Reign of stardust

Одна за другой они гаснут, оставляя небо темным и пустым.

Феликс моргнул, уставившись на мать. Его глаза щипало. Её голос был таким мягким, что ему стало больно. Все воспоминания о матери нахлынули на него. Как она пела ему колыбельные, как гуляла с ним по территории замка, как учила названиям созвездий. Когда впервые повела на встречу с Чаном. Как держала за руку, когда его представляли новому стражнику, Джисону. Когда она повела Феликса и Чана в лес и познакомила с Чанбином. Он вспомнил всё то время, проведенное с ней, как она не переставала учить его маленьким вещам в жизни. Как же он скучал по ней. Жизнь после её смерти была тяжелой для него. Он потерял не только мать, но и отца, который удалился в свои покои, и Феликс не видел его несколько месяцев. Человек, вышедший из покоев на следующий день после годовщины смерти матери, был совсем не похож на того, каким был его отец. Он был холоден с Феликсом, почти не смотрел на него. Как будто взгляд на собственного сына причинял ему слишком сильную боль. Феликс больше никогда не задерживался надолго в его присутствии. Феликс не стоил его времени. Теперь для его отца было важно только королевство и ничего больше. И от этого было больно. — Мое самое милое дитя, — прошептала его мать. Феликс вернулся в настоящее: черты её лица стали мягкими, рука по-прежнему протянута к нему, и она грустно улыбалась. — Я знаю, что твой отец причинил тебе такую глубокую боль. Но мы можем всё исправить. Мы можем снова быть счастливы. Зрение Феликса было затуманено. Наверное, он плакал. Он протер глаза. — Во дворце есть драгоценный камень, и я приведу тебя к нему. Всё, что тебе нужно сделать, это взять меня за руку, Феликс, — твердо сказала она. — Я… — Возьми её! — Повторила она, шипя так, как никогда бы не сказала его мама. — Ты… — Начал он, пытаясь отойти назад. Он огляделся вокруг, но увидел только темноту. Движение казалось странным, как будто он парил. — Ты не моя мама, — сказал он, поворачиваясь лицом к тому нечто. Это и разрушило заклинание. Иллюзия вокруг него поблекла. Свет от матери померк, и он понял, что находится не среди деревьев. И не стоит на твердой земле. Он был погружен в воду. — Нет! — Закричало существо, которое было его матерью. Её волосы стали темно-зелеными подобно водорослям, а лицо исказилось так, что не могло быть человеческим. Оно отрастило длинные когти и потянулось к Феликсу, двигаясь в воде слишком быстро, так что явно обитало не на суше. Сердце бешено заколотилось в груди, а легкие заболели. Он попытался отклониться от существа, но оно вцепилось в его рубашку. Он не мог больше задерживать дыхание. Легкие просто горели огнем, но он не знал, куда идти. Что было вверху, а что внизу? Голова закружилась. Он озирался, отчаянно пытаясь понять, есть ли у него при себе нож. — Ты моя, маленькая звезда! — Прошипело существо, а лицо исказилось только больше. Теперь оно выглядело еще менее человеческим. — Я утоплю тебя! Несмотря на панику, царившую внутри, Феликсу удалось вспомнить, чему его учил Сынмин. Он схватился за лапы существа и вывернулся. Воздух в легких заканчивался, но ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы убежать от монстра. Существо издало еще один вопль, пока Феликс извивался и выворачивался, в конце концов, освободившись от его хватки. — Ты мой! — Кричало оно, царапая его когтями. — Твои сны — мои! Я не дам тебе дышать! Ты… Внезапный грохот заставил воду задрожать. Существо на секунду замерло, отвернувшись от Феликса. Его тело было вытянутым, больше похожим на змею, чем человека. — Дракон, — зашипело оно и добавило, сменив тон с сердитого на веселый: — Как мило. Сердце Феликса вырывалось, грозя проломить грудную клетку. Его зрение было затуманено водой, но, обернувшись к существу, он мог бы поклясться, что увидел самого себя. Одетый в белое, с короной, украшавшей его серебряные волосы, он стоял перед Чаном и что-то говорил. — Я хочу, чтобы эта пытка закончилась, мой дорогой, — сказало существо с лицом Феликса. В его глазах было что-то такое печальное, такое нежное и грустное. — Я увидел будущее и вижу предательство. Кто-то предаст тебя… — Он протянул руку. — Возьми меня за руку, и я скажу тебе, кто же это. Феликс хотел закричать, чтобы Чан не брал существо за руку. Но прежде чем он успел что-то сделать, его схватили за воротник и вытащили из ледяной воды.

