Зависимость

Если у Дориана и были какие ожидания после их сумбурной встречи, Каллен их превзошёл. Ожидал ли он, что Каллен снова отрешится и отдалится от всего мира? Да. Ожидал ли он, что Каллен костьми ляжет, но всеми силами будет избегать Дориана? Безусловно. Неловкость, гнев, стыд — Дориан давно был к этому готов. Да и как иначе — эти чувства преследовали его большую половину жизни, он ещё никогда не был с человеком, который бы после секса с ним не испытывал каждое в той или иной степени. Ожидал ли он, что Каллен на следующее же утро отправится к Лавеллан и потребует вышвырнуть его, Дориана, на хер из Инквизиции? Нет, этого Дориан не ожидал. И боль, которую принесла эта новость, тоже стала полной неожиданностью. Он разозлился — не на Каллена, а на себя. Виной всему был только он. Он и, может быть, немного — Лелиана. Но, справедливости ради, не она советовала ему пойти и заняться с Калленом таким мазохистским сексом, какого ещё не видывал Тедас. Не она попросила причинить Каллену боль в ответ. И явно не она подала идею трахаться с ним на глазах у всех. А это было очень даже на глазах у всех. И очень громко. Воспоминания с крепостного вала были одновременно мутными, но в то же время — кристально чистыми. Он хотел, чтобы Каллен оказался с ним на стене, где кто угодно мог их увидеть… и это было плохо. — Очевидно, я не собираюсь удовлетворять его просьбу, — быстро заверила Лавеллан, сидящая напротив Дориана на его небольшой, но симпатичной кровати. Шёлковые простыни, бархатное покрывало… Лавеллан сняла ботинки прежде, чем взобраться на средину и скрестить ноги, и только потом тяжело вздохнула, начав разговор. Было её немного жаль. Они вернулись только час назад, и Лавеллан сразу нырнула в происходящий здесь хаос. На полу у кровати стоял маленький деревянный сундучок. В нём не хватало одного пузырька. — И мне нужно, чтобы ты серьёзно ответил на один вопрос. Я не люблю сплетни, поэтому хочу спросить напрямую. Ты сам хочешь уйти? — Нет, — моментально ответил Дориан, до того, как удалось по-настоящему задуматься, что за вопрос она задала. На что она намекала. Вероятно, это единственный шанс избежать всего этого безумия? Дориан хотел уйти? Уехать из Скайхолда? Вернуться в Тевинтер? Нет, он был не готов. Однажды этот момент настанет, но пока рано. — Не хочу. Она понимающе кивнула. Подвинулась и погладила его по руке. — Так это правда? То, что болтают о вашем… сексе и молниях? Какой вообще смысл что-то от неё скрывать? — Правда. Эллана Лавеллан слишком сильно старалась не закатить глаза. — Ясно. Что ж, хочешь поговорить об этом? Он горел желанием рассказать ей всё в деталях. Описать каждый шаг, который привёл Дориана к полному уничтожению на вершине инквизиторской крепости. Ему было нужно, чтобы она об этом услышала. Чтобы кто-то признал, что это было на самом деле. Что Каллен поцеловал его, что Каллен не позволил ему отвернуться, что Каллен запретил ему «представлять кого-то другого». Новый Дориан теперь никогда не сможет трахаться без мыслей о том, что Каллен с ним вытворял на стене. — Нет, — усмехнулся он, небрежно откинувшись на локти. — Не хочу. Она бросила на него такой проницательный взгляд, что стало не по себе. — Правда? — Моя дорогая леди, вы, как всегда, переоцениваете мою подверженность эмоциям. Но, раз такое дело, лучше пойди и поговори с Калленом, уж его-то всё это точно взбудоражило. Думаю, он ещё и в красках распишет, как злой тевинтерский маг соблазнил его своими магическими прибамбасами. — Он такого не говорил, Дориан. Дориан ничего не смог с собой поделать — опустил взгляд и протянул: — М-м?.. — Он сказал, что это было… Создатель, слушай, я не хочу вмешиваться в ваши дела, правда. Его просьба тебя вышвырнуть отклонена. И он принял мой отказ. Дориан сощурился. — Принял? Да что ты? Вот так просто? Лавеллан постучала пальцами по покрывалу. Она явно о чём-то умалчивала. — Значит, не «так