Швы

— Целуешься все еще как псина бешеная, — заявляет Ян развязно, когда я наконец-то его отпускаю, — заебись. Я, наверное, и выгляжу как псина. По крайней мере, надеюсь на это. Я же практически перед зеркалом репетировал, как приду и как буду уверенно держаться. Вроде сработало. Первый шаг вот сделал — прижал к стенке. Куда интереснее становится, когда Ян снова прижимается ко мне и блядски медленно водит языком у меня во рту. Я, конечно, на это и рассчитывал, но рассчитывать и получать это вещи, все-таки, разные. Рукой за шею обхватывает и к себе тянет. Перед глазами цветные точки пляшут, когда жмурюсь, в его волосы вцепляюсь и тяну от себя, чтобы воздуха глотнуть. — И типа что у нас? — в плечо упираюсь, отодвигая от себя. Доебываю, хотя сам себе обещал, никаких вопросов о будущем. — Второй шанс? — с готовностью отвечает Ян, прижимая крепче. — В номер пригласишь или ты на ковролине предпочитаешь? Затыкаю его несмело улыбающиеся губы глубоким поцелуем, ладонями лицо обхватываю и сам утягиваю вглубь комнаты. Лапаю задницу через халат, благо, на Яне только халат и больше ничего. Он голый под этим халатом, горячий и такой податливый. Остановится не могу. Лапаю его, как будто бы мне пятнадцать, и я чужого члена никогда не касался. С Яном всегда так было, всегда до цветных вспышек перед глазами. Прохожу на ощупь весь номер. Окна у Яна задернуты блэкаутом. Жаль, конечно, что темно так, но это только еще один повод повторить все днем. Повторить и разглядеть всего. Толкаю его ближе к кровати и наваливаюсь сверху. Я все еще в одежде, что доставляет неудобства, хорошо хоть пальто снял. Пояс халата развязывается от нашей возни и теперь я могу облапать его уже всего, без этого махрового привкуса. Провожу ладонью от колена по бедру вверх, оглаживаю бока и все, до чего могу дотянуться. У Яна стоит так, что тут сомнений не остается, его кроет с той же силой, что и меня. — Гандоны есть? — хрипит он подо мной. Мне хочется ответить, что один рядом тут, но я уже сам устал ему голову ебать. Если раньше хотелось схватить за шкирку и натыкать мордой в пол, то сейчас хочется выебать. А еще вылизать всего. Совершенно так по-звериному. И кто я такой, чтобы в этом себе отказывать? — Конечно, есть, — нахожу в кармане джинсов пару квадратиков и кидаю их рядом на кровать, заодно, воспользовавшись моментом, стягиваю с себя штаны и футболку, оставшись в трусах. Зачем они мне сейчас непонятно, поэтому стягиваю и их. Возвращаюсь обратно, притираясь к Яну всем телом, глажу подушечками пальцев по скуле, переходя на губы. — Оближи. Ян покорно рот открывает и позволяет мне скользнуть пальцами внутрь. Облизывает их и отпускает. Тяну его долго, несмотря на то, что Ян уже мокрый и расслабленный весь. Сжимает меня предплечьями, пока я его на пальцы насаживаю. — Пиздец, как я соскучился, — выстанывает он подо мной, и я не могу с ним не согласиться. Я как будто бы все это время также по нему скучал, хоть и запрещал себе об этом думать. Вытягиваю из него пальцы, раскатываю резинку по члену и вожу обтянутой латексом головкой по его мокрому входу, и устав играть в терпилу, все-таки пять лет уже играю, настойчиво толкаюсь внутрь. Сжимается невольно подо мной, и я легонько провожу подушечками пальцев по его бедру. Целую в краешек губ. Пальцы, до этого с силой впивающиеся в плечи, сначала расслабляются, а потом притягивают обратно. Он обхватывает меня ногами за талию и тянет ближе, заставляя перейти на грубый темп. Одной рукой прижимаю его к себе, другую просовываю между нами и обхватываю потекший член. Беру его в кулак и грубо, на грани, дрочу. Я уже не разбираю, какие стоны его, а какие мои. Ласкаю его член, пока Ян, не переставая стонать, не пачкает мне кулак, и я кончаю вслед за ним. Откидываюсь рядом. Одновременно хочется встать с любым предлогом — в душ, покурить, проверить выключил ли утюг дома, а еще остаться здесь навечно. Ерзаю, и это не остается незамеченным Яном: — Уже собираешься съебаться? — бормочет он, переворачиваясь на бок, ближе ко мне, и вжимая меня себе в грудь. Он тянется и осторожно костяшками по моей щеке гладит. — Утром я теперь невыносим, — обещаю я мстительно, но так и остаюсь лежать рядом, в итоге засыпая в объятиях. Утром я реально человек не очень, но не сегодня. Просыпаться, обнимая Яна — странно, но мне нравится. Я бы мог к такому привыкнуть. Но главное сейчас не давать себе ложных надежд. Ян ворочается рядом, со сном у него, как и пять лет назад проблем никаких. Мы, очевидно, проспали завтрак в отеле. Можно даже на время не смотреть, и так понятно, что после бурной утренней встречи прошло уже полдня. Не знаю, как у Яна с рабочим расписанием и свободным временем, но я так хорошо