Узы

      Возвращение в столицу не заставило ждать. В день перед фестивалем Кохэку отправила студентов спать раньше обычного, самолично разогнав всех по комнатам и не дав Джун и пары минут поболтать с Касуми.       — В поезде наговориться успеете, — аргументировала она, не терпя возражений. — Ваша задача на ближайшие восемь часов — выспаться.       Как ни странно, оказавшись в постели, Омори отключилась едва ли не в ту же секунду. Наверное, не зря сенсей день напролёт гоняла их до седьмого пота. Хотя, казалось бы, не очень практично перенапрягаться перед соревнованиями.       Разговор о произошедшем в Токио Кохэку больше не заводила, и Джун, в свою очередь, тоже не решилась. Вернее, не столько не решилась, сколько посчитала наиболее простым путём закрыть на всё глаза. Главное, что вреда оно никому не принесло и во все последующие до фестиваля дни подобного не повторилось. Касуми, как всегда подстраиваясь под подругу, также сделала вид, будто ничего не произошло.       Только вот Омори не знала: сразу же по возвращении из Токио Хибана доложила о ситуации директору.       — Напрямую с пальцем Сукуны Омори сталкивалась только один раз. Я отправила её на совместное задание с Тодо — изгнать проклятие и изъять артефакт. Омори тогда спрашивала про пальцы, но я не подумала, что в том кроется больше, чем обычное любопытство.       — Вот значит как, — директор сцепил тощие пальцы в замок, задумчиво уставившись перед собой белёсыми глазами. — Не так давно я спрашивал Джун, не происходило ли с ней чего необычного. Ответ был отрицательный.       — Вы же знаете её, сенсей, — отозвалась Кохэку. — Она никогда не обращает внимание на детали, если дело касается её самой. Могла не придать значения.       — Я понимаю. Нужно понаблюдать за Джун какое-то время. В Токио ещё остались артефакты Сукуны — возможно, что-то да проявится.       — А насчёт той завесы? Вам удалось что-то выяснить?       Гакуганджи помедлил, и Хибана решила, что ей об этом знать и вовсе не положено. Но в конце концов он сказал:       — Мутно оно слишком. Согласно отчётам, пара проклятий высокого ранга атаковали здание школы. А разобрался со всем всего один шаман, Нанами Кенто.       — Он хороший профессионал, — заметила Кохэку. — Что вас смущает?       Хибана не проявляла особого скептицизма, но хотела знать детали. Сама она тоже испытывала неясную тревогу и недоверие к ситуации. Казалось бы, ерунда, но чутьё подводило её редко. Поговори она с Годжо немного дольше и не стремись как можно скорее убежать от него, рассказал бы он что-то стоящее? Конечно, нет. Слишком глупое предположение, да и сама Кохэку на его месте себе бы доверять не стала. А с другой стороны, с чего она вообще решила, будто ему что-нибудь известно?       Как и всегда — просто чувствовала.       — Одно из проклятий в отчёте отнесли к высшему рангу, — пояснил Гакуганджи. — Нанами Кенто указал, что, если бы оно не отступило, одержало бы верх. Но если оно было сильнее, какой смысл отступать?       Резонно, подумала Кохэку. Возможно, шаман и правда попытался скрыть что-то в отчёте, но не особо постарался над проработкой деталей. Вряд ли из-за собственной невнимательности или глупости, так что оставались два не исключающих друг друга варианта: первое — это происходило под чьим-то руководством, второе — они не слишком боялись раскрытия.       Директор продолжил:       — В результате нападения погиб ребёнок. Я навёл справки и выяснил, что всего сутками ранее, жертвой проклятия стала мать этого ребёнка. В свою очередь, убившее её проклятие содержало в себе палец Сукуны.       Кохэку закрыла глаза и потёрла пальцами переносицу. Сколько же проблем за последнее время от этих пальцев. Ей начинало казаться, что позволить Итадори Юджи проглотить их все, а потом казнить, вместе с ним убив Рёмена Сукуну было наиболее рациональным решением. Но имели что имели: парень мёртв, артефакты Короля проклятий продолжают доставлять немалые неприятности, а за спинами старейшин кто-то мутит своё болото. Система магического сообщества раз за разом давала сбои, и Хибана этому ни капли не удивлялась. Было бы на что надеяться.       После всего перечисленного становилось очевидно, что картина не складывалась. Кто-то затолкнул парочку паззлов под кровать, и нашарить их рукой пока не получалось.       Имеет Джун какое-либо отношение к Рёмену Сукуне или нет — предстояло выяснить. И Кохэку искренне надеялась, что с древним демоном её ученица никак не связана. Потому что иначе, кто знает, что взбредёт в голову старейшинам.       