Что скрывают наши души

– Доброе утро! – Вера трижды постучала по двери, – вызывали? Пётр Петрович? – Доброе, – главврач подписывал документы, – да, присаживайся. Сиделка опустилась на деревянный стул напротив письменного стола. Около электронных часов стояла кружка с кофе, рядом лежала початая плитка горького шоколада. Остальное пространство занимали медицинские книги и бумаги. На полке стояло радио, из которого доносилась классическая музыка. – Тебя можно поздравить? Туманова? – прищурился мужчина, – сегодня твой главный пациент выписывается. За полтора месяца, от полумёртвого на аппаратах к слегка хромому – отличный результат. – Вы правы. Он обучен всем упражнениям и очень хочет полностью восстановиться. Сам активно занимается, бросил курить и следует здоровому образу жизни, пообещал возобновить пробежки по утрам. Вылечит ногу, я уверена. – Жду не дождусь, когда группа и связанные с ней личности покинут больницу. Каждое утро прорываться сквозь поклонников – сомнительное удовольствие. Вот уж не думал, что метал так популярен среди населения! – Вы удивитесь, но у «Арии» много красивых рок-баллад. «Возьми моё сердце» или «Потерянный Рай», из последнего. На любой вкус песня найдётся, не сомневайтесь. Послушайте, они того стоят. – Поверю на слово, – спешно ответил начальник, – около входа опять ряженые собираются, прознали о выписке, – он передал девушке эпикриз, – сотрудники сквера выставили счёт за испорченные кусты и газон. Стены и забор придётся закрашивать, скамейки менять… столько всяких посланий ножами повырезали! Номера телефонов и любовные признания чего стоят! Паршивцы. Пётр Петрович поставил подпись и закрыл третий том истории болезни вокалиста. – Теперь насчёт тебя, моя дорогая, – он глотнул кофе и заел шоколадом, – два варианта: премия или отпуск. – Отпуск, – сиделка вымученно улыбнулась, – я много дней провела в четырёх стенах, очень хочу сменить обстановку. Выдохнуть. Уехать, развеяться и подумать о жизни. Морально я опустошена. – С местом определилась? – В Петербург, – по спине скользнула дрожь, – нежно люблю этот город. Спокойные воды Невы, дух истории, загадки улочек… – Хорошо. С завтрашнего дня в твоём распоряжении сорок шесть дней, к вечеру бухгалтерия подготовит документы. Дополнительные дни – это поощрение за тяжёлые условия труда и риск для жизни. В середине сентября жду назад. – Спасибо. – Не уверен, что сегодня ещё увидимся. С заместителями пойдём осматривать ущерб и составлять смету расходов, – главврач покачал головой, – удачного отдыха! Лифт плавно поднимался на девятый этаж. «Выписан в удовлетворительном состоянии» – Вера перечитывала фразу в конце второй страницы и чувствовала, как в горле застревает ком. Врачи не верили в благополучный исход, а сиделка упорно цеплялась за нити и не отпускала пациента. Сколько сил было отдано ради этой строки, не знал никто из посторонних. Завтра девушка купит «горячую» путёвку и улетит в Северную столицу. Подальше от мистики, покушений и всего, что связано с больницами. Недомолвки, косые взгляды и странные жесты участников группы заставляли ощущать себя лишней. При беседах она выходила за дверь и терпеливо ждала и после никогда не спрашивала, что обсуждали музыканты. После некоторых встреч вокалист был хмур и молчалив, после других – улыбался и шутил. Чего только не было за полтора месяца… Дай бог, в отпуске