просто»? — Я же сказала, я не хочу выступать посредником в… — Говори, Эллана. Она тяжело вздохнула и резко спустила ноги с кровати. — Знаешь что, Дориан? Я не собираюсь играть в эти игры. Если хочешь знать, что сказал Каллен, пойди и спроси у него сам. — В дверях она остановилась и со вздохом добавила: — Ради разнообразия — трезвым и средь бела дня. ***** Очевидно, нужно было последовать совету Лавеллан. Поступить как мужчина и идти к Каллену. Поговорить с ним человеческим языком, выслушать всё, что он скажет. Это ведь легко: разъяснить свои мотивы. Даже воздух, кажется, от этого мог бы стать чище. Можно будет жить дальше и двигаться вперёд. Вот только это что-то из области фантастики. По многим причинам. Встреча с Калленом приведёт к чему угодно, кроме разговора — Дориан был в этом уверен. Каллен не хотел с ним разговаривать, и уж тем более — слушать. Воздух чище не станет. Он всегда будет густо наполнен потом, жаром и треском магических молний — именно об этом тогда умолял Каллен. В глубине души Дориан знал, что просьба Каллена берёт начало где-то в средине этого списка. Что, независимо от их намерений, сейчас между ними всё было… странно. Невозможно, необратимо. Как им теперь работать вместе? Как вообще находиться рядом друг с другом? Даже на стене… сначала это было немного неловко, но точно не в те сумасшедшие пару секунд, пока тело Дориана разрывало от величайшего оргазма за всю его жизнь. После угасающих судорожных толчков и после того, как последняя искра магии испарилась, Кален не оттолкнул его. Он не сбежал. Это было странно, лучше было вообще об этом не думать, но… Каллен начал одевать его. Движения были осторожными и чёткими, он будто интуитивно знал, как быть со всеми этими пряжками и ремешками, которые только что судорожно срывал. Он не особенно смотрел в глаза, но и взгляда не избегал. А через пару секунд Дориан понял, что его не только одевали, но и попутно изучали все нанесённые повреждения. Сердце колотилось, как ненормальное, пока штаны не оказались застёгнуты. Ни один из них не произнёс ни слова. Дориан был не в состоянии говорить, тем более, он бы в любом случае страшно пожалел позже, что бы ни сорвалось тогда с языка. По телу прошла дрожь, когда Каллен поднялся к плечам — именно здесь были все самые чёткие отметины. Два укуса, которые он облюбовал больше всего, те, которым уделил столько внимания. Мягкие, медово-карие глаза задержались на шее застывшего Дориана. Указательный палец осторожно скользнул по повреждённой, чувствительной коже. Но сильнее всего его очаровала лопнувшая губа. Когда Дориан был уже полностью одет, а Каллен оставался почти голым, не считая небрежно натянутых штанов, он медленно протянул руку и твёрдыми пальцами коснулся повреждённой кожи. Прикосновение было легчайшим, но Дориан всё равно вздрогнул. Глаза Каллена метнулись по его лицу, а потом снова торопливо сбежали вниз, будто было опасно смотреть, прикасаться и причинять боль одновременно. Но после, — он до сих пор боялся поверить, что это было на самом деле, а не привиделось, — Каллен закрыл глаза, наклонился, обеими руками обхватив лицо Дориана, и провёл языком по нижней губе, зализывая рану. Прикасаясь ртом всего на пару мучительно-коротких мгновений. Было очевидно: Каллен просто не может сопротивляться желанию в последний раз ощутить вкус мага прежде, чем уйти, прежде, чем всё это оборвать. И, судя по всему, так и было. Когда Каллен всё же заставил себя выпустить Дориана из рук, нагнулся, чтобы собрать вещи, а затем вовсе исчез в ночи, потребовалось несколько минут, чтобы удостовериться, что если отойти от стены, ноги не подогнутся. Дориан не запомнил, как шёл до своей спальни, всё, что осталось в сознании: как он открывает флакон с исцеляющим зельем, опрокидывает его в рот и падает на кровать. Так что… да. Разговор с Калленом — изначально хреновая идея, хотя мысли об этом, может быть, и не вызывали