Что скрывают наши души

Дубинин и Манякин переглянулись и отпрянули в стороны. – И что ты сделаешь? – с горечью выплюнул Виталий и спрятался за кнехтом, – по стенкам размажешь? Или обратишь в чёрных уродов, как Гордыню? – Утоплю, – голос шуршал, как гонимые ветром осенние листья, – в глубокой-глубокой пещере, где вы станете пищей для теней. Они будут высасывать энергию, пока вы не удобрите озеро собственным прахом. Я введу в лесу Скитаний новые порядки и приструню всех несогласных. На берегу грохотал салют, на воде гудели катера. Кричи, не кричи – никто не услышит. Пока люди лицезрели расходящийся мост и щёлкали затворами фотоаппаратов, на корме теплохода разыгрывалась драма. Басист и барабанщик округлили глаза. Нет, он точно псих! – Печальная участь. Но можно задать один-единственный вопрос? Напоследок? По старой памяти? – понуро спросил Александр и шагнул навстречу врагу. – Что? Вокруг Греха замерцало голубое пламя. – Чем мы заслужили лютую ненависть? Что ужасного совершили, что ты избавляешься от нас, как от чумных крыс? Перебиваешь хребты, потрошишь и превращаешь в уродливые чучела? Ты – Верность! Ты – Добродетель! И совершаешь чудовищные поступки! Что с тобой случилось? – Не прокатит! Маврин вскинул влево руку и огненным ядром ударил Дубинина. Пробиравшийся по краю борта басист пропустил мощный залп, подлетел как тряпичная кукла и ударился спиной о поручень. – Вы – жалкие обрывки прошлого и не доросли до признаний. Он открыл рот. Стрелами вылетевшие гадюки обвили Грехов и принялись прожигать плоть, точно калёное железо, и с остервенением кусать, впрыскивая кислотный яд. Крики растворились в грохоте салюта. Сколько надежды было на смелую вылазку! Как спросил Лень? Почему приятелям так не везёт? Допрыгались. Кипельно-белый свет ослепил противников. Казалось, с неба ударила гигантская молния. Когда он рассеялся, басист и барабанщик не обнаружили на себе оков и ран, зато увидели привычный облик Греха. В грани людей. А это хорошо! Друзья стали сильнее! По палубе бежали Свет и Искушение. Никогда ещё Алчность не был столь рад видеть эту парочку! Жёлтый и голубой демоны поторопились к союзникам. Исход противостояния был окутан густым туманом. – Сколько дел ты наворотил, оранжевый, – устало вздохнула девушка, принявшая вид ледяной статуи, – близко не представляешь, во что ввязался. Тени дурят, мастерски промывают сознание. Не ты, они повелевают тобой. Верность молчал. – Я тоже обрывок прошлого, с которым позорно беседовать? – спросил Искушение. – Я сильнее, – угрюмо процедил Добродетель, – сильнее всех вас! Я знаю абсолютно все тайны существ! Ваши слабые места! Свет печально улыбалась: – Тянешься ввысь, но принимаешь за веру ложь. Впустил в себя шептунов и потерял разум. Пожалеть бы тебя, да масштабы бедствия космические. Человеческий облик поглотила темнота. Силуэт, как чёрная дыра, втягивал в себя огонь Грехов и Добродетелей. – Я не нуждаюсь в жалости! Он выдохнул клубок змей. Свет вскинула руку, и смолянистые хищники растаяли в серебристом облаке. – Тогда в чём? – громко произнёс алый, – ради чего всё это? Ты подложил иглу. Ты подговорил группу. Ты попытался задушить Веру. – Давно понял? – голос доносился будто из старого радиоприёмника. – Когда поклонники салют устроили. Рукав твоей водолазки приподнялся, а там – шрам от ожога. Так действует защитное заклятие – оставляет след на виновнике. Ты поэтому всё лето носишь одежду с длинным рукавом. – Я тоже заметил, но значения не придал, – пробормотал Истина. Трое Добродетелей, в привычном для леса Скитаний виде, медленно приблизились к Лени и Алчности. – Я! Ничего! Не! Скажу! – взревел когда-то оранжевый демон, – презираю! Ненавижу! Всех! Вас! Обугленными пальцами он разрезал пространство. Из пещеры хлынула темнота и полилась по палубе вязкой рекой. Почему? Почему?! Будто алому предателю это неизвестно! …Верность отличался