Зона тени

— … Традиционные тексты в основном описывают сыновнюю почтительность с точки зрения отношений между отцом и сыном, но на практике она включает в себя все отношения между родителями и детьми… Дань Хэн зачитывал выученный наизусть текст, постоянно переводя взгляд с одного ученика на другого. Те были не особо заинтересованы рассказом своего учителя и просто терпеливо ждали окончания урока, стараясь не уснуть. Голос ровный, монотонный, усыплял медленно, но верно. Дань Хэн и сам не был особо заинтересован материалом, который рассказывал. Он ходил из одного угла кабинета в другой с заведëнными за спину руками, будто думал о чëм-то своëм и одновременно с этим читал параграф из учебника. — Дома прошу прочесть седьмой параграф из книги о сыновьем благочестии. А на этой ноте я завершаю занятие. Можете быть свободны. Наконец-то унылый урок был окончен. В руках Дань Хэна прозвенел колокольчик, и все ученики, как один, вскочили из-за парт и поклонились. — Спасибо за урок! — Доброго вам дня. Чистая формальность. Дань Хэн забрал журнал посещаемости, небольшую сумку и вышел из кабинета, что в его отсутствие ожил на глазах за секунды. Школьники начали собирать свои вещи, переговариваться. В коридорах тоже стало шумно. Дань Хэн безмолвной тенью шёл сквозь толпу, как вода текла сквозь пальцы. — Да зачем нам вообще нужен этот дурацкий предмет?.. — Брось, следующий контроль знаний через неделю, так что можно забить… — Ой, а слышал, скоро фестиваль Великой охоты? А у меня сдача доклада на следующий день… Щебет школьников проходил мимо ушей Дань Хэна, но в этот раз чуткий слух зацепился за некоторые слова. Дань Хэн крепче сжал журнал и призадумался. Да, фестиваль… Он немного ускорил шаг, поспешил сдать журнал и собрать вещи, после чего чуть ли не выскочил из здания школы. Шум стал ещё сильнее. Дань Хэну была не по душе вся эта суета, так что он хотел побыстрее добраться до дома. Люди, толпа… Они повсюду. Галдели, суетливо носились туда-сюда. Голова болела. Ужасно. Дань Хэн прибавил шаг. В этот раз даже не остановился у любимого прилавка с фруктами. Почти пулей залетел в дом и бросил сумку на пол, согнувшись и оперевшись об тумбу. Он поднял уставший взгляд и по привычке уставился в зеркало, что висело на стене. Всë то же аккуратное строгое лицо, будто из точëного камня. Глаза серо-голубые, равнодушные. Пряди короткие, чëрные, немного топорщились, как у ежа. Дань Хэн провёл по ним ладонью, взъерошив ещё больше, и боковым зрением обратил внимание на грани зеркала. Резко обернулся. И ничего. В доме пусто. Глухо. Тихо. Этот день… Прошëл также, как и все остальные. Быстро, хоть и скучно. Но скоро ведь фестиваль Великой охоты… Значит, будет хоть что-то интересное. Дань Хэна не покидало ощущение, что должен что-то сделать, но забыл. Он шумно вздохнул. Это чувство стало преследовать его чаще, чем обычно. Как-то рановато для склероза. Пытаясь восстановить порядок действий, он снова взглянул на себя в зеркало. И вдруг вспомнил кое-что. Точно так же он смотрел в зеркало утром. И в памяти ожил мимолëтным видением сон. Вернее, лишь его обрывок. Ничего особенного. Но в этом сне… по идеально ровной поверхности зеркала пошли трещины. Дань Хэн неосознанно ожидал, что стекло треснет и наяву. Прямо на глазах. Но оно было целое. Это был всего лишь дурацкий сон. Дань Хэн рывком выпрямился и заглянул в шкаф. Снял с себя тесную рубашку, брюки и накинул простенькое ханьфу, а заодно и проверил, что надеть к фестивалю. В Сяньчжоу жители каждый год устраивали праздник в честь своего великого покровителя. Лань благословлял и направлял, хранил от мерзостей своего злейшего врага. И люди благодарили своего бога. Зажигали благовония, запускали фонари в небо, загадывали желания. Дань Хэн не любил шумные праздники, но сейчас всë было