Шёпоты в библиотеке

У этого самолётика была всего лишь одна цель — добраться до Гермионы Грейнджер. Но, кажется, у него сбился прицел. Фиолетовая бумажная записка, с обтекаемыми крыльями, как маленькая ракета, направлялась к главе Отдела выявления и конфискации незаконных артефактов. Обгоняя другие летающие служебки, не такие резвые, как этот истребитель, записка металась по коридорам Министерства в поисках Грейнджер. Но Гермионы нигде не было. Самолётик встрепенулся, уловив её магию, и стремительной тенью заложил вираж над потолком, в последний момент влетев в лифт. — Твой выбор — это Грейнджер. Когда будут обсуждать финансирование колдомедицинских проектов с артефактами, кто замолвит за тебя слово, если не глава связанного с ними отдела? Лучше возьми кирпич и первой заложи дипломатический мост между вами. — Я терпеть не могу Грейнджер. Я бы проголосовала за кого угодно, но не за неё. Самолётик заметался над световыми сферами, уворачиваясь от клубящегося под потолком вишнёвого дыма. — И очень глупо с твоей стороны. Она сейчас разрабатывает новый закон, который может ограничить твой бизнес с лабораторными колдореактивами. Клабберты, конечно, не вымирающий вид, но Грейнджер наверняка найдёт причину запретить использование их света в медартефактах. Волшебница раздражённо фыркнула. — Какое тебе дело до Грейнджер и её места в Совете? Только честно. Волшебник выдохнул в потолок, отправляя поджавший крылышки самолётик в ещё один круг от клубов дыма. — Честно? Без памяти влюблён. — Вечно ты передёргиваешь, Драко. Не хочешь говорить — не надо. Я подумаю над твоими словами и спасибо за информацию. Давно не видела Люциуса, кстати. — Скоро будет в Министерстве. Двери открылись и самолётик, встрепенувшись, стартовал свою спринтерскую дистанцию. Но он не успел буквально на несколько секунд и дверь кабинета Грейнджер закрылась, а после и магический импульс волшебницы исчез из Министерства. Самолётик замер, как будто в задумчивости, и через секунду метнулся обратно к лифту. Гермиона направилась в квартиру, которую Рон уже выставил на продажу. Она упаковала часть вещей, удивляясь тому, как пусто выглядела гардеробная со стороны Рона — он уже переехал в Эдинбург. Книги, какие-то школьные фотоальбомы, коврик для йоги, который она развернула ровно один раз, сразу после покупки, бесконечная одежда, которую ей даже не хотелось носить. Камин вспыхнул зелёной вспышкой, привёл с собой Джинни в бомбере её квиддичной команды. Они в две волшебные руки, в два потока магии уменьшили и собрали всё в чемодан. Потом Джинни предложила им дойти до кофейни на первом этаже, где между кружек кофе и стаканами воды взяла Гермиону за руку, рассмотрела кольцо на среднем пальце. — Даже не знаю с чего начать, — усмехнулась Джинни. Провела ладонью по лицу, уперевшись в руку подбородком. — Гермиона, я не знаю, когда это произошло, что это было, но это нездорово. Это ненормально. Боюсь, ты тонешь и никто не протянул тебе руку. Прости меня за то, что я упустила это. Но я сейчас здесь и я готова бороться за тебя. Гермиона потянула руку, но Джинни, как дочь своей матери, взялась за неё крепко. — Гермиона, то, что я увидела вчера — это катастрофа. Я не поняла, что там Малфой говорил про брак, но мне очевидно, что у вас какие-то ужасные, созависимые отношения. О каком браке шла речь? Он же женат на Астории? И Гермиона рассказала. Про пресловутый конкубинат, про кольцо, про то, что это началось само собой, упустив массу важных деталей о легилименции, не скрывая того, что брак получился против воли. — Против воли?! Гермиона! Нам срочно нужно позвать Гарри! Мы его посадим! Ты под империо? Как это возможно? Гермиона взяла её за предплечье и усадила обратно. — Мы не будем никого звать. Я не под империо, а если бы была — я бы не смогла об этом рассказать, Джинни! Я просто влюблённая дура и чувствую, как Малфой срубил мой стержень. Я пока не могу