Шёпоты в библиотеке

Гермиона не поговорила с ним сразу же, как увидела. Потому что он больше не появлялся в Министерстве, не посещал слушания Визенгамота, не заходил к ней в кабинет. Малфой исчез и этим только больше разозлил её. Она прокрутила в голове сотни вариантов их диалога, обличительного, возмущённого, расставляющего все точки над i — «ты зачем это сделал, Малфой?», хотелось бросить ему в лицо. В какой-то момент она начала представлять, как увидит его, с платиновыми волосами, как пятно в толпе сливовых мантий, в неизменном костюме, с Блейзом по правую сторону, или на случайном министерском мероприятии, и пройдёт мимо как ни в чём не бывало. Поцелуй? Какой поцелуй? А, тот, что был между крушением машины в гонке и захватывающим процессом транспортировки рубина? О, прости, не заметила. На четвёртый день бесконечной работы, разделённой только обеденными перерывами, поздними возвращениями домой, когда Рон уже спал, коротким тревожным сном, и снова в свой кабинет, и всё это с непрекращающимся мыслительным анализом каждого своего вдоха, каждой своей реакции, каждого слова Малфоя, каждого движения, произошедших за два дня в Испании, Гермиона уловила отголоски безумия в своём рассудке. Она уже не хотела говорить с Малфоем, она видеть его не хотела. Рандомно, в течение дня, она могла вспомнить свои ощущения от его губ и языка, от температуры его кожи на её, через тонкий слой одежды, от его запаха перуанского бальзама, подгоревшего дерева, и почувствовать такой жар от лица, шеи, что хотелось нырнуть в бассейн со льдом. Несколько раз ей приходилось дойти до уборной на этаже и ледяными от воды ладонями привести себя в чувство, похлопать себя по щекам, охладить грудь и шею. Эти реакции ей были совершенно незнакомы и непонятны. Она бы даже была рада, если бы в итоге ей диагностировали раннюю менопаузу и эти приливы жара оказались бы объяснимы всего лишь физиологией. Гермиона бы это пережила и стала бы работать ещё усерднее. На деле, она постоянно искала его в толпе. И не находила. В пятницу, на утреннем пилатесе, Гермиона согласилась поехать с Джинни на сборы на все выходные, чем очень расстроила Рона. Он совсем не хотел никуда двигаться и планировал субботу и воскресенье провести дома. — Я тебя почти не вижу, Гермиона, — сказал он ей вечером, когда она закрывала молнию на чемодане, планируя сколько пакетиков лакомств заказать для кота и какие надеть ботинки для похода на скалы Севен Систерс. — Рон, я сейчас дома и ты видишь меня, — Гермиона посмотрела на него, в домашней футболке, с мягким взглядом, нежно прошлась рукой по его рыжим волосам, казавшимся темнее в жёлтом свете лампы. — Но ты как будто не тут, — сказал Рон, ловя её рукой и разворачивая к себе. Гермиона так устала за неделю бесконечных мыслей и терзаний собственного мозга, что решила попробовать. Она положила руки на плечи Рона, посмотрела ему в глаза. Она бы хотела, чтобы он наклонился к ней, скользнул руками на талию, прикусил нижнюю губу. Хотела бы ощутить это, чтобы понять. Всего лишь сравнить… нет, не сравнить, но понять, что эта последовательность действий всего лишь работает с ней в любом случае. Что главное не волшебник, через которого проходит магия, а сама магия. Источник может быть любым. Но Рон был настроен ругаться. — Если бы мы сходили в Мунго и попробовали проконсультироваться магически… — Рон, я уже сказала тебе, что дети и тема бесплодия сейчас для меня не в приоритете. У меня есть реальный шанс попасть в Визенгамот в следующие несколько лет, ты представляешь, как это важно! Там слишком мало маглорождённых волшебниц, там очень мало ещё пока молодых представителей. Я хочу этого, — Гермиона смотрела на родное лицо напротив, но Рон только закатывал глаза на каждую фонетическую точку в её речи. — Но не хочу детей от тебя. — Рон, я этого не говорила. Я не хочу детей в принципе сейчас, это откинет меня назад, как откинуло Джинни с Джеймсом… — Но вот Джеймсу уже исполняется 11 и он в этом году пойдёт в Хогвартс, а у нас до сих пор — тишина. Гермиона слышала это каждый год, на каждом этапе жизни Джеймса. Вот Джеймс сделал