иначе. Он считал своим долгом отдать дань уважения. Событие проходило каждый год. И каждый год Дань Хэн надевал на себя бирюзовое ханьфу, расшитое лазурью, золотом и нежно-голубым. Дань Хэн стоял на оживлëнной торговой площади. Фонари светили ярко, тепло. Вся улица утонула в бордовом, огненно-рыжем. Лавки пестрили, завлекали взор. Разноцветные сладости, резные деревянные фигурки, роскошные наряды, талисманы для отпугивания нечисти… Кругом было столько всего, что глаза могли ненароком разбежаться. Дань Хэн встал у одной из лавочек и начал выбирать фонарик. Но в одиночестве он был недолго. — Какая встреча, Дань Хэн. Он обернулся. К нему неспеша подошла девушка из лисьего народа. Хвост у той едва заметно дёрнулся. Тинъюнь улыбнулась своему знакомому. — В последнее время тебя не слышно и не видно. У тебя всë хорошо? — Да-да. Не стоит беспокоиться, — небрежно пожал плечами Дань Хэн. Это был честный ответ. У Дань Хэна едва ли были проблемы, из-за которых стоило переживать. Но ощущение, что вокруг него что-то не то, не исчезло, и это заставляло мысли хаотично роиться. Вдруг Тинъюнь протянула ему рисовый шарик на палочке, покрытый карамелью. — Держи. Эти хэсью просто чудесны. Уверена, тебе поднимет настроение. Дань Хэн взял палочку, и юркая лисица махнула рукой на прощание. — Ой, ну ладно, я пойду пока. Нужно ещë с Юйкун повидаться. Потом пойдём фонари запускать. Если хочешь, присоединяйся! Тинъюнь скрылась в толпе. Дань Хэн снова остался один в вальсе красок. На глаза ему попалась знакомая блондинистая макушка. Яньцин, неугомонный парнишка. Дань Хэн чуть повернулся и заметил вдалеке Сикуй, что выбирала талисман на удачу. Неподалëку влюблëнные видъядхары пытались решить, какие благовония лучше купить для дома. Всë вокруг так ярко. Но случайно Дань Хэн зацепил взглядом то, чего в толпе… По логике не должно быть. Мужчина в иссиня чёрном костюме как бельмо на глазу. Но он исчез так же быстро, как и попался на глаза. Дурное предчувствие кольнуло. Дань Хэн немного поправил ворот ханьфу и спрятал ладони в рукавах, после чего задрал голову к тëмному небу. Оно было полно звëзд. Облака перистые, их почти не видно. Так что взгляд начал бегать от одной звезды к другой, соединяя в созвездие. Наблюдение за небом приносило в душу спокойствие, даже если Дань Хэн находился в центре оживлëнной улицы. Вдруг кто-то коснулся его плеча. Дань Хэн медленно обернулся к тому, кто потревожил его внутренний покой, и недоумëнно склонил голову набок. — Дань Фэн! Перед ним стоял тот самый мужчина, который мелькнул среди пестрящих красок. Гордая фигура с острыми чертами и строгим выражением лица будто возвышалась над неформальными красочными образами праздника. Глаза у него были огненно-красные, смотрели с надеждой. На губах проскользнула облегчëнная улыбка. — Дань Фэн, наконец-то. Я уж думал, что никогда тебя не отыщу… — Простите… Мы знакомы? Незнакомец, едва поймав равнодушный, лишëнный эмоций взгляд, растерянно похлопал глазами. Он помрачнел, улыбка исчезла, будто Дань Хэн отвесил ему пощëчину одним лишь словом. — Дань Фэн, ты так не шути лучше, — сурово выпалил тот. — Не понимаю, о чëм вы. Меня зовут Дань Хэн. Вы обознались. Пока мужчина соображал, что к чему, Дань Хэна чуть не сшибли мальчики, что носились по торговой улице, играя в догонялки. Дань Хэн беззлобно поворчал себе под нос, и, не дождавшись ответа незнакомца, скрылся в толпе. Парню не было до него особого дела. Просто прохожий, что перепутал его с кем-то. Или же он был знаком с прошлым воплощением. Но это в любом случае более не имело смысла. В его руках бумажный фонарь. Простенький, без лишних узоров, но ровный, опрятный. Дань Хэн смотрел на него долго. Так, будто он мог дать ответы на какие-то вопросы. Дань Хэн видъядхара. И иногда он задумывался о том, как