придумать, как сопротивляться этому. Но это взаимно. С Асторией он не может развестись и не сможет. — Это ещё почему? — Сложила руки на груди Джинни. — Он должен развестись с Асторией и жениться на тебе. Джинни звучала, как строгая, религиозная мама. Гермиона засмеялась. — Он уже женился, дважды. Мне не 17 лет и это не первый мой брак, моя честь уже вряд ли может пострадать. — Какая тебе выгода от такого брака? Насколько я понимаю, это очень удобная схема отношений для Малфоя, но зачем это тебе! О, не говори, что иначе нельзя! Что за глупости! У Джинни с Гарри был такой же обычный, современный брак без танцев с кольцами, покупками и формальным оформлением брака волшебством, какой был и у Гермионы с Роном. — Я и не говорю, я потому и не хотела соглашаться на конкубинат. Я и замуж больше никогда не хотела выходить, точно не по чистокровным законам. — Ты не можешь просто оставить всё как есть! — Я и не оставлю. Сначала мне нужно сделать кое-что очень важное. И потом я буду решать брачные вопросы. Джинни долго держала её руку, крутила шпинель в пальцах. — Почему камень матовый? Я помню, что он сиял. Гермиона запустила руку в волосы, расправляя министерские волны. Ей уже нужно было возвращаться. — Потому что он сияет только когда Малфой рядом. Джинни задохнулась от возмущения. — Я просто поверить не могу, что тебя это устраивает! Тебе нужно послать его куда подальше! Что это ещё за отношения? Гермиона поднялась и дождавшись, пока Джинни поднимется с ней на один уровень, обняла её, окутав их ощутимой аурой мягкой магии. — Отношения, про которые общество никогда не скажет «вот это отношения, так отношения». Джинни удивлённо отпрянула от неё. — Гермиона, что это за магия? Гермиона засмеялась искренне. — Я понятия не имею. Когда она снова оказалась в министерских стенах, Гермиона отправилась в лабораторию и наконец-то опробовала все виды воздушной магии из своего списка. Ей даже удалось создать мини-торнадо на столе и ухватить его в стазис, поместив его вокруг своей капли крови в шпинель. Но камень не работал. Пока шпинель ослепительно блестела на подушке защитной магии, Гермиона думала о карме и бумерангах. Она верила в карму, она была точно уверена в том, что ей бумерангом вернётся та боль, которую она причинила всем вокруг, и даже боль самой себе не отнимала из уравнения ответную реакцию, которая обязательно прилетит и врежется ей в грудь. Но пока Гермиона вернулась обратно в кабинет, отмахнувшись от самолётика, который не успел юркнуть в приёмную Порши. Ей нужно было пойти на Слушание, а затем снова отправиться на выездную экспертизу. И снова к шпинели, пока она не найдёт способа запустить камень. Но Порша появилась в дверях кабинета встревоженной птицей. Гермиона ощутила волну беспокойства от верной помощницы, Порша взглядом отправляла Гермионе невербальное предупреждение восклицательным знаком. Что случилось? — Гермиона, к тебе миссис Малфой. Гермиона впервые в жизни почувствовала такой ужас, что предплечья приклеило к подлокотникам, а спину вжало в кресло. Астория сама пришла к ней. Гермиона не успела закрыть вопрос кармы и бумеранга со своей стороны. Но история снова развернула следующую страницу иначе. Они посчитали неправильно. Человек, которые знали об их отношениях, было не семь. Они забыли про Люциуса. И, соответственно, о Нарциссе. Итого: уже девять. Люциус не справился самостоятельно и отправил к другой женщине сына мать, которая уже расположилась напротив Гермионы в кресле для посетителей. Миссис Малфой изучала её кабинет, долго разглядывала простой синеватый камень на столе Грейнджер с нечитаемым выражением лица, затем прикрепилась к кольцу на руке, которую Гермионе сразу же захотелось прикрыть другой. И затем посмотрела ей в глаза. — Мисс Грейнджер. Гермиона почувствовала, как осторожно Нарцисса ощупывала порог её мыслей, лёгкими прикосновениями изучала крепость окклюменционных стен. Гермиона