первый шаг — а вот у нас бы тоже мог кто-то шагать под стол в свежевыданной министерством квартире. Вот Джеймс впервые полетел на метле — какие классные мётлы делают сейчас для маленьких волшебников. Вот Джеймс впервые забежал в искрящуюся на солнце морскую волну — а у нас, у нас когда это произойдёт? — Рон, я прошу тебя подождать. Для меня сейчас важнее совсем другие вещи. Рон долго смотрел ей в глаза, а потом… Его руки скользнули по её талии, губы легли на её губы, привычным движением раздвинув их, он потянул её за поясницу немного вверх, к своему росту — ему всегда было немного неудобно наклоняться к ней. Сокрушительное, предательское ощущение волной прокатилось по телу Гермионы. Всё было совсем не так. Ей захотелось расплакаться от ярости на Малфоя, чёртов горелый каштан, его горячие руки и какой-то не такой язык, раз тело и мозг так её подводили. Рон почувствовал её блок и отстранился. — Ты хочешь? Гермиона только покачала головой, закрыв глаза. — Завтра рано выезжать, Джинни будет в бешенстве, если я опоздаю. Я ещё не успела собраться. Рон кивнул и сжав её в объятии, отпустил и ушёл спать. Гермиона зашла в ванную комнату и снова охладила ладони, шею и лицо. Платина волос стояла у неё перед глазами, тело предательски ныло, подкидывая ей отголоски ощущений недельной давности. Гермиона так закрутила кран, что он жалобно скрипнул. Понедельник показался насмешкой, только начался, как в череде дел закончился почти в ночи — пришли отчёты о состоянии магии рубина и Гермиона погрузилась в тему, стремясь нащупать дно. В сердцевине рубина обнаружились остатки магии из разных сфер, что приводило Гермиону в восторг. И ужас. Рубин создал явно талантливый волшебник либо группа волшебников. Феноменально. В составе были компоненты магии волшебных животных, такие как кровь и, внезапно, пламя дракона в стазисе, кощунственно собранная кровь единорога, и травологии, виртуозно сплетённая магия алхимии. Нужно не просто быть экспертом в алхимии и зельеварении, но и глубоко изучить травы и магических животных, использовать чары трансфигурации, сдерживающие всё в оболочке рубина, способного сохранить взрывоопасную смесь и активировать артефакт. Источник энергии, способный сделать много для магии. Но пока до ужаса нестабильный. Гермиона, казалось, прописалась в министерской библиотеке, которая была слишком взрослой и университетской в сравнении с библиотекой Хогвартса. Деревянные панели в оформлении темнее и мрачнее, глухие кованые решётки на полках с книгами об особо опасных видах магии крепче, чем в Запретной секции в школе, и только по специальным министерским разрешениям. Стонущие обложками, гремящие цепями, пугающие книги. Гермиона обожала эту библиотеку, заменившую ей школьную на добрых 10 лет. В среду день начался со слушания Визенгамота и сердце ускорилось на два удара, и замерло, когда она увидела знакомый силуэт сбоку. Забини слушал внимательно, свиток по правую руку от него быстро заполнялся заколдованным пером, как будто тоже склонявшим свой кончик в задумчивости, в том же наклоне, что и голова волшебника. Квадратной формы, сияющий гвоздик-бриллиант в его ухе отправлял солнечные лучи по кремовым стенам — эта светлая аудитория нравилась Гермионе больше, чем зал №11 в подвалах Министерства. Забини крутил в руках палочку. Малфоя с ним рядом не было. Гермиона замедлилась, собирая свои свитки, краем глаза наблюдая за Забини в его чёрной, хитро скроенной мантии, обтекающей фигуру, но строгой. Забини заметил её и двинулся вдоль прохода прямо к ней с неприятной, понимающей ухмылкой. Гермионе это не понравилось. — Грейнджер, — голос звучал ласково, Забини опёрся рукой о дугу стола рядом с её руками, ловко закинувшими последний свиток в неизменное портмоне. Гермиона гордилась своими расширяющими пространство чарами, ей нравилась на ощупь гладкая кожа. — Забини, — кивнула она и двинулась вдоль ряда к выходу, куда схлынуло сливовое море. — Как министерская жизнь? Обнаружила ли что-нибудь интересное о кровавых рубинах? — буднично вёл светскую беседу Блейз, догоняя её у прохода, поравнявшись с ней плечом. — Забини, мне