***

Было холодно. Его охватила дрожь, когда его вытащили из воды. Он слышал громкие голоса кругом, но разум был затуманен, и не получалось разобрать почти ничего из того, что говорили. Он попытался встать, но оступился и упал на землю. Всё его тело сильно дрожало, мокрые волосы прилипли ко лбу, вода стекала по лицу, попадая в глаза. — Феликс! — Голос Чана прорвался сквозь дымку в его сознание. — Ты в порядке? Он открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого перевернулся на бок и закашлялся водой. Кашляя, почувствовал руку на своей спине. — Что нам делать? — Спросил кто-то, вероятно, Хёнджин. Было похоже на Хёнджина, но голос был искажен. — Он не дышит! Феликс снова перекатился на спину, пытаясь вздохнуть, но не смог. Кто-то громко выругался рядом: возможно, Сынмин. Со всех сторон доносились новые голоса, но Феликс по-прежнему не мог ничего сделать. Он застыл, не в силах ни вздохнуть, ни произнести ни слова. Словно острые когти существа вцепились в его легкие, не желая отпускать. — Подвиньтесь, — сказал другой голос, судя по мягкому тону, Чонин. Феликс услышал, как будто что-то раздавили, и внезапно осознал, что находится ближе всего к нему. Звук был похож на звук сминаемых сухих лепестков. Он не успел задуматься, для чего это делается, как его ноздри заполнил аромат. Сначала это был просто теплый запах, заставивший его тело расслабиться. Затем в нос ударил сладкий запах, похожий на мед с легким оттенком ванили. Последним запахом, который донесся до него, был запах дерева, прочный и успокаивающий. Больше не было ощущения, что его легкие пронзают острые когти. Воздух снова ворвался в легкие, и он наконец-то смог снова дышать. — Кажется, он приходит в себя, — прошептал Чонин, отдергивая руку, и все запахи стали слабее. — Что… что случилось? — Спросил Феликс, открывая глаза. Он попытался сесть. Зрение было мутным, и он несколько раз моргнул, чтобы прояснить его, но безрезультатно. Пораженно вздохнув, он снова лег. — Ты чуть не утонул, — сказал Джисон. — В воде была… была какая-то штука. — Пожиратель снов, — пробормотал Чан себе под нос. Феликс снова попытался открыть глаза. Теперь всё было не так размыто. Он повернулся, глядя на Чана: он выглядел обеспокоенным и, возможно, также немного сердитым… Он злился на Феликса? — Я не знаю, что оно заставило тебя увидеть, но ты последовал за ним в его логово, — Чан провел пальцами по мокрым волосам Феликса. — Я видел свою мать, — прошептал он, но его голос надломился. — Она… она говорила со мной и обещала помочь снять проклятие. Она з-знала о чем-то во дворце. О драгоценном камне, который может снять любое проклятие. Выражение лица Чана смягчилось. — О, моя маленькая звездочка, — прошептал он. — Мне так жаль. Феликс моргнул, на этот раз от того, что слезы начали наворачиваться на глаза. — Это была не моя мама, — сказал он, хотя и так знал это. Он не понимал, почему вдруг почувствовал себя таким расстроенным и подавленным. Остальные заметно зашевелились и отошли, давая им с Чаном немного пространства и времени для себя. — Я не… — Феликс огляделся, всё еще чувствуя себя дезориентированным. — Я никогда не покидал лагерь. Я бы просто так не пошел в лес! Только не снова. Я усвоил урок и не знаю, к-как я туда попал. — Тише, Феликс, дыши, — мягко сказал Чан, проводя рукой по его волосам. — Я знаю, что ты не пошел в лес. — Я такой глупый, — пробормотал он, отводя глаза. — Ну-ка, — прошептал Чан, взяв лицо Феликса в свои руки. Он осторожно наклонил голову вверх, заставляя его посмотреть ему в глаза. — Пожиратели