усмехнулась. — Миссис Малфой. Гермиона рассматривала истинно огромный камень в её кольце на безымянном пальце, гордую посадку головы и гибкость стана. Нарцисса выглядела на 45, хотя она должна была бы выглядеть старше. Она положила на стол палочку, обезоружив себя — она пришла только поговорить. Гермиона по привычке прокрутила кольцо на большом пальце, почувствовав движение мыслей Нарциссы, ответная легилименция которой моментально стала настойчивее. Нарцисса видела взрослую женщину на руководящей должности, с седой прядью в волосах, к которой оказалось не так-то просто пробиться. С собственным кабинетом, секретарём и стопкой благодарственных писем и дипломов, развешанных на стене. С камнем на столе и нет никаких сомнений, что его ей принёс Драко. Это была их с Драко игра с детства — найти самый красивый камень в саду или в лесу вокруг поместья. И у Гермионы в кольце была очевидно её, Нарциссы, шпинель, которую она сама подарила Драко перед помолвкой 12 лет назад. Гермиона отступила под тяжёлым взглядом миссис Малфой. — Драко обучает вас легилименции? Неожиданно. Нарцисса пробилась ей в голову быстро и Гермиона поймала её буквально за руку. Конечно, не физически, а ментально, но у Нарциссы была тяжёлая магия, она просматривала всё, что крутилось у Гермионы в голове в данный момент. И оценивающие Нарциссу мысли, и план по начинке красной шпинели внизу, в лаборатории, воздушными чарами, и об Астории, о бумеранге, о том, как сильно она злилась на Драко, затянувшего её в форму отношений, которые были ей не впору, и про чувство тёплой верёвки в груди, свернувшейся на дне души. Гермиона вытолкнула Нарциссу и та послушно прислонилась к спинке кресла, прокручивая на пальце своё огромное кольцо. — Вы умудрились зайти слишком далеко. Гермиона хорошо помнила, как Люциус и Нарцисса, без палочек, метались по Хогвартсу, захваченному Битвой, и в отчаянии выкрикивали имя сына. Для неё именно в этот момент Малфои сделали свой окончательный выбор — что их сын важнее всего остального. Они ни в коем случае не хорошие люди в чёрно-белом мире, но их выбор поставить семью на первое место был для Гермионы решающим в оценке Малфоев. Кроме того, факт, что Драко на самом деле был любим и заботился о своей семье, даже после того, как родители вынудили его принять результат своих собственных ошибок и выбора, отправили его на смерть, а именно этого Драко и ждал, поднимаясь на Астрономическую башню — золотая сердцевина трагедии. Потому что как он мог их ненавидеть после этого? Как не мог? — Конкубинат — дело обратимое. Как только вы поможете Драко с Асторией, это прекратится. Гермионе нельзя было ничего запрещать. Грейнджер сама решит, когда это прекратится. Они разменяли четвёртый десяток, это просто смешно, если родители думают, что могут диктовать им (ей) что и когда заканчивать. Но Нарцисса продолжала, не сводя голубых глаз с её туманного камня в кольце. — Я не для того обучала Драко этим чарам, чтобы он выбрал в возлюбленные магглорождённую. Я не приму этот выбор. Хотя Нарцисса и была любящей матерью, она одновременно оставалась сторонницей превосходства чистой крови, урождённой Блэк. Лозунг семьи Малфой был: «Чистота всегда одержит победу». Лозунг семьи Блэк: «Чистота крови навек». Просто поразительно, как решительно Драко затащил её, магглорождённую, в конкубинат, учитывая то, какая пропаганда вбивалась ему в голову с детства. Он ведь действительно верит, что он сделал всё, что мог в своих чистокровных рамках, предложив ей такой брак. — Я знаю, о чём вы сейчас думаете, мисс Грейнджер. В семье Блэк был только один сын, который пошёл против принципов семьи, и Сириус плохо закончил. Не стоит ждать от Драко проявления этой дурной стороны крови Блэков. Драко никогда не разведётся с Асторией и не женится на вас. У вас никогда не будет детей. Как же все помешались на этих детях, которых Гермиона никогда не хотела! Какое