кажется, или у тебя нет доступа к этой информации? — задумчиво произнесла Гермиона, немного с грустью, сочувствующим тоном. — Да, но мне казалось, это поправимо дружбой моего дорогого клиента с тобой, — хлёстко прошёлся Забини по её оголённым нервам. — Всё равно, всё ещё слишком недостаточный уровень, — покачала головой Гермиона. Ей нужно было вернуться в свой кабинет и принять работу у Порши, которая стойко разбивала о себя волны запросов в отдел Грейнджер. «Уголок Грейнджер» жёстко фильтровал поток прошений и министерской бумажной волокиты, Гермиона не позволяла сбросить на её отдел чужую работу, и Порша, как верный сфинкс у ворот, очень ей помогала. — Уверяю, он может дружить лучше, просто дай ему шанс, — подмигнул Забини и растворился среди сливовых мантий у лифтов Министерства. Гермиона в раздражении свернула в уборную и снова прошлась по шее ледяной водой. Знала она о его способах дружбы не понаслышке. В пятницу вечером она буквально вытащила себя из кабинета и отправилась по камину домой, где её уже ждал Рон в официальном, чёрном костюме. Рон ненавидел костюмы. Но сегодня он был необходим — Рона чествовали на балу, устроенном в содружестве «Комитета по квиддичу Международной конфедерации магов» и компании по поиску талантов, представляющей интересы игроков в квиддич, в которой Рон и работал с огромным удовольствием вот уже 8 лет. — Гермиона, мы опаздываем, — Рон волновался, поэтому решил спустить собак на неё. Она быстро зашла в гардеробную, скинула брюки, блузку и накинула платье в пол, шёлковую мантию в цвет, поднялась на уровень каблуков строгих лодочек, перехватила портмоне в другую руку, перекинула привычную министерскую волну волос на другое плечо — не было времени на другую причёску. Ровно минута. Она молодец. Брызнув дозатором привычного парфюма в районе шеи, Гермиона вышла из спальни. Протянув Рону руку, она зашла в камин и отправилась обратно в Министерство. Их встретила восторженная толпа с бокалами шампанского, передавала их из рук в руки, мужчины в строгих костюмах похлопывали Рона по плечу, говорили много приятных слов, женщины в разного цвета платьях чередовались, как в калейдоскопе, и тоже наговорили Рону много сладких речей, брали его за ладонь. Гермиона не знала, какой звездой он был в квиддиче. Вернее, в защите интересов квиддичных игроков, в их поиске, вербовке, устройстве переходов из клуба в клуб, с позиции на позицию. В выбивании контрактов повыгоднее. Гермиона посмотрела на Рона совсем другими глазами, когда очередная очень красивая женщина в платье с глубоким вырезом особенно долго зажимала руку Рона своей. Кажется, Гермиона даже не могла скрыть удивление на своём лице. Как она допустила, что была настолько не в курсе успехов Рона на работе? — Ты как? — спросил у неё супруг, предложив ей бокал шампанского. — Я замечательно. Радуюсь за тебя, — Гермиона звучала искренне. Она была неприятно шокирована тем, что обнаружила. Она думала о себе, о своей работе, карьере, успехах, целях, не утруждая себя отслеживанием успехов мужа. Который, как оказалось, был на своём месте, и, даже если и говорил ей об этом, она к нему не прислушивалась. Это было отрезвляюще. — Похоже, мне нужно обойти ещё половину зала и только после этого мы сможем присоединиться к Гарри и Джинни, они вон в том углу, — он поднял бокал в их направлении, они тут же отсалютовали ему в ответ. Его золотое кольцо бликовало в свете свечей. — Я наверное пойду сразу к ним, подожду тебя там, — предложила Гермиона, поцеловав его в гладкую щеку. По пути через яркую толпу её перехватила Парвати Патил, которую Гермиона не ожидала увидеть. — Гермиона! Тысячу лет не виделись, — Парвати сжала её запястье с портмоне в руке в приветственном жесте. — Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть, — улыбнулась Гермиона. Ей было приятно знакомое лицо в море незнакомцев, особенно, когда вы провели 7 лет, разделив одну комнату в школе. — Рон сегодня в свете софитов, — ухмыльнулась Парвати, её глаза блестели от шампанского. — Я и забыла, какой у тебя красивый муж, Гермиона. А я здесь как спортивный колдомедик, иногда