Ветер Италии

      Уклон, шаг назад, чуть не падаю, но делаю кувырок назад, выпад. Я улыбаюсь. Эцио косо смотрит на оружие в моей руке, ведь я, если бы был настоящий бой, то я бы ранила его уж точно.       — Неплохо правда? — улыбаюсь я, выпрямляясь. — Признай уже, что за эти дни у меня выходит даже лучше, чем тогда.       Он складывает руки на бока. Чёлка падает на лоб, лезет в глаза, но это ему не мешает. Он кривит губы, а я толкаю его в плечо.       — Самовлюблённый ты, figlio di puttana! — выкрикиваю я обиженно.       — Неплохо, — говорит он и складывает мечи. И это всё? Да он издевается! — Держишься уверенно, не боишься отступать, на меч не лезешь.       Я расстроенно опускаю голову. Эцио подходит ко мне поднимает мой подбородок и смотрит в глаза. В его глазах я бы могла утонуть.       — Мари… Ты просто великолепна! — меняется в лице, освещая меня своей улыбкой. Я вскрикиваю от радости и бросаюсь ему на шею, целуя. Он смеётся и отвечает на поцелуй, обнимая меня за талию.       — Эцио! Эцио! Мессер Антонио желает вас видеть по важному делу, — внезапно появился один из парней Антонио. Я тут же отпустила Эцио, но он не убрал руку с моей талии.       — Хорошо. Скажи, что я сейчас подойду, — кивнул ему Эцио, а парень убежал. Тогда мой любимый повернулся ко мне, оставляя на губах короткий поцелуй.       — Я могу прислать Розу потренироваться с тобой, если хочешь, — сказал он мне, а я покачала головой.       — Я лучше пометаю ножи.       Он кивнул, сказал, что скоро вернётся и ушёл в кабинет Антонио. Я взяла мешок ножей и подошла к красной цели. Мне нравилось метать ножи, представляя лицо своего деда, Марчелло, а до этого и Деголя. Ножи входили прямо в цель почти полностью. Я очень метко работала с ними, так что сама удивлялась почему так выходило.       Через некоторое время пришёл Эцио. Я почти не заметила, как он вошёл во двор. Он всегда ходит без шума.       — Ты уже закончил? — обрадовалась я.       — Да. Хотел сходить к Лео. Пойдёшь со мной? — он взял меня за руку.       — Конечно! — обрадовалась я. Я так давно не видела Леонардо.       С того момента как мы приехали, прошла неделя. Эта неделя была полезной для меня. Эцио учил меня тому, что я могла усвоить быстро, но и эти навыки пригодятся мне в будущем, я уверена.       Мы шли по улице, сливаясь буквально с местностью, но под руку. Наверное, раньше бы меня стошнило. Ненавидела эти влюблённые парочки. Но теперь я одна из них и это лучшее чувство.       К нашему удивлению, Леонардо был занят сборами в дорогу. Повсюду стояли ящики, а его слуги бегали туда и обратно.       — Куда это ты собрался? — спросил Эцио.       — Опять в Милан, — пожал он плечами. — О! — его взгляд остановился на мне. — Мари! Dio mio! — он подошёл ко мне и тут же прижал к себе, как маленькую девочку. — Я слышал про резню в одном из особняков в Вероне.       — Да, — прокряхтела я. — Лео, ты задушишь меня. — Chiedo scusa. — Леонардо тут же отпустил меня. — Так ты в порядке?       — Да, в полном. Я очень польщена твоим беспокойством, друг. Но ты уезжаешь… — я чуть грустно улыбнулась. — Я рада, что застала тебя раньше.       — Я тоже. Так что же привело вас сюда, amici miei?       Лео оглядел нас обоих и только Эцио в немом жесте, достал пергамент. Страницу кодекса. У Леонарда от счастья заблестели глаза.       — Сейчас посмотрим! Если опять какое-нибудь оружие, Лука и мои помощники сумели бы изготовить его. За время работы со мной они многому научились. Жаль, я не могу их взять всех собой.       — Что ты намерен делать в Милане? — поинтересовался Эцио.       — Людовико Сфорца сделал мне весьма привлекательное предложение, от которого невозможно отказаться.       — А как же твои работы в Венеции?       — Заказы флота отменены. У них нет денег. Похоже, прежний дож распотрошил казну. Я бы мог сделать для него фейерверки, не понадобилось бы посылать за ними в Китай. У Венеции до сих пор мир с турками, и они сказали, что будут рады моему возвращению. На самом деле я думаю, что мы бы нашли общий язык. Я оставляю вместо себя Луку — без Венеции он будет словно рыба без воды — чтобы он завершил кое-какие проекты. Что же касается Конте… он доволен портретами членов своей семьи, хотя лично я считаю, что они могли бы заказать еще. — Леонардо развязал пергамент. — Ну-с, посмотрим…       — Пообещай, что сообщишь, как только вернешься.       — Обещаю, друг мой. А ты если сможешь, держи меня в курсе своих дел.       — Договорились.       — А теперь, к делу — Леонардо развернул страницу Кодекса и рассмотрел ее. Я тоже склонилась. Мне было жутко интересно, но ничего не понятно. — Здесь изображение клинка с двумя лезвиями, что крепится к защитному браслету, но он не закончен. Возможно это всего лишь первоначальная версия чертежа. Все остальное может стать важным только в сочетании с другими страницами. Видишь, здесь видны линии, похожие на карту, и рисунок, глядя на который вспоминаются переплетенные узлы, которые я черчу, когда задумываюсь о чем-то. — Леонардо скрутил страницу и посмотрел на Эцио. — Я спрячу ее в безопасном месте с остальными двумя, которые ты добыл в Венеции. Они очень важны.       — Это да. Лео, могу я попросить тебя об услуге, если уж ты едешь в Милан?       — Разумеется.       — Когда доберешься до Падуи, не мог бы ты нанять доверенного курьера чтобы отправить эти три страницы моему дяде Марио в Монтериджони? Он… антиквар… и они его наверняка заинтересуют. Мне просто нужен кто-нибудь, кому я смог бы доверить это дело.       На лице Леонардо появилась тень улыбки. Если бы Эцио не был так невнимателен, он бы догадался, что она значит. Я же закусила губу. Эцио внимателен ко всему, к женщинам, к деталям ведения боя, но не то, что его друг точно знает, что его дядя Марио вовсе никакой не антиквар.       — Я отошлю вещи в Милан, но сам планировал ненадолго заскочить во Флоренцию, проведать Аньоло и Инноченто. Так что насколько возможно, я сам буду твоим курьером, а оттуда я пошлю в Монтериджони Аньоло, не беспокойся.       — Это больше на что я надеялся, — Эцио схватил его за руку. — Ты замечательный, надежный друг, Лео.       — Надеюсь на это, Эцио. — Он замолчал. — Я желаю тебе и Мари удачи в вашем деле. Надеюсь, когда-нибудь вы завершите его и найдете покой.       Тут Леонардо повернулся ко мне. Он улыбался.       — Мари, я бы хотел сделать тебе прощальный подарок. Я думаю, что он тебе очень пригодиться, в будущем.       Леонардо залез в стол и достал что-то, что было завёрнуто в бордовую тряпку.       — Что это? — я с лёгкой улыбкой приняла подарок. А после раскрыла. Какой шок я испытала, когда увидела копию скрытого клинка Эцио. А вот узоры были другие. На коже был нарисован какой-то цветок. Кажется, Лилия.       — Боже, Лео, я…       — Не отказывайся, la mia bellezza! — взмолился он. — Я так старался над ним, используя воспоминания о клинке Эцио.       Я посмотрела на Эцио. Он не был против. На его лице играла заинтересованная улыбка. Принять подарок пришлось. Да и хотелось. Очень хотелось.       — Спасибо, Лео. Каждый раз он будет хранить память о тебе.       Я обняла друга, крепко, крепко. А после отстранилась.       — Вот и славно. Вы напомнили, что у меня есть еще одно срочное дело. Я немедленно отправлю одного из слуг моего заказчика за остальными страницами Кодекса. А пока что… addio!       Когда мы вышли из мастерской Лео, то мне стало грустно, что, возможно, я не увижу этого человека ещё очень долго. Я обняла себя за плечи, прижимая к себе подарок за тряпочкой. Эцио тоже это заметил.       — Мари? — окликнул он меня. — Ты что, замёрзла?       Я покачала головой.       — Просто, я подумала о том, что я не увижу Лео ещё очень долго.       — Да. — он кивнул, — Я тоже буду по нему скучать. Но это не повод грустить. Постарайся посмотреть на это с другой точки зрения. Леонардо — нашёл себе занятия, покровителя и деньги. Для него это очень важно. И теперь у тебя есть его частичка. Это очень мило с его стороны.       Я улыбнулась. Да, нужно радоваться за друга, нужно радоваться его заботе о нас, а я сопли распустила. Тут Эцио остановился.       — Мари, здесь наши пути расходятся, — сказал он. — У меня есть дела и я не знаю, когда вернусь…       — Я буду ждать тебя, — улыбнулась я ему, чтобы поддержать, а у самой сердце сжималось. С каждым таким походом, мы знали, что Эцио может и не вернуться. Но верили в чудо и всё в итоге заканчивалось хорошо.       Я потянулась к нему и крепко поцеловала на прощание, чтобы он запомнил вкус моих губ и мой запах.       — Я люблю тебя, — говорит он, как в последний раз и исчезает. Хочется плакать, но я иду обратно в гильдию, и чтобы отвлечься продолжаю заниматься, а иначе ожидание просто сожрёт меня и не подавиться.       Самое худшее, когда нужно ждать и не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума. Но я знаю, что Эцио придёт, и я готова ждать его сколько угодно.