счастье, что у неё было бесплодие! Семью Малфой не ждало такое проклятие, как бастарды с Гермионой Грейнджер, спасибо, пожалуйста. Гермиона поднялась со своего кресла. Она ставит точку. Она уже обсудила свой брак со всеми. Она уже вдоволь помучила себя мыслями о бумерангах и карме, об измене и клятвах у алтаря. Она протянула ладонь над своим пустым, идеальным столом руководителя, и указала на дверь. — Миссис Малфой, благодарю за визит. Нарцисса медленно поднялась за ней следом и, в последний раз взглянув на свой камень, вышла из кабинета Грейнджер. Гермиона ощущала, как из тряпочки, в которую превратился её внутренний стержень, выжало всю влагу, все слёзы, всю её неподходящую волшебному обществу кровь. Она так долго старалась принадлежать этому обществу, сделать его лучше, организовать его грамотно. Гермиона хотела исправить веру волшебников в своё превосходство над неволшебным миром и магглами. Она хотела изменений, как человек, который первые одиннадцать лет жизни рос с удобными гелевыми ручками и телевизором, а потом убеждался обществом вокруг, что перья и совиное почтовое сообщение и газета Пророк без внятных конкурентов — это лучшая форма коммуникации и очень удобно. Весь магический мир пытался убедить её и других магглорождённых в том, что он лучше, заставлял их прикладывать больше усилий, чтобы чувствовать, что они достойны находиться в нём, пропускать через себя магию, принадлежать обществу. Уже не магглы, но ещё не истинные волшебники, с грязной кровью, которая может дать осечку при рождении детей. Потому что сквибы — это позор. Гермиона шла в Зал №11, настроенная на кровавую расправу. Она увидела себя в мыслях Нарциссы со стороны и последняя капля упала на чашу весов, колебавшихся в её сознании уже несколько недель. Она хорошо сделает свою работу, закончит с рубином, а после перестанет себя ломать. Никто не посмеет встать у неё на пути. Никто, даже если это будет… — Малфой, что ты думаешь по этому поводу? Гермиона стояла напротив мистера Бёрра, сжав в руке его бесконечный текстовый талмуд. Сегодня на повестке было регулирование янтаря, в который магическим способом заливали волшебных насекомых, например, сапфирово-синих веретенниц, чтобы создавать летучие артефакты. Их можно было бы использовать, как обереги для квиддичных игроков, как защиту при падении, а также для левитации. Бёрр откровенно нападал на Гермиону и проталкивал свой проект. Грейнджер же решительно отклоняла его доводы. — Я не вижу здесь решения комиссии Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Не вижу ни одного документа австралийского Министерства магии, который объяснит условия отлова и доставки веретенниц в Англию. — Гермиона потрясла бумагами в руке. — Я вижу здесь желание создать прибыльный бизнес, вижу пользу для общества, квиддича, но не вижу изучения последствий. Массовый отлов веретенниц может повлиять на пищевые цепочки, на популяцию в целом. — Мисс Грейнджер, думаю, Министерство магии Австралии должно решать такие вопросы. Мы можем регулировать заказ насекомых, как при обычных товарно-денежных отношениях. Зачем нам делать чужую работу? — Мы не приглашаем их к обсуждению. Почему? — Потому что им нечего делать в обсуждении британского магического права, — Бёрр передразнил тон Гермионы, чем вызвал у неё усмешку. — Пока я не увижу этих документов, а также экспертизы янтаря, который добывается так же не на территории Англии, я не вижу смысла в продолжении обсуждения. — Малфой, что ты думаешь по этому поводу? — Сделал ход Бёрр. Гермиона понимала почему. Продажа янтаря так же входила в его интересы. Малфой прокручивал в ладони портсигар, не сводя глаз с Грейнджер, задумчиво провёл большим пальцем по нижней губе. Она моментально почувствовала прикосновение к своей. Молчи. Вот что он приказывал ей этим движением. — Я думаю, Грейнджер имеет право требовать заключение от Австралии. Но Бёрр прав. С янтарём всё