бы такого отторжения, если бы командор не поскакал к Лавеллан с просьбой вышвырнуть Дориана из собственной жизни. Это пробило грудь, будто холодным, острым лезвием. Заставило задаваться лишними вопросами, зацикливаться на каждой секунде предыдущей ночи, хотя на самом деле стоило просто забыть и двигаться дальше. В Бездну Лелиану и её зелья, ей придётся поискать другого мага с суицидальными наклонностями, чтобы развлекать Каллена и вызывать у него эти яростные всплески. Дориан не собирался прыгать через голову. У него тоже был предел. Боли, естественно, это не касалось. Боль он мог вынести, принять её, принять и причинить в ответ, если об этом так настойчиво просят. Но нет. То, что Каллен творил с его глупым, обнажённым сердцем, было далеко от боли. Дориан знал свои границы. Он знал, чего выдержать точно не сможет. Ему уже хватило. ***** — Повтори, что ты сказал? — переспросила Сэра, сморщив нос. — Нет, не ради подробностей, просто… чего?! Дориан тяжело вздохнул и уставился в витражные окна её комнатушки. Приятная смесь яркого и хаотичного, так похожая на саму Сэру. — Это обязательно? — Ну-у, нет… — ответила она, наклонив голову набок. — На самом деле, не обязательно, но серьёзно… чего?! Дориан собирался вести себя крайне самоуверенно, но неожиданно для себя самого почувствовал вспышку раздражения. — Что, мысль о том, что командор мог посчитать меня очаровательным, настолько вводит в шок? Сэра громко фыркнула. — Уверена, что ты хорошенько его обработал. В смысле, морально, а не… прости за каламбур. Слышала, фейерверк на стене был знатный! Дориан внутренне тихо погиб. — Да, знатный, — заверил он, не меняясь в лице. — В любом случае, я уже и думать забыл. Это было приятное отвлечение, не более того. Как же скучно живут жители Скайхолда, если им интересно сплетничать о таком распространённом занятии, как секс. — Точняк! — согласилась Сэра, потягиваясь и широко зевая. — Но большинство из них, скорее всего, не слышали о таком сексе, который в ту ночь увидели солдаты. Ну, знаешь… Дориан заставил себя не смотреть в её сторону. — Нет, не знаю. — Поняла, ты уже — раз! — и вернулся в свою симпатичную непробиваемую обёртку, а? Умно! Слушай, это ж просто сплетни. Через пару дней все заткнутся. Даже если признаешь, что поразвлёкся с Калли-Валли, это ситуацию уже не ухудшит. У всех, блин, разные вкусы! Я знала одну мадам, так она обожала трахаться в грязи! Никого не заботит, насколько ты открыт, просто экспериментируй — пробуй новенькое! Дориан правда очень постарался не представлять себе, как Сэра трахается с какой-то другой женщиной в грязи, но не вышло. Он скривился и протянул: — М-м. Потому что ничего другого в голову не пришло. — Ну всё, а теперь шуруй, — сказала она. — У меня дела. Дориан встал, не пытаясь скрыть разочарованного вздоха. Сэра закатила глаза: — Только не надо так давить на жалость. Если очень хочется, можешь остаться. Я как раз собиралась исполнить свой моральный долг. Очень слабо себе представлялось, что слова «мораль» и «долг» могут иметь общего с Сэрой, но Дориан только спросил: — Это какой? — Шалости! — воскликнула она с дьявольским ликованием. — Хочу разыграть каждого из наших милашек-советников, потому что… блин, они слишком серьёзные. Им явно нужно расслабиться. Но можно попробовать и с другими. Подкинем горностая Вивьен в трусики, будет потешно. — Сэра подарила Дориану многозначительный взгляд, — ну, ты в деле? ***** Вот оно, начало истории о том, как Дориан Павус пришёл свистнуть у Каллена Резерфорда книгу «Бдительный Амблер». Он просто бродил за Сэрой по Скайхолду, позволяя её безудержно прекрасному настроению заразить его, вопреки всему прочему, и помогая творить безобидные шалости. Он отказался разыгрывать только Лавеллан, потому что ей и так уже прилично досталось, и, как выразилась Сэра, она с них потом шкурку сдерёт. Жозефине они поставили на дверь ведро с водой, против этого