приходится ставить на ноги этих безумцев. — Парвати махнула в сторону квиддичных игроков в официальных костюмах и мантиях. Гермиона не узнала бы их и в квиддичной форме, но догадалась бы о профессии по гибким, спортивным фигурам. Они особняком стояли в стороне от толпы. Гермиона обернулась в поисках Рона, немного с недоумением — красивый муж? Это же был всего лишь Рон, которого она знала больше половины жизни. Что изменилось в её буднях, если она не замечала, что живёт с красивым мужем. Как она это допустила? Платина волос, чёрный официальный костюм. Гермиона, казалось, узнала бы его из тысячи, волнение прошило вертикальные линии её тела, пригвоздило каблуками в пол. Малфой был здесь. Не один, под руку его сопровождала Астория, ещё более блистательная, чем на колдографиях. Гермиона быстро отвернулась и снова зафиксировалась на разговоре с Парвати. — Тут так много людей, я совсем этого не ожидала. — О, да. Тут сегодня много приглашённых инвесторов и партнёров, владельцев команд, разных министерских шишек. Ты, вроде как, одна из них, — Парвати задорно улыбнулась ей и взгляд Гермионы потеплел. С Парвати было так приятно разговаривать. — Что ты. Я всего лишь сопровождаю своего красивого мужа, — усмехнулась в ответ Гермиона, поддразнив Парвати, загривком почувствовав дрожь узнавания. Розовый перец, горячий каштан, деревяшки — он был где-то за спиной, очень близко. Что Малфой здесь делал? Разве у него были какие-либо дела с квиддичем? Он пришёл сюда из-за неё? Она не чувствовала холодных прикосновений легилименции, но всё равно спиной чувствовала, что он следит за ней. Ведь так? — Я направляюсь к Гарри и Джинни, составишь мне компанию? — предложила Гермиона Парвати. Она не обернётся на знакомый запах, к знакомым серым глазам, ни за что, даже если ей скажут: станешь министром сразу же, как обернёшься. Сегодня этого не произойдёт. Гермиона так решила. — О, нет, я пойду тормошить тех квиддичных красавчиков, которые почему-то жмутся у стены, — Парвати снова сжала ладонь Гермионы в прощальном жесте и упорхнула в толпу. Если это фантомный запах, и на самом деле Малфой вообще в другой стороне зала, а не у неё за спиной, она серьёзно повредилась головой за эти две недели. Гермиона отпружинила на каблуках и двинулась сквозь толпу к Гарри и Джинни. К чёрту это всё. Ей нужна безопасная бухта. Джинни тут же поймала её за руку, как спасатель на пляже, Гермиона почувствовала, что перестала тонуть в своих ощущениях. — Гермиона, мы так рады тебя видеть. Рон в костюме — вообще другой Рон, мы с Гарри никогда к нему такому не привыкнем. — Я тоже, — засмеялась Гермиона. — Мы хотели бы обсудить день рождения Джеймса. Он хотел бы в боулинг, забронировали на 14 июля, на среду, не планируйте, пожалуйста, ничего с Роном. — Да, конечно, — Гермиона вытащила из портмоне свой магический ежедневник и проверила вечер среды, сделала запись. — Всё, теперь всё точно официально, — усмехнулся Гарри. — Что по подаркам? — улыбнулась в ответ Гермиона. Взгляд сам собой поплыл по толпе, высматривая знакомых волшебников. Малфой здесь, потому что он кого-то спонсирует? Похоже, взгляды, которые она чувствовала кожей — это сбой её нервной системы, потому что Малфой стоял полубоком к ней и не отрывал взгляда от жены. Астория в кремовом платье, с завёрнутой в ракушку причёской, с полными алыми губами, казалось, подсвечивалась изнутри, привлекая к себе внимание, находясь в центре толпы нежным цветком среди буйства цвета. В какой-то момент Малфой притянул её ладонь в своих руках к губам, оставив невесомый поцелуй на какую-то реплику и она засмеялась, мелодично, как срезонировавшая о бутылку маленькая рюмочка. Гермиону затошнило. — Если Рон сдержит слово и подарит футболку с автографом Григоровича, это будет лучший подарок на свете. — Джинни проследила взглядом за Гермионой. — Ох, да, эти двое. Выглядят, как статуэтки на свадебном торте, аж бесят. Сердце Гермионы неприятно зашлось в растревоженном стуке. Да уж. — Скорпиус в этом году пойдёт в Хогвартс вместе с Джеймсом, — Гермиона хотела просто поддержать разговор, но безопаснее было бы