снов не имеют физической силы, пока ты не окажешься в их логове. Ты не можешь защититься от них. Ты не пошел в лес — существо проникло в твой сон и заставило тебя пойти к озеру, — он провел теплым движением большого пальца по его холодной скуле. — Не бери на себя вину за то, с чем ты ничего не можешь поделать. — Я просто… — Он пошарил руками, в конце концов, ухватившись за чанову рубашку. — Я чувствую себя таким беспомощным. Всё, что я делаю, это то, что люди защищают и спасают меня, — он моргнул, а слезы заблестели в глазах. — Я хочу быть не просто человеком, попавшим в беду. Я хочу быть способным позаботиться о себе. — Феликс, — Чан провел большим пальцем по его щеке. — Тебя никогда не учили ничему из этого. Ты воспитывался в защищенной среде. Я, Джисон и Чанбин годами тренировались, чтобы защитить тебя, — он приблизил его лицо к своему и прижался лбом. — Никто не ожидает, что ты внезапно узнаешь всё о борьбе и о том, как защитить себя от монстров этого мира. — Я… Ты прав, но… — Феликс вздохнул, обдав дыханием губы Чана. — Мы на этом пути из-за меня, и меньшее, что я могу сделать, это попытаться остаться в безопасности, — он помедлил, плотно сжав губы. — Мне даже не стоило покидать лагерь, когда к нам присоединился Сынмин… Это было глупо. — Может быть, немного, — хмыкнул он. — Но ты ведь сказал, что слышал, как кто-то звал на помощь. — Да. — И ты пошел, чтобы попытаться помочь им, — продолжил Чан. Его руки всё так и лежали на лице Феликса. — Ты мог бы разбудить Хёнджина, но я не думаю, что желание помочь людям — это плохо. В следующий раз возьми кого-нибудь с собой, потому что разделяться редко бывает хорошей идеей, но никогда не подавляй желание помогать людям. — Мне жаль, — сказал Феликс. — Не стоит. Он кивнул, крепче прижимаясь к дракону. Ему нужно было думать о чем-то другом, иначе он застрянет в петле из одних только чувств вины и стыда. — Перед тем, как я очнулся, — начал он, и Чан хмыкнул, проведя большим пальцем по щеке. — Я что-то слышал. Звук был похож на дробление сухих лепестков. Чан кивнул. — Что это было? — Это был Чонин, — ответил он, повернувшись и посмотрев в его сторону. — Я не знаю точно, что это было или что он делал, но он просто достал какое-то растение, раздавил его в руках и протянул тебе, — он поцеловал Феликса в нос. — Ты можешь спросить его об этом позже. А пока тебе нужно отдохнуть. — Отдых — это хорошо, — пробормотал Феликс, когда Чан помог ему вернуться к его брошенному спальному мешку. Он едва встал и пошел, как уже лежал и засыпал. Есть еще такие? Этот был сильным? Что случится, если еще один такой доберется до них? — Ну же, — голос Чана был нежным шепотом. Он ткнул Феликса пальцем в лоб. — Я слышу, как там крутятся мысли. — Мне просто… страшно, — ответил он, отводя взгляд. Когда Феликс лег, Чан придвинулся ближе, но всё еще сидел. — А что, если их больше? Чан оглянулся через плечо. — Думаю, Сынмин пошел проверить окрестности, — он повернулся к Феликсу и убрал волосы с его лба. — Закрывай глаза и отдыхай, маленькая звездочка. Я присмотрю за тобой. — Тебе тоже нужен отдых, — пробормотал Феликс. Его веки уже опустились, но он пытался держать их открытыми, глядя на Чана. — Я передохну, — он осторожно закрыл Феликсу глаза. — А теперь засыпай. Тебе нужна вся энергия, которую ты сможешь сохранить на завтра. — Мы уже близко к руинам, — под нос сказал он, чувствуя, как сон уже овладевал им. — Спокойной ночи, любимый. Наступило молчание, но перед тем, как сон охватил его, Феликс услышал ответ Чана. — Спокойной ночи, мой дорогой.

