Strangelove

Мы с отцом свернули на подземный паркинг, в доме, где у меня была квартира. Он тяжело вздохнул, посмотрев в зеркало заднего вида на меня. Льдисто-голубые глаза сверкнули в полумраке парковки. — У тебя чуть меньше часа. Соберёшься сам? Только без глупостей, — он взъерошил тёмные волосы, — я отъеду по делам. — Ты заставляешь меня чувствовать себя нашкодившим подростком, — я поморщился. — А кто ты, Александр? — глаза вновь сверкнули и уставились на меня. Два очень похожих человека продолжали неравный бой взглядов. Отец прав, в любом случае, вина за случившееся лежит на мне. Но я, блять, взрослый и давно самостоятельный мужчина. Не хочу, чтобы со мной обращались как с ребёнком. Я отстегнул ремень и молча вышел из машины. Хорошо, мистер Нильсен-старший, час, значит, час. Моя квартира находилась на четвёртом этаже. Я поднимался по лестнице неспешно, словно наслаждаясь остатками своей свободы. Вместе с этим, пришло понимание того, что мне вновь придётся войти туда. В нашу квартиру. Где все это началось и закончилось. Я в нерешительности замер где-то между третьим и четвёртым этажом. Ее запах, ее вещи… все вновь разбудит ужасные чувства того, как я виноват перед ней и своим будущим ребёнком. Моим. На языке проявилось это слово, обдав рот чем-то сладко-соленым. Я сглотнул. Поднял ногу, чтобы сделать шаг, но тут же вернул ей обратно, вцепившись рукой в перила. Так. Спокойно, Алекс. Ты исправишься, изменишься. Ты возьмёшь всю эту ситуацию под контроль и сделаешь все для своей будущей семьи. Я до скрипа сжал зубы, и словно, парализованный, зашагал вверх по лестнице. Удивительно, но квартира встретила меня запахом моющих средств. Я огляделся. Никаких следов пребывания Агаты. Словно я, по-прежнему, холостяк Нильсен, живущий тут один. Я прошёлся по комнате. Видимо, Аннет все устроила так, чтобы тут мне больше ничего не напоминало о ней. А я так боялся. Я даже был благодарен тётушке Агаты за такой жест. Ведь так, почему-то, проще принять всю ситуацию. Я вытащил большую спортивную сумку из шкафа в прихожей. Нашёл свой телефон, который не смог взять впопыхах, когда меня, кхм, повязали. Поставил на зарядку. Сложил какие-то вещи в сумку, собрал ноутбук, все провода и зарядки. Когда, казалось бы, все было сложено, я в нерешительности приземлился на стул на кухне, как вдруг, совершенно случайно, мой взгляд зацепился за нечто, стоящее на открытой полке, среди макарон и прочих круп. Это был учебник Агаты по гражданскому праву. Этой вещи явно не должно быть здесь. Книга очень мозолила взгляд своим красным корешком. Я вытянул книгу на стол и вновь уставился на неё, пытаясь понять, что же мне со всем этим делать. Может, в попытке быстро вывести вещи девушки, Аннет тупо не заметила книгу, стоящую в совсем неожиданном месте. Но у Агаты нет привычки разбрасывать вещи. Она явно здесь не просто так. Я раскрыл «источник знаний», пролистав первые 10 страниц. Ничего. Пролистнул ещё две и увидел листок, сложенный вдвое. Развернув листок, я вчитался в текст. Ничего интересного, какой-то тест. Я шумно выдохнул и захлопнул увесистый том. Если бы и Агата хотела мне что-то сказать, то явно не таким способом. Вдруг, мой взор упал на угол торчащего листка. Я аккуратно вытянул его и развернул. Алекс, слава богу, ты это нашёл. Я очень переживала, что ты не заметишь эту книгу в столь неочевидном месте. Видимо, ты очень хорошо меня знаешь. Я лишь хочу извиниться. Все, что случилось с нами — целиком и полностью результат моей вины. Я не видела, как плохо тебе, что ты очень переживаешь из-за того, что недостаточно делаешь для меня и наших отношений. Я очень сильно раскаиваюсь в этом. Как мудрая женщина, я должна была поддержать тебя, а не поддаваться чарам дурацкого котёночка. Мой психиатр запретил говорить мне это слово, поэтому мне приходится назвать все, что связано с этим миром милыми словечками. Я хочу сказать, чтобы ты не беспокоился обо мне. Я буду с тетей, она поможет мне и тебе. И потом мы снова будем вместе. Только я и ты. Помни, что я люблю тебя больше всего на этом свете. Ты очень дорог мне. Я буду думать о тебе каждую секунду времени. И ещё, Алекс, любимый. Ты должен знать кое-что. Я беременна. Черт, это ужасно, ведь я знаю об этом уже давно, но молчала, сильно переживая из-за приема котят. <i>Мне психиатр запретил использовать слово.. ты понял. Я должна заменять их милыми словами, чтобы не концентрироваться. Часть моей терапии.