шкафчик под номером одиннадцать

— Вы думаете, это хорошая идея? Хёнджин шёл, опустив голову и засунув руки в карманы школьных брюк. Он то ли дело замедлял шаг, просто чтобы потянуть время, чем очень раздражал друзей. — Ты слишком много думаешь, Хван, — на плечо Хёнджина легла рука Минхо. — Самое страшное, что может произойти, это отказ. — К тому же, ты наконец сможешь избавиться от всех своих сомнений, — поддержал его Джисон. — Да и почему ты переживаешь? Ты посмотри на себя. Только дурак откажет тебе. — Ну, и мы, — ухмыльнулся Минхо, — потому что мы уже заняты. — Больно надо, — закатил глаза Хёнджин и скинул руку хёна с плеча, — Только вот Сынмина совсем не волнует моя внешность. — А может, он просто стесняется? — не сдавался Джисон. — Я вот тоже иногда на Минхо-хёна спокойно смотреть не могу. Минхо расплылся в ухмылке и поймал взгляд своего парня. Тот смущённо улыбнулся и хотел ещё что-то сказать, но Хёнджин не дал ему этого сделать. — Есть большая разница между тобой и Сынмином! — возразил он. — Ты краснеешь, как помидор, поймав взгляд Минхо-хёна, — улыбка Джисона сползла и он посмотрел на друга, как на предателя, а Минхо лишь засмеялся. — а Ким Сынмину откровенно наплевать на моё существование. — Во-первых, ауч, — сказал Джисон, нахмурившись, — а во-вторых, Сынмину не наплевать на твоё существование, он просто очень невозмутимый человек. Может, он по-другому проявляет свою симпатию? — Как? Называя меня «дылдой»? — Значит его привлекает твой рост! — воскликнул Минхо. — Я вот называю Джисона «белкой», но это только потому что мне нравятся его щёчки. — Они что, правда тебе нравятся, хён? — очарованно произнёс Джисон. Минхо кивнул и в доказательство ущипнул младшего за щёчку. Хёнджин прокашлялся, чтобы напомнить им о своём присутствии. — Моя личная жизнь на грани коллапса, а вы бессовестно флиртуете. Вам должно быть стыдно! — Личная жизнь должна существовать, чтобы быть на гран— Джисон лёгонько толкнул своего парня в плечо, не дав ему закончить предложение, и поспешил поддержать друга: — Не переживай, дружище! Всё будет хорошо. Если он откажет тебе, значит он просто неудачник. — Ну, или ты просто не в его вкусе, — добавил Минхо, получив осуждающий взгляд Джисона и вымученный вздох Хёнджина. — Что? Это правда жизни, — продолжил он. — И в этом нет ничего ужасного. Лучше уж он сразу откажет тебе, чем пожалеет и разобьёт твоё сердце через пару месяцев или через пару лет. — Это уж точно лучше, — не мог не согласиться Хёнджин. Минхо-хён был прав. Лучше получить отказ, чем жалость. Тем более от человека, который тебе так нравится. За разговорами они не заметили, как дошли до школы. Хёнджин подождал, когда Джисон попрощается с хёном, и они вместе направились на свой этаж. Пока они поднимались по лестнице, мимо них пробежали девочки, о чём-то весело переговариваясь и хихикая, а Хёнджин внезапно почувствовал, как его сердце начало биться от страха. Сегодня в стенах школы витала особая атмосфера. Волнительная, но в то же время радостная. И всё из-за Дня святого Валентина. Поэтому даже Джисон с Минхо были какими-то особенно надоедливым с утра пораньше. Только вот сам Хёнджин никак не мог прочувствовать всеобщую радость. С каждой секундой ему всё больше казалось, что его вот-вот стошнит от волнения. — Не боись! — громкий голос друга вырвал из размышлений. — Тебе просто нужно незаметно подсунуть своё письмо. Всё легко и просто! Главное — не перепутай шкафчики. — Я что, по-твоему, совсем безмозглый? — Ну… — многозначно протянул Джисон. — Да иди ты к чёрту, понял? Чья бы корова мычала! — возмутился Хёнджин. — А чего ты сразу на личности переходишь? Я ведь ни слова не сказал. — Да я и так всё понял! — Вот