Зона тени

Дань Хэн начал осторожно экспериментировать с инзьюнаем. Он пытался понять, какое количество этого цветка может употребить без видимой ответной реакции организма. И, надо сказать, сколько бы он его ни пытался съесть, результат был одинаковый: тело игнорировало губительное действие яда. Чтобы увеличить биодоступность лекарственных веществ и уменьшить интервал между приëмом и возможным проявлением эффектов, Дань Хэн решил не сразу есть инзьюнай, а принимать его также, как делал с сухими листьями. Инзьюнай отличало то, что содержащиеся в нëм вещества легко всасывались в ротовой полости, в особенности под языком. Но тут вытекала и другая проблема: вкусовые качества. Растение было просто ужасно горьким. Как чей-то кофе… Тем не менее это не остановило Дань Хэна. В какой-то мере это было испытание на стойкость. Эксперименты продолжались. Тренировки не прекращались. Конец месяца становился всë ближе. У Дань Хэна не угасала надежда, что Блэйд всë переосмыслит и сам поймëт, насколько глупа эта ситуация. Было внешне заметно, что он просто запутался в собственных же эмоциях, воспоминаниях и не может никак прийти в себя. Но Блэйд за месяц не одумался. И вряд ли одумается. Так что надеяться на столь пацифистичный исход не стоило. Этой игрой он наверняка пытался своеобразно мстить. Был уже поздний вечер. Дань Хэн сидел перед зеркалом, глядя в знакомое до боли отражение, и старался не морщиться от стойкого горького привкуса во рту. Он заставил себя разжевать весь инзьюнай, что остался в запасах… …Чтобы превратить собственную кровь в смертельный яд. В груди было неспокойно. Ведь скоро должен будет прийти Блэйд… Все мысли были заняты им. Пальцы нервно гладили холодное лезвие кинжала, закреплëнного на поясе. Под подушкой лежал нож, который Дань Хэн спëр с кухни. Ещё нож лежал под тумбой. Они были заныканы в самых тëмных местах. Дань Хэн пытался предугадать любое развитие событий. Беспокойство сверлило душу. Вдруг в ушах послышался привычный шëпот: — Дань Хэн. А тебе нравятся элегии? Облачные гимны? — Вполне. Они напоминают мне о море. — Я знаю песни. Мантры моря. Хочешь послушать? Возможно, они принесут. Чуть-чуть спокойствия. — Я… Не думаю, что песни в данном случае могут помочь, — усмехнулся Дань Хэн. — Знаю. Однако я чувствую, что твоë сердце бьётся чаще. Ты чего-то опасаешься. Или боишься, — дух из зеркала расправил крылья. — Не понимаю почему, — Ао прикрыл видъядхару, как куполом. — Но ты не один. Мы рядом с тобой. Были и будем. Дань Хэн глубоко вздохнул и сложил руки на коленях. — Ну как, тебе уже стало лучше? — нетерпеливо, будто маленькое дитя, спросил дух и начал качаться, как лодка на волнах. — Надо было мне. Научиться объятиям. А я… Не очень хорошо умею, — он как-то с печалью опустил крылья. — У тебя неплохо получается, — Дань Хэн приулыбнулся. Слегка, но уголки губ всë же дрогнули. Он при всëм своëм желании не смог равнодушно отнестись к жесту Ао. — Правда-правда? Вот здорово, — мелодичный звон приласкал сознание. Дань Хэн протянул руку и попытался коснуться одного из крыльев, глядя в отражение. Пальцы прошли сквозь туманную пелену, и Ао даже не шелохнулся. У Дань Хэна было ощущение, что он облачко потрогал. — Кем же ты был в прошлой жизни, Ао? Перед тем, как стать архивариусом? — У меня не было другой жизни, — протянул дух. — Она одна. Я дух Изобилия. Дух Постоянства. Мои собратья отличаются от меня. Они духи Изобилия. Им не дано Постоянство. Твоя связь с Изобилием была оборвана. Духи уснули. Связь с Постоянством — твоя кровь. Мало что