***

Несмотря на то, что ему удалось поспать всего несколько часов непрерывного сна, Феликс чувствовал себя хорошо, когда утром они продолжили путешествие. В костях всё еще ощущалась усталость и изнеможение, но могло быть и хуже. Они отправились в путь немного позже, чем планировали, скорее всего, из-за Феликса. Как же он ненавидел быть причиной их замедления. Эта мысль не давала ему покоя, когда он шел сзади группы. Его темп был чуть медленнее, чем у остальных. Он шел сзади вместе с Чонином. Сынмин шел впереди группы вместе с лесными духами. Удалось ли им снять напряжение, оставшееся после вчерашнего спора, было неизвестно. Чан, Чанбин и Джисон были в центре, бормоча что-то о том, чтобы проверить лес с воздуха. — Что это было за растение? — Спросил Феликс, нарушив молчание между ним и Чонином. Это, казалось, вывело его из оцепенения, и он повернулся, распахнув глаза. — Что? — Чан сказал мне, что это ты спас меня, — Чонин тихо охнул. — И он упомянул что-то о растении, которое ты использовал. Я кое-что слышал, пока лежал… а потом почувствовал запах. — Ты всё осознавал? — Чонин выглядел еще более расстроенным, когда Феликс кивнул. — Тебе было страшно? — Да, — пробормотал он, глядя на землю. — Действительно страшно, но… наверное, всё в порядке. Просто обязано быть в порядке, — он прочистил горло и немного выпрямил спину. Его осанка стала портиться, поэтому приходилось всё чаще и чаще напоминать себе о необходимости держать спину ровно. — Что это было за растение? — Это… эм… — Послышался шорох: Чонин умолк и начал рыться в своей сумке. — Я получил его от Джиён, — сказал он, протягивая цветок. Он был похож на шалфей: длинный, с густыми цветочными шипами. Большинства цветов уже не было, осталось только несколько желтых листьев. — Она сказала мне, что на нашем языке это называется «несущим солнце», и велела использовать его экономно. У меня его осталось на пару дней, но он должен был исцелить рану или вылечить болезнь, — он кивнул сам себе, положив растение обратно в сумку. — Я думаю, он сработал. Я не был уверен, что всё получится, потому что мы не знали, что с тобой случилось. — Что бы это ни было, оно сработало, — сказал Феликс, на что Чонин кивнул в ответ. — Я очень этому рад. Не знаю, что бы мы делали, если бы оно не сработало. Они продолжали путь, а под их ботинками хрустели опавшие осенние листья. — Что случилось? До того, как меня вытащили из воды? — Спросил Феликс, нарушив минутное молчание. — Не знаю, кто проснулся первым, но Сынмин и Чан разбудили нас всех, когда поняли, что тебя нет. Это заняло у нас некоторое время. Мы обыскали всё вокруг, но в итоге Чан догадался, что ты был в озере, — объяснил Чонин. Феликс кивал, опустив глаза на землю, когда они пересекали особенно каменистую часть тропинки, где многие корни были близко к поверхности. — Чан первым оказался в воде, но Сынмин не отставал, и именно он вытащил тебя. — Ох, — Феликс посмотрел на Сынмина, шедшего впереди них. Он не разговаривал с Феликсом с момента инцидента. — Это… — Помедлил он. — Это ужасно мило с его стороны. — Да, — Чонин проследил за его взглядом, чтобы посмотреть на спину Сынмина. — Он не разговаривал со мной со вчерашнего дня, — заметил Феликс. — Не разговаривал? — Нет. Но он не всегда со мной разговаривает, поэтому не думаю, что в этом есть что-то плохое, — Чонин на это хмыкнул. — Может быть, он просто сосредоточен на текущей задаче. — Может, — ответил он, хотя не выглядел убежденным. — Может, у него на уме что-то другое. Феликс не стал развивать эту тему, но, возможно, Сынмин что-то задумал.