Джун же в своих попытках не думать о случившемся, действительно сумела выбросить это из головы. Или, скорее, отложить в долгий ящик, а до той поры забыть. Ведь — себе не соврёшь — даже Джун волновалась перед соревнованием. Но упорно продолжала разыгрывать непринуждённое веселье и безразличие к происходящему — нельзя давать окружающим повод зацепиться.       Наказ сенсея она исполнила: выспалась и поднялась в весьма приподнятом настроении. В конце концов, раз уж не выходит откосить, стоит выжать побольше веселья из предоставленной возможности.       В отличие от Омори, всю дорогу до столицы Мива вертелась на своём месте, как на иголках. Поначалу Джун наблюдала за ней, ожидая, что та сама скоро успокоится, но в итоге стянула наушники и обратилась к подруге:       — Ты чего такая взвинченная? Не съедят тебя там, не волнуйся.       Мива обиженно понурила голову.       — Да не в этом дело. Я так плохо спала… Чувствую себя разваренным картофелем, никак не собраться. С какой вообще стороны я себя покажу?       — Ты выглядишь вполне нормально, не преувеличивай, — подбодрила Омори. — В крайнем случае выпьешь кофе. Или энергетик?       Мива моргнула.       — Ты же шутишь?       — Почти, — хихикнула Джун.       Касуми запустила руку в карман брюк и, нащупав там что-то, вдруг подскочила с места. Омори нахмурилась.       — Что? Живот?       — Да нет же. Подожди, сейчас вернусь!       Джун откинулась обратно на спинку кресла и подпёрла щёку рукой, обернувшись к окну. Вспомнились лица сегодняшних оппонентов, от чего мгновенно засосало под ложечкой. Омори раздражённо скривилась: и на кой чёрт они все такие серьёзны? Как будто это глупое соревнование что-то существенно изменит в их жизни. Разве только позволит легально набить друг другу лица. Как считала Джун, фестиваль пронесётся лишь одним из многих событий, которые толком и не запоминаются. Было и было, подумаешь.       Тогда отчего само пространство тяжким грузом давило на плечи?       Рядом снова опустилась Мива с раскрасневшимися от смущения щеками. Омори озадаченно наклонилась поближе.       — Ты в порядке?       Касуми тихо застонала, накрыв лицо ладонями.       — Опять я попалась, — она шумно выдохнула сквозь пальцы. — Я хотела поддержать Мехамару и, ну… и в знак дружбы подарить ему б-батарейки. Знаешь, как шоколадку, только… батарейки.       Не удержавшись, Омори прыснула в кулак.       — Чего-о?       — И ты туда же, Джун-чан!       — Ладно-ладно, прости, — выдавила Омори сквозь смех. — С чего ты вообще решила, что он ест батарейки? Это же не его настоящее тело.       — Май и Нишимия, — пробормотала Касуми, отводя взгляд.       Омори снова расхохоталась.       — Говорила же тебе не верить Май, ты как ребёнок, в самом деле.       Мива, кажется, сквозь землю готова была провалиться. Джун постаралась унять своё веселье и мягко коснулась плеча подруги.       — Ладно, не переживай. Уверена, Мехамару-кун оценил твоё внимание.       — Думаешь? — Касуми с надеждой повернулась к ней.       — Даже не сомневаюсь.       Токио встретило гостей ярким солнцем и тёплой погодой. Выбравшись наконец из поезда Омори вытянулась, с радостью разминая уставшее от четырёхчасового положения сидя тело. Неосознанно Джун задержала взгляд на переговаривающихся между собой Май и Момо. Заметив это, Зенин высокомерно вскинула подбородок и отвернулась. Омори закатила глаза и хмыкнула.       — Ты чего?       Сбоку нарисовалась Мива. Щурясь от солнечных лучей, она недовольно почесала кончик носа.       — Да так, — отозвалась Джун, подтягиваясь следом за остальными, — не бери в голову.       У ворот колледжа их вновь встретил ассистент, который развёл их по выделенным на ближайшие пару дней комнатам общежития. Хибана-сенсей ушла помогать с финальной подготовкой мероприятия, а Утахиме известила, что будет ждать через десять минут снаружи жилого крыла.       Прежде чем Мива закрыла за собой дверь комнаты, Омори прошмыгнула за ней следом.       — Не думаю, что кому-то есть разница, как мы разместимся, — хихикнула она, плюхаясь на кровать.       Касуми вполне закономерно поинтересовалась:       — А спать как будем?       — Разберёмся, — отмахнулась Омори.       Стянув дорожную толстовку, Джун полностью переоделась в форму колледжа — к чёрным брюкам прибавился верх с укороченными рукавами и широким воротом. Касуми уже была готова, и они вместе вышли к ожидающей их Иори.       