Ветер Италии

      Я стояла возле Антонио и Теодоры, когда Эцио проходил эти этапы. Каждый раз я смотрела сквозь пальцы, когда Эцио мог оступиться или упасть. Но я болела за него. Посередине площади воздвигли помост, где сидели судьи за своим столом. Как сказала Теодора — нашими противниками были Сильвио Барбариго и его телохранитель, Данте Моро.       Состязания проходили в четыре этапа, и в каждом из них участники соревновались между собой. Окончательного победителя должна была определить коллегия судей. Первое состязание заключалось в ходьбе. К немалой досаде Сильвио и Данте, но моему восторгу, Эцио легко выиграл его. Второй оказался посложнее. Здесь требовалось проявить силу воли и смекалку. Каждый участник получил по флагу и должен был не только уберечь свой от посягательств противников, но и суметь отобрать их флаги.       И во втором этапе выиграл Эцио. Я видела, как помрачнели лица Сильвио и Данте, и мне стало не по себе.       Следующий конкурс мне совершенно не понравился, но мы немного сжульничали. Точнее, это была моя инициатива. Я незаметно вливалась один за другим в компанию девушек и обирала их по ленте в косах. Все эти ленты я передавала Эцио, за что получила поцелуй в щёку.       А следующий этап вообще показался мне диким!       Мужчины, как звери, дрались друг с другом. Эцио легко побеждал одного за другим, используя быстроту и ловкость, в отличии от Данте, который буквально сносил всех своей громадной тушей. Наконец они остались одни. Я поджала губы и напряглась. Кажется, у меня даже челюсть свело.       Могучий телохранитель пошёл на моего Эцио, размахивая кулачищами. Аудиторе же выручило проворство, и потому опасные удары громилы пришлись по воздуху. Сам Эцио ухитрился нанести противнику апперкот и правый хук.       Поединок шёл без перерыва. Эцио не уставал, а вот Данте заметно тяжело задышал. А после я увидела, как Сильвио Барбариго переговаривает с судьями. Те расположились под навесом, невдалеке от помоста. Сильвио передал судьям увесистый кошелек. Вот же чёрт! Он их подкупил, ну конечно, иначе быть не может.       Я повернулась к рингу и заметила, как Эцио пригнулся, затем нанёс противнику два стремительных удара в подбородок и грудь. Могучий телохранитель пошатнулся и упал. Отчего я знала — это не конец.       Я знала, что это не конец. Деньги вступили в силу:       — Можем ли мы быть уверенными, что все претенденты вышли из борьбы? Все до единого? Пока мы в этом не убедимся, судьи не смогут назвать победителя! — прокричал ведущий.       Толпа зашепталась. Откуда-то появились двое мужчин и направились к помосту. Я посмотрела на судей, но эти алчные люди, лишь отвернулись. Это же нечестно! А тем временем громилы приближались и у каждого из сомкнутой ладони торчало едва заметное лезвие.       — Что ж, вот как вы решили, да? — спросил кого-то Эцио, сцепив зубы. Я же тут же побежала поближе к рингу, чтобы отдать Эцио его скрытый клинок, который он отдал мне. — Никаких запрещённых приёмов?       — Эцио! — крикнула я, протягивая наруч.       Эцио же ловко вывернулся из-под лежащего Данте, который пытался что-то с ним ещё сделать, но на меня никак не среагировал, смотря на новых противников. Он не хотел жульничать, я это поняла.       Подпрыгнув, Эцио ударил одного из них ногой в лицо. Нападавший выплюнул выбитые зубы и отпрянул. Второму что есть силы наступил на левую ногу, покалечив ее в подъеме. Затем последовал удар в живот, а когда нападавший согнулся, то Эцио ударил в подбородок кулаком. Взвыв, нападавший повалился на пол. Он начал плевать кровью.       Не оглядываясь, Эцио перепрыгнул через помост и гордо подошёл к ведущему. Судьи опасливо косились на него.       Он что-то ему сказал. Ведущий испуганно переглянулся с судьями. Эцио действительно выглядел страшно в крови и с каменным, разъярённым лицом.       — Дамы и господа! Думаю, вы согласитесь со мной: сегодня мы имели возможность насладиться на редкость впечатляющим поединком.       Толпа одобрительно загудела.       — В подобных случаях бывает очень трудно выбрать настоящего победителя…       Я нахмурилась, а после покосилась на Теодору, которая стояла уже далеко от меня, но я всё равно её видела.       — Судьям и мне было нелегко, — продолжил вещать ведущий, вытирая вспотевший лоб, — но победитель в любом случае должен быть определён, и мы, посовещавшись, сделали выбор.       Ведущий наклонился и с заметным трудом приподнял Данте, переместив его в сидячее положение.       — Дамы и господа! Звание победителя и золотую маску получает… синьор Данте Моро!       Вот же сволочи! Толпа загудела, начала кидаться на помост, а ведущий и судьи поспешно ретировались. Потом я увидела Эцио, который подошёл ко мне, схватил за руку и буквально потащил к Теодоре. Он был в ярости, я это знала и чувствовала. Он сдерживался за каменным лицом.       