Швы

Утро снова началось очень тяжело, будильник сработал. Тот самый, ежедневный, на семь утра, который я не отключил вчера, ввиду отрицательного самочувствия. Хотелось бы сказать, что плохо помню вчерашний вечер, но нет, помню я его отлично. Еще отлично помню Яна, который прижался ко мне сзади, обнимая и накрывая мои ладони своими. Отлично помню его вопрос и свой ответ на него. Даже помню, как он, прижимаясь, просунул бедро между моими ногами, и если бы я тогда уже не горел от температуры, то точно бы сгорел от этого. Переворачиваюсь и отключаю будильник, ведь на пары я идти сегодня не способен, и вот базарю, Ян на них даже не собирался. Он только ворочается рядом, не прошибаемый громким дефолтным сигналом. Мне бы такой сон. Все это выглядит так, словно мое признание его не удивило, и судя по рукам, которые меня тогда обняли, вполне вписывалось в его картину мира. Ян снова ворочается, но уже как-то более осознано и даже смешно щурится, пытаясь завернуться в одеяло, которое я спихнул ночью. — Обними меня, — хрипит Ян рядом. Вот так запросто. Проверяю, что точно выключил будильник, а не отложил и медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться и поворачиваюсь к нему. — Хреново? Он двигается ближе под одеялом, которое все-таки отвоевал, поворачивается, снова сам обнимая меня, и утыкается головой мне между лопаток. Выдыхаю очень тихо, хотя хочется кричать: — Чуть получше. Второй раз просыпаюсь уже в обед, когда Ян копошится рядом. Сам сонный ещё, ерошит мне волосы и спокойно улыбается, не думая отводить взгляд. — Спи, я буду на кухне, — заверяет меня, и я снова вырубаюсь. На этот раз ненадолго, может на пару часов, но за окном уже темнеет. Теперь, после окончательного пробуждения и похода в ванную, чувствую себя вполне бодрым человеком. В телеге несколько ночных голосовых от Санька и дневных кружочков. Полагаю, что у Санька все ок. Включаю голосовые и да, у Санька все ок. Предлагает встретиться на следующей неделе. Нахожу Яна на кухне, в компании Геры. Гера, в шелковом халате-кимоно и пучком из дред на голове, очень ярко контрастирует с коротко стриженым Яном в спортивках. Не могу вспомнить, в прошлый раз у Геры уже были дреды? Отмечаю про себя, что хотя, как эльф выглядит Гера, сексом почему-то веет от Яна. — Ну и весь эффект ретрита сошел на нет, когда я в бла-бла-кар сел и мчался под кальяный реп шесть часов домой, — заканчивает Гера свою историю, начатую, очевидно, пока я был в ванной и поворачивается ко мне, — привет, новый сосед. — Я не живу тут. — А хочешь? — вбрасывает Гера. Ян сидит за кухонным столом, согнув одну ногу перед собой и вертит в руках кружку с чем-то недопитым. Двигает к себе пепельницу и срывает прозрачную пленку с пачки сигарет, которая лежала рядом на столе. Чиркает колесико зажигалки, и я чую странный, сладкий запах, а не привычный запах табака. Ян тоже с недоверием смотрит на открытую только что пачку, но еще одну тяжку делает. — Что это за пидорство, Гер? — Ян вертит в руках коричневую упаковку. — Сам ты пидорский, они вообще-то три сотки стоят, — беззлобно отбивает Гера и забирает у него из рук теперь уже открытую пачку, — и по-моему, это не тебе куплено. — Завязывал бы ты со своими просветлениями. — Это ты бы съездил хоть раз, — закатывает глаза Гера, — тебе полезно подумать. Во-первых, по ощущениям я сижу с родителями и они ссорятся, а во-вторых, подумать о чем? Я хочу знать о всех проблемах заранее, пока не вляпался в это дерьмо по самые уши. — Не, спасибо, — Ян тушит почти целую сигу, хлопает себя по карманам и достаёт красный «Данхилл», которым пропитана вся эта квартира. Начинать день с сиги не очень полезно, даже если это в пять вечера, но я начинаю, забирая вслед за Герой из рук Яна и вторую пачку и подхожу к окну. — Может поешь? — интересуется Гера. — Не, — высовываю голову на улицу, пытаясь определить, что за погода, — на футбол, что ли, съездить. — Это