любопытным нравом. Постоянно гулял, не сидел на месте. В отличие от всех огненных обитателей не создал единственного урочища, а сотворил крохотные стоянки в каждом уголке леса Скитаний. Выбирал места подальше от сущностей и обустраивал шалаши: ведь так удобнее путешествовать по зачарованным чащобам, разгадывать загадки природы и прятаться от чересчур буйных Грехов. Переночевать и снова двинуть в дорогу. Навстречу приключениям. Хотя, не все подопечные Мглы грызлись за территории и нападали на чужака средь бела дня. Однажды оранжевый демон забрёл на холмистые леса и заблудился в сумраке среди вековых грабов и дубов. Осознав, что тропа растворилась среди корней, колючек и сухих листьев, он решил подняться на гору и с высоты отыскать путь. Дебри отступили. Подул прохладный ветер, под солнцем зазеленел луг, поросший розовым клевером, колокольчиком и ромашками. Посреди тянул могучие ветви к небу старинный дуб. По стволу вилась лестница из трутовика, а сквозь густую листву и жёлуди проступали очертания дома. Удивлённый Верность пощупал ступени из гриба и хотел было изучить постройку, но увидел хозяина. На нижнем этаже сидел алый демон и задумчиво глядел на гостя. На кончиках пальцев горел огонь краснее человеческой крови, что не предвещало для чужака ничего хорошего. Подобные вторжения (даже случайные) заканчивались бойней. Попал. Как кур в ощип. – Доброго дня, – прищурился Искушение, – чем обязан визиту? Оранжевого удивило, что с ним заговорили, а не обрушили стену пламени. Помнится, Гнев смёл чужака с островка посреди реки Забвения. Преследовал до гнилых болот, где незадачливый искатель приключений свалился в топь и пролежал несколько суток, пока его не вытащила Свет. – Я… я заблудился! Хотел с высоты найти дорогу! И… и всё! – ноги словно приросли к земле. Не побежит, покатится по склону и опять рёбра отобьёт. Алый взмахнул рукой, и в лес полетела цепочка огней-горошинок. – Следуй за искрами и, советую, не забредай в эти края. Застрянешь в ловушках. Верность быстрее ветра полетел за горевшими бусинами. И точно, к закату дня он выбрался в свободные земли, не принадлежавшие кому-либо из сущностей. Ночью он дремал среди колючих кустарников пустоши и вспоминал странную встречу. Его не сожгли в кучку костей, а помогли выбраться из чащи. И кто? Некогда самый свирепый и мерзкий демон леса Скитаний, которого боялись абсолютно все огненные обитатели. Когда они собирались около костра Очищения, алого обходили стороной и рассаживались подальше. Истина говорил, что Искушение изменился, по-новому взглянул на собственное предназначение, но никто не принял слова всерьёз. Считая падающие звёзды, Верность размышлял, чем Грехи отличаются от Добродетелей. Получается, они могут сами решить, чью сторону занимать, а не ограничиваться природным распределением. Раз так, то подопечные Свет тоже обладают правом выбора и могут стать, кем хотят. Общаться и дружить, с кем хотят. Как интересно! Приближалась Высшая точка цикла, демоны следовали к костру. Оранжевый заметил, как фиолетовый и алый сидят на границе луговины и обсуждают события в грани людей – эпоху географических открытий. Он примостился в двух шагах и сделал вид, словно отдыхает после долгого перехода. Незаметно для себя Верность включился в разговор (он был матросом на корабле Магеллана) и осознал, что Грехи – равноценные собеседники, а не одержимые страстями психи. По крайней мере, один из них. Но почему он такой? Крушил всех и вдруг перестал? Преобразился внешне и внутренне? Что стало причиной перемен? Любопытству не было предела. Так демон обрёл новый интерес в бесконечной жизни. Бродил вблизи зачарованного холма, примечал ловушки, наблюдал за Искушением. Желание понять и разгадать тайны алого пересилил страх быть сожжённым и высмеянным Грехами. Лень и Гордыня хохотали и называли его «глупым хвостиком», кидали огненные сферы. Как-то раз привязали