Он ничего не говорил, лишь крепко сжимал мою руку. Мы же, Теодора и Антонио, с тревогой следили за ним, когда вернулись в «Обитель» монахини.       — Я видела, как Сильвио подкупил ведущего и судей, — тихо сказала я. — Я ничего не могла сделать.       Антонио язвительно засмеялся, за что Эцио наградил его сердитым взглядом.       — Я тоже это видела, дитя моё, — кивнула мне Теодора. — Теперь понятно почему Сильвио купил Данте золотую маску. Они до сих пор трясутся за свои шкуры и не хотят, чтобы с дожем Марко что-то случилось. Они не успокоятся раньше, чем увидят вас мёртвыми.       — Надо же что-то тогда придумать, — заявила я. — Празднество уже завтра.       — Я найду способ проследить за Данте, когда он отправится на торжество, — решил Эцио. — Подкрадусь к нему, сорву маску и…       — Как? — поинтересовалась я, скрестив руки на груди. — Убьёшь его?       — Если у тебя есть предложение получше, Мари, то я тебя слушаю. Или ты не знаешь, что поставлено на карту?       — Эцио, — выдохнула я, — если ты убьёшь этого несчастного stronzo, они отменят празднество и Марко скроется в своём дворце. Всё что нам нужно — украсть маску.       — Мои девочки вам помогут, — сказала Теодора. — Они все равно отправятся туда для увеселения гостей. Они отвлекут Данте, а вы овладеете маской. На празднике вам нечего боятся. Я там тоже буду.       — Я тоже пойду туда, — твёрдо сказала я. — С вашими девочками.       — Что?! — Эцио был уже вне себя. — Ты никуда не пойдёшь, Мари! Даже не думай!       — Мы, кажется, уже это обсуждали, — покосилась я на него. — Вы меня попросили остаться и помочь, разве не так? Я помогаю вам бесплатно только ради тебя, stupida testa di cazzo.       Эцио был похож на быка, который злиться и выпускает пар из ноздрей, а я и моё предложение стать ненадолго куртизанкой, было красной тряпкой.       — Va bene, — сказал он, наконец.       Мне нужно было подготовиться. Теодора отдала меня на попечительство куртизанок. Я не считала этих девушек кем-то иным. Они тоже были женщинами, у них тоже болит. Большинство этих девушек за счёт своего тела кормят свою семью или больную мать, кто-то пошёл сюда из-за безысходности, но они были самыми весёлыми девчонками, которых я когда-то встречала. Так что я ночевала в одной из комнат вместе с Аннет, которая рассказывала мне о формальностях куртизанок. Я не спрашивала её о чём-то таком, что было бы самой ей не приятно.       Но нашу беседу прервали. Было уже далеко за полночь, когда в окно залез Эцио.       — Ты спятил?! Что ты тут делаешь? — но Эцио не ответил. Он стоял одной ногой на оконной раме, а другой на чьём-то балконе.       Он протянул мне руку, а я, помедлив, приняла её. Эцио помог мне вылезти из окна и после залезть на крышу, хоть это было не так уж и сложно из-за многочисленных тренировок, которые у меня были.       Я села на плитку, а Эцио сел позади, обнимая меня обеими руками. Здесь открывался отличный вид на луну, которая, казалось светила прямо на нас. Это было так красиво и романтично, что я просто таяла, как и любая девушка, мечтающая о принце. А мне досталась эта дурная башка с красивым лицом и окровавленными руками, но мне было плевать. Теперь плевать.       — Ну и почему ты не в своей кровати? — спросила я его, откидывая голову ему на плечо.       — Не мог уснуть без тебя. Только с тобой мне не снятся кошмары, — ответил он, щекотать кожу на шеи своим дыханием.       — Кошмары… Тебе снится смерть? — спросила я и почувствовала, как он напрягся.       — Да. Ты слишком хорошо меня знаешь.       — Конечно, а иначе как мне терпеть твои приказные тоны? — рассмеялась я. Эцио улыбнулся и тогда наши пальцы переплелись. Я гладила его по шраму на указательном пальце правой руки, а он умудрился положить свою левую руку мне под ночнушку, которую мне дала Аннет.       — Я не хочу, чтобы ты пострадала, — сказал он шёпотом. — Я не хочу видеть, как тебе делают больно. Как по твоим щекам текут слёзы. Это невыносимо. Это убивает меня.       Наверное, это один из тех моментов, когда вы не можете себе представить, что всё становится только лучше. Когда всё кажется идеальным и правильным, и почти слишком хорошим, чтобы быть правдой. Я никогда не думала, что у меня будет такой момент, но вот он. Я с мужчиной, которого люблю. Я по-настоящему, глубоко, все сердцем, люблю Эцио. И что ещё прекраснее, он тоже меня любит, даже если не догадывается, но эти его слова… Я почувствовала в них всепоглощающую любовь, которую никогда не чувствовала ни от кого. Это страшно. Но почему-то в тот момент, когда я бегала за любовью, она убегала от меня, но вот я даже её не жду, а она маячит перед глазами, и как только я чётко осознала, что она рядом, то убегала. И тогда она сама меня догнала.       