Последняя записка

— Паймон замёрзла! — ныла фея. — Паймон устала! Вот надо же было Альбедо построить лабораторию так глубоко в горах! — Каждый работает там, где ему удобно. — пожал плечами Итэр, тоже, впрочем, подпрыгивая от мороза и искренне не понимая алхимика, который зачем-то забурился в такой холодный ужас. — Мы почти пришли! — Паймон подпрыгнула и указала на пещерку. — странно, вроде, факела не горят… — Может, снегом затушило? — факела у входа и правда не горели. — Да ну, ерунда. — Знаю. — Будет обидно, если его там нет. — заключила Паймон. — Иначе зачем мы тащили столько еды? На еде для Альбедо настоял Итэр. Он уже давно заметил, что алхимик стал появляться в Монштадте всё реже и реже. Настолько редко, что это стало странным даже для него. Принц мела словно вдруг стал закрываться ото всех, даже маленькой Кли недавно отказал в прогулке, отвлёк и ушёл. Сахарозу и Тимея он начал выпихивать в Монштадт, подальше от себя, всеми правдами и неправдами. Но последней каплей стал момент, когда Итэр встретил плачущую Сахарозу и узнал, что Альбедо накричал на неё и выгнал из лаборатории. Первое время мозг отказывался воспринимать это, как реальность, и даже не хотелось верить, что тот спокойный, вежливый Альбедо мог такое сделать. И стало страшно. За Альбедо. Ведь из него каждое признание в какой-либо проблеме приходится чуть ли не клещами вытягивать. И даже если он чуть не помрёт, то всё равно помощи не попросит. Разве что побыть подопытным в исследованиях. Итэр заглянул в пещеру, надеясь попасть в долгожданное тепло, но обомлел. Не горел ни один факел. Каменные стены вымерзли настолько, что их покрыл иней. И алхимик в своей привычной одежде что-то смешивал на столе. Казалось, его вообще не волнует температура вокруг. — Альбедо? — позвал его Итэр, желая спросить, что происходит. Альбедо взял одну колбу с раствором и вылил в другую, с кристаллами. — Альбедо! Алхимик покрутил колбу в руках, чтобы кристаллы скорее растворились. — Аль-бе-до! Удовлетворённо кивнул, поставил колбу в подставку и взял другую. Итэр снова стало страшно. Он подошёл к алхимику, терпеливо подождал, пока он отставил и эту колбу, а затем резко развернул к себе лицом и встряхнул за плечи. — Альбедо! И получил сильный толчок в грудь. К счастью, умение сгруппироваться при падении помогло ему не расшибить спину о каменный пол. — Итэр! — Паймон кинулась к нему, а потом рявкнула на Альбедо: — Ты что творишь?! Альбедо озадаченно моргул. — О… — в его глазах появилась осмысленность. — Путешественник? — Доброе утро! — съехидничала Паймон. — Прости. — полухолодно сказал Альбедо и протянул Итэру руку. — Прости?! — вспылила Паймон. — И всё? А если бы он ударился! — Всё в порядке, Паймон. — успокоил её путешественник, вставая. Если они хотят, наконец, узнать, что происходит, нельзя говорить на повышенных тонах. — Мы пришли поговорить, Альбедо. И… Принесли тебе еды. — Спасибо. — алхимик отвернулся обратно к столу. И, кажется, в его голосе проскользнуло… раздражение? — Не стоило. Но можете оставить на столе. — холодно. Итэр молча положил на стол лепёшку мору. — У тебя… Всё в порядке? — Конечно. — сказал Альбедо, будто это не с ним что-то не так, а всё остальные устраивают какой-то цирк на пустом месте. — У тебя что-то случилось! — гнул свою линию Итэр. — Слушай. — алхимик упёрся руками в стол. — Я очень рад, что вы зашли, — в его голосе появился металл. — но мне надо работать. Это дело не терпит отлагательств. Думаю, вам уже надо в Монштадт. — Мы не уйдём, пока ты не объяснишь, что происходит! — воскликнула полная решимости Паймон. — Ни-че-го! — Альбедо сказал это громко и стукнул ладонями о стол. А потом обернулся, ухватил Итэра руками за плечи и попросту выпихнул на улицу. Путешественник даже понять ничего не успел. — Мы… Зайдём позже?.. — попробовал Итэр прощупать почву, но алхимик не ответил снова. — Ну, погоди у меня! — Паймон захотела ринуться обратно в