***

Сынмин нечасто шел сзади группы. Обычно он шел впереди с лесными духами, хотя Минхо явно выражал к нему неприязнь, но сейчас он шел позади и, кажется, даже немного отставал. До обеда он шел впереди вместе с Хёнджином, но сейчас он сбавил темп. Он выглядел отрешенным и едва обратил внимание на Феликса, когда тот пристроился рядом. — Ты затих с момента… с момента на озере, — сказал Феликс. Сынмин хмыкнул. — Спасибо тебе, Сынмин, — слова Феликса заставили того посмотреть на него. — Чонин сказал мне, что это ты вытащил меня. — Чан понял, что тебя нет, и выяснил, где ты, — тихо ответил он. — Это ничего. Тебе не за что благодарить меня, — он помедлил, глубоко вздохнув. — Я думаю, нам стоит прекратить наши тренировки. — Что? — Ты слышал, что я сказал, Феликс, — Сынмин пристально смотрел вперед. В его глазах что-то отражалось. Может быть, чувство вины? Феликс не понимал, как читать Сынмина, ведь он никогда не выражал особых эмоций. — Скоро мы должны быть у руин, но давай не будем больше тренироваться в перерывах. — Но… нет? Мне нужны эти тренировки! — Для чего? — Для чего? Сынмин, ты же сам сказал, что у меня на хвосте сумасшедшая ведьма и небольшая армия! Я должен быть в состоянии защитить себя. Сынмин что-то пробормотал себе под нос, слишком тихо, чтобы его можно было расслышать. — Знаешь, — начал он, оттягивая рукав, чтобы показать металлическую манжету с надписями. — Они не позволят пользователям магии использовать свою магию, а магическим существам не позволят обратиться, — он посмотрел на Феликса. — Если бы ты застрял в них, твой свет стал бы ярче. Если бы твоих драконьих стражей заключили в них, они бы застряли в той или иной форме. — По… нятно? Феликс не особо понимал, что из этого должно следовать. — Если тебе когда-нибудь понадобится вытащить кого-то или себя из них, тебе просто нужно будет разорвать цепь, к которой они прикованы. Сами наручники ломать не нужно. — Хорошо, — Феликс был смущенный таким поворотом разговора. — Я… наверное, это полезно знать. — По словам Хёнджина, мы уже близко, — сказал Сынмин, снова меняя тему разговора. У Феликса начала кружиться голова. Он не успевал за ним. — Я говорил с ним за обедом, и он считает, что мы достигнем руин поздно вечером или рано утром. — Ты говорил с Минхо? Об этом, я имею в виду. Выражение лица Сынмина помрачнело. — Нет, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — Я знаю, на что он способен, и знаю, что он сказал тебе о моих намерениях. Знаю, что они не ясны, поскольку они иногда хорошие, иногда плохие, в соответствии с моральными принципами других. То, что я делаю, всегда ради собственной выгоды. Я не буду обманывать вас и заставлять верить, что я делаю это для вас. Это не так. Сердце Феликса немного ухнуло. — Ты ведь спас меня, — заметил он. Сынмин усмехнулся. — Да, — сказал он, поворачиваясь и глядя перед собой. — Не смог бы разозлить твоего подлеца жениха, если бы ты был мертв, знаешь ли. — Понятно… — Ты слишком мягок для этой стороны мира, Феликс, — сказал Сынмин, но не успел тот заговорить, он продолжил. — Я не говорю, что ты должен перестать быть собой, — на его губах заиграла маленькая, почти грустная улыбка. — Ты силён, и, пожалуйста… пожалуйста, не останавливайся на этом. — Что ты имеешь в виду? — Спросил Феликс. — В твоих словах сейчас очень мало смысла, Сынмин, и это меня очень смущает. — Наверное, — сказал Сынмин раздраженным голосом и провел рукой по волосам. — Не знаю, Феликс. — Чего не знаешь? — Я не знаю, что тебя