Дар свыше

Оказавшись снова в саду дома Молли, она сделала несколько глубоких вдохов, прежде, чем трансгрессировать на безлюдный берег Северного моря и уже привычно устроиться на песке, глядя, как набегают волны одна за другой, и солёный ветер треплет рассыпавшиеся по плечам волосы. Портключ был настроен вернуть её туда, откуда она перенеслась, но видеть свекровь сейчас не было ни малейшего желания. Гермиона была вымотана до предела. Снейп был прав — она ест кое-как и выпивает несколько кружек крепчайшего кофе в день, чтобы взбодриться. Малышу это только повредит, когда она забеременеет, поэтому нужно отказаться от этой привычки. Вытащив из сумочки зелья, она покрутила их в руке, наблюдая, как вспыхивают на солнце мельчайшие золотистые искорки, а затем убрала обратно. Как же дожить до вечера, когда можно будет их принять? Как дотерпеть? И самое главное, как заставить Рона что-то принять, если он, конечно, явится домой не под утро? Муж безмятежно спал, когда она кое-как выбралась из кровати и, прихрамывая, доползла до ванной. К счастью, крови не было, только боль и ощущение… грязи. Её обидели слова Рона, но в чём-то он был прав. Она совершенно потеряла интерес к сексу, если вообще его когда-то имела, где-то года через два после свадьбы. Сначала ей нравились поцелуи и ласки, но они случались всё реже и становились всё короче. Её оргазм мужа не волновал, лишь бы достичь его самому. Иногда она думала, что лучше бы Рон вообще до неё не дотрагивался, чем это механическое и неприятное соитие. До насилия он доходил только если был очень пьян. — Ты изменилась, — говорил муж, — что с тобой стало? Где та весёлая девчонка, на которой я женился? Торчишь в этом министерстве, пыль собираешь… Уж лучше бы хозяйством занялась, уют навела… Готовить вкусно научилась. Мама сколько раз предлагала тебя научить! — Но я хочу заниматься правами волшебников и волшебных существ, это важно для меня, да и для всех! — протестовала она поначалу. — Мы прошли страшную войну, столько смертей… Нужно не допустить повторения! Рон только качал головой. Гарри понимал её лучше, пропадая на полевых заданиях аврората, но затем родились один за другим его дети, и он перешёл на спокойную кабинетную работу, став начальником отдела. Неудачи одна за другой словно преследовали Гермиону. Сначала умер её наставник и руководитель отдела, и на его место назначили нового, совершенно невыносимого типа. Затем два её предложения отклонил Визенгамот, а после в Великобританию вернулся Виктор Крам и снова потекла волна безобразных сплетен о них двоих. Рон тогда впервые поднял на неё руку. Всю ночь прорыдав, Гермиона собиралась уйти, но у неё была задержка и, решив, что беременна, она осталась. К тому же, идти ей было некуда — её и так не особенно жаловали в Министерстве, а подай она на развод с героем войны, да ещё и чистокровным, за её спиной шептались бы вечно. Потом это повторилось ещё и ещё, пока не стало чем-то обыденным. Он никогда не бил слишком сильно, ему достаточно было показать, что он сильнее. И увидеть её покорность. И во всём этом ужасе грел лишь слабый лучик надежды всё исправить — родить ребёнка. Дети полностью меняют жизнь, наполняя её смыслом. Раз уж она не состоялась как законодатель и не выиграла выборы, не стала нормальной женой, то хотя бы матерью у неё был шанс стать хорошей. Гермиона обожала детей — их смех, младенческий запах, первые слова. Даже бессонные ночи и режущиеся зубы её не пугали. А когда малыш подрастёт, с ним можно будет разговаривать и читать книги, учить его или её рисовать, гулять вместе в Хогсмиде, лакомиться мороженым… Картинки счастливого будущего наполняли её таким теплом, что всё ужасное забывалось. Она сидела на берегу, пока не озябла окончательно, так, что даже согревающие чары не спасали, и лишь когда начали спускаться сумерки, нехотя встала, отряхнув мантию от песка и трансгрессировала домой. Нужно было проверить Молли, приготовить ужин и написать письмо Виктору. Она обещала Панси замолвить словечко, и сказанного не нарушит. Её мысли плавно перетекли на Снейпа. Видеть его в роли отца было непривычно, но она плохо его знала, чтобы судить. Неприятно было, что он не захотел познакомить её с дочерью, но Гермиона проглотила обиду. Он её целитель, а не приятель, к тому же, зачем ей привязываться к