поменять тему. — О, точно, — Гарри звучал удивленно. — Я и забыл, что у него у первого родился ребёнок из всего выпуска. — Астория, кажется, не была совершеннолетней, когда выходила замуж, — Джинни сделала глоток шампанского, брякнув браслетами на запястье. — Это что, я слышу осуждение в твоём голосе? — удивилась Гермиона. — Нет, что ты. Но помню, что на последнем курсе не я одна была беременной. Правда, Астория вроде так и не закончила школу. На выпускном её не было, — Джинни поставила бокал на столик и потянулась к Гарри, крутившем в руках сигарету. — Я, пожалуй, схожу покурить, — Гарри нежно прислонился губами ко лбу Джинни и пошёл к выходу из зала. Гермиона отвела взгляд, но недолго пропутешествовав по залу, он снова прикрепился к сияющей, эфемерной Астории, к посмеивающемуся рядом Малфою, как будто она говорила презабавные вещи. С ними стоял какой-то пожилой волшебник в яркой мантии и какой-то совсем молодой игрок в квиддич. — Рядом с Малфоем стоит Григорович как раз, Рон его нашёл. Очень хорош в нападении, он сейчас играет за «Стоунхейвенских Сорок». Малфой их спонсирует. — Какая ему от этого выгода? — спросила Гермиона. Малфой нежно приобнял Асторию за талию. Он ни разу не посмотрел в её сторону. Гермиона почувствовала себя идиоткой. — Хорошие места на матче? Честно говоря, не знаю, возможно, спонсирование досталось ему от отца по наследству. Может быть, просто нравится команда. Но у них всё хорошо, последние модели мётел, регулярные улучшения. Они молодцы. — Не хочу об этом, лучше расскажи мне про свои дела, — окончательно повернулась к Джинни Гермиона. — Спасибо, что позвала меня на сборы. Хотела бы я чаще так вырываться. — Да, обожаю Севен Систерс. Летать там, конечно, не очень приятно из-за ветра, но вид — один из любимых. У вас с Роном всё хорошо? Гермиона удивлённо посмотрела на Джинни, которая снова взяла бокал шампанского. — А он что-то говорит? — Ну, кроме того, что очень хочет стать папой, но ваш брак втроём ему очень мешает, ничего особенного. — Брак втроём? — Гермиона чувствовала, как брови поползли вверх. — Ты, Рон и Министерство Магии, — усмехнулась Джинни. Гермиона закатила глаза. Ну, конечно. — Всё сложно, Джинни. Я просто хотела бы выдохнуть, но по ощущениям только вдыхаю, вдыхаю, все обязательства мира беру на себя. Хочу выстрелить в карьере. Дети — якорь, я не могу сейчас себя остановить. — Понимаю, Гермиона. Я не осуждаю тебя. Просто предлагаю подумать об этом. Рон очень хочет детей. — Джинни взяла Гермиону за руку и сжала её в поддерживающем жесте. — Времени ещё полно. Сделайте это в своём темпе. «Я тебя поддерживаю, но поторопись» — перевела для себя Гермиона слова подруги. Захотелось вынуть руку из её ладоней, хотя она понимала, что не может отталкивать человека, который правда понимал её. Всё было сложно. Гермиона перевела взгляд на толпу и увидела рядом с Малфоями Рона, показывающего бокалом как раз на них с Джинни. Астория вежливо повернула голову и кивнула им, Малфой продолжал смотреть на супругу. Григорович отсалютовал им бокалом. Гермиона напряглась всем телом. — Пойдём вызволять Рона из змеиного захвата? — усмехнулась Джинни, посмотрев на Гермиону. — Ты иди, я, пожалуй, дойду до уборной, — Гермиона перехватила в другую руку портмоне и пошла в сторону выхода. Никаких змей сегодня. В туалете она быстрыми мазками нанесла помаду и почувствовала себя глупо. Отмотав полотенце, Гермиона стёрла цвет с губ и устало опустилась на пуфик. Что ей сделать с собой, чтобы её отпустило? Это было какое-то наваждение. Гермиону тошнило от волнения, она весь вечер искала Малфоя взглядом и постоянно одёргивала себя. Ей хотелось покоя и умиротворения. Открутить бы всё до апреля, когда единственная её проблема была не вовремя сданные отчёты сотрудников. И недостаток отдыха. Она бы ещё потянула время, но нужно было возвращаться. Гермиона надеялась, что Рон с Джинни уже нашли себе новое место, где можно пережить остаток этого вечера. Но с ужасом Гермиона увидела присоединившегося к ним Гарри, который хохотал над какой-то шуткой Григоровича. Малфой всё ещё стоял с Асторией под руку. Они