проживал свои прошлые жизни. Какому делу посвящал себя. Казалось, это не должно было быть важным, ведь переродившиеся видъядхары могли сильно отличаться. В одной жизни воин, а в другой — писатель. Но Дань Хэн давно понял, что хочет как-то изменить свою жизнь. Работа учителем в школе… Ему не особо нравилась. Интересно, кем же было его предыдущее воплощение. Может быть это могло дать хоть какую-то подсказку, наводку. Хоть что-то. Нет, Дань Хэна, безусловно, интересовала одна тема. Но увы, она была строжайше запрещена. Создание новой жизни без участия живых существ и бессмертие. Это прерогатива богини, одно лишь существование которой считается народом Сяньчжоу страшным проклятием. Именно она интересовала Дань Хэна, как существа, не способного к оставлению потомства и застрявшего в цикле бесчисленных перерождений и утрат. Во снах Дань Хэн порой видел её облик, будто оживший со страниц старых книг: хрупкая дева с бледной кожей, будто из фарфора, с тонкими руками и ветвистыми рогами. Длинные пальцы бережно сжимали колосья, ладони укрывали землю, вылепливали чудесных бессмертных зверей, а за плечом остались смерть и чума, что и коснуться не смели еë детей. Это было лишь мимолëтное мгновение. Но Дань Хэн хорошо запомнил образ доброй, но опасной богини. По легендам, она живёт далеко-далеко. Но достаточно повернуть монету, чтобы еë увидеть. Ведь Яоши лишь иная сторона медали… Дань Хэн чтил Ланя. Но в тайне хотел бы заниматься весьма опасными исследованиями, что противоречат видению великого охотника. По приходе домой Дань Хэн снял с себя роскошное ханьфу, переоделся в простенький домашний халат и встал у стеллажа, мимолëтно взглянув на бонсай на столе и кактус, что рос в скромном горшочке. На полках стояли бесчисленные множества книг: о химии, ботанике, физике, истории, культуре и других науках. Рука потянулась к книге о звëздах. Дань Хэн сел у стены и перелистнул десяток страниц, убрал закладку и подпëр ладонью щëку, погрузившись в чтение и размышления. Он хотел сменить работу. Найти дело всей жизни. Может попробовать себя в астрономии? Изучать звëзды? Предсказывать, какие опасности из бескрайних измерений и небес могут настигнуть их мир? Тихий звук шагов потревожил чуткий слух. Дань Хэн насторожился и покосился на зеркало, что висело в коридоре у входа. Сердце тревожно начало набирать темп. Чёрная тень. Здесь кто-то есть… Дань Хэн медленно поднялся, не выпуская книги из рук. Всë ещë казалось, что это игра воображения. Но в одну секунду стало ясно, что в этот раз не сумасшедшая фантазия. Из-за дверного косяка неторопливо вышел тот самый мужчина. Высокий, в иссиня чëрном костюме с ажурной росписью и красными лентами за спиной. Взгляд у того холодный, пронзительный. Дань Хэн чуть пригнулся, крепче сжав книгу, пытаясь выглядеть как можно более угрожающе. Он выглядел как дворовый кошак, вставший на дыбы, чтобы напугать врага. Но кого он обманывал… Незнакомец всë так же невозмутим. Плечи у того расправлены, взгляд остëр. — Ну привет, Дань Фэн, — проворковал мужчина и сделал шаг вперёд. Дань Хэн невольно отступил назад, чувствуя, как удары сердца отдаются в ушах. — Ты кто вообще такой? Выметайся отсюда, а то я сейчас рыцарей позову! — строго рявкнул Дань Хэн, не смея терпеть посягательства на личное пространство. Вот только незнакомцу было на это плевать. С самой высокой существующей башенки. — Не узнаëшь меня? — разочарованно протянул тот, продолжая приближаться. Дань Хэн слышал эту наигранность в голосе. Он не понимал, что это за человек и что ему нужно. — Нет. Понятия не имею, кто ты. А вот эта честная фраза, кажется, была лишней. В мгновение ока выражение лица мужчины изменилось. Он нахмурился, губы несдержанно обнажили длинные белые клыки. Пальцы сжались в кулак, и тот со всей дури впечатался прямо в