сможет разрушить еë. — Так, получается, ты… — Дань Хэн договорить не успел. Послышался стук. Дверь в спальню медленно открыли, и она мерзко скрипнула. Блэйд зашëл в комнату непринуждённо, как в порядке вещей. Дань Хэн отошëл от зеркала, молясь, чтобы Ао скрылся и его не увидели в отражении, и его просьбы были услышаны. Архивариус исчез без следа. — Блэйд… — Дань Хэн сжал кулаки. Не было в ушах слышно ровного и спокойного шëпота — был лишь оглушающий шум из-за мечущегося туда-сюда сердца. Взгляд был по-прежнему холоден. Блэйд равнодушно пожал плечами и сел на кровать, кивнув на место рядом с собой. Как бы сильно Дань Хэн не хотел идти на поводу, но в этот раз он не с голыми руками противостоял Блэйду. У него был план. А ради этого… Надо было покорно подставиться под клыки. Дань Хэн как можно спокойнее сел рядом. Резким движением выхватил кинжал и взмахнул им, целясь Блэйду под рëбра, но тот легко остановил удар, вцепившись пальцами в предплечье. Дань Хэн тут же уронил кинжал в другую руку и попытался ударить снизу. Идея тоже оказалась провальной: Блэйд заблокировал и этот удар, зажав обе руки в крепкой хватке. Дань Хэн попытался вывернуться, но чëрт… Мышцы у Блэйда каменные, он едва шелохнулся. — Опять буянишь? — фыркнул он так, будто выпад Дань Хэна ничего не стоил. — А как бы ты поступил на моëм месте? — процедил видъядхара. Он почувствовал, как пальцы Блэйда коснулись ладони, что зажала рукоять кинжала. — Я бы поступил точно так же, — неожиданно произнëс Блэйд, заставив Дань Хэна отпустить оружие. — Вот скажи. Вся эта заварушка… Она тебе точно нужна? Мы всë ещë можем уладить конфликт, не прибегая к насилию. Можем договориться друг с другом. Спокойно поговорить. Я выслушаю твои претензии и попытаюсь исправить ошибки прошлого меня. — Ты говоришь так лишь для того, чтобы спасти свою шкурку, — оборвал Блэйд. — Ты не собираешься брать на себя ответственность. Не готов принимать себя настоящего и себя прошлого, — он подцепил пальцами подбородок Дань Хэна и приподнял. — Ведь сила Луна к тебе так и не вернулась. Дань Хэн нахмурился. Взгляд у него был тяжелее, чем наковальня. — Я старался как лучше. А вышло как всегда. Давай. Покончи уже с этим, — Дань Хэн опустил руки и зашипел: — Забери свою плату. Я устал пытаться что-то тебе доказать. Блэйд мрачно хмыкнул и заставил Дань Хэна повернуть голову в сторону. Парень не сопротивлялся и выглядел спокойным. Он не дрожал, как в прошлый раз, и держался достойно. Но сонная артерия яростно пульсировала под подушечками пальцев. Блэйд чуть поморщился: он почувствовал знакомый горький терпкий запах, отдающий спиртом. Так же пахла настойка из плекантруса. Блэйд даже успел разочароваться: видимо, спокойствие Дань Хэна на самом деле не его выдержка. А всего лишь действие успокоительных. Как же… Жалко. Дань Хэн сжал пальцами ткань рубахи, когда Блэйд обхватил его одной рукой, а другой придержал ему голову в фиксированном положении. Это ожидание тянулось будто целую вечность. Дань Хэн замер и напрягся. Горячее дыхание на коже сбивало с мыслей. Он боялся той ужасной боли от укуса, из-за которого в прошлый раз ему свело руку. Опасался, что его план не сработает. Что Блэйд заподозрит неладное до того, как пересечëт границу, за которой уже нельзя будет что-либо предпринять. Клыки коснулись обнажëнной кожи. Пронзили еë. Дань Хэн вздрогнул, стиснув зубы, но он терпеливо ждал, когда охотник сам попадëтся в ловушку. Укус болел лишь первые несколько секунд. Потом Дань Хэн почувствовал лишь лëгкое покалывание. Боль слабела