все издеваются над ней сегодня. Гермиона встала у столика, обхватила ножку бокала шампанского пальцами. Она видела, как Малфой смотрит на Рона с удивлением, нескрываемым торжеством, как будто бы Рон рассказал какую-то потрясающую сплетню. Малфой повернул голову и посмотрел на кого-то в толпе, потом вернул взгляд на Рона. Снова обернулся, почти всем телом. В глазах его плескалось что-то неприятное, насмешливое. Гермиона пружинила на каблуках. Троица не спешила вернуться к ней в бухту спокойствия, она чувствовала себя глупо в одиночестве у столика. Ладно, хорошо, она сейчас вызволит их, уведёт за собой, попросит представить ей весь уголок квиддичных игроков одного за другим. Никаких насмешливых серых глаз рядом. Рон повернулся к ней как раз в момент, когда Гермиона подошла к ним, притянул за талию. Измученный мозг, вероятно, обожающий боль, сразу выхватил в воздухе слабый запах вишнёвого дыма. — Гермиона, позволь познакомить тебя с Антоном Григоровичем, охотник «Стоунхейвенских Сорок». Волшебница кивнула всем, приятно удивленная тем, как галантно Григорович поцеловал её руку, чуть сжав в ладони. — Очень приятно. — Много наслышан, — у Григоровича был приятный голос. Гермиона чувствовала боком Малфоя, хотя между ними было много пространства, казалось, что кожа нагревалась просто от его присутствия рядом. Пора попрощаться и убраться отсюда куда-нибудь, пока она не вспыхнула и не сгорела дотла. — Я отлучусь ненадолго, — Астория прикоснулась губами к скуле Малфоя, не оставив отпечатка бархатной помады на коже. Они впервые встретились взглядами. Гермиона наконец-то почувствовала холодные прикосновения к своему сознанию, но она была готова к этому. Визуализировав самую громко захлопнувшуюся дверь, Гермиона, казалось, отправила ему прямо в мозг «Пошёл к чёрту, Малфой!». Она слышала, как он посмеивается где-то сбоку. — Очень рад был увидеть, Рон, Драко, Гарри, — Григорович пожал волшебникам руки, кивнул дамам. — Джинни, ещё увидимся на поле, надеюсь. Гермиона. Толпа вдруг забурлила, сомкнувшись вокруг них, натолкнув друг на друга. Гермиона чувствовала руку мужа на талии, в момент, когда Малфой, щёлкая портсигаром, повернулся к выходу. Часть Гермионы метнулась взглядом за ним, но рациональная, раздражённая Гермиона уперлась в Рона боком, в поиске морального равновесия. Горячие, какими могли быть только у одного волшебника в этом зале, пальцы подкрутили её безымянный, с кольцом, и мизинец на правой руке и сжали, буквально на секунду. Малфой не смотрел в её сторону, но натянутая между ними нить магии, резонировавшая весь вечер, дрогнула и как будто притянула их ещё ближе друг к другу. Всего лишь прикосновение на кончиках пальцев, но Гермиону пронзило нервным импульсом, от копчика до макушки. Ресницы затрепетали, прикрыв глаза, позволив на доли секунды раствориться в ощущениях. Потянув руку из его пальцев, она тут же получила её обратно, похолодевшую от потери горячего прикосновения. Малфой разрезал толпу и скрылся в дверях, зажав в зубах сигарету. Они вчетвером ещё пофланировали по залу, но Малфои так и не вернулись. В какой-то момент Гарри как-то особенно удачно пошутил про талант Рона выходить из любой фигуры социальных перемещений на мероприятиях к столу с закусками, даже если он изначально занимал позицию в самом дальнем углу, и Гермиона расхохоталась вместе со всеми. Когда они оказались дома, в том настроении, после которого должен был бы последовать страстный секс, подогретый социальными поглаживаниями толпы, признания потенциала твоего партнёра другими, красивыми людьми, Рон был настроен поскандалить. Оказалось, то, что Гермиона приняла за смех вместе со всеми, для Рона было смехом над ним. Он снял пиджак, раздраженный, и ушел в душ, после которого завалился спать в отвратительнейшем душевном состоянии. Гермиона даже не удивилась. Она всё ещё баюкала пальцы, получившие разряд тока сегодня, и понимала, что даже если бы Рон возгорел желанием пристать к ней, Гермиона бы придумала самую невыносимую головную боль. Лишь бы оставить сокровенное прикосновение на кончиках пальцев нетронутым, единственным.