видишь, какой ты умный. Даже мысли читаешь, — заулыбался Хан. — Иди уже в кабинет. От одного твоего голоса уже всё в голове перемешалось! — Вот попроси у меня помощи в следующий раз— — И не попрошу. От тебя ноль помощи и слишком много болтовни, — Хёнджин нетерпеливо подтолкнул друга в сторону их кабинета. — Неблагодарный! — возмущённо произнёс Джисон. — С кем поведёшься, от того и наберёшься! — бросил ему в спину Хёнджин. Но надо отдать Джисону должное: шуточная перепалка немного помогла Хёнджину избавиться от волнения. Дойдя до нужного коридора, Хёнджин остановился у стены и как можно непринуждённо осмотрелся. Звонка ещё не было, везде сновали ученики, поэтому он не мог выйти и при всех сунуть письмо с признанием в шкафчик Сынмина. Надо дождаться, когда все разбредутся по своим кабинетам. Хёнджин достал свой телефон, чтобы узнать время, и тяжело вздохнул. Ещё три минуты до звонка. Как бы за эти три минуты не передумать и не сбежать в кабинет. Он поднял руку и похлопал свой пиджак в районе груди. Его письмо было безопасно спрятано во внутреннем кармане. Хёнджин прикрыл глаза и улыбнулся. Признаться честно, он переписывал это письмо тысячу раз. Сначала ему хотелось написать что-то красивое и поэтичное. Но какая поэзия, если ты не Хан Джисон? Чуть ли не сравнив Сынмина с собакой, Хёнджин решил оставить это дело и принялся писать простыми словами. В результате у него получилось самое сухое и бесчувственное признание за всю историю человечества. Отчаявшись, Хёнджин решил плюнуть и написать всё, что он думает и чувствует, не пытаясь притворяться тем, кем он не является. Совсем осмелев, он решил подписать своё признание. Раз уж он вложил в письмо всё своё сердце, пускай Сынмин знает, чьё оно. По крайней мере, так Хёнджин думал, когда сидел вчера вечером дома и улыбался, представляя реакцию Сынмина. Сейчас он чувствовал, как в его голову начинают закрадываться сомнения. Может, нужно было оставить всё в секрете? «Нет!» — подумал Хёнджин, отбросив сомнения в сторону. — «Я и так слишком долго держал свои чувства в секрете». Он также решил оставить время и место встречи в конце. Чтобы встретиться с Сынмином и получить его ответ на признание. «Надеюсь, он придёт», — вздохнул Хёнджин, а затем мягко улыбнулся. Конечно, он придёт. Это ведь Сынмин. Он слишком добрый. Даже если Хёнджин ему не нравится, он всё равно придёт. Просто чтобы вежливо улыбнуться и разбить его сердце. Стоило Хвану завершить свою печальную мысль, как раздался звонок, оповестив всех о начале урока. Хёнджин спрятался за углом от учителей, которые громко торопили учеников, и подождал, когда все покинут коридор. Когда он опустел, Хван облегчённо выдохнул и побежал искать шкафчик под номером одиннадцать. Это был шкафчик Сынмина. Он знал об этом, потому что они вместе приходили за вещами Кима, когда собирались к нему домой, чтобы вместе позаниматься математикой. В тот день Хёнджин специально запомнил номер его шкафчика. На будущее. Наверное, знал, что пригодится. Хёнджин осмотрелся и достал конверт. Он вдохнул побольше воздуха в лёгкие и прикрыл глаза, после чего прошептал себе под нос: «С Богом!» и быстро закинул своё письмо в шкафчик. Оно исчезло и Хёнджин почувствовал, как на него нахлынуло облегчение. «Я сделал это», — подумал он. — «Наконец-то!» Он ещё раз осмотрелся, чтобы убедиться, что никто его не видел, и побежал в свой кабинет. Придётся придумать какое-то оправдание своему опозданию, но ничего страшного, зато он наконец-то смог признаться. Осталось только дождаться окончания уроков, чтобы получить ответ Сынмина. Оставшийся день прошёл на нервах. Да, Хёнджин почувствовал облегчение после осуществления своего плана. Но сидеть на скучных