Дориан ни в коем случае не возражал, потому что эта идея просто убивала своим невинным, детским очарованием. Кассандре досталось крайне фальшивое любовное письмо от Варрика, которое Дориан и Сэра писали, едва не плача от смеха. Быку в ботинок сунули мелкий камушек, потому что он ненавидел камушки в ботинках. В какой-то момент к их развлечениям присоединился Коул, плывя рядом с ними и сжимая в руках какую-то книгу, которую читал, выдвигая ужасно несмешные предположения о том, что на самом деле введёт в ярость выбранные ими жертвы. Сэра самозабвенно хохотала над тотальной неспособностью Коула понять основы общечеловеческого юмора, а Дориан просто кайфовал от его энтузиазма и сосредоточенности на задаче. Их команда, если честно, была странноватой, но, благодаря ей, к тому моменту, как они добрались до башни Каллена, на сердце у Дориана было очень легко. — Одержимость контролем жжёт его до костей. Он жаждет перекусить и разорвать эти путы, чтобы кровь текла вольно, — тут же сообщил Коул, как только они оказались в башне. — Не смотри. Не позволяй ему замечать, что ты смотришь. Не позволяй ему замечать, как сильно ты… — Да, да, большое спасибо, — быстро перебил его Дориан. Они с Сэрой воровато оглядывались по сторонам. Коул тоже решил притвориться, что оглядывается. — Ну, что делаем? — громко зашептала Сэра. — Его очень разозлит, если Дориан войдёт в его спальню, — предложил Коул. — Это не шалость, Коул, это очевидный факт, — пробормотал Дориан, но сердце всё равно дало перебой, потому что он уже придумал идеальную шалость, хотя это даже шалостью не назовёшь. — Коул, дай мне свою книгу. — Да, — Коул умудрённо кивнул. И добавил: — То, чего возжелает твоё сердце, стиснет его и разорвёт. Ты должен сопротивляться, но не можешь, пока под страницами этой книги кружит морское чудище. — Да, да, — снова нетерпеливо пробормотал Дориан, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Он взял книгу Коула «Сборник забытых ферелденских обычаев» и одним движением достал с полки «Бдительного Амблера», осторожно меняя их местами. Новая книга встала, идеально вписываясь в ряд других. С первого взгляда было практически невозможно увидеть разницу, Каллен никогда ничего не заметит. — Прекрасно. Сэра нахмурилась. — До меня не дошло. — Это… — Дориан отчаянно пытался придумать способ оправдать идиотскую кражу так, чтобы Сэра не задавала вопросов. — Его будет раздражать то, что здесь что-то не на своём месте, но он не сразу поймёт, что, поэтому будет просто беситься. Она с сомнением уставилась на книгу в руках Дориана. — Он будет беситься из-за этого? — О, да, — серьёзно ответил Коул. — Он будет в ярости. Вещи скрыты между слов и строк. Не открывай книгу, Дориан. Дориан закатил глаза от того, с какой серьёзностью это было произнесено. Внутри жужжало очень тревожным предчувствием, и, чтобы не позволить ему разрастись, он поторопил: — Идём. Я придумал, как вывести из себя нашего дражайшего Стража Блэкволла. ***** Когда Дориан вернулся в свою комнату, он был в головокружительно прекрасном расположении духа. Сочетание безбашенной, забавной компании и (по большей части) безобидных шалостей, а самое главное, украденный экземпляр любимой книги, который теперь находился в его распоряжении, делало сердце настолько лёгким, что всё, происходящее прошлой ночью, казалось теперь вполне сносным. Он плотно закрыл дверь, запер её на засов, а потом сел в мягкое плюшевое кресло и осторожно открыл книгу на первой странице. Пальцы дрожали. Страницы тонкие и изношенные, слегка жёлтые по краям, но трудно было не заметить, что обращались с ней осторожно. Первое предложение вызвало внутри прилив тепла и спокойствия, Дориан не мог не улыбнуться, ещё глубже устраиваясь в кресле, когда взгляд заскользил по строкам. Через час желудок дал о себе знать настойчивым урчанием — давно пора было оторваться от чтения и идти на обед. Почему бы не взять тарелку