In spite of. | Наперекор.

—И все-таки, — Как невзначай обмолвился Майки, прислонившись спиною к кирпичной стенке одного из домов в узком проулке, в котором они вместе с Дракеном прятались от мимо прохожих, пускай после обеденного времени на всегда сплошь заполненных куда-то вчено спешащими людьми улицах их не так уж и много было, удивительно. — я почти никогда не слышал о случаях, когда два парня становились, ну, соулмейтами. Не припомню такого, лишь случаи, когда это были, типа, парень и девушка, все такое. — Зажавший горящую тусклым огоньком сигарету меж губ Дракен вдумчиво выдохнул серую полупрозрачную дымку и перевел свой снисходительный взгляд на стоящего в полметре юношу. —Меня тоже это удивило. Но, похоже, это происходит, это вполне нормально. — После очередной затяжки Дракен кинул еще не до конца дотлевшую сигарету в неподалеку находившийся мусорный бак; он и не помнил, когда пристрастился к курению, но это однозначно помогало расслабиться семнадцатилетнему подростку, все те прошедшие года неизменно поддерживающему исключительно здоровый образ жизни.       «М-да, меняешься ты, Кен, и явно не в лучшую сторону.» — Подумал про себя ни с того ни с сего Дракен, быстро выбросивший спонтанную мысль из своей головы. —Но, мне кажется, что-то он тебе не договаривает. — Сложив на груди руки, парень глянул пред собою продолжая бесцельно прокручивать совсем недавно выяснившуюся ситуацию в своих ясных мыслях. — Может, это и не Чифую вообще, может, Баджи соврал тебе. Вот только, зачем? —Не было похоже на то, что он врал, Кен-чин. Но вот, что что-то не договаривал, возможно. — Произнес он и, выпрямившись, свернул за угол и вышел из небольшого проулка к шумной проезжей части, по-прежнему пряча ладони в карманы, и Кен точно так же молча проследовал за ним.       И если Баджи что-нибудь скрывает, то исключительно из лучших побуждений, самых светлых целей, поэтому, скорее всего, Майки мог ему доверять даже в такой непростой и запутанной ситуации, когда его теперешний друг не удосужился хотя бы извиниться за свой нечестный поступок, за то, как он обошелся со своим некогда парнем, которого он вроде как любил. Да и вообще, по правде, они оба не могли с точностью сказать, любили ли друг друга; были хорошими приятелями — однозначно, искренними партнерами — возможно, с другой стороны, после столь внезапного разрыва Майки не мог утверждать, что все это время Баджи был с ним по-настоящему искренним, что его чувства и намерения были искренними. Им нравилось проводить друг с другом время, бесцельно растрачивать его с помощью совместных романтичных прогулок, но он лишь сейчас начал осознавать, что они рано или поздно расстались бы, и Майки об этом просто не думал раньше, думал только, что этот момент далеко, достаточно далеко, чтоб продолжить ошибочно надеяться, что кто-то поддержит его недальновидную идею, без которой впредь он чуть ли не обесценивал свое существование. Ведь кто-то же должен был сломить, или хотя бы подкосить, дурацкую систему, но это явно будут уже не они, не в этот раз.       И на первой неудаче Манджиро не собирался сдаваться, какой же он упрямый, тошнотворно упрямый, вплоть до головных болей. Чужих головных болей, неоправданно достающихся кому-то другому, только не ему.