Сама встреча с соперниками не особо интересовала Омори — в конце концов, всех их она видела несколько дней назад и чрезмерного интереса ни к кому не испытала. Разве что… Она вспомнила напряжённое лицо Фушигуро, отпустившего издёвку в сторону неуравновешенного Тодо, и тихо хмыкнула, из-за чего заработала заинтересованный взгляд Касуми. Всё-таки этот парнишка был занимательным.       Стоило ученикам из столицы показаться в поле зрения, Май подала голос:       — Надо же, это студенты из Токио.       — Поразительно, что они забыли в токийском колледже, — шепнула Джун на ухо Касуми, и та нервно усмехнулась.       Зенин продолжила:       — Пришли сюда, чтобы встретить нас? Отвратительно.       — Думаю, Май хотела сказать, — протянула Джун, поравнявшись с ней, — что рада снова увидеться.       — Уж скорее, что думать тебе не к лицу, Омори, — Зенин едва удостоила её взглядом.       — Да закройтесь вы, — вклинилась Кугисаки.       Не слишком прислушиваясь к завязавшейся перепалке, Джун повнимательнее присмотрелась к Маки. Невероятная выдержка — вот у кого Май следовало поучиться. Даже не зная Маки достаточно долго, легко сложить в голове два плюс два. Не будь близняшки Зенин по разную сторону баррикад, всё равно не стали бы плести друг другу косички и наряжаться в одинаковые платья. Однако проницательности Джун хватало и на то, чтобы понять: за семейным конфликтом кроется куда большее, чем разница в характерах. А ведь, казалось бы, общее положение обязано было объединить сестёр.       — …Особенно для Фушигуро-куна, — донеслось до её слуха, и Омори насторожилась. — В нём течёт кровь Зенин, и он намного талантливее главы клана.       Май скривилась на слова Норитоши, а Джун едва сдержала улыбку. Вот оно что, он тоже принадлежал к семье Зенин. Омори к ним, похоже, испытывала нездоровую тягу. Наблюдать за ними было весело, а дразнить — особенно.       — Ну-ну, хватит ругаться. Какие же вы ещё дети… — наконец встряла Иори, вставая между группами студентов. — Ну и где этот идиот?       — Сатору опаздывает, — оперативно отозвался Панда.       «Идиот» явился в ту же секунду, словно почувствовал, что о нём говорят. В то время, как Мива чуть ли не подскакивала на месте, не скрывая восторга, Джун всем своим существом ощутила неладное. Желание сбежать, необходимость подчиниться. Снова оно. Омори сглотнула, деревенея, и подцепила пальцы Касуми кончиками своих.       — Эй, Мива…       — М-м?       Джун напряжённо сверлила взглядом подталкиваемую Годжо тележку. Что у него там, артефакт? Зачем он притащил это сюда? Омори бегло оглянулась на Утахиме и своих товарищей. Никто ожидаемо не обратил внимание ни на тележку, ни на излучаемую ей энергию. В животе похолодело. Джун шагнула назад и почувствовала, как Касуми ласково сжимает её ладонь.       — Ты в порядке?       Омори натянуто кивнула.       — Я был по делам за границей, так что привёз вам сувениры! — Судя по лицам, никто не разделял энтузиазма Сатору. — Ребятам из Киото эти защитные тотемы от одного племени. Для тебя нет, Утахиме.       — А мне и не надо! — моментально вскинулась Иори — кажется, Сатору Годжо был единственным, на кого она так буйно реагировала.       Джун приняла в руки вязаную куклу и уложила на ладони, скептически осматривая. Похоже, тотем был хорош только мух отпугивать: пробирающая до мурашек тёмная аура так и не растворилась.       — А для токийских студентов, — продолжил Годжо, — у меня особый сюрприз.       Он показательно похлопал по крышке ящика, и Джун успела понадеяться, что там просто набор проклятого оружия. А потом крышка отлетела в сторону. Сама. Над тележкой выросла фигура человека, который уже месяца два как должен быть мёртв. Но нет, живой — стоит тут и улыбается, как ни в чём ни бывало. И по-прежнему остаётся сосудом Рёмена Сукуны.       — Это ваш покойный друг, Итадори Юджи-кун!       Джун не заметила, как оберег вывалился из рук, пока она ошеломлённо таращилась на Итадори. В какой-то момент он перехватил её взгляд, и это отрезвило, заставило отвернуться. Лица остальных первогодок токийского колледжа красноречиво говорили о том, насколько сильно они были ошарашены — а эта уж точно не та реакция, которую ждёшь после слова «сюрприз». Джун сглотнула и поторопилась поднять бесполезный сувенир, пряча глаза.       Стоило ли рассказать об этом Хибане-сенсею? Рассказать, и лишний раз вызвать подозрения, что у неё, похоже, «аллергия» на Сукуну.       — Сосуд Двуликого? Как это понимать?       