еды и утащить её в свою спальню? Именно тут он собирался провести за чтением целый день, если повезёт. Дориан осторожно положил книгу под подушку, чтобы не бросалась в глаза, а потом бегло осмотрел себя в зеркало. По крайней мере, сейчас он выглядел куда более живым. Утром лицо было поразительно бледным, будто бесцветным — но это был эффект от зелья, а не от прошедшей бурной ночи с Калленом. Приятно было вернуть коже часть её красок, особенно после того, как они целый день носились с Коулом и Сэрой по Скайхолду, пока остальные взрослые люди тренировались или работали, занимаясь стройкой или обучая других. Каллен, например, провёл день, строго муштруя солдат Скайхолда. Дориан пригладил усы и поправил волосы, которые, очевидно, и без этого лежали безупречно, а затем отправился в холл, чтобы перекусить. Было бы некоторым преуменьшением сказать, что все таращились на него во все глаза. Холл буквально замер. В огромном зале воцарилась почти звенящая тишина, мягко наполняющаяся приглушённым шёпотом. К подаче еды он опоздал, и большая часть его соратников уже ушли, хотя Варрик и Кассандра как раз сидели неподалёку, беседа была жаркой: Кассандра размахивала исписанным листом, а Варрик заливался хохотом. Дориан вовсе не спешил собрать себе тарелку еды, но и задерживаться не собирался. Он давно привык к вечным сплетням и слухам, но, столкнувшись с ними здесь, отчего-то понял, как это отразится и на Каллене. Репутация Дориана изначально была катастрофически низкой, но Каллен… его репутации прямо сейчас наносился значительный урон. Почему Дориан не подумал об этом раньше? Он нагрузил тарелку с горкой, чтобы не возвращаться вечером за ужином, и, проходя мимо кучки людей, услышал громкий шёпот: — Ты посмотри, как у него аппетит возбудился! — Да, — бросил он, не сбавляя шага. — Очень возбуждает аппетит, когда тебя трахают в дюйме от чьего-то скучнейшего существования. Он уже был в круглом зале Соласа, когда неожиданно этот голос позвал его по имени, вынуждая остановиться. — Дориан! Маг в нём включился инстинктивно, нервная система предупреждающе вспыхнула, потому что Каллен стоял прямо за ним и его трясло от гнева. Ох, как же это было красиво. Он был целиком охвачен яростью. Плотно сжатый рот, едва сдерживаемый огонь во взгляде, напряжённые мускулы, руки так крепко сжаты, что пальцы совсем белые. Он, видимо, услышал, что ляпнул Дориан. Мать твою. — Командор? — выдавил он слегка дрогнувшим голосом. Кажется, Каллен прямо в этот момент отчаянно подбирал слова… но терпел неудачу за неудачей. Солас спокойно наблюдал за этой картиной из-за своего стола, не заморачиваясь тем, чтобы оставить их наедине или вмешаться. Когда Каллен вскинул руку в каком-то яростно-бессильном жесте, пальцы черканули по воздуху, а глаза плотно закрылись, и Дориан отчего-то понял, что у него сейчас могут быть очень большие проблемы. — Могу я с вами поговорить? — сумел выдавить Каллен после неловкой заминки. — С глазу на глаз. Дориан перевёл взгляд на свою до смешного огромную тарелку еды и заколебался. — Может, попозже… Каллен с силой сжал переносицу кончиками пальцев, снова плотно закрывая глаза. — Я бы был… очень признателен, если бы вы уделили мне минутку прямо сейчас. Когда Дориан скользнул взглядом по двери, ведущей в сторону башни Каллена, а затем по лестнице, ведущей в безопасность собственной спальни, Каллен процедил: — Пожалуйста. О-о, Создатель. — Ладно, — вздохнул Дориан, даже не скрывая своего разочарования. Он уже сделал шаг в сторону двери, ведущей в башню, но командующий быстро его остановил: — Нет. В вашей комнате. Что-то жуткое и ледяное скользнуло по спине Дориана, но он лишь безмолвно кивнул и поспешил за Калленом, который уже поднимался наверх. Сердце отбивало кульбиты, а тело от страха совершенно позабыло о голоде. С каждым шагом ноги слабели. Что-то в глубине сознания кричало: подожми хвост и беги в противоположную