к дубу вниз головой и бросили. Путешественника вновь выручила Свет. В один из дней подопечные Мглы толпой ринулись на чужака. Где это видано: Добродетель вторглась к водопаду Мрака! Сокровенной обители Грехов! Оранжевого загнали в тупик среди валунов и отработали прицельные удары огнём. Мишень слабо сопротивлялась. – Достаточно! – прибежавший последним алый стеной пламени отбил атаки. – Повторяю в последний раз! Отправь тупого прилипалу восвояси! – огрызнулся Алчность, – не то мы выбьем из него всю дурь! – Объясни малышу: это не его дом! – Гордыня зарядил подзатыльник. – Мозгов нет – считай, оранжевый! – Гнев пнул кучку тёмных костей. Искушение взвалил обожжённого Верность на плечи и потащил к озеру Снов. Далековато, зато невезучий гость перестанет походить на обжаренный кусок мяса. Без помощи исцеление займёт месяц. – Зачем… зачем ты это… делаешь? – прохрипел Добродетель и выплюнул смоль. – Что именно? – Да всё… всё это? – Ясно, – он вздохнул, – голову отбили. Алый сгрузил ношу в лагуну так, чтобы лицо осталось над водой. Целебные волны смывали ожоги, заживляли покров. – Ты не бросил меня где попало, отнёс к источникам. Почему? – Да что ты заладил? Зачем, почему? Захотел и сделал! – Я хочу понять тебя. – Поэтому преследуешь? Верность дёрнулся, но Искушение удержал в воде. – Лежи! Рано ещё, – огненными ладонями Грех разогревал смоль в теле Добродетели, – если уйдёшь, то через полчаса рухнешь, как подкошенный. – Я! Не! Понимаю! Почему ты не презираешь меня? – А должен? – Не отвечай вопросом на вопрос! – захныкал раненый, – это нечестно! – Ну, ну... ладно! – он покачал головой, – только я решаю, каким быть. Если остальные ненавидят вас, то это их право. Я не делю сущностей на плохих и хороших по праву рождения, а смотрю на поступки. Ты – любопытный мечтатель, бродишь по лесу Скитаний и наблюдаешь, как меняется мир. Не привязан к урочищу и свободнее многих из нас. Так за что я должен тебя презирать? – Это слова не Греха. – Я не хочу быть как остальные, – рубины в глазницах вспыхнули особенно ярко, – следую собственному пути. Эти признания намертво засели в голове оранжевого. Быть собой, а не оправдывать всеобщие ожидания – кредо Искушения. Какой же он сильный, в отличие от ветреного Верности! Не слоняется без дела, а чётко шагает по выбранной дороге. Странные тепло и огонь в теле притягивали к Греху, обещали нечто новое, прежде неизведанное. Подобных чувств путешественник ещё не испытывал. Алый замкнул Высшую точку цикла и покинул лес на десятилетия. Для Добродетели это время показалось вечностью. Он то и дело поднимался на холм, дневал и ночевал среди дубов и грабов, слушал пение птиц и считал лепестки на цветах. Терпеливо ждал, когда вернётся хозяин дома на старом дереве. Как-то с высоты оранжевый заметил странное явление. Над скальной грядой, расположенной посередине леса Скитаний, зависла тёмно-серая туча, похожая на ладонь с длинными пальцами. Молнии били по камням, ветер доносил раскаты. Было в этом зрелище что-то пугающее и одновременно притягательное. Через два дня Верность добрёл до гор. Камни таили нечто странное, мрачное, даже для сущностей. Где следы молний? Почему нет животных и птиц? Овраги и холмы обладали неестественными очертаниями: гладкие и симметричные, будто созданные мистической рукой. Но для чего? И что за противные звуки слышались со всех сторон? Вопросы сыпались как из рога изобилия. Гость забрался в глубь загадочной гряды. «Долго. Долго. Очень долго!» Шелестящий голос, похожий на скрип сухих ветвей по камню, твердил одно и то же, как мантру. «Долго. Слишком долго! Слишком!» Казалось, стоны раздавались ото всюду. Словно о помощи молили… горы? Но разве так бывает? Загадка! Приключение! – Здравствуйте! – сбитый с толку оранжевый заговорил с воздухом. Тишина. Секунда, и камни заскрипели сотнями мерзких голосов. Они жужжали как безумные пчёлы в