же чтоб умереть? — абсолютно не токсично спрашивает Ян. — Я в порядке. Я, конечно же, не в порядке. — Ты вчера чуть не отъебнул, — резонно напоминает мне Ян, — в порядке он. Мне странно выяснять эти странные отношения при Гере, но ему, кажется, это не мешает. — В бар пойдем, — бычкует Ян свой «Данхилл», и со вздохом все-таки идет к холодильнику. — Ты на приколе, что ли? Какой бар? — Это мое задание, — Ян не поворачивается ко мне, вытаскивая из холодильника на стол набор продуктов, из которых нельзя приготовить какое-то блюдо. Ну, во всяком случае, если ты психически здоров. — Ты мне еще за вчера «правду» должен, — говорю я и краснею, что не остаётся незамеченным Яном, который с интересом поворачивается ко мне и ухмыляется. — Буду должен тебе одну «правду» и одно «действие». Можешь вечером ни в чем себе не отказывать. Гера спрашивает меня о желании выпить кофе, которое я, конечно же испытываю. Но на этом его гостеприимство заканчивается, потому что кофе я должен сварить себе сам. Получаю от него мусорный пакет с кофейными зернами и кофемолку. — Вы кофе спиздили что ли? — А ты видел сколько сейчас зерно стоит? — вздыхает Гера. Человек который ездит на випассаны, а потом пиздит кофе, — ну можешь 3 в 1 выпить, как вчера, его я сам честно купил. Проводим еще несколько часов на кухне все вместе, залипнув в новый детективный сериал, пока Ян готовит, потом ест наготовленное, а я периодически переписываюсь с Сашей, который на восторгах описывает мне как теперь прекрасна его жизнь. Гера, как батя, разговаривает с телевизором, в духе: «ну нахуя ты туда пошла, давайте, разделитесь еще» и я через пару серий начинаю возмущаться с ним хором. Триллер сменяется тру краймом, когда Гера уходит, ведь медитации сами себя не промедитируют, а мы с Яном плавно перетекаем в спальню. — Давай пиццу закажем, что ли, — отмирает между выпусками Ян, одновременно заказывая еду и спрашивая меня об этом, — ты ж не жрал вообще ничего. Вот это я понимаю выходной. Еще бы прояснить наши отношения, но у меня духу не хватает, а Яну как будто бы похуй на эти условности. Сначала я думал, что что-то изменится, когда мы останемся наедине, но с уходом Геры не меняется ровным счетом ничего. К полуночи, я уже не то, чтобы отдохнувший, я уже с силами через край. Я уже и в бар готов и хоть куда. Ян тоже готов. Он в слегка потертых черных джинсах, которые обтягивают его зад и такого же цвета футболке, выглядит, как моя новая психотравма. Придирчиво осматривает мои треники, в которых я хожу уже какой день подряд и мятую футболку. Хмурится, переводит взгляд на шкаф, но потом отмахивается разговаривая с пустотой: — Нет, так даже лучше. Несколько пересадок, достаточно теплая сентябрьская ночь, и вот уже бар встречает нас громкой музыкой, душным залом и, блять, караоке. Я осуждающе смотрю на Яна, но тот вообще не понимает намёков: — Охуенно, да? Главное, чтобы сегодня никакого мордобоя. Бухих мужиков на сцене сменяют парень с девушкой, которые поют как-то даже слишком хорошо для этого места. — Это специальные люди, — орет мне Ян, — типа, ты смотришь как они круто поют и идешь тоже на сцену. Странная логика, но допустим, окэй. Из-за того, что сегодня в баре мероприятие, он больше напоминает какой-то клуб. Перед небольшой сценой уже тусуется народ со стаканами в руках. Чувствую, что через час здесь будет мясо. Ян огибает меня справа, протягивая непонятно откуда взявшийся шот. — Я не пью, — напоминаю ему. — Это мое задание, — Ян выпивает свой шот, который держит другой рукой и снова протягивает мне 45 мл чего-то ярко-розового. — Слишком много заданий, нет? — я убираю руки за спину, чтобы он не мог всучить мне стекло. — Ну, буду должен, — перекрикивает он музыку, — пей давай. Нельзя быть таким скучным! — Можно, — смотрю на него, — я же есть. Ян закатывает глаза и выпивает то, что принёс мне. — Ну, тебе же хуже, — он хватает меня за рукав и тянет в танцующую