сторону! Посмотри, что бы то ни было, Каллен был на грани. Пока они поднимались, люди провожали их странными взглядами, и теперь Дориан мог только догадываться, с какой скоростью слухи снова полетят по Скайхолду, только на этот раз точно не по его вине. Это была инициатива Каллена, и этот человек не мог не отдавать себе отчёт, что если так тащить кого-то в его спальню, это вызовет новые неловкие… Каллен с грохотом захлопнул за ними дверь, и тут же обернулся к Дориану, стискивая руки, застывшие прямо перед его лицом, словно пытался что-то ухватить. — Ладно, слушайте, — быстро зачастил Дориан, ставя своё гигантское блюдо на маленькую прикроватную тумбу. — Я не должен был говорить ту глупость перед таким количеством людей, но… — Где она? — зарычал Каллен, всё ещё не открывая глаз, будто одного взгляда на Дориана хватило бы, чтобы у него кончилось терпение. Дориан громко закрыл рот. Мысли подчистую вынесло из головы. — Прошу прощения? — Где. Она? Тонкая ниточка понимания с силой дёрнула внутренности, едва не заставив интуитивно посмотреть на кровать, на подушку, под которой она лежала. Но это же бред. Командор Каллен в таком восторге от книжки? Быть не может. Дориан прекрасно умел прикидываться идиотом — он усвоил эту технику ещё в детстве, и на этот раз тоже даже не поменялся в лице. — Кто — она? Идея, как убить Корифея? Или ваша доброжелательность? Каллен рванулся вперёд так неожиданно, что Дориан крупно вздрогнул, но командор в последний момент остановился, сдержался. Медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки прежде, чем сказать: — Верни её. Я знаю, что ты её забрал. Дьявольская Бездна… Итак, Дориан умудрился свистнуть книжку, которая, очевидно, была Каллену дорога настолько, что он вломился сюда, пыша гневом и требуя её обратно. Что ж. Прекрасно. Везёт, как утопленнику. Дориан идиот. Он заставил себя криво усмехнуться: — Что забрал? Вашу невинность? Каллен вспыхнул румянцем. Создатель, как это красиво… — Вы решили сыграть со мной в игру, командор? Я должен сделать вид, что ваш таинственный предмет спрятан где-то на мне, чтобы вы могли обыскать меня? На долю секунды уверенность Каллена пошатнулась. Да, Дориан — восхитительный лжец, особенно, когда это необходимо. Показалось, он сейчас поверит, что Дориан говорит правду и уже почти готов отступить… Но Каллен сказал просто: — Ты лжёшь. И Дориан хмыкнул: — Не лгу. Ну да. Примерно так же он врал Каллену, когда говорил, что умеет исцелять раны. — А хотя, я ведь злой, лживый тевинтерский маг… Да, всё очень удобно сложилось. Простите, что приходится вас разочаровать, мой милый командор, но если вы не скажете, что ищете, я не смогу помочь это найти. Дориан не собирался возвращать книгу, но, проклятье, как же ему хотелось услышать, как Каллен произносит эти слова вслух. Признаётся, что это была его книга, что она что-то для него значила. Подтверждает теорию, что у них с Дорианом действительно однажды было что-то общее, кроме взаимного причинения боли. Теперь Каллен сверлил Дориана взглядом. Следил за каждым движением и, кажется, оценивал. — Это ты её взял, — уверенно сказал он. — Думаю, ты просто мстишь, что я подал запрос на то, чтобы тебя вышвырнули из Инквизиции. Дыхание перехватило. — Мщу? Как же вы плохо обо мне думаете, командор… Это должно было прозвучать дерзко и с вызовом, но получилось негромко и… тоскливо. Зараза. — Я подал запрос необдуманно, — произнёс Каллен, осматривая спальню Дориана с лёгким налётом мучительного отчаяния. — Я не поступил бы так подло, но это… — его голос стал грубее, — это не равноценный ответ! — Да это вообще никакой не ответ! Потому что я не брал, что бы вы там ни потеряли! — выплюнул Дориан. Каллен зажмурился и заговорил прерывистым шёпотом, сквозь стиснутые зубы: — Чего ты хочешь? — Не понял? — Чего ты за неё хочешь? Дориан ничего не смог с собой поделать. Он рассмеялся. — Боюсь, вы просто