уроках и не думать о посторонних вещах просто невозможно, поэтому он уже тысячу раз успел представить, как Сынмин откажет ему, и то, как он, возможно, ответит ему взаимностью. Первая мысль заставляла его грустно вздыхать, привлекая внимание одноклассников (и Джисона в том числе), а вторая заставляла краснеть и глупо улыбаться, что привлекало ещё больше внимание. И так на протяжении всего дня. Будучи довольно популярным парнем в своей параллели и среди учеников средней школы, Хёнджин и сам получил немало признаний на переменах, но на каждое ответил отказом. Он очень хорошо понимал тех, кто признался ему, и был впечатлён их смелостью. Потому что ему самому стоило немалых усилий пойти и оставить своё письмо в шкафчике Сынмина, но он не мог ответить им взаимностью. Его мысли уже были заняты другим человеком и с этим ничего не поделаешь. Когда прозвенел последний звонок, Хёнджин подорвался со своего места и чуть не снёс их с Джисоном парту. — Воу-воу, — засмеялся тот, — я, конечно, всё понимаю, но давай осторожнее. Казённое имущество, между прочим. — Я тороплюсь, — Хёнджин спешно закидывал свои вещи в рюкзак, одновременно бросая взгляд на часы, висевшие на стене. — Я вижу, — улыбнулся Джисон, — удачи, сердцеед. — И тебе. Ты ведь что-то подготовил на сегодня? Для Минхо-хёна. Джисон смущённо отвёл взгляд и почесал нос. — Да, — он помялся и чуть тише продолжил, — я позову его к себе домой. Хёнджин застыл и шокировано прикрыл рот рукой. — Как же быстро растут чужие дети, — произнёс он, пытаясь не засмеяться. — Придурок! — Джисон бросил в друга бумажку и сразу же потянулся за ней. Если друг туповат, это ещё не значит, что можно мусорить в кабинете. — Мы просто посмотрим фильм или поиграем во что-нибудь. Сегодня слишком много народа везде, не хочу никуда ходить. Мне комфортнее дома, — Джисон неуверенно улыбнулся. — Надеюсь, хён согласится. — Джисон-а, — Хёнджин перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на друга, — я более, чем уверен, что Минхо-хёну неважно, где проводить День святого Валентина, ему важно провести этот день с тобой. Он согласится и обрадуется больше, чем походу в кинотеатр. Вот увидишь. Джисон улыбнулся и поблагодарил его за поддержку. — Надеюсь, Ким Сынмин примет твоё признание. Он правда будет неудачником, если откажет тебе. Хёнджин засмеялся и, расчувствовавшись, крепко обнял друга. Тот скорчил лицо, но всё равно по-дружески похлопал его по спине. Они вместе покинули кабинет и разошлись по разным сторонам. Джисон направился на первый этаж, чтобы найти Минхо, а Хёнджин отправился в спортивный зал. В тот самый зал, где они с Сынмином познакомились, когда оба по глупости записались на баскетбол. Сынмин, потому что поспорил с товарищами, что умеет не только в олимпиадах участвовать, а Хёнджин, потому что его убедил Джисон. В итоге они вместе просидели всё занятие на скамейке. Сынмин сыграл один раз, чтобы доказать, что очень даже спортивен, а потом вернулся, чтобы составить Хёнджину компанию. Сынмин тогда признался, что ему больше нравится бейсбол, а Хёнджин рассказал, что раньше занимался футболом, но потом увлёкся танцами и бросил. В тот день Хёнджин почувствовал, что у него наконец-то появился тот, кто понимает его, и совершенно глупо влюбился. Однако Сынмин явно не разделял его чувства. Да, он общался с Хёнджином, гулял, помогал ему с домашним заданием, но никогда не засматривался на него, никогда не задерживал взгляд на его губах, никогда особо не смущался, никогда лишний раз не искал встречи, никогда не светился, как рождественская ёлка, когда разговаривал с ним. Другими словами, Сынмин никогда не вёл себя, как сам Хёнджин. Минхо и Джисон говорили, что Ким Сынмин