Дар свыше

Невилл, осторожно поворачивая ножницы, показывал Гермионе, как ровнять кусты трепливой гардении. Они уже две недели ранним утром и почти до сумерек начинали работу в саду и оранжерее, прерываясь только на обед. К счастью, его бывшая сокурсница не зевала на гербологии, внимательно слушая профессора Спраут, и могла легко отличать ядовитые растения от неядовитых, прихотливые от сорняков, растущих повсеместно, и знала большую часть свойств известных ей сортов. Ему оставалось лишь освежить её память и показать как работать с теми его подопечными, которых она никогда не видела. Гермиона привыкла к новой жизни удивительно быстро — сказался чёткий распорядок дня, общество знакомого человека и, конечно же, зелья Снейпа. Самого бывшего профессора она видела редко, что немного её расстраивало. С той его вспышки в лаборатории она слышала только утреннее приветствие, если они сталкивались на кухне, и наказы как принимать нужные составы. Некоторые она знала — укрепляющий раствор, витаминное зелье, средства от бессонницы и для бодрости. Другие же были ей неизвестны, но она послушно глотала пузырёк за пузырьком, поражаясь, как сильно улучшилось её самочувствие — мышцы укрепились, спина и руки перестали болеть, кожа слегка покрылась загаром, а голова не болела. После физической нагрузки и сытной еды девушка валилась в постель как подкошенная и спала до самого рассвета, пока в её комнату не проникала Рори и не принималась её тормошить. — Смотри на лепестки, — терпеливо повторял Невилл, — по краям, видишь? — Да, — Гермиона как заворожённая следила за пробегающими красновато-золотыми искорками, прошивающими белоснежные цветки. — Это значит, что ей нравится, — Лонгботтом любовно погладил цветок, — если ты что-то делаешь не так, она потускнеет и перестанет дрожать. А дрожь даёт нам… — Пыльцу и росу, которые используются в трёх очень важных зельях, — перебила Гермиона, вставая и отряхивая колени от налипших травинок, — я запомнила, Невилл. И даже записала. И ты будешь не так далеко, я всегда смогу отправить тебе… попугая. В Австралии и Новой Зеландии сов, разумеется, не использовали. Вместо этого почтальонами служили разноцветные попугаи. Некоторые из них любили поболтать, что сначала до ужаса пугало девушку, а затем она привыкла. Запас слов у птиц был небольшим, но некоторые знали отборные ругательства. Невилл хмыкнул. — Сев не станет ждать, пока ты вспомнишь или прочитаешь что-то — уж тебе ли не знать, насколько он требовательно относится… ко всему. Кстати, что у вас случилось? — Случилось? — девушка нахмурилась, стаскивая со вспотевших рук тонкие защитные перчатки — ничего магического, чтобы не повредить тонкую ауру волшебных растений. — Не понимаю, о чём ты говоришь. Лонгботтом махнул рукой в сторону выхода из оранжереи. — Я страшно хочу есть, а ты? А ещё, кажется, нам нужно обсудить мистера Снейпа. Но упаси Мерлин, если он услышит. Превратит нас обоих в жаб и бросит в океан. — Жабы не живут… в океане, — Гермиона последовала за бывшим однокурсником. — Поверь, Севу плевать на такие мелочи. На полюбившейся девушке веранде было прохладнее, чем в саду, от наложенных чар. Невилл налил себе стакан охлаждённого чая, и достал из холодильника салат и блюдо крохотных сэндвичей с сыром и огурцом. — Пока он учит Рори высчитывать пропорции ингредиентов в зельях, я воспользуюсь возможностью, — серьёзный взгляд Невилла заставил Гермиону торопливо сесть и засунуть в рот целый сандвич, — он изменился. Снова. — Что ты… имеешь в виду? — запивая еду чаем, проговорила Гермиона. Лонгботтом отставил стакан, рассеянно побарабанив пальцами по покрытому жёлтой скатертью обеденному столу. Ему очень хотелось помочь, и в то же время не испортить то, что сам Снейп, очевидно, не осознавал. Тот человек, которого он знал в школе, никогда бы не шевельнул и пальцем ради гриффиндорца, но именно он спас Ханну и Рори, и вся