***

      Года пролетели. Мне стукнуло уже двадцать пять. На улице стоял 1486 год — середина лета, а день рождение у меня было ещё осенью. Тогда мы с Эцио выбрались из города в какую-то деревню и целый день провели в поле. Вдвоем, наблюдая за закатом и рассветом.       За это время я уже была на довольно высоком уровне подготовки. Только вот к чему? Я тренировалась каждый день, не считая выходных. Мои руки окрепли, стали мозолистее, грубее, бёдра стали безумно твёрдыми, если я их напрягала. Если я овладела техникой боя, то сразу же осваивала разные фокусы, которым меня обучал Эцио, а воры гоняли по крышам. Но я привыкла. Это стало частью моей жизнью. Я была той, кто полюбила убийцу, а значит, я должна соответствовать ему, чтобы Эцио не приходилось каждый раз защищать меня от, даже лёгкой, опасности. Я не хотела становится обузой.       В тот, далёкий 81 год, когда Эцио ушёл и вернулся буквально утром, то оказалось, что они взяли, с каким-то наёмником, Арсенал, убили Сильвио Барбариго и Данте Моро. Того громилу, от которого меня воротило.       Дед же, вскоре после того, как я перебила каждого наёмника, который приходил за мной, успокоился и полгода не показывался. Оно и к лучшему. От Марчелло не было ничего слышно. Это даже было хорошо, но я знала, что прошлое не оставит меня. Никогда. Если его не вычистить с корнем.       Я, улыбаясь, тихо подошла к Эцио, что стоял на мосту. Сегодня у него было день рождение. Ему исполнялось двадцать семь. Но почему-то он стоял здесь один, всматриваясь в дома около реки.       Я закрыла ему глаза и пропела:       — Угадай кто!       — Папа Римский? — пошутил он, а я стукнула его по плечу. Эцио повернулся ко мне и тут же положил свои руки мне на талию, целуя в щёку.       — Дурак. И… buon compleanno! — я протянула ему кулон. Он, рассматривая его, взял в руку, а я облокотилась о балюстрады Кулачного моста.       — Ты его украла? — поинтересовался он.       — Обижаешь! Но, вообще-то да, точнее, я выкрала его у деда, когда мне было двенадцать. И я отыскала его в своей сумке, думаю, что этот коготь будет всегда напоминать тебе обо мне, если что-то случится.       Он улыбнулся и тут же прильнул ко мне своими губами. Я положила руки ему на щёки. Он знал, что на публике проявлять чувства нельзя, но Эцио это никогда не останавливало, да и я стала не очень сильно зацикливаться на обществе, которая только и знает, как осуждать и обсуждать чужое счастье.       Когда я взглянула в его глаза, то увидела в них печаль, но он не хотел её показывать.       — Что тебя тяготит, amore mio? — спросила я, прижимая его руку к щеке. Эцио вздохнул и посмотрел в сторону.       — Десять лет назад казнили моего отца и двух братьев. Они умирали у меня на глазах. Вот уже девять лет, как я выслеживаю тех, кто повинен в их казни. У отца был целый список. Потом я сам добавлял туда имена. Я расправился почти со всеми, кто значился в списке, но до сих пор не понял, во имя чего вся эта борьба и цепочка смертей.       — Эцио, ты посвятил свою жизнь благородному делу. И хотя инструменты, которые ты используешь, ведут к чужой смерти, ты никогда не был несправедлив. Благодаря тебе Венеция стала куда лучшим местом, чем была ранее. Улыбнись. А ещё знаешь, что произошло очень хорошее?       — Что же? — он выгнул бровь.       — Ты встретил меня. Разве это тебя не радует?       — Это радует моё сердце больше, чем что-либо. Sei l'aria che mi nutre.       От этих слов я растаяла. Любая бы девушка растаяла. Я обняла его и прижалась щекой к его стальному наплечнику, который переходил и на грудь. Он поцеловал меня в макушку. В его объятиях всегда было тепло, надёжно. Я бы не отпускала его, никогда.       Вдруг он резко поднял голову, и я тоже, а после увидела знакомую фигуру и шапочку.       — Леонардо! — воскликнула я крайне удивленная.       — Я думал, ты в Милане! — Эцио тоже обрадовался.       — Я вернулся, — ответил Леонардо. — Мне подсказали, где тебя найти. Здравствуй, Мари. Прости, Эцио, но нам срочно нужно поговорить.       — Прямо сейчас?       — Да. Прости.       Я засмеялась.       — Идите, веселитесь, мальчики. Я подожду.       Эцио неохотно позволил Леонардо увести себя. Я же пошла по улице, не спеша, накинула на себя капюшон. На мне сидела серая мешковатая, будто обвешанная тряпками, роба с широкими штанами, но это выглядит не так страшно, как кажется на словах. Мне нужно было добраться до рынка, чтобы купить некоторые продукты. Я хотела помочь приготовить Бьянке ужин на всех воришек. Они стали мне уже целой семьёй, и я была благодарна им за их заботу.       — Мари! — услышала я голос со стороны. Остановилась и обернулась за домом стоял Винсент. Я оглянулась по сторонам и уверенным шагом пошла к нему.       — Привет, что ты тут делаешь? — спросила я, недоуменно обнимая его.       — Здравствуй. Прости, что так внезапно. Я давно тебя не видел, волновался. Присядем? — он указал на скамью. Здесь на набережной никого не было. Лишь вода плескалась о борт лодок.       Я села и опустила локти на колени, опуская голову.       — В Венеции теперь новые перемены… Они и к лучшему, — улыбнулся он.       — Вин, что ты хотел? — спросила я сразу. Не любила, когда тянули.       — Ты же знаешь что тебя ищут, — сказал он, копируя мою позу.       — Я знала. Дед прекратил поиски, когда я и Эцио прикончили пару его наемников. На этом поток закончился.       — Он ищет тебя через Марчелло. Он окреп после ранений, хотя, как сказали лекари, у него был смещен важный орган.       Я хохотнула.       — Раздробленная рука зажила довольно давно. И он ищет тебя. Все эти годы. Ты хорошо скрываешься.       — Приму это за комплимент. Марчелло не найдёт меня. Возможно, скоро я уеду отсюда.       — И куда же?       — Поближе к Флоренции.       — Ох, этот пыльный город, — хмыкнул он. — И всё же, piccolo, он не оставит тебя даже там.       — И что ты предлагаешь? — я взглянула на в его серые глаза. Они потемнели.       — Ты знаешь ответ, Мари. Твой жених может запросто убрать его, но это твое прошлое, тебе решать, что с ним делать. Либо жить в вечных бегах, либо уничтожить его.       Я слегка приоткрыла рот, выпрямила спину. Такого я не ожидала услышать от лучшего друга детства.       — Ты хочешь, чтобы я его убила. Но чем тебе эта смерть будет выгодна?       — Марчелло просто… Cane codardo! Он, не умеет вести дела и путает шнурки у меня под ногами. Он просто обуза для своего отца. Постоянные траты на женщин и вино. Скоро ему нечем будет отдавать долги, и его семья обанкротиться. Его родители благородные люди. Я не хочу, чтобы они лишились достатка из-за непутевого сына.       Я мрачно посмотрела на него. Убрать Марчелло было лёгким выбором. Я бы могла это сделать одним касанием…       — Мари, если ты хочешь, я могу заплатить.       Я резко встала и остановила его.       — Нет, Вин, мы не наёмники. Я поговорю с Эцио, и мы решим. Одно такое решение я принимать не могу.       — Как захочешь, mia cara.       Я наскоро обняла его и быстро вышла из переулка, идя своей дорогой, будто ничего не случилось. До рынка я так и не дошла. Увидела на крыше, маячившего Уго, который беспокойно смотрел на меня и пытался привлечь внимание.       Я подбежала к дому, оттолкнулся от чьей-то оконной рамы и подтянулась на балкон, а с него на крышу.       — Уго, что случилось? — спросила я его. Его глаза лихорадочно бегали.       — Роза… Роза послала меня к тебе. Её почти поймали на воровстве.       