просто не такой, как все. Возможно, его симпатия проявляется по-другому. А Хёнджин думал, что симпатии Сынмина просто не существует. Но слова друзей давали ему надежду. Надежду, которая заставляла его сердце трепетать, пока он торопливо шёл в спортивный зал. Наконец добравшись до него, Хёнджин остановился перед дверью и попытался взять себя в руки. Собравшись с мыслями, он схватил дверную ручку и потянул её на себя, а затем стремительно направился внутрь зала, пройдя мимо раздевалок. Когда Хёнджин оказался внутри и покрутил головой, чтобы посмотреть, есть ли кто в зале, его плечи сокрушённо опустились, а сердце пропустило удар. Зал был абсолютно пуст. Хёнджину показалось, что он услышал, как вдребезги разбилась его надежда. Сынмин мало того, что не разделял его чувства, он даже не явился, чтобы сказать ему об этом в лицо. «Может, я ему противен?» — подумал Хёнджин. Он прикрыл глаза и присел на корточки, прерывисто выдохнув. Его сердце тревожно билось в груди, а он не знал, как его успокоить. Хван сжал ткань своей рубашки в руке и грустно усмехнулся. Не стоило ему доставать своё несчастное письмо из внутреннего кармана пиджака сегодня утром. Если бы он знал, что это признание будет стоить ему дружбы Сынмина, он бы никогда— Из мыслей вырвал звук открывающейся двери. Хёнджин шокировано распахнул глаза, почувствовав, как в нём вновь просыпается надежда, и резко обернулся. — Ты пришёл, — радостно произнёс он и тут же застыл. В зал вошёл не Сынмин, которого он так надеялся увидеть, а Со Чанбин. Со Чанбин, который учился на втором году старшей школы и был хорошим другом Джисона. Они часто обсуждали музыку на обеде, используя только им известные термины, и даже что-то записывали в студии Чанбина в свободное время. Хёнджин слышал, что у старшего была довольно богатая семья, которая могла позволить сыну всё. Но он никогда не расспрашивал подробности, потому что считал, что это было бы очень некрасиво. И не то, чтобы они хорошо общались. Да, Чанбин был другом Джисоном, но это не означало, что они должны дружить всей компанией. Да и вообще, признаться честно, Со Чанбин был довольно неприятным и надоедливым типом. Он вечно ставил Хёнджина в неловкое положение, комментируя его внешность, и задавал странные и даже навязчивые вопросы. А ещё он всё время хмурился и стрелял в Хёнджина молнии через весь стол. Хван долго не мог понять, в чем дело, но в какой-то момент просто устал и решил избегать его. Теперь каждый раз когда он видел Чанбина за одним столом с Джисоном и Минхо, он разворачивался и шёл обратно в кабинет. А если он видел его в коридорах школы, то как можно быстрее проходил мимо, даже не посмотрев в его сторону. — Привет, — улыбнулся Чанбин. Хёнджин поприветствовал его в ответ, озадаченно нахмурившись. Что Чанбин-хён здесь делал? Уроки закончились и он давно должен был уйти домой. Да и что он забыл в спортивном зале во внеурочное время? Он ведь не посещает спортивные секции. Может, забыл форму в раздевалке? Или у него тоже назначена здесь встреча? Заметив недоумение на лице Хвана, Чанбин непонимающе посмотрел на него и почесал затылок. А затем потянулся к своему портфелю и начал рыться в нём. Хёнджин ещё более озадаченно следил за его действиями и уже хотел спросить, что хён здесь делает, но увидев то, что Чанбин достал из своего портфеля, потерял дар речи. — Я прочитал твоё письмо. Из Хёнджина словно весь воздух выбили. «Это что, какая-то шутка?» Неужели Сынмин решил посмеяться над ним и отдал письмо друзьям, чтобы они тоже позабавились? Не может быть. Сынмин не такой. Конечно, он любил шутить над друзьями и частенько язвил, но в то же время он был очень добрым и учтивым парнем. Он не мог так поступить