их дальнейшая выстроенная и упорядоченная жизнь возникла благодаря его усилиям. Снейп мог исчезнуть, как и планировал, оставить их в любой момент, но он этого не сделал. Ворча, как ему надоели младенцы, он возился с плаксивой Авророй, когда у неё резались зубы, варил зелья в немыслимых количествах, забывая про сон, лишь бы поставить на ноги Ханну. Невилл остро осознал лишь в день смерти жены, как одинок был Северус. И как он обманывает сам себя, заявляя, пусть и не вслух, что ему никто не нужен. Здесь, в Нейпире, было много одиноких и подходящих ему по возрасту и роду занятий женщин, они могли бы не только стать ему подругами, но и помогать с зельями и лекарской практикой. Однако Снейп словно из ниоткуда вытащил Гермиону Грейнджер, снова сыграв роль спасителя. И теперь прятался от неё. Невилл сначала не понимал, в чём дело, но затем заметил один-единственный взгляд зельевара, которым тот одарил сомкнутые вместе руки Невилла и Гермионы. Лонгботтому стало ясно, что бывший преподаватель неверно трактовал лёгкость их общения и, по давней привычке, отступил в сторону. Невилл знал о Лили Поттер и великой любви Северуса. И о чувстве вины, не отпускающем его долгие годы. И снова гриффиндорка — умная и красивая, и снова кто-то лучше Снейпа, рядом с ней. Как бы сильно Лонгботтому не хотелось заверить своего друга в том, что к Гермионе он не испытывает ровным счетом ничего, кроме дружеского расположения и небольшой ностальгии, навеянной общим прошлым, он знал, что Северус не станет его слушать. Поэтому оставался вариант раскрыть глаза Гермионы. Правда, вряд ли она испытывает к Снейпу какие-то чувства. А даже если так, упрямый характер обоих может стать препятствием. — Ты знаешь о том, что он был двойным агентом и рисковал жизнью — ты сама выступила на суде в защиту Северуса. Но ты не знаешь, что он сделал для меня и для Ханны, — проговорил Невилл, решившись, — он спас её жизнь и жизнь Рори, помог нам перебраться сюда, учит мою дочь всему, что поможет ей жить с её особенностью. Ты бы видела, как он искал хоть что-то, чтобы вернуть ей слух! — К чему ты клонишь, Невилл? Я прекрасно понимаю, какой он человек. Он спас меня, хотя был не обязан, привёз сюда, дал работу, лечит, хоть я его и не просила… Гермиона слишком громко поставила на стол стакан — жалобно звякнувшее стекло заставило её вздрогнуть. — А почему он делает всё это, ты понимаешь? — спросил Невилл тихо. Девушка пожала плечами. — Ему был нужен помощник, и он воспользовался тем, что я… что у меня… Рассмеявшись, Лонгботтом покачал головой. — К нему в ассистенты набивались человек двадцать — и большая часть из них женщины. Среди них были талантливые и опытные и в зельеварении, и в травологии. — Так почему он никого не взял? — сбитая с толку Гермиона свела брови. — Это явно предпочтительнее, чем учить меня. Я, конечно, когда-то умела всё это, но за десять лет работы в Министерстве навыки стали хуже, да и моя ситуация… — Не стоит преуменьшать свои способности, но всё же подумай, — Невилл поднялся из-за стола, — я пойду позову Рори обедать. А ещё Сев думает, что мы с тобой — отличная пара. — Что? — Гермиона распахнула глаза и звонко рассмеялась. — Это же бред! — Вот и скажи ему об этом, — подмигнул Невилл, уходя. Она же замерла, сложив воедино все намёки бывшего однокурсника. Не может быть. Он думает, что она нравится Снейпу — Снейпу! Скорее попугаи выучат китайский. Это же Снейп — он любит маму Гарри, которая была ослепительно красивой, умной, талантливой, весёлой… Не чета ей, скучной и неженственной зубрилке. Кроме того, столько женщин томно смотрели ему вслед, и среди них все до единой прекрасны. Умели вести дом, готовить, варить зелья… Она же годилась только полоть сорняки. Рон всегда говорил, какая она отвратительная хозяйка, как ужасна она в постели, как с ней скучно до зубовного скрежета, особенно, когда она начинает рассуждать о