять. Но это, пожалуй, было не главной причиной для беспокойства. Жан и Кевин были действительно близки, потому что их связывало очень, очень многое, и он просто искренне волновался за Жана. Потому что он знал, на что способен Рико, потому что знал, что Жан никак не может ему противостоять, потому что — он возвращался к этой мысли каждый чёртов раз, не в силах разорвать порочный круг, — в тот день он не смог уговорить Жана бежать вместе с ним, и с тех пор внутри, разрастаясь, плескалось обжигающее чувство вины. В том, что случилось этой ночью, в первую очередь он винил не смерть Кенго и даже не тот факт, что у Рико были очевидные проблемы с психикой, — в первую очередь он винил себя. — Мы можем поговорить? — вдруг спросила Дэн. Кевин с трудом остановил снежный ком мыслей, со всей скоростью летевший на него с горы, и кивнул. Нил, поняв намёк, встал и отошёл в другую часть комнаты, чтобы не мешать. — Я хотела извиниться. Я, наверное, перегнула палку. — С чем? — Кевин раздражённо нахмурился. Все его мысли сейчас были заняты лишь одним, и он даже забыл, что, вообще-то, только два дня прошло с тех пор, как его сокомандники узнали о том, что их тренер — отец Кевина Дэя. — Ты причинил боль Ваймаку тем, что так долго скрывал, — она снова завела свою пластинку, и Кевин уже приготовился закатывать глаза, но она продолжила: — но я была неправа. Это наверняка было не так уж и просто. — Да уж, наверняка, — Кевин саркастично усмехнулся, но Дэн его настроя не оценила. — Тебе обязательно всегда быть таким грубым? — она в шутку поморщилась, а потом протянула Кевину ладонь. — Мне жаль, правда, я наговорила всякого на эмоциях, но не подумала, что ты тоже можешь испытывать много всего. Мне не стоило так делать. Мир? Кевин не нашёл, что сказать: лишь кивнул и пожал протянутую руку. А в голове до сих пор эхом отдавался вопрос: «Тебе обязательно всегда быть таким грубым?» Он грубый? Нет, правда? Кевин не переносил грубость — потому что он жил в ней столько, сколько себя помнил. И потому он всеми силами пытался избежать её в своей жизни. До сих пор он смог примириться только с поведением Эндрю — просто потому что искренне ему сочувствовал и не представлял, как можно пройти через то, что прошёл он, и не очерстветь. Но когда дело касалось его самого, Кевин стремился к тому, чтобы никогда не стать таким человеком, которого бы возненавидел. Грубость была одним из главных пунктов. Безобидный вопрос Даниэль задел его глубже, чем она могла бы предположить. Внутри начало разрастаться ощущение безысходности: нельзя чувствовать себя иначе, когда тебе указывают на ту черту характера, которую ты бесконечно пытаешься в себе искоренить. Дэн назвала грубостью резкую реакцию Кевина, которая была обусловлена его тревогой и переживаниями, — и она, конечно, не имела в виду ничего плохого, но случайно подсказала ему тему для размышлений на ближайшие несколько часов. Если бы у Кевина пару недель спустя спросили, как прошел тот день в горах, он вряд ли смог бы ответить что-то внятное: весь день сознание было настолько затуманено тревогой, что он почти ничего не запомнил. Кажется, он что-то делал, его даже заставили поесть и выбраться на улицу. Кажется, всеми силами он делал вид, что он в порядке, хотя на деле не слышал и половины из того, что ему говорили. А еще — за тот день он не меньше пятидесяти раз перечитал сообщение Бланш. Оно было самым обычным, продолжало их диалог, и он смотрел не потому, что надо было придумать ответ — а потому, что надо было как-то сообщить ей о Жане. Но пока Кевин сам не мог достоверно сказать, что с ним, отвечать Бланш точно было плохой идеей. Он даже не помнил, смог ли вообще уснуть, или это была вторая бессонная ночь подряд, — но нормальное восприятие действительности