Что скрывают наши души

Теплоход плыл по водам Невы. Закрытую палубу украшали розы, георгины и гладиолусы; драпированные отрезы шёлка цвета морской волны переплетались в название группы. Отдельного внимания заслуживали расставленные по углам шаржи с музыкантами. Вдоль стен располагались покрытые кипельно-белыми скатертями столики, сервированные на четверых гостей. Сцена и танцпол заняли треть зала. – Как вам убранство? – С изюминкой, – Вера оглядела палубу, – видны старание и творческий подход. Особенно позабавили картины. Мило и с доброй шуткой. – А кухня? – Валерий кивнул на листок меню, – Алексей выбрал итальянскую. Я лишь попросил добавить воды и безалкогольных напитков. – Всё очень вкусно. Подобного я не ела, поскольку готовлю предельно простые кушанья. Вителло тонато и ньокки в томатном соусе – так это называется? – вилкой девушка подцепила кусочек картофельного блюда, – спасибо, открыли новый мир гастрономии. А как пахнет свежеиспечённый хлеб! М-м! Куда там больничному пайку! – С последним полностью согласен. Кипелов подозвал официанта и попросил новый кувшин клюквенного морса. Вокалист и сиделка принципиально не пили спиртного. – Вы хотели бы задержаться в этом мире? – он откинулся на бархатную спинку стула. Пиджак стеснял движения, и Валерий подумывал его снять. Вера отпила воды из стакана: – Вы ведь не о еде? – Нет. – Не уверена. – Отчего? – У предложения нет перспектив. У вашего мира свои законы и правила. Суровые и жёсткие, даже беспринципные. Я не принадлежу к обществу колдунов, вы быстро наиграетесь и бросите. Подобные приключения не для меня. Первая попытка оказалась неудачной. – Если я предложу медленный танец в виде безопасного приключения-исключения? Когда будет хорошая песня? – С превеликим удовольствием. Кипелов разлил морс по бокалам. – Вам очень идёт алый цвет. – Спасибо. Увидела на витрине и поняла: моё, покупаю. Может, ещё надену по случаю корпоратива в больнице. Или Нового года. На сцене зазвучал микрофон. – Итак, господа, время продолжить конкурсы! – заговорил Харьков, одетый в строгий чёрный костюм. Волосы были уложены в пучок в японском стиле, – проверим, насколько хорошо вы знаете технический инвентарь друг друга! На постамент поднялись Холстинин и Маврин (тоже в костюмах с иголочки) и остановились около покрывала, под которым лежало что-то массивное. – Задание простое! – басист одёрнул ткань, – мы поскребли по сусекам и собрали гитары, на которых в разное время играли два наших крутых мастера. Задача – верно распределить инструменты! Холстининские – к Холстинину, Мавринские – к Маврину. Кто желает поучаствовать в интеллектуальном конкурсе? Гости зашептались. Некоторые ссутулились, другие сделали вид, что увлечены едой. – Лес вырубленных рук и поле жующих ртов! – рассмеялся ведущий, – а давайте-ка позовём пару из-за дальнего столика! Нашего вокалиста и его прекрасную подругу! Валерий испуганно округлил глаза, а вот Вера улыбнулась. – Давайте! Под шумные аплодисменты они шагали к сцене. – Я понятия не имею, где чьё! – он прошептал, – в принципе никогда не обращал внимания, на чём они играют! Моё дело – микрофон! Вокалист с лёгкостью выиграл конкурс на отгадывание по нотам песен «Арии», «Маврика» и «Мастера». И со стыдом готовился принять поражение в «технической дисциплине». Чужая сфера! – Разберёмся! Разноцветные и разнокалиберные гитары выстроились в ряд. – Задание понятно? – Да! – кивнула сиделка. – На всё про всё – пятнадцать минут! Удачи! Время пошло! – из динамиков раздался звук тикающих часов. Ведущий отступил к ближайшим столикам. – И? – нахмурился Кипелов. – Та-ак… надо чуть подумать, и всё получится, – Вера несколько раз прошла вдоль ряда, – эту струнную красотку с белой накладкой я видела в клипе «Возьми Моё Сердце»! Значит, на ней играет Владимир! Несите в его сторону! Валерий послушно исполнил задание и увидел большой палец вверх от одного из основателей группы. – А эта была у Сергея в последнем концерте на памятном представлении «Химеры»! А на крайней справа тогда же солировал Холст! Я ещё