законах и правилах. Учебник на ножках. Невыносимая всезнайка Гермиона. — Полная чушь! — воскликнула она, забывшись. — Неужели? — раздался голос Снейпа, и она подскочила, уронив на пол стакан, разбившийся с оглушительным звоном. — Простите! — Гермиона бросилась поднимать осколки, но Снейп проворно схватил её за руку, оттаскивая подальше. — С ума сошла? — прошипел он, доставая палочку. — Репаро! Стакан поплыл по воздуху и, абсолютно целый, опустился в мойку. Она же, едва дыша, застыла так близко к нему, и словно впервые осознала, какой он высокий, и как жарко руке в его широкой ладони. Снейп был одет в уже привычную футболку и тёмные джинсы. Робко подняв взгляд, Гермиона отметила, что он побрился и от него исходит едва ощутимый, но приятный запах лосьона или чего-то подобного. Втянув воздух, он отпустил её руку и отошёл на пару шагов. — Я совершенно не подумала, что… — промямлила девушка. — Что есть магия? — скривился он. — Я обещал тебе палочку. Кажется, пора исполнить обещание. Идём со мной. Спускаясь в подвал, из которого её так бесцеремонно выставили не так давно, Гермиона чувствовала, как жарко щекам, и молилась, чтобы он не догадался, что она представила, как это — обнять его. Прижаться губами к губам. Или даже… — Витаете в облаках? — Снейп сердито смотрел на неё, держа в руках небольшую шкатулку. Она подошла ближе. — Извини. Утро выдалось… насыщенным. Изогнув бровь, он промолчал. Он прекрасно видел, как они несколько часов бок о бок с Невиллом работали в саду, а затем пили чай на веранде. И она смеялась, слушая то, что он ей рассказывал. — Попробуй взять каждую и почувствовать, — открыв шкатулку, Северус показал ей четыре волшебных палочки. Взяв тонкую, почти невесомую, Гермиона почти сразу положила её обратно. Так же она поступила с чёрной отполированной и золотистой изогнутой палочкой. Четвёртое древко было из красного дерева, с искусно нанесённой резьбой и легло в ладонь как родное. Пальцы закололо от магии. Дойдя до самого сердца, её согрело привычным и почти забытым теплом. — Вот эта, — уверенно сказала она, — она прекрасна… Снейп судорожно сглотнул. — Хорошо. Пока ты… пока живёшь здесь, можешь ею пользоваться. — А чья она? — Гермиона легко выписывала в воздухе узоры, нежно гладя палочку и ей не терпелось наколдовать что-то… Но в лаборатории было нельзя. Северус захлопнул шкатулку, бормоча запирающее заклинание. — Моей матери, — выдавил он едва слышно. Гермиона вскинула на него потрясённый взгляд. — А я могу её взять? Это же, наверное, это… — Моя мать умерла много лет назад, — он с трудом взял себя в руки, вернувшись к сухому и деловому тону, — а тебе нужна палочка. Новая стоит очень дорого, и вряд ли это будет разумная трата, поскольку пользоваться местными палочками можно только здесь. А ты рано или поздно вернёшься в Англию, если, конечно, никакие… обстоятельства не возникнут… К тому же, это вторая палочка, которой мать пользовалась совсем недолго. Её родную сломали. — Если ты уверен, то я буду рада пользоваться этой палочкой. Она очень созвучна моей магии, — тихо ответила Гермиона. Снейп кивнул, отворачиваясь. Шок от того, что именно палочка Эйлин Принц подчинилась Грейнджер, до сих пор не отпускал. Он сам, трогая древко, не чувствовал ровным счётом никакой магии. И это было очень обидно, ведь от матери ему не осталось больше ничего. Её вещи Тобиас Снейп выбросил сразу после похорон, уцелели только некоторые книги, которые подчинялись лишь волшебникам. Палочку Северус нашёл в одном из старинных томов и сохранил. — Северус… — Грейнджер снова заговорила. — Я что-то сделала не так? Мне нужно извиниться? — За что? — он повернулся к девушке, изумлённо отмечая её отчего-то покрасневшие щёки. Гермиона прерывисто вздохнула, решаясь. — Ты не говоришь со мной, больше не зовёшь на прогулки или в лавку за ингредиентами. Даже обедаешь, когда меня нет. Я что-то сказала? Я не понимаю…