Ничто не могло стать более совершенными, чем этот момент.       Я обернулась, сняла с него этот капюшон и обняла за шею, смотря в его глаза, цвета шоколада.       — Я тоже люблю тебя, Эцио, — сказала я ему и увидела, как его дыхание сбилось от неожиданности, а чёрные пятнышки в глазах резко стали маленькими. Лео говорил, что это зрачки и они реагируют не только на свет, но даже и на слова и действия. Теперь я поняла, почему его глаза чернели при возбуждении или ярости.       Как и сейчас, когда он целует меня.       В эту ночь мы спали вместе. Ну как спали. Не спали, если точнее, но в одной комнате. Нас даже не смущало то, что именно в этой комнате обычно девушки принимали клиентов. В тот момент вообще ничего не смущало. В этот момент были важны лишь мы, лишь наши тела и поцелуи.       И главное было то, что в конце, он сказал, что любит меня. Он любит меня! Никто ещё никогда меня не любил. Даже дедушка с бабушкой. Для них я лишь кошелёк с деньгами.       Я проснулась от утреннего луча солнца. Тело опять ломило. Я потянулась и случайно рукой зарядила Эцио по подбородку, ведь спала я, буквально, на нём, закинув ногу.       — Dio mio! — воскликнул он, тут же просыпаюсь и хватаясь за челюсть. — Мари!       — Прости! — пропищала я, подтягиваясь и пытаясь исправить ситуацию поцелуями.       — Надо будет отметить, что спать с тобой в одной кровати, это чревато сломанной челюстью, — пробубнил он, потирая подбородок.       — Ой, неженка здесь нашлась! — я обиженно толкнула его в плечо. Эцио тут же среагировал и крепко прижал меня к себе, крепко целуя.       Я уткнула в его грудь, пальцами перебирая маленькие волосы на груди.       — Я всё равно обижена на тебя, — зловредно сказала я.       — Если ты не будешь обижаться, то я тебе кое-что дам, — предложил он, а я тут же подняла на него голову.       — Что? — сразу же спросила я. Он поиграл бровями, кусая губу, встал и потянулся к своей брошенной в кучи, сумке. Он достал четыре конфетки.       — Ну хорошо, — я отняла их у него, начиная грызть, закутавшись в простынь. — Ты прощён и помилован.       — Какое великодушие с вашей стороны, синьора Аудиторе, — сказал он, а я резко подняла голову, чтобы застать его белоснежную улыбку. Я опешила.       — Что ты сказал?       — А что я сказал? — состроил он дурочка, натягивая нижнее бельё, а после и штаны.       — Не придуривайся! — воскликнула я и вскочила. — Ты назвал меня своей фамилией!       — Она тебе очень идёт.       Я сглотнула. Лицо у меня залилось краской. Казалось, что я не знала, что делать, но одновременно знала все ответы на все вопросы.       — Ты не думаешь, что слишком торопишься? — смутилась я.       — Я думаю, что слишком близко подпустил тебя к себе, ведь такие как я не живут долго, Мари. Так что думаю, что как только дела пойдут на лад, я отвезу тебя к себе на родину.       Я прикрыла рот рукой и облокотилась о раму открытого окна. Слёзы опять струились по щекам, а я не могла из остановить.       — Не плачь, bimbo mio, — сказал он мне, обнимая. — Что я говорил тебе про слёзы? Не думай, что всё это кончится очень скоро, Мари. Так что ты успеешь, если что, бросить меня.       — Это не смешно! — сказала я, обнимая его, ведь он смеялся над, так называемой, шуткой. — Я не могу бросить тебя, если ты не бросишь меня.       — Значит, никто никого не бросит.       И я согласилась с ним.       Потом мы очень долго прощались, ведь мне нужно было нарядиться для вечера, а ему пойти к Леонардо. Я хотела с ним, но Аннет тащила меня, буквально, за уши, потому что я всё никак отвязаться от Эцио не могла. Потом я подумала, что это я сама хотела помочь, поэтому уже пошла добровольно.       Аннет кружила надо мной, как и другие девушки. Они мыли меня тремя жёсткими мочалками, натирая кожу до блеска. К концу, вода оказалась почти чёрной. Ну уж простите! Я не могу принимать ванну каждый день, а город очень грязный.       Кожа стала блестеть, после того, как прошло покраснение, а волосы сиять на свету. Меня красили, надушили духами и нарядили в вызывающий наряд из красного шелкового платья и атласа.       Все девушки были в восторге, а я почувствовала себя очень женственно, хоть здесь и был слишком глубокий вырез и короткая юбка. Когда-нибудь девушки поймут, что показывать свою красоту не так уж и страшно и будут ходить так и ещё хуже даже знатные дамы. Мы же женщины, а не рабыни для мужчин.       И когда наступил вечер, а значит праздник уже скоро должен начаться, а девушки прибудут чуть позже. Я же готова во все оружия. Под юбкой, на кружевной резинке, у меня висит кинжал, и если что-то пойдёт не так, то я готова воткнуть оружие кому-то в глаз. Главное не промазать.