***

      Дракен любезно проводил своего лучше друга до калитки семейного дома Сано, где младшего уже, скорее всего, ждали Эма или Шиничиро, а может, даже дедушка. Они молчаливо остановились друг напротив друга, и Майки мило так улыбнулся ему, а затем осторожно, но уверенно приблизился, сделав небольшой шаг навстречу; пальцы его вдруг намеренно сжали чужое запястье, и Дракен от неожиданности даже не стал спрашивать у своего друга о его нерасказанных ранее намерениях, о которых он догадался не сразу, точнее, и мысли такой в голове минутой раньше не возникало.       В последующую секунду Манджиро потянул Кена за руку на себя одним резким движением, заставив его неудобно наклониться, а затем бестактно дотронулся его тонких губ своими, едва теплыми. Это неожиданное для парня действие с чужой стороны повергло его в первичное изумление, это случилось до того внезапно, что Кен совершенно бездейственно застыл на месте, сердце в груди вдруг забилось сравнительно чаще, взволнованно и с теплым трепетом, а в голове одна сплошная и абсолютно пустая прострация, никаких лишних вопросов произнесено не было; лицо его выражало одно несказанное удивление, не более, а бледные щеки мгновенно вспыхнули ярким румянцем, и в коленях чувствовалась покалывающая мелкая дрожь от своей же надуманной неуверенности. Несмело и нерешительно Дракен с мягкостью в движении положил свою ладонь поверх его макушки, словно побоявшись, что Майки может так же внезапно отстраниться в любое мгновение; расслабиться было сложно, но веки его сами собою прикрылись, а губы медленно слились с чужими в немного неаккуратном и смазанном поцелуе, и можно было уловить каждое чуть ощутимое прикосновение, и уста Дракена казались Майки немного грубоватыми, сухими, тонкими и даже немного бесформенными, но ему понравилось. Понравилось нерасторопно целовать своего друга, сжимая его запястье меж своих леденящих цепких пальцев, словно отчаянно пытаясь удержать его рядом с собою как можно ближе; понравилось столь незабываемое легкое и окрыленное чувство приятного волнения, совершенно новое и низведенное.       С Баджи он целовался невообразимое количество раз, часто и везде, в любых местах и обстоятельствах, но это было нечто другое, нечто обыденное и уже привычное, да и самый первый поцелуй их запомнился Майки очень смутно, он не запечатлел сей важный момент в своей памяти, словно ему это был неинтересно больше, сейчас значение для него имело другое, те испытываемые эмоции и чувства, которые юноша переживал впервые, впервые он ощущал уточненное и ни с чем ранее несравнимое невинное наслаждение от самого обычного случайного поцелуя. И он действительно был случайным, Майки из такого же обыкновенного чувства благодарности решился на нечто спонтанное, незапланированное, совсем ни на что не надеясь.       И отказать себе в ранее неведанном удовольствии, скорее, душевно удовлетворяющем, было непросто, их губы расстались не сразу, а поцелуй вышел долгим, немного неуклюжем даже, но Майки готов был поклясться, что и тысячи испытываемых до сего сокровенного момента поцелуев не смогут сравниться с одной лишь секундною сладостного мгновения, мгновения в постижении неизученного: незнакомых чувств, эмоций, даже мысли ранее к подростку на ум не приходили.       «Кен-чин вообще не умеет целоваться.» — Насмешливо подумалось Манджиро, когда их лица находились всего в десяти сантиметрах друг от друга, они все еще были настолько близко еще с полминуты. —Увидимся! — Первым произнес Майки и поспешил открыть калитку, дабы попасть на огороженную территорию частного дома и так же быстро скрыться из чужого поля зрения. —Ага, — Неуверенно запинаясь, едва вымолвил Дракен, которому друг махнул рукою на прощанье и поспешил к себе домой, оставив парня совсем одного наедине с прежней пустотой в немногочисленных мыслях, ничем не заполненной. И что это было? Это должно было случиться? Он не знал.       Значил ли этот беспричинный поцелуй хоть что-то? Дракен усердно размышлял над этим по пути к себе домой, вот только вспоминалась ему только сегодняшняя новость, когда он узнал о расставании двух своих друзей, оно стало таким же нежданным, как и случившийся меж ним и Майки поцелуй, вот теперь и гадай, зачем он так поступил. Даже сам Майки навряд ли сможет рассказать сея великую и никому неизвестную тайну, он был подвластен лишь первичным эмоциям в моменте, явно не разуму, а вот Дракен наивно пытался в этом вопросе разобраться.       