Колыбельная

      — Не спать.       — Но я так хочу…       — Ну нет, Юджин-а. Нос выше. Иначе прищемлю тебе подбородок.       Джиун стоял на коленях перед сидящим на стуле сыном, одевая его в заранее прогретую одежду. Приятная теплота могла разморить кого угодно, особенно маленького малыша, который и встал-то всего десять минут назад. Но это типичный день; каждый раз по утрам Юджин жаловался на то, что очень хотел спать, и каждый раз Джиун вторил ему, что прошлым вечером ложиться стоило пораньше, без мультиков.       — Тебе нужно ещё покушать.       — А что на завтлак? — он даже как-то оживился. — Я видел вчела лекламу Пололо, там такие штучки с шоколадом…       Джиун глянул на начинающее сиять лицо сына и почувствовал укол в сердце, но продолжил натягивать на него джинсы, которые, если честно, уже совсем скоро будут нуждаться в замене. Юджину пришлось встать на пол, чтобы застегнуть пуговицу и надеть ремень. Он сжал в ладошке белого мишку, смотря за тем, как быстро и ловко орудовали пальцы папы на петельках и пряжке. Вот бы и ему так же научиться!       — …Нет, Юджин-а, не сегодня. Я сделал тебе кимпаб с редькой, огурцом и омлетом.       — Опять? — как ножом по сердцу. Джиун с сожалением поднял взгляд на вмиг расстроившегося сына. — Почему сегодня тоже?       Ему тяжело устоять перед искренне огорченным ребёнком — единственным и самым любимым. И при этом ему очень сильно хотелось, чтобы сын его понял и не задавал подобные вопросы каждый раз. Ему не хотелось перманентно думать о том, что бы было, если бы их жизнь осталась прежней. Но он не мог; особенно когда Юджин задавал слишком травмирующие вопросы и когда смотрел на него вот так. Этими глазами.       — Потому что, сын. Иди завтракать.       Пока Юджин сидел за низким столом на полу, подложив под себя подушку, Джиун собирал себе на вторую работу обед. На первой кормили бесплатно — огромный плюс, потому что не приходилось сильно заморачиваться, хотя хотелось бы, конечно, чтобы кормили и на второй. На телефоне включены снова какие-то многосерийные мультфильмы, которые привлекали всё внимание Юджина до того, что он просто забывал жевать. И приходилось…       — Юджин-а, ешь, пожалуйста.       — Ну я ещё жую-ю.       — Я же вижу, что ты не жуёшь.       Юджин тяжело вздохнул и подцепил ещё один рулетик кимпаба, запихвая в рот. Они сделаны меньше, чем обычные, как раз для его удобства, но всё равно жевались удивительно долго и с трудом. Джиун прибрался на кухне после себя, убрал всё в холодильник и запаковал обед, чтобы позже положить его в рабочую сумку вместе с постиранными перчатками.       — Я наелся, пап.       — Сходи в туалет и будем собираться выходить.       Юджин к своим четырём годам достаточно самостоятельный парень. Его кризис трёхлетнего возраста закончился относительно недавно, он умел делать очень много вещей сам, и ходить в туалет самостоятельно, закрывая за собой дверь, — в том числе. На самом деле это сильно облегчало задачу, и Джиун гордился собой и сыном за такое маленькое достижение. Пока он справлялся в ванной комнате, Джиун быстро оделся в уличное, проверил заряд телефона.       — Пап, я всё.       Надеть комбинезон, куртку, шапку, шарф и перчатки. В утро воскресенья, конечно, была сильная метель и ночью всё замело едва ли не на метр, но к семи утра всё подчистили и теперь можно спокойно идти. Да и ветра сильного больше не наблюдалось. А с вечера все думали, что Сувон поместят в жёлтую или красную зоны из-за непогоды — чушь.       — Подними подбородок, Юджин. Вот так, — чтобы застегнуть куртку и не прищемить кожу. — Ты хочешь взять сегодня мишку с собой?       — Не знаю. Я хочу, но…       — Но?       Юджин замялся. По нему видно, что очень хотелось что-то сказать, но почему-то он не мог заставить себя поделиться. Джиун мгновенно заволновался: что, если в детском саду происходит что-то не то? Если его там обижают? Если воспитатели позволяют себе гораздо больше, чем им полагается? Если…       — Не хочу.       — Ты же сказал, что хочешь. И теперь говоришь, что не хочешь. Почему, Юджин-а?       Нет ответа. Юджин всегда так делал, когда боялся в чём-то признаться, но сейчас не та тема, в которой у него есть право молчать. И секретов в таких вещах у него тоже не должно быть. Какой из Джиуна отец, если он даже не мог знать, почему Юджин не хотел приносить в детский сад свою игрушку? Но за это утро Юджин так и не рассказал, почему мишка остался в его кровати. Трудно не оставаться равнодушным, когда приближалось эмоциональное выгорание. В последние недели на двух работах всё слишком сложно, их запрягали, почти как скотов, близились зимние праздники; эмоций на сына не оставалось совсем, и он был сам по себе, как бы этого ни хотелось.       Возможно, Джиун плохой отец. Но иногда ему казалось, что он правда старался делать хоть что-то. Ведь он мог просто спиться и отдать сына в детский дом, но не сделал этого.       В автобусе Юджин сидел возле запотевшего окна и рисовал пальцем на стекле.       Джиун затаил дыхание и стукнулся лбом о поручень.       Обед остался на столешнице.