до тех пор, пока не исчезла вовсе. Это не сравнить с самым первым разом, когда Дань Хэн просто чудом не сорвался. Он не был уверен в причине. Он надеялся, что Блэйд слишком поздно осознает свою ошибку… Так и случилось. Внезапно Блэйд рывком отстранился от Дань Хэна и чуть оттолкнул его от себя. Опëрся руками об кровать. Дань Хэн тут же соскочил с места, зажав ладонью проколы, из которых струилась кровь. Он ожидал, что Блэйд тут же атакует его, но этого не случилось. — Ну ты и… отчаянный придурок… — на одном дыхании выпалил Блэйд и рвано выдохнул. Он побледнел, дыхание у него стало хриплым и поверхностным. Он опустился на колени и тяжело закашлялся. Так сильно, что на ладонях и на полу остались капли крови. Дань Хэн думал, что это зрелище вызовет в нëм неподдельное ликование. Но у него самого подкашивались ноги. На секунды он замер в растерянности, не понимая, что ему делать. Он увидел, как выражение лица Блэйда исказилось от ужасной боли. Какая-то часть Дань Хэна вцепилась в самое сердце с диким криком, раздирая изнутри, мол, что не стоило причинять такие страдания другому, но разум был убеждён в том, что иного исхода быть не могло. Он будто на подсознательном уровне ожидал, что Блэйд как обычно выкрутится, увернëтся, усмехнëтся, оскалится, мол, плохая попытка, Дань Хэн. Но Блэйд… Не выкрутился. Он стоял на коленях побледневший, как мертвец, судорожно и хаотично хватая ртом воздух. На губах пенилась кровь. Конечности пробирали судороги, тело содрогалось в мучительной агонии. Не удержавшись, Блэйд упал на бок и, зажмурившись, изогнулся в попытке сделать вдох. Дань Хэн почувствовал, как у него самого дрожат руки. Видеть всë это было страшно, особенно с осознанием, что на месте жертвы мог бы быть он сам, если бы не кровь Луна. Он присел, схватив рукоять кинжала, что лежал на полу, и заставил себя на подгибающихся ногах подойти к Блэйду. Тот даже не смотрел на своего потенциального убийцу. Мутный взгляд был направлен в пустоту. Дань Хэна это не остановило. Он собирался перерезать врагу горло. И тем самым объявить свою победу в этом поединке. Так, чтобы видел и Цзин Юань, другой хранитель, что следил за происходящим немой тенью. Если Блэйд нарушит правила, не признав победу Дань Хэна, и тем самым очернит свою честь ложью, которую сам же терпеть не может, то это ещё сильнее пошатнет его положение и влияние среди хранителей. В любом случае, сухим из воды не выйдет. Хотя бы как тот, кто обманул наследника Луна. Послышался звук разбитого стекла. Дань Хэн отскочил от окна, выставив нож вперёд. Осколки стекла разлетелись повсюду, захрустели под ногами. И Дань Хэн зарычал от досады. К Блэйду стало нереально подойти. Перед ним горой выросла могучая фигура слепого многоглазого волка. Тао, что разбил окно и залетел в комнату, с угрозой затрещал, прикрывая собой хозяина, что мучился от паралича мышц и удушья. Дань Хэн попытался подобраться ближе: надо было нанести последний удар. Иначе всë это было зря. Все эти приготовления, весь этот план… Просто потеряет смысл. А всë из-за… Зверя, который сам же Дань Хэну когда-то и помог. Тао не позволил приблизиться к Блэйду. Он оттолкнул хвостом и чуть не зацепил отравленным жалом. Дань Хэн в этот миг понял, что просто не справится с озверевшим волком. И сам может получить серьëзные травмы. Он не знал, куда себя деть. Дань Хэн был так близок к победе. И ему помешал этот… Фактор, который он по глупости не предвидел. Надо быть шустрее. Намного шустрее. Дань Хэн был зол. На себя, за то, что не предусмотрел, что кто-то