восстановиться и почувствовать вкус к жизни. В палате Валерий и Владимир глядели в открытое окно и тихо разговаривали. С улицы доносился шум голосов. – Вопрос с документами закрыт, – она постучала по двери, – ваш выписной эпикриз оформлен. Как будете готовы, можете покинуть больницу. Препятствий нет. Кипелов вскинул руки к потолку. – Наконец-то! Я свободен! – пропел вокалист. – Словно птица в небесах, согласна, – кивнула сиделка, – не забывайте следовать рекомендациям, делать упражнение. И, желательно, посетить поликлинику по месту жительства для наблюдения. Диагноз был очень серьёзный. Мысленно Вера улыбнулась, прекрасно помня нелюбовь Валерия к врачам. – Вы нас проводите? – щурился гитарист. – Да, конечно. Вокалист переоделся из пижамы в тёмные брюки и футболку с логотипом группы, досушил и расчесал волосы, обул туфли. Документы забрал Владимир, вслух зачитав слова о выписке, и аккуратно уложил в папку. – Как долго я ждал этого дня! Валерий вышел в коридор. Левая нога плохо сгибалась в колене, сумеречный «лёд» на мышцах оттаял не до конца. В лифте царила тишина. Вера видела прямой взгляд бывшего пациента и понимала: он хочет что-то сказать, но молчит. Девушка улыбнулась. В последний раз она близко стоит рядом с кумиром тысяч меломанов. В холле собрался обновлённый состав «Арии» вместе со спонсорами и техническим персоналом. Врачи и медсёстры выстроились вдоль стен и косо взирали мужчин, одетых в концертные костюмы. Прав был Пётр Петрович: далёкие от метала люди устали от всего, что было связано с группой. Помнится, на прошлой неделе пара сумасшедших голов добралась до девятого этажа и была выдворена охраной. Вот и сейчас мужчины в форме сдерживали двери, не пуская отчаянных фанатов. – Наконец-то! – захлопали музыканты. – Выходим все вместе! Харьков и Карпухин распахнули створки. Изобразили шутливые поклоны и первым пропустили вокалиста. Маврин и Холстинин замедлили шаг – так группа договорилась по приезду в больницу. «Искупать» Кипелова во внимании голодных поклонников и после присоединиться к празднику. Стоявшую около дверей сиделку оглушили крики толпы. Громче, чем на концерте или митинге, голоса будто усиливал микрофон. Соскучились, понятное дело! До вечера будут бродить и горланить песни! Последним здание покидал господин Шуняев. Он оглянулся на Веру и словно спросил: последует ли та за музыкантами? Девушка покачала головой, спонсор кивнул и влился в людское море. Сиделка проводила пациента до выхода, далее идти не планировала. Это был праздник группы, отношения к которой она не имела. Свою работу выполнила, далее пути расходились в разные стороны. Лифт плавно следовал на девятый этаж. Из опустевшей палаты Вера забрала вещи. Из блокнота торчал толстый конверт с открыткой и денежной благодарностью, а на подушке лежала коробка с мобильным телефоном. Рядом в вазе стояли белые герберы. Девушка усмехнулась сквозь слёзы: попросила не приносить подарков, но мужчины настояли на своём. Подготовили, пока она ходила к главврачу? Через отрытое окно слышались строки из «Улицы Роз». Островок музыкантов продвигался сквозь пёстрое море к стоявшему около ограды автобусу. Поистине, тёплая встреча после тревожных событий. «Будьте счастливы, дорогая группа! У вас впереди – новые концерты и приключения! Мощные песни и долгие гастроли по всей стране! Мы обязательно встретимся на ваших выступлениях!»