высыпался последний раз даже не в этом году. Может и не в прошлом. Когда встаю и иду в душ, Ян только удобнее устраивается на кровати. Ворочается во сне, все еще не желая просыпаться. Громко хлопаю дверью ванной, и Ян сонно жмурится: — Который час? — Да поздний уже. Я пошел завтракать. Или обедать. — Пять минут и я с тобой. Встает, потягиваясь, позволяя мне рассматривать себя. Замирает на секунду, как-будто бы задумавшись о чем-то и в два больших шага оказывается рядом, прижимаясь. — Нет, десять. Есть еще дело, — хмыкает он и проводит ладонью мне по шее сзади и целует. А я пытаюсь не упустить ни одной важной детали. Запомнить, как он облизывает губы, как смотрит своими ледяными глазами на меня, как кусает за мочку уха. Меня ведет уже от одной мысли о том, что Ян собирается сделать. После того, как он расстегивает на мне джинсы, и спускает их вместе с трусами — вариантов-то останется не так много. Он легонько толкает меня в грудь, когда мы оказываемся около кровати. Дышать начинает часто и шумно, когда я сажусь, а сам встает на колени рядом. Улыбается хищно, подается вперед и проводит языком по напряженному члену. Мучительно медленно, еще и глаза на меня поднимает. Это финиш. Ни на секунду от Яна глаз не отвожу, это все мне тоже запомнить надо. Меня всего навстречу выгибает от его движений, когда Ян насаживается глубже, а свободной рукой свой член обхватывает. Дрочит себе в такт, и у меня голову совсем срывает. В висках стучит громко. Откидываю голову назад, и мыслей уже не остается, когда кончаю, и Ян следом за мной, с громким стоном. В себя прийти сейчас — задача невыполнимая, но я прихожу, обнаруживая Яна, лежащего рядом. — Пиздец, — тихо и хрипло. Пока я лежу и думаю, что снова надо в душ, Ян уже встает и идет туда первым. Потом медленно одевается, у него тут выбор даже есть, что надеть. Чел притащил с собой чемодан, я приехал даже без сумки. Был уверен, что днем домой поеду. Сейчас-то уже уверенности поубавилось. — Это тебе, кстати, — Ян кидает мне пузатую аптечную банку, — а то ты зеленый весь, хоть и в солнечной Москве своей. — Это че? — верчу банку в руках, вижу прекрасно что. Только как-то жарко становится. — Витамин Д. — Спасибо? — чувствую, как даже уши краснеют. Почему-то эти чертовы витамины заставляют меня смущаться. Пробираемся с Яном по отельным коридорным лабиринтам, игнорируя лифт. В ресторане тихо — все уже пообедали, и мы вдвоем устраиваемся в самом дальнем углу, заказав по кофе. — И что, прям на неделю? — спрашиваю, когда официант приносит двойной американо мне и сладкую хуйню для Яна. — Да, — мнется он, — только это, мне работать надо будет днем. И желательно одному, а то я не могу сосредоточиться, когда ты рядом. Ян так подбирает слова, что мне даже становится его жаль. Правда боится, что я обижусь или что-то себе напридумываю? — Я вообще-то в офис хожу, так что сиди в своем номере и не мороси. — Я что еще сказать хотел, — выдыхает Ян, — мне нужно время наедине, не потому что что-то не так, а потому что так я в себя прихожу. Когда один. Блять, я реально это перед зеркалом репетировал. Гиеню как мудак, потому что тоже вчера проговаривал то, что хочу сказать Яну. Он смотрит на меня с осуждением, но я заверяю, что все в порядке, и это с ним никак не связанно. — А потом что? — решаю в последний раз доебаться. Ну потом, после этой недели? — Думал, может ты в Питер приедешь, — улыбается Ян, подмигивая мне, — романтика же, пиздец. — Нет уж, спасибо. — Ты давно сестру-то с мамой видел? Или друзей? Идея съездить к Саньку, конечно, притягательная, но в целом, воспоминания от дома у меня тягостные. В большей степени от Яна, конечно. А самое смешное, что от самого Яна, сидящего рядом, тягости не осталось. — Если откажешься, я, конечно, буду сам гонять, но если сможешь приехать, я был бы рад. Ян пьет кофе и смотрит на меня своими спокойными глазами. А я боюсь снова в них утонуть. — Не знаю, надо с работой же решить, как это будет, — вздыхаю я, — а там, блять, хуй че решишь. — Звучит, как будто бы у тебя выгорание. — Да там поле выжженное уже, а не выгорание, — отмахиваюсь я, — и что потом? Сам себе я напоминаю то ли осла из Шрека, то ли чела из третьесортной комедии девяностых, но остановиться не могу. Хочу прояснить все это на берегу. — Что потом? — Ну вот поездим мы туда-сюда, и дальше что? — Съедемся? — на абсолютно серьезной эмоции заявляет Ян. — Да я же ничего о тебе не знаю! Какое съехаться?! Вот ты, например, вообще кто, жаворонок или сова? — Сова, — на все тех же серьезных щщах отвечает Ян. — А я — нет, — резко встаю, потому что все эти разговоры о совместной жизни меня смущают примерно также как витамины, — и съезжаться надо будет тут, я никуда не перееду!