пещерку, но путешественник ловко поймал её за край плаща. — Подожди, успеется… Думаю, нам и правда надо поговорить позже. Сейчас он явно нам ничего не скажет. — Думаешь?.. — с сомнением протянула Паймон. — Мы… Зайдём завтра! — крикнул Итэр. Не ответа. Такое ощущение, что в пустоту сказал. — Ладно… — вздохнула Паймон. — Надеюсь, всё будет хорошо… Путешественники удалились обратно в метель. И только Итэр боялся, что завтра почему-то для разговора может быть уже слишком поздно. *** Руки… Дрожат… Надо сосредоточиться и поставить колбу на место. Ураган мечется у самого входа в пещеру. Колба в порыве гнева летит в стену. Убить, убить, убить, приказ Канери’ах, ты не можешь противостоять. Чем дольше сопротивляешься, тем больнее тебе же. Не лучше ли — забыться в гневе и позволить телу действовать за тебя? Не лучше. Запустить руки в волосы и сжать голову, чтобы умолкли голоса. И сделать, наконец, хоть что-нибудь, чтобы остановить это безумие. Ведь если он не сможет предотвратить того, что может произойти, это будет только его вина. Время утекает сквозь пальцы… Замолчите. Замолчите! ЗАМОЛЧИТЕ! Отчаянный крик тонет в метели… *** Итэр шёл по улице Монштадта, не зная, куда и зачем, но от этого становилось чудесным образом спокойнее. Заря только-только занималась, и вокруг людей почти не было. На самом деле, он никогда не любил ранние подъёмы, просто за всю ночь так и не сомкнул глаз. И решил, что лучше уж пройтись, чем валяться в кровати и мучаться от неизвестности. Хотелось с кем-нибудь поговорить, отвлечься, но Паймон ещё мирно спала в чайнике, и он решил её не тревожить. — Итэр! Крик вывел из раздумий. Парень заоглядывался, пытаясь понять, послышалось ему или нет. — Итэр! — Сахароза неслась по лестнице. И путешественник даже удивился тому, как она такими темпами ещё с неё не сковырнулась. — Альбедо!.. — она подбежала к парню, пытаясь отдышаться. — Он пропал! Итэр сначала не понял, в чём проблема. Ну пропал и пропал, он так уже не раз делал и возвращался всякий раз. — Я услышала, что стражники… видели кого-то похожего у стен Монштадта. В группе… магов Бездны. Я… Не понимаю… — Где?! — Итэр кинулся бежать к главным воротам, но девушка его перехватила: — С чёрного входа! Раздался огромной силы взрыв. Итэр рухнул на землю, увлекая девушку за собой. На них посыпались обломки, стукая по спине и голове. Грянул колокол на церкви. Боевая тревога. — Вы в порядке?! — Кейя подбежал, помогая встать, в первую очередь, девушке. — Порядок! — крикнул Итэр. — Что происходит? — Нападение магов Бездны. Итэр кивнул и кинулся к месту атаки, спотыкаясь на обломках. Чёрт, чёрт, чёрт… Было чувство, что за каждой секундой уходит время на спасение. Настолько стремительно, что даже нет времени на сражение. И когда путешественник оказался в группе магов, он кинулся не в бой, а начал огибать их, пробираясь вглубь и ища эпицентр. И взглядом выхватил знакомую фигуру в белом плаще. — Альбедо! Алхимик напал чётко и стремительно, без слов. В глаза Итэру бросилась почерневшая метка-звезда на его шее. И взгляд человека, в котором ничего не осталось. С такими пустыми глазами не думают и не узнают. Зрачок повёрнут белой плёнкой. — Альбедо! Альбедо, ты меня слышишь? Ты меня помнишь? Рука алхимика дёрнулась и соскользнула с меча Итэра, пропустив шанс для атаки. Это обнадёжило. Путешественник лишь парировал удары. Он не хотел атаковать, не хотел делать другу больно. Но вечно так продолжаться не могло. — Братик Альбедо! — Кли выскочила невесть откуда. — Назад! — рявкнул Итэр. С рук алхимика сорвался каменный шар и врезался в Кли, откидывая дальше. К девочке ринулась Барбара, моментально окутывая лежащей магией. — Альбедо, остановись! — Джинн ринулась ему наперерез. Взмах меча, и на её предплечье образовалась алая полоса. По щеке алхимика скатилась слеза. Даже несмотря на то, что его тело уже не принадлежало ему, разум ещё боролся. И когда начала рушиться стена, из-под