Джун обернулась. За годы, что она провела в стенах киотского колледжа, ей нередко приходилось иметь дело с Гакуганджи, благодаря чему она хорошо знала, чего ждать от определённого выражения лица или же тона голоса. Сейчас Омори не сомневалась: старик был в бешенстве. Годжо, не таясь, дразнил директора, намеренно выводил того из себя. Джун была наслышана о неуважительном отношении Сатору к старейшинам и не то чтобы осуждала — ей было всё равно. Но сейчас его поведение лишь накаляло обстановку. Некстати вспомнились слова Май: «Омори, только не говори, что тебе его жалко. Этот щенок и шаманом-то не был, всё равно что проклятый дух».       Так ли оно на самом деле?       Джун вновь украдкой покосилась на Итадори. Стоя в окружении друзей, Юджи выглядел смущённым и виноватым. И совершенно невинным, даже при желании не разглядишь злое чудовище, угрожающее человечеству. Обычный ребёнок.       — Поздоровались — и хватит, — Утахиме хлопнула в ладоши, перетягивая внимание студентов на себя. — До старта соревнования остаётся два часа. Подкрепиться, повторить стратегию и подготовиться.       — Верно, — поддержал директор Масамичи. — Сатору, отведи, пожалуйста, студентов.       — Пусть идут, они и без меня справятся, — отмахнулся Годжо. — Надеюсь, проблем с дополнительным участником не возникнет?       Джун не сомневалась, что и этот вопрос призван лишний раз позлить старика. Демонстративная насмешка, которую едва ли кто-то мог себе позволить в отношении престарелого мага.       А статус Сильнейшего действительно развязывал руки.       — Ничего страшного, — холодно ответил Гакуганджи-сенсей.       Омори поняла: просто так он этого не оставит.       — Мы уже обсуждали, Маки я беру на себя, — безапелляционно заявила Май.       Момо обречённо вздохнула.       — Но с добавлением нового участника…       — Ничего не меняется, — отрезала Зенин. — Я разберусь с теми, кто окажется в моей зоне досягаемости, но Маки на мне. К тому же она наверняка сама меня найдёт.       — Хорошо, пусть будет так, — вмешался Норитоши. — Но нам всё ещё надо решить, как распределить силы. Мы ничего не знаем о способностях сосуда.       Последнее слово отвратительно резало слух. Джун не понимала, как можно говорить об Итадори так, словно он и не человек вовсе. Возможно, сказывалось то, что, в отличие от тех же Зенин и Камо, она выросла не в древнем клане, поэтому не научилась воспринимать подобное в крайности. Демон в твоём теле априори лишает человечности и тебя? А сама проклятая энергия тогда почему нет? Ведь, как бы то ни было, проклятия и сила шаманов — две стороны одной медали. Если задуматься, то и вовсе одно и то же.       — И правда, не вчера же он ожил, — Момо задумчиво приложила палец к губам. — Наверняка много тренировался эти два месяца.       Что ж, подобное заключение казалось логичным.       — Мы всегда можем использовать Тодо-семпая, — заметила Омори, и на несколько секунд голоса притихли.       — Использовать, говоришь? — отчеканила Май.       — О, да брось, — Джун закатила глаза, — ты ведь понимаешь, о чём я. Вы знаете Тодо-семпая, он всё равно захочет найти Итадори. Провернуть свои эти «какой у тебя тип» или что он там обычно говорит вместо «привет».       Омори поморщилась, вспомнив, как он обошёлся с Фушигуро. Всего несколько минут назад Норитоши оценил первокурсника как сильного противника, но, если бы в тот день старшекурсники не подоспели на помощь, Аой наверняка покалечил бы парня куда серьёзнее. И никакая кровь Зенин тут не помогла. Оставалось надеяться, что Итадори, в свою очередь, сможет удивить чем-то действительно выдающимся.       — Вообще-то, Омори-сан права, — заметил Норитоши. — Если Тодо-кун посчитает его скучным, то оставит в покое, но даже в таком случае мы в выигрыше.       — Я о том и говорю, — невесело усмехнулась Джун, — при любом исходе парню будет невесело.       «Если, конечно, он не такой же псих, как наш семпай», — добавила она про себя. Только вот психи так не улыбаются. И не смотрят с таким откровенно детским и непосредственным удивлением. Оттого Джун не оставлял в покое вопрос: как можно оставаться таким, после того как ты умер?       — Значит, с пользователем проклятой речи всё так же стараемся не сталкиваться?       — Скорее, стоит постараться отследить его передвижение, Нишимия-сан. Если знать о его приближении, достаточно лишь защитить уши проклятой энергией.       «Раз плюнуть», — мысленно съязвила Джун, но воздержалась от замечаний вслух. Она могла сколько угодно сетовать на своё бессилие, но не имела права винить в нём других. Так или иначе, только она в ответе за то, что не научилась контролировать поток проклятой энергии. Не смогла научиться, не захотела — неважно. Проблема только её.       — Ладно, — в конце концов выдохнула она. — Конкретно для меня у вас какая-то задача найдётся?       — Ты бы знала, если б хоть раз пришла на разработку стратегии, — издевательски напомнила Май, и Джун поджала губы.       — Да ладно, мы же обсуждаем её прямо сейчас.       — Как у тебя всё просто.       — Да чего ты взъелась? — возмутилась Омори. — Если моё отсутствие для тебя такое упущение, скажи прямо, не стесняйся.       — Знаешь…       — Ладно вам, перестаньте, — не дав Май договорить, сидящая между ними Касуми выставила руки в успокаивающем жесте и улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. — Мы ведь решили уже, что Джун-чан постарается изгнать как можно больше проклятий, не привлекая внимания. Да, Камо-кун?       Норитоши кивнул, задумчиво прижав пальцы к карте территории. Ткнув в одну из отмеченных точек, он подытожил:       — Мива-сан направится примерно сюда и останется ждать сигнала от Нишимии-сан. Если получится, разберётся с их первокурсницей. Нишимия-сан, как и предполагалось, останется на поддержке с воздуха.       — Уф, — Момо сжалась в плечах, — она страшная, та девушка.       — Всего лишь первогодка, — небрежно бросила Май.       — Напомни, — вкрадчиво произнесла Джун, — кто кого извалял в пыли?       У Зенин дрогнули скулы.       — А тебя уже память подводит?       Момо вынырнула из-за плеча Май, и спросила с надеждой:       — Май-чан, удалось что-то узнать про её технику?       — Нет, — отозвалась Май, не поднимая глаз.       Джун удержала готовый сорваться с языка комментарий о том, что кое-кто был слишком занят демонстрацией своего превосходства.       Со стороны раздался механический голос:       — Хибана-сенсей в поезде упомянула что-то о ритуалах. В разговоре с Утахиме.       Все обернулись к молчавшему до сих пор Мехамару. Джун задумалась, не специально ли Кохэку обронила эту информацию. В своих высказываниях сенсей всегда была до обидного прямолинейна, но лишний раз не облегчала студентам задачу. Зато могла намекнуть на то, с чем им предстоит столкнуться. Тем не менее, это была лишь догадка.       — Тогда она будет использовать что-то сподручное, — заключила Нишимия.       — Это всё хорошо, — вмешалась Омори, — но есть смысл в таком разделении противников? Индивидуальные бои будут завтра.       Джун ожидала, что вызовет своим вопросом волну негодования. В конце концов, она и правда наглейшим образом пропустила все командные собрания накануне фестиваля. Касуми уговаривала её пойти, но Джун всякий раз думала о косых неодобрительных взглядах и делала выбор в пользу того, чтобы лишний раз отлежаться комнате.       На удивление никто и слова не сказал. Возможно, посчитали, что отчитывать Омори не было ни смысла, ни времени. Только Май смерила её осуждающим взглядом и пояснила:       — Это план в идеале. В остальном будем действовать по ситуации, главное, чтобы Момо нашла проклятие.       Джун промолчала. На её взгляд, во всём этом не было смысла, ведь если не можешь быть уверен, что план получится воплотить — зачем он вообще нужен? Проще тогда сразу придерживаться импровизации.       Камо кивнул.       — Можно сказать, мы распределили противников между собой с расчётом на то, что точно сможем одолеть определённого человека. И всё равно по большей части мы можем лишь догадываться об их способностях, потому что от Токио участвует только второй и первый год. Ни у кого из нас ещё не было возможности сойтись с ними с схватке.       Джун поинтересовалась:       — А каким был прошлогодний фестиваль?       — Для нас — разгромным, — тихо отозвалась Момо.       Омори решила, что то был вполне исчерпывающий ответ. На несколько секунд снова повисла тишина. Все, кажется, думали о чём-то своём. Джун мыслями вновь вернулась к ожившему Итадори, уже прикидывая, как бы не столкнуться с ним на площадке. Словно подслушав её мысли, Касуми робко спросила:       — А может ли… Итадори Юджи намеренно освободить Двуликого?       — Да ты подумай сама, Мива-чан, — ответила Омори резче, чем хотела. — Он не может контролировать Сукуну, только удерживать внутри. Иначе само существование Итадори не коробило бы старейшин так сильно.       — А если это и произойдёт, вмешаются взрослые. Нам не придётся сражаться с Двуликим самостоятельно, — добавил Мехамару, а Касуми послала ему благодарный взгляд и слабую улыбку.       