ждет, — сказал он, но что-то в его тоне заставило усомниться в его словах. — Ты не можешь мне доверять. Мне нельзя доверять. Но я честен, когда говорю тебе, что Ынкён намного больше, чем ты можешь себе представить, и мне… мне жаль. — Я… Что происходит, Сынмин? Сынмин покачал головой. — Ничего, — он потер виски. — У меня в голове бардак. Я запутался. Прости, Феликс. Феликс не успел ничего сказать, как Сынмин отстал от него, заставив оглянуться: он отошел к задней части группы. — Что это было? — Спросил Джисон, пристроившись рядом. — Не знаю, — ответил Феликс, взглянув на мага клинка. — Я не знаю, что случилось, но он мне много чего рассказал, извинился за что-то, и я… я совсем не понимаю, что произошло. — Может, ему есть о чем подумать, — Джисон нахмурил брови. — Я не так много знаю о магах клинка, я не встречал их раньше, но, судя по тому, что я слышал, обычно они не объединяются в группы. У них обычно не бывает эмоциональной связи, так как они созданы быть безэмоциональными слугами, — в его глазах появилась грусть. — Может быть, он просто ошеломлен тем, что внезапно оказался в группе. Может, он раньше не был близок с такими людьми, и для него это слишком. — Ох… возможно, так оно и есть, — пробормотал Феликс, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть Сынмина. В груди поселилось что-то такое, что заставляло его чувствовать беспокойство по поводу всей этой ситуации.

***

Температура падала. Приближалась зима, что было логично, но что не имело особого смысла, так это тот факт, что это уже была температура поздней осени. Падение температуры вызывало беспокойство. — Неужели здесь действительно намного холоднее, чем в лесу Ававеальд? — Феликс взглянул на Хёнджина и Чонина, шедших рядом с ним. — Не должно быть, — хмуро ответил Хёнджин. В отличие от Минхо, который лучше вписывался в Сисивеальдский лес, чем в Ававеальдский, Хёнджин выделялся на фоне остальных. Его цвета оставались яркими и сочными, в то время как лес вокруг него словно поблек. — Такой холод, когда на дворе только конец лета, и правда странный, — Чонин поджал губы. — Я никогда не путешествовал так далеко в Сисивеальд от нашей фермы, но это уже слишком, наверное. Хёнджин хмыкнул, оглядываясь по сторонам. — Что-то здесь не так, — пробормотал он. — Я ничего не слышу, — он посмотрел на приятелей. — Обычно я слышу, как говорит природа, но здесь… здесь очень тихо. Иначе природа могла бы поговорить со мной и рассказать, что происходит, — он замолчал, взглянув на одно из больших деревьев, мимо которого они проходили. — Я не знаю, хочу ли пытаться общаться с природой здесь. Что-то мне подсказывает, что если я это сделаю, то услышу лишь предсмертный её крик, а это… не очень приятно. — Что же произошло в этом лесу? — Пробормотал Феликс, обращаясь в основном к себе. — Должно быть нечто большее, чем просто уничтожение семьи Канджон, — размышлял Чонин. Хёнджин и Феликс повернулись к нему, и он моргнул. — Я просто имею в виду, что мне кажется, что в этом лесу есть… что-то еще. Что-то большее, что причинило ему боль? Что всё еще причиняет? Я не… — Остановившись, он перевел взгляд на Хёнджина. — Я не эксперт в природе, но… У меня такое чувство, что что-то еще вредит лесу? Как будто что-то высасывает из него жизненные силы и не дает ему оправиться от боли, которую принесло уничтожение семьи Канджон. — Это может быть правдой, — пробормотал Хёнджин, прикусив нижнюю губу. — Может быть, когда-нибудь мы узнаем, что это такое. — Хотя я могу ошибаться, — продолжил