засмотрелась, как ловко он перебирал струны. – Вы весьма наблюдательны! Может, они не провалятся? Вера остановилась около очередного инструмента. – Эту фигуристую с острыми углами и красным кантом я видела в клипе на «Потерянный Рай». Вентилятор работает, ваши волосы развеваются! Красота! – Вот это память! – Чёрная с белыми черепами была у Маврина во «Всё, Что Было»! Он ещё банкой или чем-то подобным по струнам водил! – Понял! Отношу! – А эти две прямиком из «Улицы Роз». Легендарный клип, особенно фирменные взмахи головами в припеве. С белым треугольником была у Владимира, на чёрной с шипом играл Сергей! Удивительно, как они сохранились за столько лет?! – Удивительно, как это можно всё запомнить! – Валерий выполнял роль грузчика. Остался последний инструмент. – Вот про эту не знаю! Да и вообще… – рассмеялась девушка, – это… это бас! Он никому из участников не принадлежит! Раздался звон будильника. – Время истекло! – ведущий изучил, как вокалист и сиделка разложили гитары, – к великому сожалению, вы не успели! – Неправда! – вспылила Вера, – успели! Это подвох! Это – бас-гитара! Ни Владимир, ни Сергей на такой не играют! Она чужая! Харьков сиял, как новогодняя гирлянда. – Всё так! Остался мой любимый бас – ловушка, в которую вы не попались! Господа гитаристы, что скажете о распределении? – Верно, – улыбался Холстинин. – Верно, – кивал Маврин. – Похлопаем победителям! Под шум аплодисментов они шагали обратно к столику. – И, правда, было весело, – Вера добавила кубики льда и глотнула морса, – это интереснее, чем угадывать песни по нотам. Кипелов промолчал. Теплоход степенно рассекал воды Финского залива. Сквозь грозовые тучи пробивался медный диск луны, рисуя кляксы на беспокойной глади. Волны сердито шипели и раскачивали судно, шёлк на стенах и цветы трепетали в такт силам природы. Где-то вдали мерцали огоньки других городов. Играла тяжёлая музыка. Технический персонал вместе с семьями и помощники развлекались на танцполе под инструментальные версии песен с «Мании Величия». Зажигательных «Волонтёра», «Позади Америка» и «Бивни Чёрных Скал» поставили по второму кругу. Спокойная, тихая ночь. Сиделка задумчиво смотрела в панорамное окно. – Прогуляемся на открытую палубу? – вокалист проследил взгляд. – Буду рада. Волны разбивались о борт. На горизонте сверкнула молния, послышался гром. Ветер развевал алый шёлк платья словно крыло бабочки. Будь на теплоходе паруса, ткань затрещала под натиском стихии. Похожая погода царила в лесу Скитаний, куда Грех и Добродетели перемещались на считанные минуты: проверяли костёр Очищения, подкидывали дрова и торопились в грань людей. Колено болезненно заныло. Не беспокоило два дня, в праздничный вечер напомнило о себе. Была догадка, почему так происходит, но требовала подтверждения. Навстречу шагали спонсоры. Одетые в тёмно-синие костюмы Шуняев и Шамраев улыбались, обсуждали грядущие концерты «Арии». Тур в поддержку «Химеры» должен был стартовать с конца сентября. Валерий кивнул гостям. Вера повторила манёвр и, судорожно охнув, запнулась. Кипелов едва успел её поймать. – Что случилось? Девушка оглядывалась на мужчин, слово увидела нечто ужасное. – Я… оступилась, лодыжка болит. Долго не ходила на каблуках, – она выразительно прикрыла рот рукой. Дескать, это нельзя произносить вслух. – Залив волнуется. Скоро начнётся гроза. Присядем на скамью? Я быстро. Из капитанской рубки Валерий вернулся с блокнотом и ручкой. «У них были пустые глазницы! Чёрные впадины и тёмная кожа! Будто смолой облили! Я посмотрела снова, и это исчезло». «Если такое произойдёт ещё с кем-то, то дёрните меня за рукав. Сегодня мы решим этот вопрос». «Значит, не показалось». «Нет. Практически уверен». «Почему я это вижу? Я тоже… ненормальная?» «Возможно.» «Не хочу об этом думать! Хотя бы сегодня!» Кипелов убрал блокнот и ручку во внутренний карман пиджака. – Можно я посмотрю ногу? Вера сняла туфельку. Валерий мягко массировал припухшую лодыжку. Он уже поверил в мирный праздник и встречу рассвета в романтичной обстановке. Придётся на ходу менять