расстроены, командор. Вероятно, вернуться к употреблению лириума идея была так себе. Глаза командора резко расширились, а губы искривились. — Думаешь, я когда-нибудь снова начну употреблять лириум? Ты переоценил свои умственные способности. — В каком смысле? Каллен бросил на Дориана такой резкий взгляд, что стало почти больно, физически. — Я нарочно составил запрос в абсолютной секретности, чтобы его получила только Лелиана. Хотел узнать, пришлёт она тебя или нет. — Говоря это, Каллен начал небрежно копаться на близлежащих полках, будто имел на это право. Дориан поборол желание ударить его по рукам. — Вы… что? Каллен потянул на себя ящик тумбочки. — Я бы никогда не стал снова загонять себя в эти рамки. Зависимость — это рабство, — резко выплюнул он, с силой захлопывая ящик, когда понял, что книги в нём нет. — Просто хотел выяснить, как быстро она об этом расскажет. Если бы до тебя в Инквизиции кому-то было дело, вряд ли Лелиана бы отправила тебя ко мне, как ягнёнка на заклание. Но… это было не совсем так. Каллен говорил правду, но было что-то ещё. Что-то не сходилось. — Это не единственная причина, — сказал Дориан, прищурив глаза, когда Каллен бросил на него хмурый взгляд. — Вы знали, что она меня пришлёт. Вы… рассчитывали на это. Долгих несколько секунд Каллен обдумывал эти слова, очевидно, решая, как именно на них ответить. Дориан негромко вздохнул и покачал головой, когда заметил, что его плечи распрямились, а подбородок приподнялся. — Да, — признал Каллен. — Может, не так скоро, но я знал, что ты явишься. Воздух был настолько заряжен магией, потом, напряжением и такой острой неприязнью, что о неё можно было порезать лёгкие, если слишком глубоко вдохнуть. — Что ж, — протянул Дориан, скрещивая руки на груди. — Вы, значит, меня звали? Каллен заносчиво пожал плечами. — Если сильно преувеличить. — Заманили к себе под видом выдуманных обстоятельств? — Будто не ты преследовал меня несколько месяцев подряд. Мысли заметались в голове. — Лелиана не дура. Вероятно, она знала, что вы затеваете. Вот, почему она согласилась, она знала, чем всё это закончится. Поэтому заказала у Соласа целый ящик исцеляющих зелий, — Дориан коснулся ботинком деревянного сундука, Каллен опустил взгляд, услышав, как внизу тихо звякнули флаконы. — Ваша подружка, госпожа Соловей, оказалась той ещё сводницей. — Лелиана просто поняла. — Что она поняла? Степень вашего сраного безумия? Вашу нужду не только причинять боль, но и корчиться от неё самому?! Каллен шумно выдохнул через нос. — Тише. Злобный смех вырвался из груди Дориана. — Или что?! Если вы не заметили, ваши угрозы всегда оказывали на меня противоположный эффект. Командор застыл, делая над собой видимые усилия, чтобы не вспылить. — Дориан, — произнёс он, решительно глядя в сторону, — я знаю, что её взял ты. Прошу, верни. Немедленно. Дориан со вздохом покачал головой. — Как же ты непоколебим в своём убеждении, что я что-то у тебя забрал. Могу я поинтересоваться, откуда такая уверенность? — Верни, или я переверну всю твою комнату. Губы растянула улыбка, будто эта идея пришлась ему по душе: — Вперёд. Могу даже оставить вас одного, чтобы не мешать. Хотите? Он уверенным шагом направился к двери, надеясь, что не потеет настолько сильно, чтобы выдать собственный блеф. Но Каллен схватил его за запястье и дёрнул назад. — Значит, она не здесь? — выпалил он, выискивая взглядом у Дориана в лице хотя бы что-то. Да чем эта книга настолько дорога командору, что привела его в такое состояние? — Может, она у тебя в кармане? Спрятана на самом видном месте? — Убери руку, мать твою. Каллен усмехнулся. — Или что? Дориан сильно ударил его по лицу. Звук резким хлопком зазвенел в ушах. Удар был такой силы, что ладонь моментально загорелась огнём. Каллен выдохнул, отвернувшись от удара, но руку не отпустил. — Мои угрозы не праздны, — процедил Дориан, невыносимо гордый от того, что сумел сохранить лицо. — А теперь