толпу. Это было неожиданно. Смотреть, как Ян танцует — это что-то совсем невероятное. Я, как деревенский дурачок, немного киваю в такт, когда Ян рядом со мной разъебывает в толпе. После, когда он говорит, что отлить, а потом появляется еще с двумя шотами я понимаю, что его не остановить. Выпивает свой, протягивает мне второй: — Пей. Мне бы отказать, но я беру в руки этот шот и опрокидываю в себя. Как и следовало ожидать, это повторяется. Повторяется неоднократно. Между шотами Ян тянет меня в толпу. За последний час здесь стало еще темнее и бар стал совсем похож на клуб. Может быть, им он и был с самого начала. Помещение наполняют люди, в, я бы сказал, экстравагантных нарядах, и у меня появляются некоторые подозрения, когда к Яну подходит парень, приобнимая его. Ян что-то весело кричит, указывая на меня. Я не тупой, но как я мог не понять, что меня привели в гей-клуб? Ян все еще охуенно двигается рядом со мной, а я позволяю себе чуть больше движений, чем покачивания головой. То ли из-за алкоголя во мне, то ли из-за обстановки вокруг. Ян очень близко, иногда касается меня, то ли случайно, то ли специально. Мне не особо важно, особенно, когда из-за толпы вокруг мы врезаемся друг в друга и я снова могу чувствовать его жар и его запах, как вчера ночью. Иногда мы выходим покурить, холодный воздух улицы слегка отрезвляет. И я пытаюсь сопоставить все факты. Ян спросил, нравится ли он мне, Ян обнял меня, получив утвердительный ответ, Ян привел меня в гей-клуб. Когда он приносит то ли четвертые, то ли пятые шоты, Ян сначала долго смотрит на меня, а потом выпивает оба. Типа, мне больше не наливать? Вскоре после этого мы уже забираем наши куртки из гардероба и выходим на улицу. Странно, сегодня даже без пиздилова обошлось. Алкоголь сделал свое дело, я странно воспринимаю происходящее, путаюсь в мыслях и больше не загоняюсь. — Ко мне? — спрашивает Ян. Киваю утвердительно. — Давай пару станций на самокате, — предлагает Ян, доставая телефон. Алкоголь во мне очень рад этому предложению. Пьяные, ночью и на самокатах — почему бы и да. Ян сверяется по приложению, где есть ближайшие средства индивидуальной мобильности, и мы идем туда. Он оплачивает свой самокат и, когда я тянусь к соседнему, останавливает меня: — На одном поедем. «Так нельзя» — хочу сказать я, но потом думаю, что да впизду. Поэтому, молча обхожу Яна сзади, с трудом влезаю на подножку самоката и обнимаю его. — Крепче держись, — громко говорит Ян, стартуя. Кто ночью после тусовки на самокате не катался — у того молодости не было. Ночной воздух должен был отрезвить меня, но этот ночной сентябрьский воздух, пустая дорога с желтыми листьями на ней и я, обнимающий человека, от которого я не понимаю, что ждать, его запах и его тепло, его непосредственная близость рядом, — это все действует ровно наоборот. Я становлюсь только пьяней. Это какая-то эйфория. Думаю, что до этого у меня был какой-то фестиваль упущенных возможностей, и вот сейчас я наконец-то делаю то, что должен был. Мы проезжаем пару станций, и Ян заказывает такси до дома. Мне кажется, я почти засыпаю на заднем сиденье прокуренного Соляриса. Он открывает квартиру, и я захожу первым, скидываю кроссовки, и как к себе домой, прохожу в комнату. Кидаю куртку на стул в углу и замираю посреди комнаты, в ступоре не понимая, что делать. Ян заходит в квартиру за мной следом, и я слышу как он закрывает дверь на замок. Проходит в комнату и встает рядом со мной, молча смотря на меня, скрестив руки. — Нервничаешь? — Нет, — вру я. — Самое время начать, — говорит, разворачивая меня к себе и толкая к столу. Выходит у него здорово, хоть я и ойкаю от неожиданности. А он смотрит на меня не моргая. Хочешь хапнуть пиздеца, думаю я, так мы его здесь раздаем. Когда наконец-то распахиваю рот, чтобы спросить, что за хуйня происходит, хотя и так понятно все, без пояснений, хватает меня за челюсть и наклоняется, чтобы поцеловать.