с Хёнджином и его чувствами. Тогда что его письмо делает в руках Со Чанбина? — Ты мне тоже, — голос Чанбина вырвал Хвана из размышлений. Он приподнял брови, не понимая, что несёт старший, и переспросил его. Тот неловко потоптался на одном месте и неуверенно улыбнулся, посмотрев Хёнджину в глаза. — Ты тоже нравишься мне, Хван Хёнджин. Очень. Хёнджин уставился на него, не зная, что сказать. «Что всё это значит? Что вообще происходит?» Он поднялся со своего места и как можно спокойнее проговорил: — Это письмо, — он прочистил горло и продолжил,— ты нашёл его в своём шкафчике? Улыбка Чанбина сползла и он опустил взгляд на письмо, которое держал в руках, а затем снова посмотрел на Хёнджина и медленно кивнул. Чанбин был очень харизматичным и уверенным в себе парнем, он мог одним своим присутствием приковывать к себе внимание. Но сейчас, стоя перед Хёнджином и признаваясь в своих чувствах, он выглядел, как напуганный зверёк. Его плечи были напряжены, а лицо выражало растерянность. Он выглядел таким уязвимым в этот момент. Внезапно, его странное поведение приобрело смысл. Всё это время Хёнджин ему просто нравился, но он явно не умел выражать свою симпатию правильно. — Я, — начал Хван, но запнулся, увидев полные надежды глаза Чанбина. Он ещё никогда не видел хёна таким. Хёнджин почувствовал, как в его груди разливается мерзкое чувство и устало прикрыл глаза. Он нервно сглотнул и, натянув на лицо вымученную улыбку, вновь посмотрел на Чанбина. — Я очень рад. Рад, что мои чувства взаимны, хён. Чанбин резко выдохнул и весело засмеялся. Хёнджину показалось, что на его плечах была какая-то тяжесть, но сейчас она вдруг исчезла. Чанбин взъерошил свои волосы, не зная, куда деть руки, и счастливо улыбнулся, посмотрев на младшего сверкающими глазами. — Я уже испугался, что что-то не так понял, — посмеялся он. — Честно говоря, я не ожидал такого признания от тебя, Хёнджин-а. Увидев, как покраснели щеки Чанбина, Хёнджин издал тихий смешок. Оказывается этот с виду пугающий хён и краснеть умеет. «Ничего, скоро он разочаруется и я разонравлюсь ему», — подумал Хван, — «тогда и расскажу ему». А пока можно подарить хоть одному человеку хороший День святого Валентина. Сынмин всё равно не ответил бы на его чувства взаимностью. Пускай хоть у Чанбина будет такая радость сегодня. — Я и сам не ожидал от себя такого, — усмехнулся Хёнджин. — Как давно? — кажется, теперь Чанбин будет расспрашивать его обо всём на свете, раз уж у него появилась такая возможность. — Где-то месяц, — соврал Хёнджин, сказав первое, что пришло на ум, и сразу же мысленно ударил себя по голове. Месяц, серьёзно? — Не так уж давно, получается, — Хёнджин сморщился, поняв, что действительно облажался с ответом, но осёкся, заметив, как щёки Чанбина покраснели ещё сильнее. — Всего месяц и ты уже признался. Вот это я понимаю. А я уже почти год не могу признаться. Хёнджин ошарашенно посмотрел на него. — Год? — Почти год, — поправил его старший, — но неважно, — Чанбин решительно посмотрел на него и, набрав побольше воздуха в лёгкие, торжественно произнёс. — Хван Хёнджин, ты будешь моим парнем? Хёнджин вздрогнул от громкого голоса Чанбина и не смог сдержать смех. Старший улыбнулся и расправил плечи. Он явно был очень горд, что заставил его смеяться. — Буду, Со Чанбин. Когда Хёнджин шёл домой, он думал лишь об одном. О том, какой же он дебил. Утром он признался человеку, который ему нравится, а вечером того же дня стал парнем человека, который ему совсем не нравится. Только он мог оказаться в такой ситуации. Остаётся надеяться, что Чанбин-хён быстро устанет от этих отношений и бросит его. А иначе ему самому придётся это сделать. Главное, чтобы не через пару лет.