уже давно задокументировано и все разрешения получены. Можно переходить к следующему этапу, — Малфой щёлкнул металлической крышкой и махнул рукой, будто разрешая слушанию переходить дальше по повестке дня. — Я не вижу их в этой папке, в которой столько страниц, а сути мало, — Гермиона ещё раз встряхнула папку в руке. — Мы не переходим к следующему этапу, пока я не увижу ответа от Министерства магии Австралии. — Наверное, мисс Грейнджер, стоит меньше смотреть в бумаги и чаще применять чары поиска по документу, а то жизнь пройдёт за столом. Бёрр только что намекнул, что Гермиона много работала и постель её мужа согрела другая женщина. Вау. Совет шелестел, как опавшие осенние листья под ногами. Грейнджер, теперь без защиты мужа, которая не сможет ответить. Совет жалел её. Взгляд Малфоя стал жёстче. — С удовольствием проведу ещё один рабочий день за столом с полным комплектом документов, который вы подготовите, мистер Бёрр, — улыбнулась ему Гермиона. Он не получит разрешение ещё долго, она обязательно затянет этот процесс. — Если вы будете затягивать процесс согласования документации, я официально поставлю вопрос о вашей компетенции, мисс Грейнджер. — Обязательно отправьте мне копию, мистер Бёрр, — усмехнулась она в ответ. Кингсли лёгким движением руки использовал законодательную силу молоточка в своей ладони и распустил Слушание. Гермиона вышла из Зала, спиной ощущая Драко за своим плечом, отмахнувшись от устремившегося к ней самолётика, который залетел за ними в лифт и бился в её ладонь. Но Гермиона сжала пальцы в кулак. — Грейнджер, каждым высказыванием ты раздаёшь бесплатные патроны своим врагам. — Он не получит янтарь, — Гермиона смотрела перед собой, чувствуя, как исчезло давление ремешка часов на запястье. — Грейнджер, янтарь нужен мне. Рубины не работают. Я пробую всевозможные камни, но ничего не получается. Гермиона посмотрела ему в глаза, окутываемая дымом. — Попробуй шпинель. Малфой усмехнулся. — Шпинель? — И воздушные чары. Я пока не знаю какие, но я это выясню. Малфой потянул её к себе, но Гермиона отошла от него на шаг. Серый взгляд прикрепился к её глазам, изучая. — Я больше не слышу твоих мыслей. Расскажи, что произошло? — Нет, Драко. Я отправляюсь работать. — И отмахнувшись от самолётика, который отчаянно тыкался своим острым уголком ей в руку, Гермиона вышла на своём этаже. Самолётик остался в лифте с Малфоем, который закурил, встречая вошедшую в лифт сливовую мантию. — Эдмерта, — усмехнувшись, Малфой нажал на нужный этаж. — Я как раз еду вниз. Давай обсудим выборы в Визенгамот, у меня есть к тебе предложение. Служебная записка со сбитым прицелом выскользнула в коридор и едва касаясь крылом стены, завернула в приоткрытый кабинет, в котором Кингсли отпустил руку Гертруды и взялся за чашку кофе, нырнула в приёмную, где работал копировальный магический аппарат, пролетела над группой волшебников, обсуждающих завтрашний Гала-вечер в Министерстве и фуршет. Проследовала за волшебником в развевающейся, яркой чёрной мантии. — Блейз! Забини обернулся и едва успел скрыть своё удивление. — Теодор Нотт. Какими судьбами? Ты же в Америке уже сколько лет? Волшебники пожали друг другу руки. Забини выглядел заинтригованным. — Решил навестить старых знакомых. Теодор расправил мантию, прокрутив между пальцев палочку. Томные и тёмные, блестящие глаза, которые от света свечей и сфер под потолком казались чуть светлее, тёмные же кудри и маленькая родинка над линией челюсти, которая выглядела как-то беззащитно на твёрдом и жёстком его лице. Теодор был красив, гораздо красивее Малфоя и даже Блейза. Нотт схватил губами фильтр сигареты и щёлкнул обычной, металлической зажигалкой, осветившей острые уголки его губ. — Может быть, тебя проводить? — Забини легко оттолкнулся от намеченного пути, ему нужно было знать о незванном госте, когда-то друге, как можно больше. — Я был бы признателен, — Теодор улыбнулся