Изменит ли это что-нибудь в их дружеских отношениях? Может быть, тут Дракен тоже не уверен. Впрочем, если они совместно об этом забудут, словно о приятном сне поутру, то нет, наверное. Но вот подобные моменты, которые непременно были зависимы от столь непривычных и неординарных поступков, все еще оставались скрыты для парня под завесой этой непростой задачки.       И ведь Майки настолько непредсказуемая личность, ход мыслей которой предугадать порой бывает и вовсе невозможно, даже Майки не всегда находил рациональное объяснение своим иногда неоправданным поступкам, он словно сдуру совершал какую-нибудь глупость, а потом приходил в себя, возвращался в реальность и, очнувшись, осмысливал истинный мотив совершенных действий. Все это так странно, особенно для Дракена, который привык, в первую очередь, думать головой и предостерегать своего друга от подобных спонтанных заскоков. Но в этот раз даже он не мог предусмотреть такой исход событий.       Очень маловероятно, что Майки стал бы искать замену Баджи, к тому же так быстро, ему тоже стоило постепенно свыкнуться с новыми незваными обстоятельствами, и пускай отношения их тоже начались с дружбы, хоть как-то да думал он над этим не самым умным решением, и факт обоюдного согласия присутствовал, а на что юноша был способен надеяться от Дракена, застав его врасплох? Да мало на что, и Дракен прекрасно это осознавал, не стал бы его друг так поступать, это даже для него слишком... чересчур, в общем. Знал он Майки просто другим человеком, эгоистичным, да, но не придурком уж точно.       И Кен все никак не мог довести нерешенный вопрос до ума, чтоб это имело хоть малейшее объяснение, даже не совсем разумное. А может, он думал не столько о причинах и прочих заморочках, сколько о самом Манджиро, о его верном и преданном друге, давно с ним знакомом, но будто впервые он казался Кену таким... притягательным? Он ну никак не хотел выходить из дурной головы, которая была забита им одним впредь, очередная необъяснимая и крайне странная деталь. Количество беспрерывно прибавляющихся вопросов росло в геометрической прогрессии, а вот ответов, увы, совсем не было. Ни на один сегодняшний вопрос Кен так и не сумел ответить, Манджиро, соответственно, тоже.

Стоило подумать об этом чуть подробнее, но немного позже.

***

      А вот Майки, казалось, совсем ни о чем не думал. Ни о Баджи, который словно предал его и оставил совсем одного пред никем ранее не изведанным распутьем судьбы, а куда деться, он совершенно не знал, ни о Дракене, который по-дружески поддержал его в тот день, но на эту поддержку юноша ответил несколько не по-дружески. Да и о своем столь спонтанном поступке он тоже не думал. В этот вечер Майки расслабленно и беззаботно принимал душ перед сном с пониманием того, что спать он не будет еще, кажется, полночи, бесцельно переписываясь с Дракеном, к примеру, или и вовсе выйдет из дому в одиночную прогулку, которая впоследствии превратится в незапланированную поездку на байке по ночному и всегда оживленному городу, и мысли его были заполнены лишь чепухой, вроде этой.       Уже выходя из ванны и оборачивая бедра сухим полотенцем, подросток заметил нечто странное, словно он недостаточно хорошо прошелся мочалкой по своему телу, успев до этого где-то неаккуратно так испачкаться. Приглядевшись, Майки внезапно примечает на своем угловатом бедре, на котором можно было заметить отчетливо выпирающую и легко прощупывающуюся кость, какую-то неясную надпись, и именно она вынудила его в спешке подбежать, чуть не поскользнувшись при этом, к зеркалу в ванной комнате, и юноша начал судорожно себя рассматривать.       Ему удалось зацепиться изучающим взглядом за приметную надпись, выведенную четкими черными каллиграфическими и ровными линиями, образующие до скрежета в зубах знакомое имя.       «Кен-чин.» — Пронеслось отдаленным и глухим эхом у подростка в голове, когда он с ужасом для себя прочел имя своего лучшего друга у себя, мать вашу, на голом бедре.       