может вмешаться. На Тао, за то, что помешал. На Блэйда, за то, что он вообще-то эту кашу заварил. Как действовать, что делать дальше… У Дань Хэна не было много времени на размышления. Он молча вышел за дверь, сдерживаться не стал: с размаху хлопнул ею в попытке выместить всю накопившуюся за этот месяц злость и вынести стену вместе с самой дверью. О да… Он давно уже хотел это сделать! Шаги становились всë шире и быстрее, пока ходьба не переросла в бег. Дань Хэн не мог больше позволить себе ждать. Он снова убедился в очевидном: какими бы изощрёнными ни были его попытки победить Блэйда в этой игре, неравенство сил было слишком ощутимым. Дань Хэн продумал многое. Но вмешательство Тао не входило в его планы. Значит, надо действовать по другому сценарию. Он забрал из кладовки несколько верëвок, пустой холщовый мешок, металлическую кружку и банки, немного припасов. Из лаборатории — самодельный оберег, отпугивающий примитивных духов, который нацепил на шею. Была мысль вернуться в спальню и выдрать карты из книги, но это ему показалось равносильным добровольно прыгнуть волку в пасть. Дань Хэн надеялся, что память не подведëт его и он сориентируется без неë. Накинув на плечи чëрный плащ, он выскочил во внутренний двор и поднялся на стену, воровато озираясь. Был вечер. Уже скоро стемнеет. Надо было поторапливаться. Дань Хэн связал несколько верëвок в одну, надеясь, что они его выдержат, и привязал к прочной опоре за стеной. Он не боялся высоты. Но ощущение, что между ним и землëй минимум метров десять, напрягало нешуточно. Ход уже сделан. Жалеть не о чем. Дань Хэн постоянно оглядывался, надеясь, что его не заметили. И на то, что Блэйд будет долго бороться с последствиями отравления. Пускай Изобилие и исцеляет, но в теории оно могло коснуться только самих живых клеток и не дать им погибнуть. Иными словами… Изобилие не может вытащить меч из тела раненого. Дань Хэн бежал быстро, но не из всех сил, чтобы не выдохнуться раньше времени. А вслед за скрывающимся среди деревьев силуэтом смотрели с вершины бастиона любопытные белые глаза. — Нам… Стоит сообщить Инсину? Мо склонил голову к плечу и загадочно почесал макушку. Ши, что сидел рядом с ним, вдруг вскочил на руки и вальяжно спустился вниз по отвесной стене, будто паук. Он подошëл чуть ближе к опоре, за которую Дань Хэн зацепил верëвку. Она болталась в такт порывам ветра, и скоро Ши закачался в унисон, будто скучая. — Пффф, — он подогнул руки и сел на камень, начав развязывать узел. — Его вина, что он хлопает глазами. Мы тут не при чëм и следить за каждым движением Дань Хэна не обещали. Инсин либо слишком самоуверенный и всерьëз смертного не воспринимает, либо нарочно сделал всë, чтобы тот мог уйти. Пусть сам и разбирается. — Но… Ты ведь понимаешь причину его странного поведения, не так ли? Ши намотал на руку верёвку и бросил куда-то в кусты, как мусор. Задрал голову к тëмному небу. — Мне его эмоции понять нелегко, увы. Я всего лишь наблюдатель. Неясно пока, чем закончится это столкновение. Мо лениво растянулся на земле. Скоро Ши перестал разглядывать облака и присел рядом, заговорещенски вытянув руки. Казалось, он был максимально безразличен к происходящему вокруг. — А хочешь шутку? — Хм? — Мо обернулся. — Знаешь, что сделал видъядхара под конец жизни? — Ши потëр ладони. Улыбка, кажется, стала ещë шире. — А? — Утонул. Ахахах! Ши хлопнул ладонью по земле и рассмеялся. Мо просто… Очень красноречиво и выразительно промолчал. И этим насмешил ещë больше. — Верни Инсину его чувство юмора назад, я тебя умоляю.