Strangelove

— Ха! — Агата резко распахнула зелёные глаза, — испугался? — Конечно, черт возьми! — процедил я сквозь зубы, — ты в своём уме? На самом деле, от сердца прям отлегло. Каттен в порядке. Но вместе с осознанием этого пришла и дикая злость. Я вскочил с кровати, стукнув по спинке кулаком. — Не думаешь, что я беспокоюсь? — я честно старался не срываться на крик. — Извини, я подумала, что это будет весело, — в ее глазах плясали чертики. Не хочу отвечать. Я расстегнул рубашку на ходу и молча направился в ванную. Душ. Срочно нужен душ. Засунув голову под холодную воду, я растер влагу по лицу, пытаясь смыть с себя злость и… панику. Вот же дурочка! Нет, все, с этим определенно стоит завязывать. Я уже перестаю замечать реальность. Мне жалко Агату. Мне жалко нас. Хриплый вздох вырвался из груди. Сколько можно, Алекс, сколько можно обещать себе, что вот-вот завяжешь?.. Я накрыл голову полотенцем, как следует взъерошив волосы. Стало определенно легче. Кажется, трипа не будет. Меня тупо не взяло. Я перебросил полотенце через плечо и шагнул в мягкий свет от ночника. Худенькое тельце обессилено лежало на полу. — Агата? — неуверенно позвал я, — заканчивай театр. Ответа нет. Кажется, она не дышит.