старому другу остро, выдохнув дым как будто бы случайно, в разговоре между делом. — Где кабинет Гермионы Грейнджер? Забини смягчил взгляд, но хватка пальцев на палочке стала жёстче. Он проводил его, самолётик следовал за ними, как ребёнок, которого взрослые сейчас тайком проведут на аттракцион, на который по росту ему ещё нельзя. Записке любой ценой нужно было оказаться в руках у Грейнджер. Но Гермиона уже собиралась отправляться в Азкабан, где нужно было изъять артефакт, оказавшийся среди вещей нового заключённого. Гарри уже был там. Забини оставил Теодора в дверях, внимательно посмотрев на Поршу, которая так же внимательно посмотрела в ответ. Это было предостережение, которое верная помощница Грейнджер вряд ли уловила. — Гермиона Грейнджер. Гермиона уже накинула на плечи мантию и собиралась выходить. Она, конечно, узнала Теодора, с которым посещала нумерологию в очень скромной группе, едва набравшейся на последнем курсе. — Теодор Нотт. — Не совру, если скажу, что давно не виделись. Кажется, больше тринадцати лет. — Возможно, — осторожно сказала Гермиона, закрепив палочку на поясе. — Я уже собираюсь уходить… — Я не займу много времени. Знаю, что ты связывалась с моими сотрудниками в исследовательском центре в Сан-Франциско. Гермиона сразу же замедлилась, собирая детали в общую картину. (1) она и правда связывалась с группой американских ученых Исследовательского центра магических заболеваний и проклятий крови в Сан-Франциско этим летом. Они не дали ей абсолютно никакой полезной информации. (2) она не вспоминала о Теодоре тринадцать лет, это правда, ровно до момента, пока его имя не всплыло в мыслях Астории в воспоминаниях Драко. Поэтому Гермиона осталась в своём кабинете и энергичным движением указала ему на кресло для посетителей, скользнув в своё напротив. — Так и было. Чем я могу помочь? Теодор затушил сигарету магией и кивнул ей уверенно, будто говоря своим видом: только ты и можешь мне помочь. — Что тебе известно о кровавых рубинах? Вот так пазл принесло в её кабинет, недостающая деталь, без которой не складывалась общая картина. — Что-то известно. Больше интересует, что привело тебя в мой кабинет, Теодор. Нотт улыбнулся ей, смягчив острые уголки губ. — Узнал о том, что ты далеко шагнула в изучении свойств артефакта. Гораздо дальше, чем я и мои ученые. Клик бум. Гермиона выдерживала паузу, повисшую между ними, пока Теодор не продолжил, усмехнувшись. — Так вышло, что я знаю кто их изобрёл. И мне нужна твоя помощь в их завершении. Гермиона прокручивала кольцо на большом пальце, но Теодор был недоступен за стеной окклюменции. — Легилименция? В стиле Блэков? — Теодор был удивлён. — До тебя уже добрался Малфой? Я поражён. Нет, тебе не будут доступны мои мысли. Гермиона прикоснулась к шпинели в своём кольце. Нотт проследил взглядом за этим движением, чуть дёрнув бровью. Настроение разговора поменялось, Грейнджер физически почувствовала напряжение от Тео, который запустил руку в карман. — Я не с пустыми руками, у меня есть подарок. И протянул ей через стол папку с клапаном. Гермиона уже однажды видела такую, в отеле в руках Малфоя. Она ещё не знала её содержимое, но никаких Обетов она давать не будет. — Теодор, благодарю тебя за визит. Мне уже нужно идти. Она поднялась, но Нотт оставался в кресле, откинувшись на спинку с видом человека, который относился к миру, как к своей собственности. — Мне нужен этот рубин. Я давно понял, что Малфой отвлёкся, но надеялся, что ошибаюсь. Гермиона направилась к двери. — Грейнджер, я же знаю, что ты хочешь создать этот рубин. Я помогу тебе, но мне нужна помощь в ответ. — Теодор обернулся в кресле, бросив на неё тёмный взгляд. Но Гермиона уже направилась к Гарри. Она, в конце концов, самая блестящая волшебница своего возраста, была, есть и будет. Она сама придумает, как завершить рубин. Она уже сделала больше, чем все эти чистокровные волшебники, которые продавливали