чужому ребёнку, если скоро будет свой? Она нежно погладила плоский живот. — Где пропадала? — Молли с неприязнью посмотрела на неё. — Уже ночь на дворе, а я тут одна. Перси, кстати, опоздал на двадцать минут! И даже не извинился! — Простите, Молли. Вы голодны? — спросила Гермиона, снимая мантию и пристраивая её на вешалку. — Не настолько, чтобы хотеть твоей стряпни, — фыркнула свекровь. — А я поужинаю, — Гермиона натянула фартук и принялась чистить картошку, — умираю с голоду! Рон не говорил, когда вернётся? — Это я у тебя должна спросить, ты ему жена или кто? — Ясно, значит, не предупредил, — поставив кастрюлю на очаг, она сделала несколько пассов волшебной палочкой, чтобы начать варку, — значит, ужин на него не готовлю. — Ты какая-то сегодня слишком дерзкая, даром, что утром жалко смотреть было, — сощурилась Молли, — повысили что ли? Или пересмотрели твой проект? Гермиона покачала головой. — Нет, я, наверное, больше не буду пытаться его продвинуть. Слишком рано для магического сообщества. Что-то проворчав себе под нос, Молли удалилась в гостиную, где достала вязание. Очередной свитер для малышки Лили был на подходе. Приняв ванну, Гермиона изучила себя со всех сторон, с грустью понимая, что даже для Снейпа она слишком некрасива — ребра можно пересчитать, груди почти нет, кожа бледная. И тут же разозлилась — с какой стати её должно волновать мнение того, кто в школе слыл сальноволосым ублюдком?! К чести Снейпа, спустя десять лет он стал почти симпатичным — волосы лежали блестящей волной, плечи и руки окрепли — под кожей явно были видны мускулы. И сам он был загорелым и явно довольным жизнью. Отъезд из магической Британии точно пошёл ему на пользу. Проглотив оба зелья, она нарядилась в ночную рубашку до пят и легла, взмолившись, чтобы Рон не вернулся пьяным. Скоро у него начнётся летний кубок, так что она надеялась, что они успеют зачать маленького до его отъезда в Бразилию. Письмо Виктору было готово, нужно завтра не забыть заглянуть в частную совятню по пути на работу, чтобы его отправить. Интересно, что связывало Панси и её бывшего декана? Как она на него вышла, если даже запоздалый орден Мерлина за заслуги перед волшебным миром не сумели ему доставить? Слишком ли дерзко будет, если она расспросит слизеринку, где живёт Снейп и про его дочь? Она же должна сообщить ей ответ Виктора, правда? Зайти в аптеку, чтобы передать его лично будет вполне вежливо. То, что Крам ей не откажет, она точно знала — их странная дружба все эти годы была для неё отдушиной. Его невеста трагически погибла пять лет назад, и он перебрался подальше от Болгарии, чтобы справиться с утратой. Вопреки злым языкам, у них не было романа. Был лишь один поцелуй на её четвёртом курсе и всё. Уже тогда она любила Рона. Утром, когда Гермиона проснулась, мужа не было. Зевая, она почистила зубы и заплела волосы в тугую косу. Вожделённо покосилась на кофейник, но, поколебавшись, всё же налила себе чашку зелёного чая. Молли ещё спала, поэтому она оставила ей омлет и немного бекона на самоподогревающемся блюде и вышла в утреннюю прохладу. Майское солнце не было жарким, скорее наоборот. Отправив письмо, она вошла в телефонную будку на краю площади и назвала свой этаж и сектор. Было ещё слишком рано для большинства сотрудников, поэтому она наслаждалась тишиной кабинета и пролистывала «Вестник зельеварения». Пусть она никогда не думала стать целителем или травником, на миг Гермиона представила, как вольготно живётся таким, как Снейп. Он явно наработал определённую репутацию, к тому же, берет немаленькие суммы за лечение. Двести галеонов были бы для неё почти неподъемными, если бы не печальные обстоятельства. Когда её родители не пожелали возвращаться в Британию и общаться с ней, она продала дом и обменяла маггловские деньги на волшебные, кусая губы и заливаясь слезами. Всё это время они лежали в Гринготтсе, не особенно нужные — Рон неплохо зарабатывал квиддичем, да и она была не рядовым специалистом. К тому же, ей особенно не приходилось тратить — косметикой Гермиона не пользовалась, одежду тоннами не скупала, а прочие женские хитрости вроде шёлкового белья были ей и вовсе непонятны — зачем такое, да с собственным мужем? Рон любит её такой, какая есть, без ненужной мишуры. Сейчас, когда они жили в доме свекрови, расходовали в