Death letter

Солнце заходит. Приходит рассвет. Лампа разбилась. К утру будет свет.                                 *****************    Сегодня ему исполнилось 18 лет. Как правило, такие значимые даты люди отмечают со своей семьёй, или с друзьями, то есть, с людьми, которые им дороги, которые любят и поддерживают их, желают добра и искренне, от души хотят сделать приятный сюрприз, а потому вскакивают ни свет ни заря, чтобы поспеть к назначенному времени сбегать в магазин и купить самый свежий и вкусный торт, прохладные напитки и конфеты, затем бегут в цветочный магазин, где вечно хохочущая тётя Олеся соберёт самый ароматный и прекрасный букет. Забежав домой, принарядившись, взяв подарки и всё вышеперечисленное, люди отправляются поздравлять именинника. Люди радуются, смеются, бросаются в объятия друг к другу, дарят друг другу лучезарные улыбки, гуляют до полуночи, а потом рассказывают друг другу разные истории, зажигая бенгальские огонëчки или декорированные лампочки с тонким ароматом корицы..    Ему же за всю его не столь долгую жизнь ни разу никто не дарил подарка. Друзей у него не было, он не знал, что такое дружба, лишь имел представление о ней по редким картинкам из книжек, тайком взятых из библиотеки матери, и перепискам отца с другими алхимиками, судя по всему, им уважаемыми, взятым из мусорного бака, как ценный трофей. Редко бывало такое, что пробежит мимо него на улице какой-нибудь ребёнок, посмотрит в его медовые глаза и протянет ему цветочек лилии, или венок из сакуры. Эти подарки он хранил, как самое ценное сокровище на свете, как редкое, и оттого ещё более ценное проявление тепла и доброты.      И вот он, восемнадцатилетний, сидит в своей комнате, и глядит на луну, на звезды, пытаясь отыскать созвездие стрельца*. Тонкими, холодными пальцами он водит по пыльному столу, вырисовывая буквы: "Happy birthday to you, ... " Он не знал своего имени. Вернее сказать, у него его не было. Мать всегда обращалась к нему "ты", " Сын", но никогда не звала по имени. Отец вечно был занят своими работами и исследованиями, его не особо интересовала жизнь собственного ребёнка.      Он всё время был один. Большую часть времени он проводил в своей комнате, всеми забытый, погружённый в свои мысли или читающий книги. Несколько раз, ещё будучи маленьким мальчиком он пытался поделиться с родителями прочитанным, и рассказать им о своих впечатлениях, но отец лишь однообразно и молча кивал, по уши погружённый в исследования, а от матери он слышал всегда одну холодную фразу с фальшивым оттенком материнской нежности : "Дорогой, не занимайся бесполезными делами, ты же умный мальчик, живи настоящей жизнью, а не детскими фантазиями". После она фальшиво-нежно целовала его в лоб и удалялась.    Он неоднократно пытался понять, чем же так сильно занят его отец, и что за разговоры доносятся из гостиной? Что это за чудесное жизнесотворительное вещество, именуемое филосовским камнем, и почему родители так озабочены его поиском? Он понял это в шестнадцать лет, когда ослепительная вспышка света загорелась в бальной зале, где послышался чей-то плач, торжествующий смех матери и возгласы отца, где позднее он в абсолютном ужасе обнаружил их мёртвые тела и чужих людей, возвышающихся над ними, назвавшими себя его родителями. В ту ночь он долго плакал, будучи ужасно напуганным случившемся. На следующее же утро состоялся разговор, из которого он выяснил, чем же были заняты родители всё это время, зачем им нужен был филосовский камень, и куда каждые два года пропадали люди из города, всегда мужчина и женщина..   Он был шокирован этим. Он был на грани безумия. Он любил свою семью, и понимал, что они отжили свой человеческий век и забирать чужие жизни сейчас - единственный способ этот век продлить. Он не хотел терять этих людей. Пусть они и не любили его, пусть не заботились о нём никогда, он любил их всем сердцем, и больше у него не было никого.. Но в то же время чувство вины за человеческие жизни закрадывалось в его душу, он чувствовал себя паразитом рода человеческого, потому что не хотел терять родителей, живущих за счёт чужих жизней. Эти мысли не давали ему покоя. Перед ним встал выбор: жизнь родителей, или жизнь невинных людей..                                   *************** Он осторожно, тихо, робко как то даже, постучался в дверь, обитую багровым бархатом. - Войдите, - послышалось из-за двери холодно, повелительно, как бы приказывая. - Вы звали меня, мама.. Данте подходит к нему, наигранно-нежно кладёт руки ему на плечи, ехидно и заговорщически улыбаясь. Он давно заметил, что вся натура, сама суть его матери насквозь пропитана ложью, фальшью и тем особым искусством манипуляций, свойственным людям, прячущим свои истинные лица за приукрашенной маской нежности и приветливости. - Послушай меня, дорогой мальчик, - запела Данте своим лже-нежным голоском, будто хитрая искусительница, - Теперь, когда ты достаточно зрел, я поведаю тебе историю нашей любви с твоим отцом, а так же расскажу тебе о секрете вечного бессмертия. Но прежде, прошу тебя, присядь, - Данте под руку подвела его к роскошному дивану, покрытому натуральной кожей. Затем она взяла маленькую фарфоровую чашку своими тонкими ледяными пальцами и протянула ему. - Вот, выпей чаю. - Она вытащила из тумбочки печенье и шоколад, - Ты должно быть, маковой росины во рту не держал с самого утра. - Это было.. Так странно.. За всю его жизнь мама ни разу не предлагала ему сесть, и уж тем более выпить чаю. Как правило, еда подавалась ему в его комнату, и это всегда было что-то максимально простое и незатейливое, просто чтобы поддерживать жизнь. Он никогда не жаловался, но в глубине души мечтал попробовать кусочек вишнёвого пирога, аромат которого каждый праздник было слышно из бальной залы.. - Merci, мама.. Данте улыбнулась, своей привычной - змеиной - улыбкой. Он с удовольствием съел печенье и шоколад, выпил чай.. И вдруг почувствовал лёгкое головокружение. В глазах его потемнело, объекты вокруг потеряли свои чёткие очертания. - Мама.. Мне.. Нехорошо.. - Всё в порядке, мой дорогой.. Это пройдёт.. - Он посмотрел на неё глазами, полными тепла. Затуманенный разум скрыл из виду фальшь и коварство в голосе матери, и он впервые ощутил заботу, ведь слова прозвучали так нежно, так.. По матерински.. Никогда прежде он не видел такой нежности.. Вскоре сладкое опьянение заполнило разум и тело, он перестал осознавать и чувствовать действительность. Теперь он видел перед собой только образ любящей, заботливой матери, который всегда пытался найти в Данте. Сейчас он был готов выполнить любую её просьбу, сейчас он был готов совершить любой подвиг во имя святости слова "мама". - Как ты себя чувствуешь?.. - голос звучит ядовито, губительно, но он слышит ангельскую песню. - Я в порядке, мама. - Что ж, не будем терять времени, сынок. У нас с тобой очень много работы..