❆ ❆ ❆

      В залитом солнцем зале шумно и пахло цветочным ароматизатором. Увлажнитель воздуха гудел в углу, рядом с большой комнатной пальмой. У всех сейчас занятие: на доске висел пример рисунка, и каждый должен повторить или хотя бы постараться не выйти за рамки идеи. Те, кто закончили, могли отдыхать и играть, и две девочки уже оприходовали кукольный домик, организовывая небольшую вселенную семейной жизни.       Воспитатель, Мишель, со вниманием следила за процессом у каждого и помогала в случае чего. Больше всего внимания забирал у него самый активный и сумасшедший мальчишка, которому только дай возможность сбежать, как он сорвётся с места. Усидеть на месте для него — просто невыполнимая миссия.       — А когда мы сможем пойти игра-ать? — жалобно протянул он, вытягиваясь на столике и ложась на свой незаконченный рисунок.       Из ладони упал фломастер и покатился по полу к партам других, и он уже хотел вскочить, как воспитатель оказалась рядом и положила его на стол. Надув щёки докрасна, мальчик поднял огромные глаза и потянул себя за и без того оттопыренное ухо, вновь крутясь на стульчике.       — Чжан Хао, сейчас же прекрати, — уже более строго сказала Мишель, садясь на уровень его глаз.       Мальчик надулся ещё больше и выпятил губы, теперь уже крутя пряди волос, снова их путая. Сколько бы раз она ни брала расчёску в руки, этот мальчик приходил в беспорядок уже через минуту. Именно про таких как он говорят, что лучше мыть ребёнка в самом конце дня.       — Мне скучно!       — Но это задание для всех.       — И что?       — Хао-хён, просто делай так, как говорит госпожа Мишель, — буркнул сидящий за соседним столом очкастый одногруппник.       Хао сразу переключил на него внимание, взял один из фломастеров со стола и кинул в мальчика раньше, чем воспитатель успела отреагировать.       — Ханбин-а, смотри за собой…       — Чжан Хао, это что за поведение?       — Ханбин умничает!       — А ты делёшься, — встрял в баталию Юджин, который почти справился с заданием нарисовать Луппи.       — Не ябедничай!       — Дети, хватит. Хао, если ты дорисовал, то иди играть. Я отдам этот рисунок твоим родителям в конце дня.       Как только Хао, радостный, убежал тратить накопившуюся за десять минут энергию и доставать спокойно играющих девочек, остальные дети почувствовали несправедливость, и первым решил возникнуть снова Ханбин. Он был одним из тех, кто славился своей тягой к справедливости, много читал и разговаривал на «заумные» темы. Но на самом деле он просто любил космос и мечтал стать космонавтом.       — А почему ему можно?       — Госпожа Мишель, а можно я тоже пойду?       — Я не люблю рисовать, можно играть?       — А мои родители не забирают рисунки, можно играть?       Иногда Мишель казалось, что она готова сойти с ума на работе, но тем не менее каждое утро она собиралась с желанием и бесконечной любовью ко всем своим воспитанникам. Единственное время, когда она эмоционально отдыхала, — тихий час. Дети переодевались в именные пижамки и спали под периодическим присмотром, и только парочка из них ныряла в кровать каждый раз, когда слышала шаги. Естественно, пятилетний Хао среди них, а ещё Гювин — мальчик, очень похожий на щеночка, и энергии у него точно столько же.       Детский сад работал обычно до двух часов дня. В двенадцать все ложились, в час вставали и собирались на прогулку во внутреннем дворике. И в этот спокойный тихий час к Мишель иногда заходила лучшая подруга, чтобы развеять эмоциональный дистресс чем-то приятным и близким.       