Я вцепилась в его руки, держа у локтя. В голове сразу же пробежали не хорошие картины с расправой над Розой.       — Где она?       Он повёл меня по крышам, ближе к центру, но туда, куда мы пришли, был вовсе не центр. Это была набережная, где застряла Роза и ещё пару ребят, которые защищались. Кажется, только Уго удалось сбежать.       — Ну что, corvo, отдадите деньги или пойдёте ко дну? — тыкал в них пикой один из стражников.       — Только в твоих мечтах, Pezzo di merda, — ответила ему Роза. У неё был лишь ножик в руке, чтобы срезать кошельки.       Я же подобралась ближе, спустившись на балкон и достала метательный ножик, целясь в открытую шею стража, я запустила. Ублюдок упал, хватаясь за горло. Другие стражники, испуганно переглядывались. Я перепрыгнула через перила и активировала скрытый клинок Леонардо, дернув мизинцем за ниточку, который так много раз пригодился мне.       Стража бросилась ко мне с такими ругательствами, что у самого нежного человека завяли бы уши. Это было их ошибкой. Первая кровь брызнула из живота под защитной экипировкой, наклонившись, а во второго прилетел второй ножик.       Они повалились на землю, а я убрала клинок и отряхнула руки.       — Мари! — ко мне подбежала Роза, обнимая. — Я так рада, что ты пришла. Так испугалась, что это конец.       — Теперь всё в порядке, Роза. Как же вы так? — удивилась я.       Роза почесала затылок под шапкой.       — Решили украсть хлеб и молоко. Думаю, что теперь я должна поделиться и с тобой.       Она виновато улыбалась, а я, в знак поддержки, обняла её за плечи. Мы пришли на крышу небольшой церкви, на которую я взбиралась с трудом. Всё же мои навыки были не настолько усовершенствованными.       Свесив ноги, мы ели хлеб и запивали всё это молоком. А потом я вдруг опустила голову, скинув капюшон. Роза непонимающе посмотрела на меня.       — Мари, ты чего? — спросила она меня.       — Я… В общем-то… Хотела извиниться, — проговорила я виновато.       — За что? — не поняла подруга.       — За Эцио… Всё произошло так быстро и… — протараторила я, а Роза засмеялась. Я округлила глаза, ведь ничего смешного я в этом не видела. Если подумать, то я увела у неё парня, а не должна была этого делать.       — Мари, — протянула она, успокаиваясь, — у нас с Эцио не было ничего серьёзного. Всего лишь секс. И то, что у вас завязались довольно серьёзные отношения… Наверное, это то, что он искал, и я рада за него. Эцио это заслужил.       — Ну а ты? — поинтересовалась я, облегчённо выдыхая. — У тебя кто-то есть?       — Ну, — она замялась и влюблённо улыбнулась. О да, я знаю эту улыбку. — Есть один парень… Но это совсем неправильно, Мари.       — Неправильно? — усмехнулась я. — Это ты мне говоришь неправильно? Я — графиня, полюбила ассасина. Что может быть не правильней?       Она улыбнулась мне, найдя поддержку в моих словах, а возможно и надежду. Мне никто её не давал, я сама нашла её в себе, что моя любовь правильная, она не может быть неправильной.       — И кто он? — выжидающе спросила я, стараясь не давить, ведь это не моё дело.       — Это граф, — завороженно проговорила она, а у меня по коже прошёл табун мурашек. Слишком много графов я знаю в этом мире. — Он блондин. Его волосы просто нечто… Его зовут Марчелло…       Дальше я не слушала. Плевать мне было на его достатки и недостатки, то какой, по словам Розы, он был великолепный. Если человек захочет, он может быть любым, надо только научится применять маску.       Я вскочила с крыши.       — Мари, ты чего? — недоуменно спросила она.       — Мне надо… — я попыталась подобрать слова. — Мы с Эцио хотели сходить кое куда. Совсем выпало из головы. Прости, Роза. — я уже кинулась уходить, как бросила. — У тебя просто великолепный giovane uomo!       