планы и держать ухо востро. По палубе шагал Маврин. Белая рубашка была выпущена поверх узких брюк, воротник и манжеты расстёгнуты – нарочито небрежный вид придавал сходство с пиратом. – У вас всё в порядке? – участливо спросил Сергей, – внезапно исчезли из зала. Вот, вышел проверить. – Заливом любуемся. Где-то в Финляндии гроза бушует. – Оступилась, ногу подвернула, – сиделка пожала плечами, – но от медленного танца не отказываюсь. Соберусь силами. – Спасибо, – Кипелов пощекотал пятку. – Ай! – Ладно. Пойду и я, подышу солёным воздухом. Гитарист направился к носу корабля, а девушка мелко дрожавшими ладонями сжала рукав пиджака. На ткани образовались глубокие заломы. Валерий грустно улыбнулся в ответ. Дескать, я знаю. Знаю, но молчу. Хочу понять: для чего ты всё затеял? – Иногда так сложно разобраться, кто близок, а кто далёк. Кто друг, а кто враг. Как в вашей песне «Закат». – Да, у всех произведений «Арии» двоякий смысл. Я сам недавно понял. – Пойдёмте-ка дальше? Нога почти не болит. Чем дольше длилась прогулка, тем сильнее мрачнел вокалист. Внешне улыбался и шутил, но внутренне готовился к «побоищу». В том, что на корабле начнётся схватка, он не сомневался. Праздник по случаю выписки из больницы и дня рождения плавно перетекал в игру на выживание. Иллюзия покоя развеялась. Вера трогала рукав всякий раз, когда мимо проходили гости. По итогу «осмотра» свободными от шептунов остался новый состав группы. Трое не превратились в марионетки. Интуиция подсказывала: это вопрос времени. Когда покорятся все, кукольник бросит в бой серую армию. Получится ли выстоять одному? Ветер крепчал. Облаками вздымались брызги и падали на борт. По широкой дуге теплоход повернул обратно к руслу Невы. – Вот вы где! – басист отыскал пару на носу корабля, – пора назад на закрытую палубу, – ладонями Харьков смахивал капли с волос, – по программе праздника через десять минут нам пора выступать. – Не поняла? – удивилась Вера. – Один из номеров – исполнение новой группой одной старой, всем известной песни. Наш дебют, так сказать. Только для своих. – Звучит интересно! – Не сомневаюсь! Валерий колебался. Не хотел оставлять девушку в одиночестве. – Идите, я сама дойду до столика. – Уверены? – он приподнял бровь. – Да. Мужчины поторопились в складскую комнату, переделанную под гримёрку. Вокалист снял неудобный костюм, размял плечи. Свобода! – Как продвигается дело? – полушёпотом спросил Алексей. – Медленно, но верно. – Рад слышать. Чулан пустовал. Валерий вытащил блокнот, ручку и торопливо написал послание: под любым предлогом избегать встречи и не оставаться наедине с Верностью. И ни в коем случае не произносить это вслух. Басист кивнул. Следом появились Холстинин и Карпухин, обсуждавшие потенциальный концерт на крупном теплоходе со зрителями. Последним зашёл Маврин. Группа облачалась в сценические костюмы. Валерий не знал, увеличились ли ряды покорных теням, лишь верил, что посвящённый в тайну Истина был предельно осторожен. Ещё до путешествия они условились сторониться общества Беса или, на крайний случай, не поворачиваться спиной. Ещё вокалист размышлял: удалось ли проникнуть на борт Лени и Алчности? И увидят ли рассвет Грехи и Добродетели? – Готовы? – Владимир взъерошил кудри, – пора на сцену! Гости встретили «Арию» аплодисментами и свистом. – Доброй ночи, друзья! Вы – первые, перед кем мы выступим после обновления! Одна песня, зато всем хорошо известная! Барабан дал отсчёт, заиграли гитары. Кипелов держал микрофон, дожидаясь окончания вступления. Это будет не просто музыкальный дебют, во власти алого демона вложить в строки определённый настрой и энергию. Он запоёт и в течение нескольких минут будет видеть истинные лица собравшихся. Поймёт, что испугало девушку. И даже прочтёт обрывки мыслей. «Твой дом стал для тебя тюрьмой, Для всех, кто в доме, ты чужой. Ты был наивен и ждал перемен…» Картина воплотила ночной кошмар. Все, кто сидел за столиками, потеряли человеческий облик. Выглядели в точности, как описала сиделка. Вместо глаз зияли пустоты. Тёмные, словно покрытые