вернулась к нему, когда на следующий день, уже в воскресенье, сквозь полудрёму он наконец услышал шум гравия на подъездной дорожке. Все лисы тут же собрались в гостиной, чем удивили вошедшую Рене. Она слабо усмехнулась, оглядывая всех и задерживая взгляд на Кевине. — Как он? — спросил Дэй, не в силах выдержать её таинственное молчание. — Плохо, но Эбби делает всё, что может. Думаю, она справится. Главное, что он в заботливых руках, — кивнула Рене, проходя на кухню, чтобы сделать себе чай. — Обалдеть! Ты похитила Жана? — изумился Ники. — Не похитила, а договорилась и всё устроила, — Рене попыталась сдержать холодную улыбку. Кевин, сидевший в кресле, почувствовал, как напряжение, что два дня безвылазно находилось в его теле, наконец начинает наступать. Впервые за это время ему стало легче дышать. В груди закололо и к горлу подступил ком, но это Кевин проигнорировал, расслабленно откидываясь на спину и прикрывая глаза. Только сейчас он ощутил, насколько на самом деле устал. Всё тело наполнила непривычная легкость, а мышцы ослабели, как после перенапряжения на тренировке. Он даже не был уверен, что дойдёт сейчас до своей комнаты, не упав по дороге. Но прежде чем что-либо делать, он решил разобраться с ещё одним вопросом, который не давал ему покоя. С трудом поднявшись, Кевин вышел на веранду, прикрывая за собой дверь. Всё вокруг показалось ему серым — горы, небо, деревья и снег на верхушках. Глубоко вздохнув, Кевин упрекнул себя в том, что оттягивает до невозможного долго, и достал наконец мобильник из кармана. «Привет. Могу тебе позвонить?» Отправляя это сообщение, Кевин вовсе не надеялся, что Бланш ответит ему сразу — а потому думал, что первую часть дела сделал, а до следующей время можно будет немного потянуть, — но на экране вдруг загорелся ответ. «Привет. Что-то случилось?» Так как согласия на звонок Кевин не увидел, он тупо смотрел на это сообщение, не зная, как отвечать. Случилось ли что-то? О, да, случилось, ты и представить себе не можешь… Он тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. «?????» Горстка вопросительных знаков, отправленная следом, заставила Кевина удивлённо изогнуть бровь, и неизвестно, сколько ещё он бы так простоял, но на экране вдруг загорелся значок вызова: Бланш позвонила ему первая. Выдохнув всё, что было в легких, Кевин взял трубку и зажмурился. — Что-то наверняка случилось, да? — с порога начала Бланш. Кевин облизал губы и прочистил горло, но всё равно не был готов говорить. — Случилось, — ответил он наконец, когда молчание начало затягиваться. — И это касается меня? — А ты догадливая, — невесело усмехнулся Кевин, снова используя шутки как защитную реакцию, но Бланш было совсем не смешно. — Так что? — нетерпеливо спросила она, и в голосе отчётливо слышалась тревога. Кевин начал издалека. — Рассказывая о жизни Жана с Воронами, я много о чём умолчал. Например, о том, что жестокость там — не редкость. — Мне не нравится начало… — неуверенно пробормотала Бланш, но Кевин перебил её: — Я расскажу всё подробнее, когда встретимся лично. Сейчас просто хотел, чтобы ты знала, что Жан временно находится на территории нашего университета, а ещё он в довольно тяжёлом состоянии. — Я не… Я не понимаю, — прошептала девушка. — Я же сказал, расскажу при встрече, — раздражённо бросил Кевин. — Но тебе ещё очень, очень многое предстоит узнать. — И когда? — спросила Бланш спустя пару минут молчаливого обдумывания. Голос звучал надтреснуто. — Завтра? — предложил Дэй, произведя мысленные расчёты. — Хорошо. Ты меня напугал. — Он в безопасности, — сообщил он то главное, что неизменно успокаивало его самого. — Я напишу завтра утром. — Спасибо, — голос Бланш стал холоднее. — Хорошего дня, Кевин. — И тебе, — машинально ответил он, сбрасывая вызов.