Яркий мой свет

      Жизнь явно издевалась над ним.       Смеялась Лю Цингэ в лицо, нисколько не смущаясь яростных всполохов в глазах да гуляющих по скулам желваков. Подкидывала встречу за встречей даже там, где, казалось бы, сделать это просто невозможно. И этот день исключением не стал.       Выловить взглядом знакомую фигуру труда не составило. Лежак Шэнь Цинцю подобрал с успехом: тень от крон расположившихся рядом деревьев мягко обволакивала его, скрывая от взглядов зевак, проходивших время от времени мимо. Тонкие прядки небрежно заколотых на затылке волос от стоявшей в купальне жары липли к оголённой шее. Веер служил единственным источником прохлады, и Шэнь Цинцю им пользовался довольно бойко. Из-за резких взмахов руки отворот накинутого наспех ханьфу съехал, открывая вид на лоснящуюся от пота грудную клетку, что то вздымалась, то опускалась расслабленно. Лю Цингэ заставил себя отвести взгляд.       Шэнь Цинцю не должно было здесь быть, но он был. По-хозяйски восседал на лежаке, наслаждаясь ласкающим кожу теплом да ублажающей слух мелодией пипы, льющейся из соседствующего с купальней помещения.       Лю Цингэ закрыл глаза, надеясь на невозможное, а затем открыл их. Картина осталась неизменной.       Ладонь толкнула калитку и та, точно назло, протяжно скрипнула. Уйти, оставшись незамеченным, не получилось.       — Шиди! Вот это встреча. Какими судьбами?       Эмоции попеременно сменяли друг друга: нахмуренные брови — Шэнь Цинцю не любил, когда его уединение поспешно прерывали, это Лю Цингэ известно было давно — всего через мгновение взметнулись в удивлении.       — Собирался спросить тебя об этом же.       — Хм. Му Цинфан посоветовал мне это место. Сказал, здешние горячие источники — кладезь полезных для здоровья веществ. Лишним не будет. Шиди так и не удовлетворил моё любопытство. — Точно у лиса на охоте, глаза его сузились, и Шэнь Цинцю с заговорщическим видом произнёс. — Или, быть может, причина слишком личная?       Лю Цингэ на этих словах передёрнуло. Личная. Будто это не он знал Лю Цингэ как облупленного.       — Пришлось задержаться на ночь из-за учеников. Иначе до пика они просто не добрались бы. — Из груди невольно вырвался вздох. — Живыми точно.       — Как заботливо с твоей стороны. — Поддел Шэнь Цинцю, пересаживаясь удобнее. Босые ноги теперь свисали с лежака, едва касаясь каменной кладки. Белоснежная, точно утренний туман, кожа гипнотизировала, манила коснуться, очертить пальцами все тонкие венки, что едва виднелись из-под неё, оставить один медленный поцелуй, второй, третий…       — Мне пора.       Лю Цингэ развернулся столь резко, что едва на ногах устоял, и стремглав двинулся к выходу. Пусть на него будут обижаться за его “бестактность” и “неотёсанность”. Уж лучше это.       — Так скоро? Шиди не желает составить мне компанию…       — Нет.       — …потому что боится проиграть?       Ноги точно окаменели.       Лю Цингэ бесчисленное количество раз проклял тот судьбоносный день, когда в пылу ссоры завязался этот спор, когда с губ Шэнь Цинцю сорвались условия, а с его собственных — согласие с ними. Но гордость не позволяла пойти на попятную.       Касания были под запретом. Любое, что нельзя было отнести к числу случайных, приводило к проигрышу. Лю Цингэ не сомневался, что победа на его стороне. Пару первых дней. Пока пальцы не начало покалывать от томления при виде знакомой фигуры в одеждах цвета цин. Пока ноги не перестали слушаться, не начали сами вести к чужому пику после очередного утомительно задания от главы школы, не давая опомниться и заставляя попадать в самые неловкие ситуации. Пока мысли не зациклились, повторяясь изо дня в день, не уступая места иным и сводя с ума своей несбыточностью.       Лю Цингэ был на пределе, но позволить себе отступить — недопустимо. Как и проигнорировать столь очевидный вызов.       Он развернулся, окидывая взглядом довольную улыбку на чужом лице. Пальцы подрагивали, пока развязывали пояс, но поступь была уверенной. Скинув обувь и разложив рядом одежду, Лю Цингэ погрузился в воду. Горячая, но не обжигающая она приводила в чувства, складывала разбушевавшиеся мысли в стройные и упорядоченные стопки. Каменный бортик приятно холодил лопатки, отдаваясь стройным рядом мурашек на спине. На какой-то миг время остановило свой ход.       — Признаться, ты меня изрядно удивил. — Взгляд метнулся к лежаку. Шэнь Цинцю лениво покачивал пиалу из стороны в сторону, разглядывая содержимое. — Думал, ты продержишься гораздо меньше. Ты так старательно избегал моего общества всё это время.       