***

– Выходим все вместе! Валерий спустился на две ступени. Толпа неистово заревела. – Ки-пе-лов! Ки-пе-лов! Ки-пе-лов! – Спасибо! – бывший пациент поднял руку, – спасибо! Соскучились по нам? – Да!!! – заорали люди, – Ки-пе-лов! Ура! Ура! Парни и девушки из фан-клуба вручили подарки, под щелчки фотоаппаратов и комментарии журналиста с федерального телеканала. Вот это популярность! Выписка из больницы сравнялась презентацией альбома или концертом в честь пятнадцатилетия группы. Его ждут! Очень ждут! Поклонники разразились аплодисментами, затянули «Улицу Роз». Криво, но с третьей строки голоса зазвучали в унисон. Вокалист оглянулся и клацнул зубами. Группа стояла около дверей и не торопилась идти следом. Гитаристы, барабанщик, техники и спонсоры горланили наравне с поклонниками. У кого на что хватало талантов. Дикая смесь для ушей, зато бодрящая, как летний дождь! С таким настроем у «Арии» впереди большое будущее! И всё же Кипелов недосчитался одного человека. Покачал головой и с огромным трудом сохранил улыбку. Вера снова ускользнула от объятий праздника. Салют, выписка – ну, неужели вообще ничего не чувствует… ладно, сейчас не об этом. Завтра он специально вернётся в больницу и поговорит с ней. – С нами! Пой с нами! – С вами? – он откинул волосы со лба, – хорошо! «Сводит с ума Улица Роз. Спрячь свой обман Улица слез. Я люблю и ненавижу!» Поклонники захлопали, а Валерий не подал виду, что случилось что-то странное. Оглянулся на группу и заметил плохо скрываемое недоумение. Столь ярко голос не звучал с конца девяностых годов, будто стрелки часов жизни отмотали круги назад. Надо поработать в студии и разобраться: это случайное явление или подарок Свет. Она отдала энергию, исцелила связки. – Ещё! Ещё! – Хорошо! – он улыбался, – начинайте! Что хотите! «Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь, Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист…» «Беспечный Ангел»! Превосходный выбор для семейных посиделок или встречи с разгорячённой толпой! Валерий вступил с третьей строки. «Он был везде и всегда своим Влюблял в себя целый свет, И гнал свой байк, а не лимузин, Таких друзей больше нет. И в гостиной при свечах он танцевал, как Бог, Но зато менялся на глазах, только вспомнит шум дорог. Всё, что имел, тут же тратил, И за порог сделав шаг, Мой друг давал команду братьям, Вверх поднимая кулак…» Поклонники не отпускали группу. Сыпали вопросами (упомянули пропавших участников), затягивали любимые песни. Лишь, когда к воротам подкатили две кареты скорой помощи и громко засигналили, толпа расступилась. Увидев, как фельдшеры тащат носилки с ранеными (по виду, это был огнестрел), музыканты сошли со ступеней и зашагали к автобусу. Благодарили, слышали тёплые слова в ответ и обещали представить осенью новую концертную программу. Последнее вызвало шквал аплодисментов. Мужчины забрались в транспорт. Махали, пока больница не осталась за поворотом. – Это как сейчас получилось? – Холстинин смотрел на мелькающие за окном деревья, – я про вокал. Давно подобного не было. – Сам размышляю, – смутился Кипелов, – потренируюсь, посмотрю. – Заслуга ледяной девы, не иначе, – закрыв глаза, Маврин наслаждался летним солнцем, – что там она холодная, что здесь. – Не говори о ней плохо, пожалуйста. – Молчу-молчу. Просто пошутил, – зевнул Бес. Валерий рассматривал белые каллы в букете. Простой силуэт воплощал изящество и нежность. Подарки группа сгрузила на свободные кресла. Фан-арт, вязаные игрушки и зимний свитер с эмблемой «Героя Асфальта» – достойные новинки для стены почёта в фирменном магазине «Арии». – Мгла не вернулась? – он прикоснулся к лепестку. – Нет, – ответил Алексей. – Полтора месяца – это много. – И ты ещё не видел вакханалии, что