отпустите меня и проваливайте. Пальцы сильнее стиснули запястье — больно и неумолимо. — Нет. Пока не вернёшь мою вещь. Боль играла с Дорианом очень злую, нечестную шутку, рассеивая его внимание и добавляя огня в кровь. — Проклятье Андрасте, Каллен! Нет у меня твоей сраной книги! У командора приоткрылся рот, а в глазах ядовитой горечью заблестела победа. На мгновение Дориан был уверен, что это из-за того, что он назвал Каллена по имени. Но потом его охватило медленным, жутким осознанием. Он произнёс слово книга. Хотя Каллен так и не сказал, что именно искал. — Ты действительно прирождённый лжец, — горько выдохнул Каллен. — Если бы я не знал, что это твоя любимая книга, подумал бы, что её действительно забрал кто-то другой, маг. — О, я снова стал магом, да? — Ты всегда будешь магом. — А вы всегда будете храмовником. Каллен почти улыбнулся, но даже для него эта улыбка была слишком холодной. Слишком злой. Он оттолкнул Дориана к стене у дверной рамы. — Верни книгу. Живо. Дориан, загнанный в угол, зло выплюнул: — Откуда вы знаете, что она моя любимая? Шпионили за мной, командор? — О, я снова стал командором, да? — попугаем повторил Каллен, приближаясь к нему. — Я знаю, потому что твой отец пару месяцев назад прислал тебе письмо, предлагая отправить её в Скайхолд, чтобы заслужить этим твою благосклонность. Точнее, прощение. Дориана окатило негодованием: — Вы читали мои письма? — Я читаю все твои письма, — спокойно произнёс Каллен, вглядываясь Дориану в глаза, вторгаясь в его личное пространство и почти вжимаясь в его тело. Руки упёрлись по обе стороны от головы. Спина болезненно ныла от жёсткого камня стены. — Ведь ты представляешь опасность. Отвести взгляд от этого лица не удавалось. — Потому что я маг? — Нет, — выдохнул Каллен, настолько близко, что если кто-то из них пошевелится, они соприкоснутся носами. — Ты — олицетворение опасности, Дориан. Колени вот-вот могли подогнуться, но он удерживал себя в вертикальном положении. На этот раз он не поддастся. Нет. — Отойдите от меня, командор. Каллен пару секунд колебался, затем резко оттолкнулся от стены. Только когда Дориан почувствовал, что его уже нет рядом, он приоткрыл глаза и медленно перевёл дыхание. Каллен провёл рукой по волосам — нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как сильно дрожат его пальцы. Самообладание утекало, будто из дырявой бочки. Каллен моргнул и неожиданно обернулся к кровати. Прежде, чем Дориан успел что-либо сделать, он уже оказался у изголовья, отбрасывая в сторону подушки и хватая книгу. Он не забрал её, не пошёл прочь — открыл тут же, быстро перелистывая страницы до самого конца. На покрывало что-то выпало: крошечный листок бумаги и… что-то ещё. Маленькая тёмная вещь, вложенная между страниц, но она исчезла в руке Каллена прежде, чем Дориан сумел рассмотреть. Каллен надёжно спрятал находки в своей накидке, позволив на мгновение выражению острого облегчения затопить собственное лицо. Затем он резко повернулся и швырнул книгу Дориану. Тот дёрнулся вперёд, чтобы поймать. — Оставь себе, — коротко бросил он. — Если она тебе так дорога, что ты готов на кражу, то не стану обламывать вам удовольствие, сир Павус. Дориан крепко сжал книгу пальцами, вцепившись в алый переплёт. — Значит, для вас это ничего не значит? Каллен застыл у двери. — Что? — Книга, — быстро пояснил Дориан, чтобы Каллен не успел его неправильно понять. Он ведь не успел, да? — Эта книга ничего для вас не значит? Вы, наверное, даже не читали её, верно? Каллен, не оборачиваясь, рывком распахнул дверь и бросил через плечо: — Загляни внутрь. — А затем молча вышел. Онемевшими пальцами Дориан открыл книгу и большим пальцем отделил первую страницу от обложки. Внутри была надпись — глубокого красного цвета, почти такого же, как переплёт. Сердце болезненно заколотилось. Слова были выцветшие, выведенные высоким, округлым почерком: «Собственность Каллена Резерфорда».