И сегодня точно такой же день.       Услышав стук, Мишель подняла голову от отчётов и увидела в проёме родной силуэт в извращённом плаще. Улыбка мгновенно вспыхнула. И вроде такая привычная картина, но видеть её — каждый раз в сладость. Отложив все дела на потом, Мишель встала из-за рабочего стола.       — И какими судьбами? Только ведь двенадцать. Разве в понедельник у тебя пары не до часу?       — Верно, — негромко сказала Союль и осмотрела зал на наличие новых повреждений, но, к сожалению, ничего новенького не появилось. А вот расписанная Хао стена возле шкафа с книгами по-прежнему не перекрашена. — Но у нас информатик просто не добрался до университета сегодня, он застрял в соседнем городе. Трассы все перекрыли из-за метели.       — Ужас, — Мишель покачала головой. — Ну свои плюсы. Пришла просто так или что-то есть?       — Пришла просто посидеть. А вообще у меня есть что обсудить: я сдала на права!       — Чего? — Мишель чуть убавила громкость голоса, потому что будить маленьких торпед не стоило. Они сели за рабочий стол, воспитатель поставила греться электрический чайник для двух кружек с пакетированным горячим шоколадом. — Когда ты успела? Ты же только теорию проходила недавно.       — Ага, летом.       — Кошмар как время летит…       — После работы могу прокатить тебя, — Союль самодовольно вытянула ноги и откинулась на спинку стула. Она сегодня снова в фэшн-взрыв прикиде. — Знаешь, до дома.       — О, боюсь, ты не захочешь ждать пяти часов вечера.       — Этого мальчика продолжают забирать позже всех? Твой рабочий график до двух, ты не обязана постоянно задерживаться, — определённо звучит как голос разума.       — Понимаю, но господин Ким иначе не может. Я просто вхожу в его положение…       — И жертвуешь собой, правильно понимаю?       — Эй, ну не говори так. Тем более мне очень нравится Юджин, он светлый ребёнок.       Они не в первый раз заводят разговор на эту тему, но больше никаких споров — привыкли. И Мишель, и Союль относились к Юджину внимательно и с пониманием, ведь большое количество времени он не требовал к себе много внимания и был способен самостоятельно себя развлечь. Он очень любил супергероев и разные ролевые игры, и он часто говорил, что его доктор Стрейндж превратил обратно в маленького, чтобы он снова прожил всю жизнь. Забавный малый.       Дверь спальной комнаты открылась. Маленькая фигурка Ханбина неловко переминалась с ноги на ногу, кулачок потирал глаза. Мишель переглянулась с Союль и встала.       — Ты почему не спишь, Ханбин-а?       — Хао-хён снова бегает по кроватям. А ещё они снова обижают Гону…       За дверью раздался грохот, прерывая слова, и Мишель стремительно добежала до комнаты и вошла, пропустив вперёд ребёнка. На полу лежал упавший мальчишка, девочки возмущённо скопились на чьей-то кровати и стали градом жалоб звать воспитателя, а другой выделяющейся фигурой был Юджин. Он держал в руке фигурку супергероя и хмуро смотрел на одногруппника. И сказал первее, чем Мишель успела возвать внимание всех:       — Клис снова обижал Гонука! — крикнул Юджин, указывая на плачущего одногодку. — Он снова обзывал его толстым! Госпожа Мишель!       — Неправда! — сквозь слёзы прокричал Кристиан, не без помощи воспитателя вставая на ноги. Он протянул руки вверх, и Мишель взяла его на руки, осматривая место удара. На лбу начала уже формироваться красная шишка.       — Плавда! Гонук, скажи, — с надеждой повернулся Юджин к сидящему опечаленному другу, и от упоминания он сильнее зажался и укутался в одеяло. Не получивший поддержки и от других, Юджин задрожал и почувствовал слёзы в глазах, возвращая взгляд на Мишель.       — Юджин-а, нужно было позвать меня, если что-то происходит. Нельзя драться…       — Да мы каждый раз говорим! — вдруг вмешался Хао, который оказался в другой стороне комнаты, на кровати Гювина, и сидели они под одним одеялом. — Крис продолжает лезть к нему! Он забрал очки у Ханбина и спрятал их, а потом пошёл к Гонуку…       — Так, дети, хватит, — понимая, что прямо сейчас на глазах у всех поговорить с Кристианом не выйдет, Мишель остановила шквал криков и обид. — Ложитесь в кровати. Гонук-а, пойдём со мной.       Но Гонук не встал и не пошёл. Прошло немного времени, и Юджин подсел к своему другу, нашёптывая что-то на ухо про то, что он не должен идти. Мишель тяжело вздохнула — на неё держали сильную обиду, и она видела это по лицам других друзей бедного мальчика, но прям сейчас у неё не было возможности на это повлиять. Поэтому она провела Ханбина до кровати, нашла его очки и положила на тумбочку, выходя вместе с Крисом на руках обратно в игровой зал. Хао остался спать с Гювином в обнимку — пусть так.       — Что такое?       — Здравствуйте, госпожа Ру! — воодушевлённо поздоровался Кристиан, покачнувшись на руках воспитателя.       Мишель с тяжестью улыбнулась. Союль кивнула.       — Увидимся попозже. Мне сейчас нужно поговорить с Крисом.       Быть воспитателем действительно сложно. Больше половины всего времени уделялось крошечным созданиям, которые в будущем станут такими же взрослыми, в чьих ладонях весь мир, и основная задача Мишель заключалась в том, чтобы помочь солнышкам справиться с первыми кризисами, научиться новому, научиться общению, быть проводником в маленький мир коммуникаций. И то правда сложно, потому что никто из детей не умел автономно общаться с окружающими, не входящими в семейный домашний круг.       Они сели на маленькие синие скамеечки друг напротив друга. Кристиан печально качал ножкой и смотрел в пол, на узорный ковёр.       — Крис, расскажи, почему ты так делаешь? Мы же договаривались с тобой, что ты так больше делать не будешь.       — Да он…! — он набрал в грудь побольше воздуха и снова сдулся, даже не придумав предложение. Со злости пнул игрушку перед собой. Его крошечные очаровательные глаза наполнились слезами, щёки покраснели от обиды. — Он…       — Крис, — Мишель догадывалась о том, какие причины могли повлиять на такое поведение ребёнка. И это стоило выяснить. — Я не собираюсь тебя ругать. Я хочу, чтобы тебе было тут хорошо и весело. Другим тоже должно быть хорошо и весело. Дай-ка сюда свою ручку, — она протянула большую в сравнении ладонь, и мальчишка дал свою крошечную, и тонкие пальцы начали её массировать, гладить, успокаивать. — Расскажи мне, почему ты называешь так Гонука. Он тебя обидел?       — Да, — буркнул Кристиан.       — Чем? Что он сделал?       — Мама говорит, что толстые люди — плохие.       Ох, вот оно что.       — И дальше?       — Госпожа Мишель, ну он же правда толстый!       