Я добралась до пристанища воров и своего дома. Я пролетела двор, вбежала на второй этаж и пробежала коридор. В комнате спал Эцио. Я понимала, что, возможно, если он спит, то завтра ему рано вставать, но мне нужно разбудить его, ведь это очень важно.       Я прыгнула на жёсткую постель, напичканную соломой.       — Эцио! — я потрясла его. Он недовольно перевернулся на спину, открыл глаза и посмотрел на меня.       — Что случилось, piccino? — спросил он, поднимаясь на локтях. Сонный, он был похож на сову, которая только открыла свои большие глазки, и это безумно мило. Я бы сейчас его расцеловала, но у меня есть дело.       — Во-первых, не называй меня так. Во-вторых, есть очень важная информация.       — Я тебя слушаю. — Эцио сел ровно, чтобы внимательно меня слушать.       — Я встречалась с Винсентом, тем парнем, с которым я танцевала и которому ты угрожал. Он мой друг детства.       — Угу, — кивнул он, вспоминая.       — И он сказал, что мой дедушка ищет меня через Марчелло. Кажется, он нашёл меня.       Эцио тут же взбудоражила такой новостью. Наверное, его пугала мысль о том, что меня заберут.       — С чего ты взяла? — резко спросил он.       — Роза мне рассказала о том, что встречается с ним. Она не знает, что это за человек, Эцио…       — Ты ей рассказала?       — Что? — удивилась я. — Эцио, я не хочу разбить ей сердце.       — Она уже не маленькая, Мари. Переживёт, — ответил он грубо и встал, нервно ходя по комнате.       — Я не хочу ей рассказывать, Эцио! — я подошла к нему, взяв за руки, чтобы он не нервничал. — Но я боюсь, что Роза рассказывает ему лишнее, что он втёрся ей в доверие. Ведь, наверное, поэтому он с ней встречается. Такие люди, как он не спят с воровками по искренней любви.       — Роза не может ему что-то рассказать, Мари. Только не Роза. Я знаю её, — покачал он головой.       — Ты не знаешь на что способна влюблённая женщина, Эцио. У нас тоже отключается разум, как и мужчин, который похож на овцу.       — На овцу? — переспросил он. — Значит, я тоже был похож на овцу?       — На козла, скорее, — хохотнула я, а он ухватил меня двумя руками и стал щекотать. Я плакала от истерики и била его, чтобы отпустил. Так мы упали на кровать, и я всеми усилиями уползла от этого подонка.       — Дурак ты! — воскликнула я, пытаясь отдышаться, смотря как Эцио улыбается. — Я же серьёзные вещи тебе говорю, а ты устраиваешь из этого шоу.       — А что тебе сказал ещё этот твой Вин? — спросил он, перевернувшись на живот.       — Сказал, что хочет, чтобы я убрала его или ты. Сказал, что заплатит, если это так.       Эцио опустил глаза подумал, заправил чёлку за уши, правда ненадолго, она вновь упала ему на лоб. Он сел. Я подвинулась к нему и тоже села рядом, положив голову ему на плечо.       — И что ты думаешь? — спросил он меня. Я поджала губы и отвела взгляд. Я не знала, что и думать. Но Эцио ждал ответа. Что я могла сказать? Что жажду увидеть, как Марчелло и мой дед захлёбываются в крови из-за всей той боли, что они мне причинили? Да, это так. Чтобы начать жизнь с нового листа, я должна вырвать прошлые страницы и сжечь их.       — Вин был прав, когда говорил, что прошлое всегда будет со мной… Если я не истреблю его под корень, — ответила я тихо.       Эцио положил руку мне на щеку и поднял голову, заставляя посмотреть в глаза.       — Ты хочешь убить Марчелло?       — Да, — честно ответила я. Я не могла ему врать. С Эцио я всегда старалась быть честной не только с ним, но с самой собой.       — Нет, — твёрдо сказал он.       — Как это, нет? — спросила я.       — Ты не пойдёшь его убивать, Мари.       — Почему это?       — Потому что я так сказал.       — А мне наплевать.       — За такие слова ты получишь по губам, а если сунешься к нему, то и отшлёпаю.       — Я не маленькая девочка и ты не можешь указывать что мне делать!       — Не могу, но сейчас такая ситуация, в которой я готов на крайние меры. Ты хочешь быть привязанной к кровати? Могу устроить.       Я насупилась.       — Не надо приковывать меня к кровати.       — Ну вот и поговорили. Мари, я сам разберусь с этим, хорошо?       Я вздохнула и кивнула. Всё равно деваться было некуда.       Эцио мягко поцеловал меня. Потом поцелуй перерос в большее и вот я уже сижу на нём, снимая рубашку. Всё же злиться на него долго я не умею, как бы не старалась.       Этой ночью я не хотела думать о том, что человек, которого я ненавижу, который чуть не испортил мне жизнь, здесь и он выжидает. Но он портит его лишь одним своим присутствием в ней. Он является непосредственной угрозой для моего будущего. Для будущего с Эцио. И почему-то Эцио не хочет меня пускать к нему.       На улице уже была глубокая ночь. Мы с Эцио не спали. Он лежал на кровати, положив руки под голову, а я лежала у него на животе. Я наслаждаюсь тем, как Эцио перебирает мои волосы. Это просто самое лучшее ощущение, аж мурашки по коже.       — Мари, я должен кое-что тебе рассказать, — начал он, нарушив тишину. — Думаю, что ты тоже обязана знать об этом.       Я натянула на голую грудь одеяло и перевернулась, нахмурившись. Я молчала, давая Эцио рассказать то, что он хочет.       — Когда мы с Леонардо встретились, то выяснили важную вещь. Помнишь страницы Кодекса, которые я носил Лео? Так вот, он отвёз их всех в Монтереджони, к моему дяде на виллу. И сделал кое-какие выводы. Мы никогда не искали между ними связи, но, когда Лео сложил страницы вместе, он понял, что линии, символы и буквы древнего алфавита складываются в слова. Это просто золотая жила — все эти страницы должны располагаться рядом! Пророк… придет… когда вторая Часть окажется в Плавучем Городе. Давным-давно дядя Марио говорил мне об этом. Он вместе с моим отцом, Джованни, расшифровали несколько страниц Кодекса. Он рассказал о скрытом там пророчестве, пророчестве о секретной, древней сокровищнице, в которой хранится что-то… что-то очень могущественное! Если мы смогли понять, что сказано в Кодексе, то, вероятно, Барбариго и остальные тоже знают о сокровищнице, ведь я забрал страницы у них. Если это действительно так, это очень плохо. Когда мой дядя говорил мне о Кодексе, я был еще слишком юн, слишком не сдержан, чтобы понимать, что это не просто сказки старика. Но теперь я понимаю. Убийство Джованни Мочениго, гибель моих родных, покушение на жизнь Герцога Лоренцо и ужасающая смерть его брата — все это части единого плана — найти Сокровищницу. И придумал этот план тот, кто записан в моем списке под номером один. Тот, до кого я пока еще никак не могу добраться — Испанец! Завтра галера с Кипра прибудет в Венецию. Я собираюсь встретить её.       Я выдохнула тяжёлый воздух. Всё это было так запутанно. Слишком сложно для меня, но главную суть я уяснила — этот Испанец главный враг не только Эцио, но и других людей. Он опасен и очень силён.       — Это очень опасно, Эцио, раз ты всё мне это рассказал, — я вцепилась в его руку. — Может, ты не пойдёшь встречать никакой корабль?       — Не говори глупостей, Мари, — отмахнулся он. — Я должен отомстить за родных.       — Ты сражаешься уже за мёртвых, Эцио. Но… — я отодвинулась от него. — Ты хочешь защитить меня и каждого, но совсем не думаешь о себе и том, что станет со мной, если ты умрёшь.       Я отвернулась. Не хотела, чтобы он видел мои слёзы. Я легла на подушку и вытерла рукой дорожку слез, что упали с носа.       Эцио пододвинулся ко мне, боясь меня касаться. Потом он обнял меня и как всегда уткнулся носом в шею.       — Прости, — прошептал он, когда я уже засыпала.