Мы же даже не женаты! Извини, что говорю тебе об этом так. Но нужно как-то решить вопрос… я запуталась, мне очень плохо без тебя. Прости меня за все. Люблю до безумия. Агата. У меня здесь есть интернет и ноутбук, чтобы я могла закончить учиться. Пиши мне на почту, пожалуйста. </i> Я прижал письмо к себе, играя желваками на лице. Меня обуяли крайне смешанные чувства. Моя девочка в полном порядке. Это не может не радовать. Черт! Как жаль, что я не могу коснуться ее сейчас. Она нужна мне и точка. Чувствую себя крайне обессиленным. Я положил письмо в сумку и поплелся в душ. Нужно смыть запах камеры и немного привести голову в порядок. По крайней мере, у нас будет возможность общаться. Я очень надеюсь, что в той клинике у меня не заберут хотя бы телефон. Я зашёл в душ, заглядывая на часы в комнате сквозь открытую дверь ванной. У меня есть ещё около двадцати минут до приезда отца. Теплая вода заструилась по коже, смывая за собой негативные мысли. Я выдохнул, растирая ладонями кожу. Наверняка, мое тело тоже подверглось многим изменениям. Как минимум, сейчас под пальцами я чувствую выступающие рёбра. Поплескавшись ещё немного, я вышел из душа, вступив на кафельный пол и, наконец-то, взглянул на себя в зеркало. Тело, ещё недавно довольно неплохое, по крайней мере, нравилось многим моим бывшим подружкам (да и мне), превратилось в худощавого тоненького подростка с белой кожей, сквозь которую сильно просвечивают вены. Я обхватил себя руками, вздыхая. Ужас. Я заплатил какую-то страшную цену за свою ошибку. Амфетамин абсолютно убивает аппетит. Что бы там ни говорила Агата, это я нас загнал в эту пропасть. И вина исключительно на мне. Мне перехватило воздух от того, что я могу ей написать об этом прямо сейчас. Я вприпрыжку побежал в комнату, схватился за телефон, вырвав его из розетки. Открыл новое письмо в гугл-почте и быстро-быстро запечатал на клавишах. Агата! Моя каттен! Я безумно скучаю по тебе, мин лилия! Я бы все отдал за возможность прикоснуться к тебе, лишь бы только ты не накручивала себе такие ужасные мысли. Мы разберёмся со всем, я верю в тебя и в себя. Ты у меня очень сильная девочка. Я люблю тебя, люблю и нашего будущего ребёнка. Пожалуйста, постарайся приложить все усилия, чтобы с вами все было хорошо. Я услышал поворачивающийся ключ в двери и запечатал ещё быстрее. Почему-то не хотелось, чтобы отец знал. Ты самое дорогое, что есть у меня. Прости меня. Я положу весь мир к твоим ногам. Александр. Отправить. — Ну? И что это? — отец стоял в дверях с большим бумажным пакетом. Я поспешно натянул джинсы. — Как будто я что-то там не видел, — он закатил глаза, усмехаясь, — здесь подарок для твоей матери. Пришла моя очередь закатывать глаза. — Серьезно? — я надевал свитер, — она же пошлёт тебя куда подальше с подарками из-этой-ужасной-страны. Он рассмеялся, а затем как-то грустно посмотрел на меня. — Александр, она не знает о твоей зависимости, — он откашлялся, — постараемся ей не говорить? Ей сейчас это ни к чему. Когда ты ляжешь в клинику, я скажу, что ты уехал. Я изогнул бровь, вопросительно глядя на отца. — Это важно? — Да. Не будем ее тревожить лишний раз. Она и без этого на нервах. — Окей, как скажешь, — я взял сумку, — пошли, летим в самую-лучшую-страну. Дорога до аэропорта заняла полчаса. Пошёл дождь. Я смотрел в окно, стараясь хоть чуть-чуть расслабиться от накатывающего напряжения. Сколько я не был на родине? Пару лет уже точно. Нет, я люблю свою маленькую страну с ее прекрасным бережным отношением к природе, с живописными местами и почти полным отсутствием солнца. Я даже жил бы там, если бы не натянутые до ужаса отношения с матерью. Я люблю ее и, одновременно с этим, ненавижу. Она привыкла, что ей подчиняются, привыкла, что ей все смотрят в рот, но я — я не такой. Ее единственный сын — самый большой бунтарь, когда дело касается их взаимоотношений. В самолете нас было мало. Я смотрел в запотевшее от дождя окно. Лондон не хочет прощаться со мной. Агате я нужен здесь и сейчас. Я вытащил наушники из рюкзака и приготовился к весёлым двум с половиной часам полёта. Я не сплю в самолётах. Просто не умею. Ну что же, это время, дабы разгрести голову от хлама и настроить себя на позитив. Сквозь музыку, я услышал, как говорит капитан. Отец мирно устроился рядом, положив под голову подушку-подкову. В наушниках играли Depeche Mode. Самолёт пошёл на посадку. Ещё мгновение и мы оторвёмся от земли. А я — оторвусь от своего прошлого. Навсегда. All I ever wanted All I ever needed Is here in my arms*