её, меняли под удобные для себя рамки. Самолётик устремился за Грейнджер, это было уже смешно, он должен был оказаться в её руках несколько часов назад. Это было важно, крылышки его подрагивали, но Гермиона хлопнула дверью, пережав записку пополам. Гарри придержал её за локоть и сразу же отвёл от неё руку. Гермиона усмехнулась и обняла его в ответ. — Гарри, брось. Это всего лишь Малфой. — Как так получилось, Гермиона? — Гарри звучал опустошённо. Вероятно, они с Джинни вчера не легли спать, обсуждая сцену в гостиной всю ночь напролёт. — Я не знаю, Гарри, — Гермиона похлопала его по руке. — Но со мной всё будет в порядке. Давай покончим с этим быстрее и отправимся обратно в министерство. У меня ещё много дел. Они вместе прошли по коридору во внутренние помещения Азкабана, передёрнув плечами — холод пробирался под кожу, запускал свои руки им под мантии, хватая за запястья и лодыжки. Гермиона думала про артефакты, которые обычно изымали у заключённых. Вредноскопы, заколдованные магниты, вытягивающие золото из карманов, перья для подделки документов. Но когда она увидела недоделанный рубин, с двумя потоками магии внутри, валявшийся в углу ящика с личными вещами заключённого, её сердце стукнулось в рёбра и едва не выпрыгнуло из груди. Она создавала защитные чары так быстро и резко, что здорово напугала Гарри. Не хватало ещё подорвать Азкабан и самим, героям войны, на нём подорваться. Гермиона упаковала рубин в кружевной защитный бокс за считанные десятки секунд и вздохнула бы свободно, если бы не ощутила ледяное облако, окутавшее её тело. Её обступили дементоры, которых привлекло её волшебство. Они по регламенту должны были сдать палочки, но Гарри отвлёк на себя сотрудника Азкабана и тот забыл о протоколе, вцепившись взглядом в знаменитость, героя волшебного мира. Дементоры кружили вокруг неё, но Гермиона почувствовала даже не страх, а отчаяние. Она следила за их разорванным обликом, за чернильными потоками магии вокруг эфемерных мантий, синеватыми тенями, опустившимися на неё и на землю вокруг. Она слышала голос Гарри приглушённо, он вызывал патронус, но сама Гермиона не могла ухватить ни одного радостного воспоминания, у неё не получалось даже всплеска светлой магии, не то что её телесный патронус — маленькая юркая выдра. Дементор склонился над ней, как будто бы даже задумчиво, и потянул за тёплую верёвку в её груди. Гермиона вспыхнула от ярости, она собиралась уничтожить это хтоническое ощущение, которое впрыскивал в неё дементор, вытягивая из неё тепло магии. Грейнджер взмахнула палочкой, а её выдра, раздражённо потрескивая, взмахнула лапами, когда Гермиона ощутила прохладу голубоватого света. Магия одеялом завернулась вокруг неё и Гермиона засмеялась — у Малфоя и правда был неадекватный патронус, огромный скат, который закрыл её, коконом обхватив её тело, призрачными плавниками обняв плечи. Дементоры отпрянули от трёх светящихся патронусов, самой сильной светлой магии. У Гермионы наконец-то широко открылись глаза. Она почувствовала знакомые горячие руки на своих руках и рывок аппарации, уже точно зная, что ей нужно будет сделать. Взгляд Малфоя метался по ней, торжество застыло у неё на лице, улыбка проявлялась то в блеске её глаз, то на губах, весь её облик как будто переполнял избыток чего-то. Это была уверенность, выплёскивающаяся через край. Гермиона оглянулась, увидев знакомые стены её кабинета. — Грейнджер, — осторожно позвал Малфой, наклонив её ближе к себе. — Драко, я наконец-то знаю, что делать. Нам нужно в лабораторию. Она открыла дверь и самолётик криво, на почти выдохшейся магии стукнулся ей в ладонь, наконец-то перехваченный её пальцами. Гермиона скользнула взглядом по строчкам и расхохоталась. Малфой смотрел на неё так, будто она сошла с ума. «Гермиона, недостающий элемент в рубине — это патронус! Ухожу в отпуск и не могу проверить. Но я уверен, обязательно попробуй. Удачи! Энтони».