творится в лесу. Тихий ужас, – Владимир поддержал разговор, – деревья горят, земли тонут из-за вселенского дождя. Горы нещадно трясёт. Я подкинул дрова в костёр и сбежал. Солнце скрылось за облаками. В автобусе воцарились лёгкие сумерки. Добродетели и Грехи поддерживали пламя Очищения. Горение позволяло путешествовать между мирами. Единожды, когда языки погасли, граница была запечатана. Мгла и Свет вдвоём разожгли костёр, возобновили ход вещей. – В студии проход открою. – Почему не из дома? – спросил Шуняев, – разве мы не едем в твой район? – Квартира мне больше не принадлежит. – Не понял? – Галина подала на развод, – без эмоций в голосе произнёс вокалист, – суд постановил продать недвижимость, как совместно нажитое имущество, и перечислить ей половину средств. Я получил документы в день рождения. – Шикарный подарок! – Погоди! – Харьков связал волосы в хвост, – твои вещи в гостевой комнате лежат? – Да, я перевёз по просьбе Валеры, – ответил Холстинин. – И не только, – вокалист снова смотрел на цветы, – нашёл покупателей, провёл сделку по доверенности тоже ты. За что огромное спасибо. Не хотел бы я снова её видеть. Ворошить прошлое. Маврин сел боком на кресле спереди: – Может, у меня поживёшь? Как в старые добрые времена? – Спасибо. Я хочу всецело заняться музыкой. Наверстать всё, что упустил из-за отравления. Воплощу задумки для новых песен, поиграюсь с клавишными, погружусь в мир звуков. Пока поживу в студии, буду искать что-нибудь в шаговой доступности от метро. – Сочувствую. – Да что там! Я даже рад, что мы расстались. – Позитивный настрой – это хорошо! – улыбнулся Владимир, – утром мне позвонили организаторы с Горбушки, очень осторожно спросили насчёт конца сентября. Я ушёл от прямого ответа, пообещал перезвонить через три дня. – Быстро они прочухали, – Сергей разминал пальцы. – И? – напряглись спонсоры. – Узнаем после репетиций. Соберёмся завтра утром и посмотрим, как хорошо вы выучили партии. – Замётано! Солнце пробилось из-за туч. Привычными движениями Валерий массировал колено. С одной стороны, вокалисту не терпелось вернуться на сцену, в свою стихию, с другой – узнать, что происходило в грани сущностей. Несмотря на бурю он достиг условленного места, но Свет не появилась. Каждую ночь в часы сна Искушение в астральном теле ждал покровительницу Добродетелей. Безуспешно. Физически он не рискнул покинуть палату: шум бы разбудил сиделку, и доверие было бы утрачено навсегда. Масла в огонь подливало исчезновение Мглы. Как текло время в обители Отцов – не знал никто. Все надеялись, что она вот-вот появится и прольёт свет истины на странные события. Привычно пошутит и даст пинка. Жить на два мира и делать вид, что ничего плохого не происходит, оказалось нелегко. – Предлагаю ещё кое-что, – с видом фокусника Алексей потёр ладони, – встретить день рождения в палате – это не есть хорошо, сами понимаете. Давайте-ка устроим праздник! Двойной! Выписка и день рождения в одном флаконе. – Хорошая идея! – кивнул Владимир. – Да ну… – В расширенном составе, – театральным тоном продолжил басист, – с жёнами и девушками. Глядишь, кое-кто растопит сердце ледяной девы. Кипелов пристально посмотрел на Харькова. Тот заговорщически поиграл бровями. – Давайте! Согласен! – Отлично! Я займусь организацией. Автобус притормозил около студии. Вместе с Валерием транспорт покинули Владимир и Сергей с цветами и подарками поклонников. Остальных участников группы водитель должен был развести по домам. В помещениях всё осталось по-прежнему. Техническая, комната звукозаписи, мини-зал для репетиций (куда мужчины сгрузили ношу) терпеливо дожидались вокалиста. Около аквариума под искусственной лампой стоял фикус. За полтора месяца он вырос вполовину; новые