обломков он не отскочил. Только почувствовал, как его сбило чём-то тяжёлым, и разум ушёл в темноту. Ты провалил свою задачу. Ничего, создадим более сговорчивый экземпляр. Марионетка больше не нужна. *** Альбедо подумал, что на том свете очень уютно. Не давит проклятье, которое он ощущал даже в самые счастливые из своих дней. Не о чем беспокоиться, не надо никуда бежать, торопиться. Только почему же тут так ярко… Неужели на том свете столь яркое солнце, что может бесить даже сквозь закрытые глаза? И что-то сдавливает грудь, как тугие бинты… Наверное, можно осмотреться. И он открыл глаза. И понял, что немного ошибся с нынешним адресом своего пребывания. Белый потолок, белые стены. Рядом, на стуле, стоит его сумка с реактивами и одежда. И то, что давило на грудь, и впрямь бинты. Ну и отчаяние. Он чуть не убил всех, кто ему дорог. Он виноват. Он не успел придумать, как этого избежать. Проклятья больше нет. Но кто знает, может ли оно ввернуться. Пока живы те, кто это сделал, опасность грозит всем тем, кого он хочет защитить. И которых сам не уберёг… Решение о дальнейших действиях пришло внезапно. Альбедо подскочил с кровати и раскрыл сумку. В ней он взял запас очень сильных целебных зелий. Они готовятся крайне сложно и долго, иногда после их приготовления он падал в обморок от усталости. И держался лишь на том, что делает их не для себя, а на случай… на тот случай, которого он надеялся, что не будет. Вот и пригодились. Пальцы заплетались, в итоге он плюнул на аккуратность и вовсе перевернул сумку на кровать. Посыпались тетрадки, бутыльки с разными жидкостями, листы с рассчётами, подарочек для Кли… Милый амулетик в виде лисички, он купил его на ярмарке в Ли Юэ, когда ходил за реактивами. И прочая, прочая годами хранившаяся в кармашках мелочёвка… Ловко выбрав из этого всего нужные зелья, которых оказалось бутылочек двадцать, он составил их всё у себя на тумбочке. Хотел начертить записку, но понял, что всё и так догадаются, и решил этого не делать. Сгрёб всё в сумку обратно, как попало. Переоделся из больничной пижамы в свою одежду и выскользнул за дверь. Белый, белый коридор… В голове набатом лишь одна мысль — лишь бы никто не увидел. Вдруг случайно он углядел, буквально через щель в двери, стоящий у белой кровати рюкзачок Кли и красную одежду на стуле рядом. Вообще, сначала он не понял, что это, просто глаз зацепился за очень яркое пятно на белом фоне. А потом остановился у этой двери, повинуясь порыву узнать, как там она. Мысль о том, что она могла погибнуть, он гнал от себя старательно, поддаваясь ощущению нереальности и самообмана. Случайно скрипнул дверью и замер, стараясь даже не дышать. Но потом понял, что малышка крепко спит. Судя по всему, Барбара увела её в целебный сон. Альбедо, уже почти не боясь, зашёл в палату. И верно, маленькая Кли спала. Волосы, распущенные, разметались по подушке. Был виден кусочек забинтованного плеча из-под немного расстёгнутой пижамы и пара ссадин на лице. Парень понял, что на его глаза начали наворачиваться слёзы, и стало трудно дышать. Кли… Он выбежал из палаты, вернулся к себе и взял один из пузырьков с кровати. Сейчас он даже не подумал, что его может кто-нибудь увидеть или услышать. Вернулся к девочке, поставил пузырёк на тумбочку. Потом подумал и достал из сумки брелок. Начал рыться в поисках подходящего листа, но все те, что он находил, были слишком исписаны, либо очень велики. Потом опять плюнул на всё и разорвал один лист пополам, даже не посмотрев, что там написано. И, облокотившись на тумбочку, начал быстро корябать на нём тупым карандашом записку: Прости меня, Кли. Я очень виноват перед всеми вами. И прости меня снова за то, что я собираюсь сделать. Я хочу защитить вас. И у этого способ только один — найти тех, кто создал меня, и уничтожить. Я знаю, ты большая девочка, ты поймёшь. Я не хочу подставлять вас под удар своим присутствием. Очень постараюсь вернуться.