Джун опустила глаза на оберег, который всё это время неосознанно мяла в руках.       — Вы вообще видели лицо директора, когда…       Договорить ей не удалось. Широкая дверь отъехала в сторону, пропуская Гакуганджи собственной персоной в сопровождении Хибаны и Тодо. Кохэку не изменяла привычкам: выглядела как обычно мрачно и несколько устрашающе. Но кое-что всё же выбивалось из образа. Глядя в никуда, сенсей казалась задумчивой и отрешённой.       Директор опустился на небольшой стул у дальней стены, и студенты, не сговариваясь, подтянулись ближе, обступив старика. Хибана застыла у него за спиной.       Без лишних предисловий Гакуганджи сказал:       — Убейте сосуд Сукуны, Итадори Юджи.       У Джун похолодело внутри.       — Это не вызовет подозрений, всё спишут на несчастный случай. Нет нужды сдерживаться или сомневаться. Он не человек.       — Какая чушь, — прошипела Джун.       — Ты что-то сказала, Омори? — холодно окликнула её Кохэку, и Джун, стушевавшись, покачала головой.       Май заметила:       — Вы говорите убить его, но он ведь здесь как раз потому, что не умер.       — Слышал, тогда причиной смерти было самоубийство, — пояснил Гакуганджи. — О чём вы должны помнить при устранении враждебного шамана? Камо.       — Его необходимо убить с помощью проклятой энергии, чтобы после смерти он не стал проклятием.       — Именно, — довольно согласился директор. — Если решающий удар проклятой энергией нанесёт кто-то другой, всё сработает. Сейчас Итадори Юджи контролирует тело. Пока не появится Сукуна, он просто первогодка. Его убийство будет…       На грохот, с которым вылетела выбитая Тодо стена, обернулись все.       — Бред какой-то. Делайте, что хотите, — процедил Аой, и Джун чуть не свалилась на пол от облегчения. Хоть кто-то это сказал!       Всё так же безупречно спокойный, Норитоши позвал:       — Вернись, Тодо. Директор ещё не закончил.       — Такада-чан гость на шоу в одиннадцать часов, — с намёком на угрозу произнёс Аой. — Мне следует продолжать?       Камо не дрогнул.       — Посмотришь потом запись. А теперь садись.       — Я всегда смотрю шоу в реальном времени и в записи. Шутить со мной вздумал?!       Все затихли. Теперь его было не остановить.       — Слушайте, сюда, ублюдки. И ты, старик.       Выражение лица директора не изменилось, но стоящая рядом с ним Кохэку, кажется, готова была прикончить вышедшего из-под контроля студента. Не вызывай у Джун дрожь в коленях то, как внешне неуловимо, но ощутимо на интуитивном уровне сгущалась и темнела аура сенсея, она бы посмеялась: сила Хибаны была оценена на полранга ниже присуждённого Аой Тодо.       — Вы и так меня разочаровали своим вкусом в женщинах. Можете строить козни, сколько захотите, но в следующий раз, когда решите указывать мне, я вас просто убью.       Никто больше не пытался его остановить. Выждав пару мгновений, Джун нарочито лениво потянулась, сцепив руки в замок, и заявила:       — Пойду-ка я с ним.       Касуми удивлённо округлила глаза, Май пренебрежительно фыркнула. Джун всеми силами старалась небрежным отношением скрыть, как напугано и беспокойно колотится её сердце.       — Омори, — предупреждающе позвала Кохэку, но ученица всё равно потянулась к выходу.       — Джун, вернись на место, — тон Гакуганджи был абсолютно ровным, но от этого спокойствия у Омори мурашки бежали по спине.       «Он ничего тебе не сделает», — напомнила себе Джун. Но не смогла перебить неприятное чувство, что происходящее отличалось от обычных косяков Омори перед директором. И всё же она упрямо сжала губы и мотнула головой. Не сегодня. Она не станет никого убивать по чьей-то указке. Пусть сами выполняют свою грязную работу.       Поспешив догнать Тодо, Омори пристроилась сбоку и зашагала рядом с ним.       — Пожалуй, я к тебе присоединюсь.       Он глянул на её искоса.       — Ты когда-нибудь смотрела передачи с айдолами?       — Нет, но никогда не поздно начать, да? — Джун подмигнула ему, но жеста Аой не оценил и отвернулся, скривившись.       — Только не вздумай мне мешать, — строго предупредил он.       — И не собиралась, — Джун вскинула руки в примирительном жесте. — Просто рядом посижу.       Возможно, глупая передача с симпатичной девочкой поможет отвлечься хоть на пару минут. Пусть после ей и влетит по первое число. От Хибаны. И от Гакуганджи, возможно, тоже. Если она переживёт фестиваль, конечно. Хотя что такого серьёзного могло на нём произойти?..       