листья блестели, как начищенные маслом. В гостевой лежали дорожный чемодан и три сумки с вещами. – Совсем немного, – смутился Бес. – Дело наживное, – Валерий положил каллы на диван. Кипелов вышел на середину. Щелчок пальцев, и ладонь охватил алый огонь. На стенах затанцевали причудливые тени. Резкий взмах «разрезал» пространство, открыв проход в лес Скитаний. Троица шагнула на луг. Точнее, на кочку болота, в которое ливень превратил обитель сущностей. На пригорке, в кольце камней, догорал костёр Очищения. Язычки испускали пурпурные искры, шипели и словно жаловались на дождь. Истина, в привычном облике Греха, бросил поленья в пламя. Верность палкой прорыл канавки, по которым потекли излишки воды вперемежку с золой. Пучки молний рассекали тучи, словно в небесной канцелярии испортилась «проводка». Воняло гарью; пелена дыма заволокла чащу. В полуденный час лес Скитаний сдался на милость сумеркам. Искушение присел на корточки. Боль в колене усилилась. Грех что-то прошептал, и пламя на руке сгустилось в «кровь» и закипело. Внутри бордовой гущи мерцал серебряный лепесток. Удар по траве, и та впитала жидкость словно губка. На мгновение воздух подёрнулся красной дымкой, которая быстрее ветра разлетелась во все стороны света. – Я не чувствую Свет. Вообще, – алый демон встал, стряхнул землю с ладони. Взгляд зацепился за разрывы на бумажно-белой коже, в которых пульсировала смоль, – а должен. Её нет в лесу. На поверхности, по крайней мере. – Ты знаешь Истинное имя? – изумился Истина. – Знаю. Как и она моё. Если не зовёт, то… попала в серьёзную беду. И не хочет, чтобы я вмешивался. – Не поэтому ли сущности сошли с ума? – Не знаю. Но произошло что-то очень нехорошее. Вы не чувствуете? – Искушение смахнул капли с лица, – холод, стужа. И это не из-за погоды. Похожее чувство было, когда я стоял около зачарованной арки. Внезапно в мыслях прозвучал знакомый голос: «Уходи! Они слышат тебя!» – Пора назад. – Ты не пойдёшь её искать? – нахмурился Верность. – Надо подготовиться! Разрезав пространство, Искушение торопливо втолкнул Добродетелей в привычный мир, в студию, и, обернувшись, увидел дымчатые силуэты. Существа-звёзды с ногами и руками одинаковой длины, вытянутой треугольной головой, пустотой вместо глаз и изогнутым ртом-полумесяцем. Пугающее нечто колесом покатилось на алого демона, но тот успел нырнуть в проход и запечатать резким взмахом руки. Это что ещё за твари?! Понятно, почему исчезла Свет! Грехи и Добродетели могли спастись, сбежать в иную грань, для ледяной девы путь, до посвящения, был закрыт.

***

Облака. Всюду, куда бы она ни посмотрела, плыли облака. Стальные, голубые с ледяными искрами, нежно-розовые, кипельно-белые и золотистые, согретые солнцем. Пушистые, словно начинка подушек, тяжёлые как обломки гор, длинные, похожие на нити шерстяной пряжи, и дырявые, как ветхое покрывало. Чуткий слух улавливал звон алмазных капелек и дыхание неба. Мерное и спокойное, не ведающее тревог. Пелена перламутровых перьев укрывала потолок и прятала стены. Сквозь невесомый «пух» проступали бесконечно длинные колонны из горного хрусталя, увитые цветами и листьями. Казалось, время сдалось под напором сонной бесконечности и прекратило ход. Приляжешь у постамента и погрузишься в сладкие грёзы. Мгла шагала по чёрно-белой клетке пола и ощущала себя фигурой на шахматной доске. Королём в театральной маске, подчинённые которого вышли из-под контроля. Пешки, пересекающие поля во всевозможных направлениях, и сбивающие другие фигуры, случайно попавшиеся на пути. Творят, что хотят, и абсолютно потеряли меру в желаниях, забыли об обязанностях. Но… сами ли Грехи додумались до дичайших мыслей? Или пошли на чужом поводу? Слишком сложное действо они воплотили. Искушение