Тридцать одна октябрьская история

Аккуратно разломив сургучную печать, я развязала изящные серебристо-зелёные ленты и развернула, наконец, свёрток. Внутри находился большой лист пергамента, оказавшийся, когда я его раскрыла, искусно выполненной картой мира. От пергамента чуть ощутимо фонило магией — он явно был зачарован, а точка с подписью «Лондон» сияла лёгким голубоватым светом. В восхищении я обводила кончиками пальцев очертания материков. — Это потрясающий подарок, Оминис, спасибо! — я благодарно улыбнулась, но в очередной раз сообразив, что этого недостаточно, мягко, но крепко обняла Гонта, стараясь передать всю глубину своих чувств. — Что за чары на нём? — Рад, что тебе понравилось, — тихий голос Оминиса запутался в пряди моих волос, а руки нежно коснулись спины. — Карта в некотором роде действует как Омут памяти — ты можешь вкладывать в неё свои впечатления о разных городах, и она будет бережно хранить их. И пусть тебя не пугает видимая хрупкость — карта не порвётся и не испортится долгие годы. Слушая плавную речь, я никак не могла найти в себе силы разорвать объятие. Влипла, словно пчела в сладкую патоку. Поняв, что я не собираюсь отодвигаться, Оминис легко поцеловал меня в висок и начал ласково перебирать мои выбившиеся из причёски локоны. — Совсем скоро учёба закончится, ты как свободолюбивая птица выберешься из каменной клетки и сможешь полететь куда угодно. Убаюканная теплом рук и нежностью касаний, я не сразу зацепилась за местоимение в словах Гонта. — Я? А как же ты? Не дождавшись ответа, я чуть выпрямилась, чтобы видеть лицо Оминиса. Чтобы он почувствовал мой взгляд. — Мы же хотели вместе уплыть в Америку. Что-то изменилось? Ты передумал? На губах Оминиса мелькнула грустная улыбка. Он неспешно, словно всё же нехотя, разомкнул руки и сделал шаг назад. — Я думаю, будет лучше тебе ехать одной. Пальцы словно обожгло льдом от помолвочного кольца. Серебро и изумруды. Так изящно. Так хрупко. Так холодно. Так наивно было думать, что чистокровные аристократы умеют любить. — Я не отказываюсь от своих обещаний: мы заключим брак после выпускного, я обеспечу тебя всем, что будет необходимо. Но, — Оминис замялся, то ли подбирая слова, то ли на самом деле не желая их произносить, — дальше наши пути разойдутся. В статусе замужней дамы ты вольна будешь отправиться, куда захочешь. Перед тобой будет открыт весь мир. Я вспомнила, как мечтала увидеть бескрайний океан и далёкие берега, почувствовать ароматы редких цветов и услышать пение диких птиц. Какой далёкой казалась эта мечта, и вот мне преподносит её на блюдце человек, ставший моей новой мечтой. — Мне не нужен весь мир. Мне нужен ты.