Такада-чан на самом деле была симпатичной. И милой. Приторно милой — всего через две минуты Омори захотелось заткнуть чем-нибудь уши, но, увы, наушники остались лежать в комнате. В конце концов, Джун просто абстрагировалась, перестав воспринимать пустую болтовню. Почти задремала.       Почти.       Ощущение пришло покалыванием в кончиках пальцев и перекатило в тревожное трепетание в грудной клетке.       — Сенсей, а вы знали, что такое OPP?       — А? И что же?       — Ocean Pasific Peace.       Через час с небольшим его попытаются убить. Возможно, действительно убьют. И может, даже оправдано.       Но…       Джун скатилась по спинке дивана, чтобы стать ещё более незаметной, и обхватила руками колени. В голове, да и на сердце было неспокойно. Ей нельзя вмешиваться, но Омори понимала, что сама себя сведёт с ума, если промолчит.       Она встала. Бросила взгляд вдогонку Итадори и Годжо, и грудь сдавило. А что в таком случае говорить? «Извини, но руководство моего колледжа приказало тебя убить»? Попросить не участвовать в фестивале?       Джун выдохнула и поторопилась догнать Юджи, пока решимость не испарилась. А какие слова подобрать, решит на ходу.       — Итадори-кун! Можно тебя на минутку?       Едва он обернулся, Омори почувствовала себя не в своей тарелке. Игнорируя внутренний дискомфорт, заставила себя улыбнуться. Годжо похлопал своего студента по плечу и удалился, оставляя его на едине с Джун. Юджи приблизился к ней, не скрывая интереса.       — Омори Джун, — представилась она. — У меня к тебе небольшая просьба.       — О, я видел тебя сегодня. Что-то случилось?       Быстро оглянувшись на Тодо, которому, в общем-то, не было дело до происходящего за рамками экрана, Омори махнула головой, призывая Итадори отойти подальше. Джун хоть и не считала, что Аой способен был подслушать их и доложить директору, всё равно предпочла перестраховаться. Озадаченно поглядывая на неё, Юджи молчал. Джун прочистила горло и негромко произнесла:       — Я не совсем верно выразилась. Не просьба — предупреждение.       — Это… из-за Сукуны?       — Что? — Джун растерялась. — Нет! То есть, да, но… Так, подожди.       Она выдохнула, успокаиваясь, и мысленно упрекнула себя. «Ты чего разнервничалась?» В самом деле. Ей пришлось общаться с человеком, к которому она вообще желала бы не подходить. Потому что боялась Сукуну. И не хотела ставить палки в колёса своим же товарищам. Как-никак отчасти правда была на их стороне тоже, и возможно Джун бы подчинилась приказу директора, как сделали это все остальные. Если бы чувство вины не было сильнее её самой. Ей никогда не рассчитаться с теми, кого уже нет, но одна подсознательная мысль безостановочно преследовала Омори. Вынеси уроки из прошлого и не дай беде повториться в будущем. Или снова…       «Всё из-за меня».       — Ладно, слушай, — продолжила Джун, вернув самообладание. — В моей просьбе, в общем-то, ничего сложного.       — Всё-таки не предупреждение? — в замешательстве переспросил Итадори.       — Эй, не цепляйся к словам. Я просто говорю тебе, как лучше поступить, а ты решаешь, прислушаться или нет, хорошо?       Юджи кивнул.       — Отлично. Насколько мне известно, до появления Сукуны ты не был шаманом. Не знаю, как многому ты тут научился и сумеешь ли постоять за себя, но… — Омори понизила тон, — постарайся держаться своих. Не оставайся один, если не уверен в собственных силах. Да даже если уверен, лучше не надо. Ни за что не отделяйся от команды.       На секунду Джун пожалела, что решилась. По лицу Юджи было видно, что тот активно соображал, но так и не смог прийти к какому-то более-менее достойному выводу.       — Но нам ведь в любом случае придётся сразиться друг с другом, — пробормотал он. — Это же просто фестиваль, верно?       Джун пожала плечами и загадочно ухмыльнулась.       — Не знаю. Можешь проверить. В конце концов, это тебе решать, воспринимать мои слова всерьёз или нет. Ну, бывай.       Джун махнула рукой на прощание и быстро ретировалась обратно к Тодо, молясь, чтобы Итадори не стал настаивать на более исчерпывающей информации. Семпай по-прежнему был увлечён передачей и не обратил на Омори никакого внимания. Она откинула голову назад и закрыла глаза. Итадори не окликнул её, но, Джун чувствовала, всё ещё был здесь. «Не подходи, пожалуйста, не подходи», — взмолилась она с бешено колотящимся сердцем и, когда давящее ощущение близости Сукуны отпустило, обернулась. Юджи ушёл.       Омори выдохнула и расслабилась, развалившись на диване.       — Такада-чан восхитительна.       — Да она просто идеал, — без энтузиазма отозвалась Джун и одновременно с этим написала Миве: «Вы закончили?»       «Да, только что. Джун-чан, ты в порядке?»       Омори, сама того не заметив, расслабилась. «В порядке. Буду ждать тебя у автоматов», — ответила она и убрала мобильник.       Через несколько минут они с Касуми пересеклись в назначенном месте. От Джун не укрылось, как Мива переживала перед забегом. Не тратя лишнее время на предисловия, Омори со всей прямолинейностью заявила:       — Не делай этого. Если не хочешь — не надо. Они и без тебя справятся.       — Знаю… Но что если я упущу шанс?       — Какой шанс? — возмутилась Джун. — Стать убийцей? Ты же не к этому стремишься!       — Ладно, ты права, — Касуми мужественно кивнула. — Это не единственная возможность показать свои способности.       — Вот именно, — Джун протянула ей свою банку газировки.       Мива отказалась лёгким движением головы, и Омори, пожав плечами, допила всё сама. Несколько минут стояли молча. Джун не могла точно сказать, о чём именно думала Касуми, но, ей казалось, обе они размышляли о фестивале. Какой следующий шаг? Омори нервно сглотнула, прокручивая в голове вариации последствий своего выбора. Ничего такого не сделала, даже толком ясно не объяснила, почему Итадори нужно быть осторожнее, но всё равно чувствовала себя отвратно. Двойственно. Как будто она кого-то подставила или подвела. Хотя, решила Омори, неудивительно, что она теперь так разрывается. Нельзя сыграть за две команды сразу. Ей стоило либо полностью выложить всё Итадори, либо поддержать своих и подчиниться директору.       Но Джун не смогла выбрать чёткую позицию. И подобная нерешительность едва ли не со стопроцентной вероятностью на руку ей не сыграет.       Из динамиков грянуло: «Участники фестиваля — на старт!» Омори вздрогнула.       — Похоже, нам пора? — Касуми неуверенно шагнула в сторону.       Джун кивнула, примерилась, и одним движением руки легко запустила жестяную банку в полёт до контейнера.       — Постараемся, да? — она ободряюще подмигнула Касуми, испытывая необходимость срочно взять себя в руки.       — Ага!       Никто не обратил особого внимания, когда подруги вернулись к команде. Только привычно, до смешного успокаивающе холодная и бесстрастная Хибана-сенсей цепко ухватилась за них нечитаемым взглядом. Джун помахала ей рукой, и Кохэку отвернулась.       — Не по себе мне, — пробормотала Мива, косясь на серьёзные лица товарищей.       Всеобщее напряжение ощущалось слишком явственно. Они такие мрачные из-за указания Гакуганджи? Омори задумалась, складка залегла между бровей. Когда — если — токийские студенты поймут, в чём дело, они… предпримут ли они что-нибудь?       — Май.       Джун встрепенулась. Кохэку говорила тихо, но в окружившем их тяжёлом молчании всё равно можно было различить слова.       — Не позволяй определять себя. Будь независима.       — Я знаю, Хибана-сенсей, — проговорила Зенин сквозь зубы.       Как и все остальные, Омори сделала вид, что ничего не услышала. Под рёбрами шевельнулось беспокойство. Дразнить Май было весело, Джун ни на что не променяла бы такое развлечение, но сейчас она не могла перестать думать, всё ли в порядке. Спросить бы, но Май не поймёт.       Омори вздохнула, покрутила в руках нож и зевнула. И всё-таки бороться с острой необходимостью разбавить атмосферу какой-нибудь бессмысленной фразой — выше её сил.       — Так и скоро мы…       — Остались считанные секунды до начала соревнования, — грянули колонки голосом Годжо Сатору. — Но сначала — небольшое напутствие от нашей прекрасной Утахиме-сенсея!       — А… Эм… Знаете, травм не избежать, но вы там… помогайте друг-другу, что ли… Начинайте турнир.       Джун выдохнула и коснулась ладони Касуми, не отрывая взгляда от раскинувшейся впереди зелёной территории. Не в силах взглянуть на кого-либо. Особенно на Хибану.       — Попробуй заткнуть уши руками и стоять на месте, а, Омори? Может, так хоть от пользователя проклятой речи защитишься.       Язвительное замечание Май, призванное, вероятно, как и всегда задеть Джун, как ни странно, лишь придало ей уверенности. Омори отмахнулась и фыркнула, почти даже весело:       — Да-да, учту. И тебе удачи, Май.       — Чего стоим? — холодно ударилось им в спину, и Джун всё-таки обернулась.       Пустота и безжизненность, с которыми ей пришлось столкнуться, были куда хуже ожидаемых ею злости и раздражения. Уж лучше бы Хибана снова наставила ей ссадин, чем…       — Вперёд.       И они побежали.