выбрался из лабиринта с помощью Свет – королевы очередной партии. Знали бы сущности, на что она способна, сотню раз бы подумали, прежде чем нагрубить ей. В последнюю встречу в лесу Скитаний сестра намекнула, что в горах произошло что-то плохое, и она проверит догадку. Если подозрение подтвердится, то это снимает все вопросы о поступке Алчности, Гордыни и Лени. И ставит новые, едва ли решаемые без серьёзной поддержки. Когда-нибудь это должно было случиться. В чёрную плитку был воткнут кинжал. Обоюдоострое лезвие из тёмного серебра и рукоять с оплёткой алым бархатным шнурком. Мгла присела на колено, вытащила клинок и с силой ударила по белой клетке. Старые трещины затянулись, мраморная гладь стала идеально ровной. С колонн осыпались подснежники, первоцветы и листва берёзы, уступив место пассифлоре, лепесткам хризантемы и резному плющу. Облака загудели, движимые ветром. В провалах между опорами сгустилась дымка, и появились силуэты небесных тел: солнца, луны и созвездий. Гостья подавила смешок: Великие, как обычно, проявляли творческий подход и прятали истинный облик. Животные, камни, растения. Сегодня превзошли самих себя! – Здравствуй, Арвена! – произнесло солнце не то мужским, не то женским голосом, – давно не навещала нас. – Рады видеть тебя в отличном настроении! – поддержала луна. – Зачем пожаловала? – замерцал звёздами водолей. – Трое Грехов в сговоре попытались развоплотить одного из своих. Задумка провалилась, но я уверена, что инициатором был Добродетель. Он ведёт двойную игру. Когда я была рядом с ним в последний раз, то ощутила холод и услышала до боли знакомый шёпот, словно ему говорили, что и как делать. Задурили голову, используют в чужих целях. Если я права, то… тени вернулись? – Вернулись, – заискрил стрелец. – Печать сломлена, – звёздами «улыбнулся» козерог. – Могильник разрыт, – подытожило солнце. Мгла судорожно вздохнула. – Но… как? Никто из сущностей не знал о схроне! Мы воздвигли скалы, иллюзиями отрезали пути и дали слово никому не рассказывать. Я не понимаю. – Не знали. И не знают, – щёлкнул «клешнёй» рак. – Верность сам расскажет, как отыскал пещеру, – меланхолично пропела луна. – Если шептуны на свободе, то лес Скитаний – захвачен, тонет в бесконечной грозе и скоро погрузится в непроглядную ночь. Кто из сущностей сбежал, тот спасён. Кто не успел, тот одержим тенями, – ладонями гостья обхватила маску и задержала дыхание, – только Свет некуда спрятаться. Да и она не такая. – Твоя старшая сестра в плену, – водолей подтвердил догадку. – Но успела обезопасить себя, – стрелец «натянул» тетиву. – Свет рассеивает тень, – луна обратилась в полумесяц. – Не ищи её, – вокруг солнца появилось гало. Гостья Великих устремила взор в облака. Пальцы стучали по шахматной плитке и выдавали страх, не свойственный решительной Мгле. – Я не выстою против шептунов и одержимых Грехов и Добродетелей. Этого зла не вижу, лишь слышу. Я сама наполовину тень. – Ты не одна, – в один голос ответили рак и козерог. – Все, кто не поддался, срывают маски обмана и бьются за свободу, – от месяца остался серп толщиной с волос. – Прямо сейчас, – солнце казалось ярче сверхновой. Мгла грустно рассмеялась: – Они… беспомощные! Характерами напоминают зверей! – Если хочешь выстоять, то придётся поверить, – водолей наполнял зал бриллиантовой пылью. – Даже беспомощным, – в окне луны воцарилась ночь. – Иди! В сердце Северной Пальмиры! Солнечная вспышка стёрла зал. Мгла очутилась на мосту между лесом Скитаний и человеческой гранью. На камнях посреди реки, соединённых травяным поручнем. Тайный путь они возвели вместе с сестрой на крайний случай. Вдруг костёр Очищения снова погаснет, и сущности застрянут по разные стороны барьера. Случай наступил.