Чонин. — Может, всё просто… наладится, когда мы поймем, что нам делать в руинах. — Я тоже больше склоняюсь к мысли, что здесь есть что-то еще, — сказал Феликс. — Я не знаю почему, но у меня такое… чувство. Может быть, в лесу есть еще что-то. — Вполне может быть, — Хёнджин опустил глаза. — Но сейчас я знаю только то, что лес страдает, — он сделал паузу. — Больно, — прошептал он. Феликс посмотрел на него, чувствуя себя совершенно беспомощным. Единственное, что он мог сделать, это погладить Хёнджина по руке, пытаясь хоть немного успокоить. Он не мог слышать того, что слышали Хёнджин и Минхо, и, наверное, даже не мог представить, насколько это было ужасно. Оглянувшись через плечо, он увидел Сынмина позади, а затем повернулся к Минхо, который был впереди группы. По мере приближения ночи Сынмин затихал в задней части группы. Вместе с ним замолчал и Минхо, который выглядел всё более страдающим. Хёнджин разговаривал с ним за ужином, и Феликс слышал, как он сказал о том, что что-то было слишком громко. Это вдруг приобрело большой смысл. — Я поговорю с Минхо, — сказал Хёнджин, немного ускорив шаг. Выражение его лица было тревожным, и он выглядел обеспокоенным. — Думаю, мы уже близко. Чонин и Феликс наблюдали за тем, как Хёнджин подошел к Минхо впереди них всех. — Мне страшно, — признался Чонин после минутного молчания. — Я знаю, что… ситуация, в которой я нахожусь, не похожа на твою, но мне п-правда страшно. — Я тебя в этом не виню, — пробормотал Феликс, и на секунду ему показалось, что эмоции внутри него просто исчезли. Он вообще ничего не чувствовал. — Ты в порядке? — Спросил Чан, подойдя к ним двоим. Феликс моргнул. Страх и беспокойство, которые он испытывал раньше, вернулись к нему, и, казалось, душили его. В горле першило, поэтому он мог только кивнуть. Чонин бросил на него любопытный взгляд. — Я в порядке, — Феликс покачал головой. — Это… это было странно. — Что именно? — Спросил Чонин. — У меня было странное чувство. Теперь оно прошло. — Этот лес действительно тревожный, — сказал Чан. Феликс и Чонин согласно хмыкнули. — Не могу дождаться, когда доберемся до руин и покончим с этим. Он сказал это так легко. Феликсу хотелось ему поверить. Может быть, там был какой-то всемогущий драгоценный камень, который мог снять проклятие и стереть угрозу. Но это было слишком просто. Хёнджон сказала ему, что проклятие снимется в этих руинах, но не сказала, как оно закончится. Он должен был выяснить это сам. Увлекшись своими мыслями, Феликс не заметил, что лесные духи впереди остановились, и он чуть не врезался прямо в них. Вся группа замерла, и среди них воцарилась жуткая тишина. Минхо судорожно выдохнул и уставился в темноту. — Что…? — Спросил Феликс, не решаясь поднять голос громче шепота. Минхо молчал. Не говорил и Хёнджин. Два лесных духа просто стояли и смотрели. В холодном воздухе их дыхание образовывало небольшие клубы тумана. Минхо поднял руку, указывая на что-то среди густых деревьев. Его рука дрожала. Увидев это, кровь Феликса словно застыла в нем подобно льду. Он резко вдохнул, и краем глаза заметил, как Чан напрягся. Его взяли за руку, крепко сжимая. Перед ними, едва заметные с тропинки, по которой они шли, лежали руины бывшего большого дома, всё ещё скрытые густым кустарником. Раздался какой-то вой, и Феликс наконец понял, что имел в виду Минхо, когда говорил о мучительных криках мертвых. Звук был пронзительным, пронзил самую душу и заставил вздрогнуть. Феликс напрягся и посмотрел на небо. На нем не было звезд.