зеркало. Стекло зазвенело, пошло трещинами. Осколки посыпались на пол, а само зеркало упало со стены, когда незнакомец встряхнул руку. — Понятия не имеешь, кто я, говоришь?! Он подошëл ещё ближе. Дань Хэн встал в стойку и с угрозой взмахнул книгой. — Я Инсин. Моë имя тебе ни о чëм не говорит, чëртов предатель? — Не приближайся! Ещё шаг — я за себя не отвечаю. Я не Дань Фэн. Меня зовут Дань Хэн. И не знаю я тебя… Инсин. Незнакомец усмехнулся и обнажил меч. Вот теперь Дань Хэн был реально напуган не на шутку. У него дома разгуливает какой-то шибанутый на голову псих с холодным оружием, да ещё и с личными счётами. — Ах так. Ну ладно. Раз ты не Дань Фэн, а Дань Хэн… Тогда я буду не Инсин, а… — мужчина бросил мимолëтный взгляд на свой покрытый трещинами клинок. — Блэйд. Если так тебе будет проще. Дань Хэн хотел попятиться назад, но не смог сделать и шага. Он покосился на ноги. Пол тоже треснул, как и зеркало. А из трещин дали всходы длинные лозы. Они молниями обвились вокруг лодыжек, кора больно впилась в кожу, оставив следы. А мужчина, назвавшийся Блэйдом, всë приближался. В руке у него сверкал стальной меч. В груди что-то вспыхнуло и провалилось. Руки похолодели. Всë это походило на сумасшедший кошмар. — Ты хочешь, чтобы я освежил тебе память? — Блэйд оскалился и приставил клинок к шее. — Хорошо. Могу устроить. Без проблем. Он вопреки ожиданиям опустил оружие. Но легче ситуация не стала. Лозы у ног стали ползти вверх, тянуться к животу, груди, рукам. Дань Хэн запаниковал не на шутку. Он хаотично ударил несколько раз по лозе, пытаясь сбить, но Блэйд выбил книгу из рук. Дань Хэн не удержал равновесия и упал, но прочные стебли не остановились. Они обвились вокруг груди и потянулись к шее. Дань Хэн схватил их руками, отдирая от себя, но сделал только хуже. Чем активнее он сопротивлялся, тем мощнее становилась хватка, а лоза ветвилась всë больше. Руки и ноги запутались, как в паутине. Один из толстых и мощных стеблей сжался на шее. Дань Хэну стало страшно. Он не знал, что ему делать. Его же убьют прямо в собственном доме… — Узнаешь эту силу, Дань Хэн? — Блэйд опустился на колени, пригладив ладонью одну из лоз, как домашнюю зверушку. — Это ведь благодаря тебе я смог овладеть такой техникой. — Инсин… — Зови меня Блэйд. Раз уж мы решили поиграть в подставные имена. — Ладно, Блэйд, — Дань Хэн постарался сделать глубокий медленный вдох, чтобы успокоиться. Но грудь ходила ходуном. — Я не знаю, кто ты. Правда. — Не надо врать мне, — резко зарычал Блэйд и сжал кулак. — Я это ненавижу. — Но я же… Не вру… — Дань Хэн вцепился в лозы. Сердце пропустило удар, когда Блэйд несдержанно замахнулся. Дань Хэн рефлекторно зажмурился. Но в последний миг что-то заставило Блэйда остановиться. Он не ударил. Опустил руку и разжал пальцы. — Хотелось бы покончить со всем здесь и сейчас. Но видно, тебе реально нужно освежить память. Лоза на шее сжалась, как удавка, и Дань Хэн забился отчаянным зверем. Попытка закричать или позвать на помощь не увенчалась успехом. Блэйд опустился на колени и крепко зажал рот. Дань Хэн мог дышать, хватка не была мëртвой и удушающей. Но сосуды оказались зажаты. Давление на каротидный синус тоже начало сказываться. У Дань Хэна потемнело в глазах. Он дышал часто-часто, пытаясь прийти в себя. Но тьма всë равно окутала сознание. Руки ослабели, дрогнули. Дань Хэн едва находил в себе силы сопротивляться. Он не понимал, что происходит. Что натворил, раз на него так обозлились. Почему ему, обычному учителю из средней школы, угрожает мечник с силой Творительницы чумы. И самый главный вопрос… Сможет ли он выжить. Не мысли, а одно хаотичное мессиво. И перед тем, как потерять сознание, он поймал на себе пристальный, немного озадаченный взгляд. — Ты задержался в этом мире, дракон. Пора тебе вернуться домой.