*** Шёл третий месяц как мы сидим на амфетаминовой «игле». Кажется, жизнь снова играет всеми цветами радуги, все вновь стало таким прекрасным. Агата продолжает учиться, сдаёт свои последние экзамены с такой отличной успеваемостью, которой не было за все года ее обучения. Ее хвалят все педагоги, рекомендуют на лучшие места работы. Я же резко стал лучшим сотрудником апреля (включая все многочисленные филиалы!), меня пригласили курировать крупный онлайн-проект. Мир поделился на до и после. Моя голова очистилась от всех тех глупых мыслей, что часто посещали ее раньше. Я больше не переживаю. Я больше не боюсь за наше финансовое будущее. Мы стали больше времени проводить вне дома, наслаждаться молодостью, жить на всю катушку. Стали планировать совместный отпуск на тёплых берегах Европы, да и в целом больше разговаривать о будущем. Но у всего была цена. Цена — бессонные ночи, когда тебя ещё не отпустило, но ты уже настолько устал, что не можешь даже встать. Не можешь даже жить. Цена — это беспробудный сон без сновидений, длиною в несколько дней, на который, пока что, закрывает глаза мое начальство. Я ведь тупо не выхожу на связь и не прихожу на работу. Потом выдумываю оправдания. Цена — это худое и измождённое тело Агаты, которая часто забывает про еду, так как все ее мысли теперь заняты наркотиками и учебой. Щеки впали, а торчащие ребра больно впиваются в меня при любой близости. Цена — это косые взгляды и шепоток среди лучших друзей, которые явно что-то подозревают. Но и не спрашивают ни о чем. Я чувствую это. Мне плохо от мысли перестать, но одновременно с этим плохо от мысли продолжать. Агата часто плачет. Она много думает и очень запуталась. Бывает, что ее трип резко превращается в бэд трип, и тогда, кажется, происходит просветление и мы на крохотный миг, неделя-полторы, перестаём употреблять. Но все возвращается на круги своя. Я слышу, что ей плохо по утрам, ее часто рвёт, а потом Агата выходит заплаканная и в гробовой тишине ложится рядом в постель, утыкаясь носом мне в грудь. Мне лишь кажется, что все мысли о беспомощности отодвинулись на второй план, но это не так. Стоит пропустить приём «витаминок», либо же, вновь дать себе пустое обещание «никогда больше», как вновь ведро отборных помоев льётся в мою голову. Я виню себя, виню ее, что позволила мне быть слабым. Виню Макото, ведь с его легкой руки мы вдвоём с Агатой оказались заперты в этом нескончаемом аду. Однажды, я честно попытался поговорить обо всем с Агатой. Она прятала лицо за дрожащими руками и много-много плакала. Ей тоже казался тяжёлым новый мир, в который мы с ней попали. Но как решить имеющуюся проблему?.. Разъехаться? «Невозможно, я не могу тебя отпустить». Лечь в клинику? «А вдруг об этом узнаёт тетя и тогда я точно упаду в ее глазах как личность». Может, попросить помощь друзей? «Ева скажет расстаться с тобой, ты же знаешь, она тебя недолюбливает». Кажется, и решения нет. Мы в очередной раз решаем продержаться самостоятельно, запереться в квартире и не сдаваться. Но это не срабатывает и в этот раз. Мы снова срываемся, попадаем под чары очередной порции таблетированного «счастья». А теперь я смотрю, как медленно угасает твоя жизнь, и не в силах ничего сделать, любимая. Ничего. Я бросился к ней, осторожно шлепая по щекам. — Каттен, пожалуйста, — голос был умоляющим, — пожалуйста. Нет ответа. Слышишь, Нильсен, нет! Я переложил девушку на кровать, подкорками сознания ощущая как утекает время. Телефон. Нужно позвонить. Но куда?.. Я в бешенстве принялся искать злосчастный айфон, рыская по всем углам комнаты. Блять, да где же ты? — Алло, да, — голос лучшей подруги Агаты звучал очень сонно. Мне плевать, Скай. Приезжай. — Срочно, — я затараторил в трубку, — Агате нужна ты. — Я… Алекс, что? — послышался вздох, — буду минут через 10. Почему Ева? Не знаю. Не хочу об этом сейчас думать. Я прошёлся по комнате, чувствуя как к глазам подступают слёзы. Тугой комок в горле никак не хотел проглатываться. Быстрее, Скай. Я опустился на корточки у тела Агаты. Она правда не дышит? Я прислушался. Кажется, правда. Слёзы, наконец, нашли выход из глаз, а тело пронзила запоздалая дрожь. Я никогда не плакал. Что происходит вообще? Что случилось? В дверь постучали носком армейского ботинка. Я узнаю этот звук из тысячи. Непослушное тело поднялось с пола и подошло к двери, покорно запуская гостью в дом. — Нильсен, что случилось? — брюнетка окинула меня взглядом, — где? Я лишь кивнул в сторону спальни, и буквально через секунду там скрылась голова Евы. — Нильсен, я ненавижу тебя! — завопила Скай. — Я не знаю, что делать, — тихо пробормотал я. — Ты идиот? Вызывай такси, едем в больницу. Я вновь схватился за телефон, тыкая на приложение убера, ничего не видя перед собой. — Так и знала, что это колёса, — цедила Ева, складывая какие-то вещи Агаты в сумку, — вообще не дружишь с головой? У неё же передоз! Стоит как истукан, слёзы льёт. — Я не знаю, что делать, — тупо повторил я, сказанное минутой ранее. — Ещё раз узнаю, порву на кусочки, — она выхватила у меня телефон из рук, заглядывая глубоко в глаза. Мир рухнул. Дыхание снова сковало. Да я сам себя порву. Я вернулся в точку, где начинался весь этот рассказ.

*** Сигарета медленно тлела в тонких узловатых пальцах. Человек за столом молча слушал мой рассказ, изредка затягиваясь, словно проживая каждый этот ужасный момент со мной. Бейдж представителя правопорядка, висящий на его груди, закачался, как только я закончил рассказывать. Я сжал до боли кулаки в наручниках. — Теперь тебе светит хороший срок, Алекс, — мужчина вздохнул, затянувшись в последний раз. — Ты думаешь, я это не понимаю? — удивительно ровным голосом произнёс я, — мне уже кое-что объяснили местные. И ты учил. — Я попробую помочь, — он коснулся большим пальцем моей сжатой руки, — поеду, узнаю, как там твоя девчонка. Я промолчал, продолжая сидеть, тупо глядя на стол для допроса. Интересно, сколько крови от разбитых носов тут было пролито?.. — Кстати, сын, тебя уволили, — мужчина в последний раз окинул меня взглядом льдисто-голубых глаз, таких же, как мои собственные, — они не хотят тебя больше видеть. И мир рухнул во второй раз за последние два дня.