основном на еду, так что она сможет потратить собственные деньги до последнего кната на целителя и ничего не говорить мужу. В обед она наведалась в Гринготтс. Сжимая в ладони ключ от семейного сейфа, предвкушала как вручит Снейпу увесистый мешочек монет, а он скажет ей, что она вот-вот забеременеет. Правда, зелье Рону дать пока не удалось, но ничего, у неё есть ещё один день. — Ваш ключ, — прокаркал дежурный гоблин. Гермиона протянула тускло блестевший в свете ламп кусочек золота. — Сюда, пожалуйста, — проверив всё, её пригласили спуститься по широкой мраморной лестнице. За последние годы банк претерпел значительные изменения — теперь до сейфов, находящихся на самом верхнем уровне, можно было спуститься по лестнице. Был ещё лифт, но в нём очень странно пахло, поэтому она предпочитала туда не входить. Гоблин распахнул дверь сейфа Уизли и отступил в сторону, чтобы она могла войти. Гермиона прошла к дальнему углу, где громоздились её книги — в «Норе» было сыровато, она опасалась плесени, и наиболее ценные издания хранила в сейфе. Где-то там она оставила кожаный мешок, в который сложила монеты, полученные за продажу дома её детства. Странно. Обшарив все углы, она не обнаружила денег. Ящичек, который пополнялся зарплатой Артура, стоял печально пустым. Немного монет было в коробке, где лежали два ордена Мерлина — её и Рона, но то были остатки от министерской награды десятилетней давности. Выдаваемых Рону галеонов за матчи не было, а свою зарплату Гермиона получала на руки. Наморщив лоб, она растерянно застыла посередине сейфа, не представляя, что делать дальше. — Вы закончили, миссис? — раздался голос гоблина, и она вздрогнула. — Да… я иду. Оказавшись в своём офисе, она плотно закрыла дверь, вытащив палочку. — Экспекто патронум! Рональд Уизли, почему наш сейф пуст? И где ты вообще? — спросила она, и серебристая выдра умчалась передавать сообщение. Потирая внезапно разболевшийся лоб, Гермиона рухнула на стул, не понимая, как ей быть. Допустим, это какая-то случайность и Рон принесёт деньги. А если… если нет? Как ей тогда быть? Ей нечем заплатить Снейпу, а ведь она уже выпила зелья, да и сеанс он провёл. Хотя бы сто галеонов просто так не возьмёшь. От мысли одолжить у Гарри она сразу отмахнулась — у него трое детей и Джинни, которая после рождения младшей на работу не вернулась. Своих проблем хватало и Перси — единственному из братьев Рона, к которому она могла бы обратиться. Не дождавшись от мужа ответа, она трансгрессировала домой. — Рон, ты что, не слышал моё сообщение?! — воскликнула она, обнаружив, что тот в домашней футболке с аппетитом поедает куриные крылышки, сидя на кухне. — Чего? — пробубнил Рон с набитым ртом. — Я отправила тебе патронуса, — терпеливо повторила Гермиона. — Не слышал, — отмахнулся он, облизывая пальцы, — в раздевалке было не протолкнуться и все галдели. А в чём дело-то? Она с шумом выдохнула, пытаясь унять поднимающийся в груди гнев. — Я сегодня была в сейфе, — произнесла она, — и он пуст. Ни твоих гонораров за последнюю игру, ни тех денег, что я выручила за дом родителей. Ты их взял, Рон? Муж фыркнул. — Да, я. Деньги не твои, а общие, и мне они были нужны. — Там были почти три тысячи галеонов! — её голос некрасиво сорвался, но Гермионе было всё равно. — Мне нужны эти деньги! Рон бросил в миску наполовину обглоданное крылышко. — И что? Тебе зачем, ты всё равно никуда не тратишься. Будет премия, принесу, закупим продуктов. В кладовой полно всего, чего тебе ещё надо? — Рон, я… я хожу к целителю. Он берет дорого… — К какому ещё, Мерлин тебя дери, целителю? Сколько? — Рон со свистом втянул воздух. — Сто галеонов. И нужно ещё сто, — вымолвила она тихо. — Да ты совсем разум потеряла! Такая куча монет и для чего! У всех жёны как жёны, нормальные, здоровые, если что и зелья сварят, и еду приготовят, у меня одного какая-то клуша, которая готова выбрасывать деньги на ветер! И думать забудь! — заорал Рон. — В Мунго сходи, если что болит. Или лучше попроси Джинни сварить тебе нужное. — Это чтобы… чтобы… ребенка… — Губы Гермионы задрожали, когда муж оглушительно расхохотался. — Какого ещё ребёнка? Десять лет прошло, а его и нет. Если б хотела, давно бы родила как все! Толкнув её плечом, он вышел из кухни, а Гермиона осталась стоять, словно оглушённая несправедливыми словами.