копотью, фигуры покорно махали руками и подпевали по воле кукловода, к которому тянулись тонкие чёрные нити. Кипелов качал головой: перед кем он только не выступал за годы карьеры, но устраивать концерт для…зомби?! Вера резко выделялась на фоне теней: живая и окутанная тусклым серебристым облаком. Контуры оставались ровными, значит, момент посвящения не наступил. «Запел асфальт – Ты слышал каждый звук, Запел асфальт, Как сердца стук, Запел асфальт – Ты был его герой, Так пел асфальт, Пел за спиной!» Громче зазвучали гитары. Вокалист обернулся на группу. Трое сохраняли природный огонь и наслаждались музыкой, а четвёртый… вселял ужас. Вместо Маврина на инструменте играла «пустота». Едва похожая на человека тень, с ногами и руками одинаковой длины, словно высеченная из куска угля и впитывающая в себя чужую энергию. Алое, фиолетовое, зелёное и синее пламя по крупицам перетекало в «чёрную дыру». Над условной головой в клубок сходились нити марионеток. «Кричал асфальт – Ты был его герой, Кричал асфальт, Кричала боль.» Видение исчезло. Захваченные тенями гости вновь стали «людьми», Бес обрёл привычное лицо. Осталось ощущение, что на шее сжимается незримая петля. – Месяц-другой порепетируем, и Горбушка будет наша, – Владимир улыбался счастливым слушателям. – Струны порвались, с непривычки, – Сергей вздыхал над гитарой. – Был рассинхрон, но это дело поправимое! – Александр дирижировал палочками. К микрофонной стойке вышел Алексей: – Благодарим за горячий приём! – помахал конферансье, – скоро мы с вами увидим обязательное события для гостей города! Теплоход остановится около Дворцового моста, и мы будем лицезреть подъём пролётов! Оденьтесь теплее и через пятнадцать минут встречаемся на открытой палубе! Музыканты унесли инструменты, разбрелись по залу. Валерий вернулся за столик. Переодеваться не стал: строгий костюм сковывал движения, в отличие от концертного образа. – Это было замечательно! – Вера хлопала в ладоши, – спасибо за «Героя Асфальта»! Слушала с огромным удовольствием! – Не за что, – вокалист налил морс в бокал и выпил в три глотка, – мы толком не репетировали, но получилось правда неплохо. Теплоход загудел. – Фишка ночи – развод мостов под вспышки салюта. Гости торопились на открытый борт. – Ещё ни разу не видела и… – девушка замерла. – Что случилось? – Я… я не пойду. – Почему? – Туда нельзя. Просто нельзя! Ни мне, ни вам! Я… я чувствую! Она билась, как раненая птица. – Вера! Вера! Вы меня слышите? – Кипелов обнял сиделку за плечи и крепко прижал к себе, – Вера! Успокойтесь! Взгляд сфокусировался на вокалисте. – Если не хотите смотреть, то мы останемся здесь. – Спа-спасибо. – И ничего не бойтесь, я с вами. Я вас не оставлю. Валерий поцеловал девушку. Вера обмякла и упала бы без чувств, но вокалист подхватил и уложил на пол. Дотронулся до лба и отдёрнул руку: температура превышала отметки на градуснике. Так подействовала энергия шептунов? Последних непокорённых собирались взять нахрапом под предлогом разводки моста? Зал опустел. Пропали даже официанты. Смочив в воде тканую салфетку, Кипелов отёр лицо и шею спутницы. Завернул кубики льда и положил на голову. Никого позвать на помощь он не мог. Оставалось ждать и надеяться на улыбку судьбы. Теплоход загудел второй раз. – Бесконечная ночь, – вздохнул алый демон. Слова эхом разнеслись по безлюдной палубе. До этого момента он держал (более-менее) ситуацию под контролем. Странно, что не появилось тёмное нечто под маской Сергея. По сути, они раскрыли себя. Вера пошевелилась. С тихим стоном прикоснулась к щекам, лбу и убрала компресс. Спиной опёрлась о ножку стола. Взгляд скользнул по столикам и сцене, остановился на испуганном вокалисте. Было в нём что-то очень знакомое. Неужели? – Имя тебе Искушение? – пропел девичий голос. Кипелов расплылся в улыбке. Свет освободилась из плена. – В твоих глазах я вижу Бесконечность. В прямом смысле слова. – Надо спешить, – держа Валерия за руку, девушка поднималась на ноги, – на корму. – На корму? – он вскинул брови. – Там происходят самые важные события.