Альбедо

Несколько раз вдохнув и выдохнув, он относительно, но очень хрупко успокоился, прекрасно понимая, что сейчас расклеиваться нельзя. Надо только действовать. Алхимик глянул на Кли ещё раз и выпрыгнул в окно на планере. Приземление на стену больно ударило по треснутым рёбрам… А дальше всё пошло само собой, как в тумане. Он почти не помнил, как зашёл к себе в лабораторию и взял часть необходимых реактивов, оставляя всё как попало, потому что не было времени убираться. Как написал тем же карандашом записку о том, что искать его не стоит, и о том, что именно произошло и почему. Как нашёл старую одежду, чтобы никто не узнал… И вот уже вечером обычный путник в тёмном, неброском плаще просится на обоз до Ли Юэ за плату и защиту, а потом на корабль, отплывающий в Снежную. *** Барбара взяла еды и собралась направиться в палату к Альбедо. Специально набрала всего вкусного, потому как, хоть и не зная всего, верила в то, что алхимик не виноват. Ей уже приходилось лечить людей, одержимых Канери’ах, и каждый раз это было очень страшно. Люди после того, как осознавали, что именно сделали, особенно когда при этом погибал кто-то из их близких, долго не могли пойти в себя. Иногда дело даже доходило до самоубийств. Но зато теперь врач знала, что надо показать ему, что его ни в чём-то не винят и всё в порядке. Тем более, что жертв после этого случая не было. А серьёзные травмы… О них можно и умолчать. Спиной отворила дверь, стараясь не накренить поднос, и с жизнерадостной улыбкой произнесла: — Добрый день, Аль… — и осеклась. Палата была пуста. Девушка на каменеющих ногах подошла к тумбочке и поставила на неё еду. — Мастер Альбедо, вы здесь? Тишина. — Мастер… И уже потом до неё дошло, что это нечто белое и скомканное на кровати — пижама. Одежды нет, сумки нет… — Мастер Альбедо! — она, забыв про поднос, кинулась обратно по коридору, словно надеясь его догнать, хотя умом и осознавала, что на пути в палату его не видела. — Сестра Барбара! Кли выскочила из палаты, босиком, в одной пижаме, морщась от боли. — Куда ты, куда ты! — сестра замахала руками. — Тебе лежать надо! Но девочка её совсем не слушала, только тяжело дышала и всхлипывала, высовывая ей в руки кусочек какой-то замусоленной бумажки и что-то пушистое. Барбара быстро догадалась, что хочет сказать ребёнок, выхватила записку у неё из рук. Сначала не поняла, что за абракадабра на ней из формул, а потом догадалась перевернуть. Просмотрела глазами и схватилась за голову. — Надо срочно его найти! — воскликнула она. — Кли, ляг в кровать! Но детские ладошки вцепились в платье Барбары так, что не оторвать. — Вы же найдёте его? Найдёте, да? — спрашивала она, и по её щекам текли слёзки. — Найдём, если поторопимся! Кли поняла намёк и быстро ретировалась. Барабара летела по коридору чуть ли не со скоростью ветра. Можно было подумать, что её подгоняет анемо-стихия. Вырвалась наружу и, срывая дыхание, ринулась к Ордо Фавониус. Внизу лестницы её нога подвернулась и она упала, расшибся колени и локти о камень. Но плакать не стала. Поплакать над болью, ранами и испорченным платьем можно и потом. А сейчас только бежать. И ворвалась в здание она совсем скоро, вбежала в кабинет. Компания из Рыцаря Одуванчика, капитана, библиотекаря и почётного рыцаря уставилась на неё во всё глаза. — Альбедо… Пропал… *** То, с какой паникой всё ринулись на поиски, описывать можно долго. Но почти сразу всё поняли, что опоздали. Никто его не видел. Лаборатория пуста. Вещи разбросаны, было видно, что алхимик собирался в спешке. Джинн сказала выставить кордоны на всех дорогах, но уже почти точно была уверена, что это не поможет. Кли пару раз тоже пыталась сбежать на поиски, но её всё разы остановили и отправили обратно. В конце концов, пришлось попросить сидеть с ней одну из сестёр. Всё сдались спустя два дня. Алхимика и след простыл. Никто его не видел, никто о нём не слышал. Разве что короткими фразами упоминали некоторые путники, что видели кого-то такого похожего, но сколько ещё голубоглазых блондинов блуждает по дорогам… Одни слухи и догадки. Разве что, можно было заключить, что он отправился в Ли Юэ. А оттуда уж мог уплыть куда угодно… Всё. Итэр тоже собрался уезжать. Кли, ещё не успев отойти от прошлого потрясения, снова плакала, но Итэр пообещал ей, что вернётся и привезёт что-нибудь хорошее. Правда, когда он уже стоял у главной арки, Кли догнала его и сунула в руки что-то пушистое. — Это Дикко. Он поможет тебе отыскать братика Альбедо. Итэр просто молча кивнул. Он не мог обещать ей, что ему это удастся, однако он уже точно знал, что сделает всё, что в его силах.