Он еще несколько долгих, наверное, одних из самых мучительных на его памяти секунд безмолвно пялился на себя в зеркало: надпись была небольшой, имитировала татуировку, набитую, кажется, под алкогольным опьянением на какой-нибудь веселой тусовке, на утро после которой уже никто из присутствующих не помнит нескучно прошедший вечер, зато последствия на лицо. На юношеское бледное лицо, выражающие только непередаваемое удивление и первичный испуг.       Ken Ryuguji — То, что впредь красовалось на теле Манджиро, на не самом, возможно, заметном месте. Зато это подобие метки останется с ним навсегда. На всю оставшуюся жизнь.       Следующие мгновения прошли для него словно в тумане, ведь он совсем пропустил то, как выбежал, будто ошпаренный, из ванной, как заперся в своей комнате, громко хлопнув дверью, и как, теряя по пути до кровати полотенце, спадающее с бедер, запрыгнул на нее. Он испуганно спрятался под одеяло, накинув его на свои дрожащие от зародившейся внутри животной паники плечи, и даже неясно было, чего Майки так сильно боялся, словно пятилетний мальчишка, увидевший ночью в узком коридоре своей квартиры сверкающие в кромешной и беспроглядной темноте глаза сливающейся с окружающей средой кошки, напоминавшие детскому неокрепшему рассудку пугающего и крайне опасного монстра. Именно так Майки и выглядел тогда, напуганный, непонятно чем, спрятавшийся ото всех и запертый в своей комнате, наивно полагая, что именно так спасется от напавших на него исподтишка проблем.       Он был напуган, шокирован и беззащитен. Винил себя в своей собственной оплошности, которой не должно было случиться. В те минуты для него думать было крайне затруднительно, он и не знал, с чего стоит начать.       «А вдруг Кен-чин уже увидел мое имя на своем теле? — Первая мысль, внезапно закравшаяся в его дурную голову. — И что он теперь подумает про меня? Нет, точнее, как он отнесется к этому? А вдруг Эма узнает? Она возненавидит меня?»       «Никто не должен узнать об этом, — Какой же он наивный. — кроме, конечно же, Кен-чина. — Так уже лучше.»       Тем временем его телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, уже разрывался от количества сообщений, приходящих на него ежесекундно. Кто же это мог быть? Догадаться труда не составит, Майки игнорировал это. Игнорировал и бесконечные звонки, которыми друг доставал его не реже.       Он не хочет мириться с этим, ни за что. Он так долго и упрямо верил и придерживался своей же концепции относительно того, как устроен этот мир, что теперь он не может просто вот так сдаться, опустить руки и прогнуться под правящую сред общества систему, да даже если бы это стоило ему смерти, Майки не склонил бы головы, принял эту участь с гордо поднятым носом. Нет, он не может вот так, он не способен смиренно поддаться тому, во что никогда не верил. Он не станет менять свои твердо закрепившиеся в сознании и плотно засевшие взгляды, в этом не будет смысла.       «Это все из-за тебя.» — Манджиро искренне винил себя, но в то же время Кен ему казался той самой преградой, которая встала перед ним на пути к достижению поставленной цели. Теперь он вряд ли способен доказать что-либо остальным, являясь точно таким же. Таким же, как и вся та серая часть общества, романтизирующая такую чушь, как родственные души. Теперь Манджиро нашел свою.       Нашел свою родственную душу, которая всегда была где-то неподалеку, воинственно стояла за его спиною, готовая защитить лучшего друга от внезапно прилетевшего с вражеской стороны ножа. Кажется, именно этот человек захотел предательски воткнуть нож ему в спину с самой удобной позиции, являясь его лучшим другом, будто искренне морально поддерживая. Точнее, судьба так распорядилась, лицемерно подставила упрямого Майки, словно столь подло захотев его переубедить в том, что он столкнулся с неизбежным.       И нещадно разрывающие мобильный телефон звонки и сообщения были тому доказательством. Дракен тоже обо всем знает.       «Он тоже обо всем знает, конечно.» — С сарказмом подумал про себя Сано, плотнее кутаясь в пуховое одеяло. Бежать было некуда.       Он не знал, что будет с этим делать, не знал, что их ждет дальше, не знал, а стоит ли теперь вообще хоть что-нибудь предпринимать, не будет ли это таким же бессмысленным решением, как позорно смириться. Второе, разумеется, намного проще. Будет ли это правильно? Черт знает, Манджиро изначально выбрал неправильную кривую и очень непредсказуемую тропу, когда решился на столь самонадеянный шаг, как доказать всем что-то. Впредь все, возможно, будет по-другому.