Мишель вздохнула и поправила короткую чёлочку ребёнка, ёжик на голове от лежания в кровати пришёл в полный беспорядок. Взяв его расчёску из именной шуфлядки, она пересадила Криса на свою скамейку и стала расчёсывать, чтобы успокоить и его, и себя.       — Крис, ты знаешь, неважно, как выглядят люди. Знаешь, вот, внешность постоянно всех обманывает. Вот смотришь на человека, а он такой красивый, весь цветёт… знаешь, что такое «человек цветёт»?       — Ну… — Крис надул щёки. — Когда человек похож на цветочек?       — Ну, можно и так сказать. Ты видел таких людей?       — У нас дома есть соседка, девочка, она очень похожа на цветок такой розовый! — мальчик повернулся резко к воспитателю с горящими глазами, и Мишель с умилением и улыбой поняла, что это первая симпатия мальчика. — Не помню как называется… вот, она похожа. Мы с ней часто играем. И… ну…       — И?       — Ну, она обиделась на меня, — радость мгновенно сменилась грустью.       — Почему же?       — Я не знаю! Я ей купил три шоколадки, чтобы она меня простила, а она даже не вышла. Её мама забрала шоколад и закрыла дверь…       — Тебе приятно от того, что она делает?       — Нет! Я же хочу помириться!       — Крис, а можно я задам тебе вопрос? — мальчик активно кивнул, садясь ближе и обнимая воспитателя, как родную маму. — А Гонук тебя как-то обижает?       — Ну… меня обижает Юджин.       — Может, он просто защищает своего друга? Как думаешь?       Послышалось неразборчивое мычание, мальчик сильнее сдавил в объятиях воспитателя, и Мишель вздохнула, поглаживая его по спинке и давая немного поплакать. Всегда так с ним. С одной стороны ей бесконечно его жаль, с другой стороны остальных детей ей жаль не меньше, с третьей ей не хочется давать им поводы вешать ярлыки на окружающих. Но постоянно где-то происходят ошибки. Она везде где-то не успевает. И ей нужно сильнее постараться.       — Крис, я же не ругаю тебя. У тебя тоже есть твои друзья. Представь, что кто-то говорит твоему другу, что он толстый. Ты же станешь его защищать? Ну, или по-другому обидит. Обида ведь для каждого своя. Вот тебя расстраивает то, что твоя подружка не хочет с тобой играть. А Гонука расстраивают твои слова. Попробуйте поиграть вместе, и ты увидишь…       — Юджин меня постоянно бьёт! Он ударил меня по голове!       — Знаю, я обязательно поговорю с ним о том, что так нельзя делать.       Они не заметили, как открылась дверь и оттуда выглянул один из заядлых непосед. На этот раз выглядывал Гювин, которому, видимо, не давал нормально спать друг, и поэтому он сейчас подсматривал за тем, как велась беседа. Мишель заметила его только когда донеслись шорохи и шёпот, а у двери столпились друг на друге дети.       — Хэй, вообще-то у вас тихий час!       Детский визг пойманных с поличным ребят разнёсся по игровой комнате, и они быстро захлопнули дверь, разбегаясь по кроватям. Плачущий Кристиан шмыгнул носом и хихикнул.       — Крис, пообещай мне больше не обзывать никого.       — Ну хорошо…       — Я поговорю с Юджином. И с Хао тоже. И со всеми ними, ладно?       — Да, госпожа Мишель.

❆ ❆ ❆

Юна, мама Гонука Здравствуй, Джиун-ши, Гонук хочет, чтобы Юджин пришёл к нам в гости. Давай я заберу его, чтобы он не сидел один, и заберешь его к ночи? Мне не трудно и в этот раз, я куплю им мороженого :)

Вы

Я буду премного благодарен, в последнее время ему грустно. Если не сложно. С меня причитается. Я верну деньги за мороженое и другие траты.

Юна, мама Гонука Денег не беру. Детское счастье неизмеримо деньгами.

Вы

…

Спасибо.