Если бы Лю Цингэ мог, он бы вспыхнул на месте.       — Вздор! Я не избегал, так сложились обстоятельства.       Шэнь Цинцю хмыкнул, опрокидывая в себя содержимое пиалы и едва морщась. С тихим вздохом встав со своего места, он лёгкими движениями принялся снимать одежду. Лю Цингэ отвернулся, вскидывая голову. Облака полностью заволокли небосвод. Луна вяло просвечивала сквозь плотную стену, из-за чего хозяину купальни пришлось расставить по периметру куда больше пузатых фонарей, чем обычно, надеясь, что драгоценные — в прямом смысле — гости окупят эту затрату.       Вода тихо булькнула и пошла рябью, принимая нового гостя.       — А глава школы рассказывал мне, что шиди сам напрашивается на дополнительную работу. И кому же верить?..       Лю Цингэ зажмурился на мгновение — конечно, Юэ Цинъюань всё ему поведал! — и всё же повернулся. Шэнь Цинцю расслабленно откинул голову на бортик, открывая прекрасный обзор на ключицы. Тонкие, хорошо очерченные, с маленькой родинкой с правой стороны — Лю Цингэ не раз проходился по ней поцелуями.       Любые слова сейчас были против него, и потому он промолчал. Блуждал взглядом по чужому лицу, точно то вот-вот исчезнет навсегда, оставив после себя лишь воспоминания и чувство утраты.       — Помнишь истоки нашего спора?       Лю Цингэ и мгновения не требовалось на раздумья — нет. Он сотню раз пытался вспомнить причину и сотню раз терпел поражение. А потому лукавить не стал, только сокрушенно покачал головой.       — Честно говоря, я тоже. Быть может, виной была чья-то гордость или чьё-то упрямство. Возможно, причина и вовсе иная. Ни один из нас сейчас уже не вспомнит, верно? — Шэнь Цинцю склонил голову набок, с каким-то особым умиротворением рассматривая пляшущие по водной глади ярко-оранжевые огоньки. — Есть ли тогда от этого спора прок?       Взгляды встретились, и Лю Цингэ в полной мере осознал смысл сказанного. Они оба уже проиграли. Ещё в тот момент, как всё это затеяли, но упорно отрицали это, лгали себе и друг другу, делая вид, словно холодное отношение не ранит их, не прожигает душу, оставляя сквозные раны.       — Это противостояние приносит лишь боль, а потому — бессмысленно. — Шэнь Цинцю протянул ладонь, выжидающе посматривая из-под полуопущенных ресниц. — Предлагаю аннулировать сделку. Если шиди не против, конечно.       Лю Цингэ никогда прежде не сжимал с таким упоением чужую ладонь.       Голова опустела в тот же миг. От столь простого контакта тело прошибло мурашками с ног до макушки. Кровь в венах бурлила от долгожданной возможности. Касания выходили отрывистыми, резковатыми, хотелось коснуться всего и сразу: затылок, уши, скулы, шея, плечи, живот… Пальцы лихорадочно блуждали по столь родному телу, заново изучая миллиметр за миллиметром, каждый выступ, каждую родинку. Шэнь Цинцю тихо посмеялся над такой прытью, но рук с себя не скинул. И Лю Цингэ дал себе волю: ладони обхватили тонкую талию, приподнимая и усаживая к себе на колени. Вода мягко обволакивала кожу, тихо плескалась при каждом движении, раздувая пламя внутри лишь сильнее. Поцелуй получился тягучим и неожиданно терпким — в пиале у горного лорда Цинцзин, как выяснилось позднее, был отнюдь не чай. Нутро плавилось, а голова шла кругом от ощущения тёплой кожи под пальцами и осознания близости, такой желанной и волнительной.       Целовались долго. Старались наверстать упущенное, но чувство насыщения не наступало. Лю Цингэ было мало-мало-мало, и по крепкой хватке на своих плечах он видел, что не только ему.       Когда в коридоре послышались шаги, Шэнь Цинцю осторожно отстранился, мазнув напоследок губами по щеке, и сдержать разочарованный вздох удалось с большим трудом.       — Нас могут увидеть, если продолжим.       — Пусть смотрят.       — Шиди. — Предостерегающе молвил Шэнь Цинцю. Его пальцы бережно прошлись по щеке Лю Цингэ, подцепили тёмную прядку, прилипшую к коже, зарумянившейся то ли от жары в купальне, то ли от жары в сердце, и заправили за ухо. — Продолжим в комнате, если желаешь.       Он лукаво подмигнул, поднимаясь с чужих колен, и выбрался из воды. Лю Цингэ понуро проводил его взглядом, чувствуя, что подняться в ближайшее время точно не сможет. Казалось, всё тело пульсирует в ожидании продолжения, и он погрузился в воду по самую макушку. Мысленный счёт вести пришлось довольно долго.       В комнату они всё же перебрались, однако поспать в ту ночь так и не получилось.