улье. «Освободи! Освободи нас! Пожалуйста! Освободи!» – Кто вы? – он озирался, – и что случилось? «Тени! Сумрачные тени! Видим насквозь! Шепчем правду! Нас предали! Нас заперли! Нас обманули! Нас заточили! Спаси нас!» – Заточили? За что? «Светлая! Тёмная! Обманули! Утопили в озере! Запечатали заколдованными камнями! Так жестоко! Так сурово!» – Свет и Мгла? – Верность сел на валун, – но почему? «Злые! И тебя обманут! И тебя предадут! И у тебя самое дорогое отнимут! Вот увидишь! Заберут его чувства к тебе! Займут твоё место! Мы всё знаем!» – Неправда! – вскочил оранжевый, – не верю! «И ты придёшь к нам! Освободишь нас! Попросишь о помощи!» – Замолчите! Шёпот лез в голову со всех сторон и долбил, долбил, долбил… Верность бежал так быстро, как позволяли ноги. Спотыкался и падал, вставал и торопился дальше. Корил себя за любопытство и мысленно твердил, что никогда не переступит порог горной темницы. И никому не расскажет о странной находке. Свет и Мгла рассердятся, остальные назовут дурачком и снова превратят в мишень для огненных залпов. Надо сделать вид, будто ничего не произошло. Жизнь вернулась в привычное русло. Верность бродил по лесу, ждал возвращения алого. Увидев на вершине холма знакомый огонь, оранжевый был вне себя от радости. Предвкушал беседы до утра и торопился в знакомые края. Хотел устроить сюрприз и подобраться так тихо, как мог. Знакомо пели птицы, сияло солнце и… Добродетель замер в недоумении. С безоблачного неба словно ударила молния. У подножия дуба сидели двое. Искушение заплетал в косу длинные волосы Свет. Нехитрое действо переполняли забота и нежность. Свет! Почему она? Как отыскала путь в урочище? Что эта высокомерная ледышка делала на его месте? На месте Верности? Это он должен был встречать алого после возрождения! Встречать и греться в отблесках огня. Демон бездумно брёл по чаще и чувствовал, как вскипает холодная ненависть к покровительнице. Чего ей не хватало? Дерзкой и колючей, вечно смеющейся над невезучим оранжевым? Всегда идеальной и высокомерной! Отнять у него один из смыслов жизни! Незаметно для себя он остановился около проклятой горной гряды. «Долго! Долго! Очень долго!» – молили знакомые голоса. «Пришёл? Пришёл! Снова пришёл! Как мы сказали!» «Освободи нас! Разбей камень! Подари свободу!» – Почему она? – оранжевый пнул булыжник, – почему не я? «Избавься от неё! Сотри улыбку с ледяного лица! Избавься! Раздели пару! Раздели!» – Как? «Ищи в циклах и бей! Бей! Убивай! Займи её место!» Верность переночевал в пустошах. Дурные мысли не давали покоя. Кто устанавливал правила игры в человеческих жизнях? Никто! В иной грани его не посмеют осудить или высмеять! У каждого – своя роль! Со следующего цикла оранжевый претворил в жизнь совет теней. Прошёл посвящение одним из первых и принялся выслеживать две цели. От первой избавлялся без колебаний. Второго окружал заботой и вниманием, был рядом в любой ситуации и, единожды, добился желаемого. Столь счастлив демон не был никогда. В текущем кругу Добродетель действовал по привычному сценарию. Близко подбирался к Искушению и незаметно отсекал лишних людей. Отваживал поклонниц и следил, чтобы сущности не перегнули палку. С женой пришлось повозиться. Демон поселился рядом и раскусил секрет Галины. В конце концов, пару месяцев назад, он решил головоломку и дождался момента, когда придёт черёд избавиться от балласта. Устроил замыкание на студии музыкантов и спровоцировал развод с супругой-изменщицей. Правда, за годы до этого пропустил момент, когда избавились от него. Искушение покинул группу, Верность последовал за ним. Когда алый вернулся в «Арию», оранжевый едва не свёл счёты с жизнью. От последнего шага в окно удержали воспоминания о тайнике в горах. Эти существа знали! Знали, что его предадут! Вдруг подскажут, как быть дальше… «Долго! Долго! Очень долго!» – пилил оркестр мерзких скрипок. «Ты пришёл? Пришёл! Мы никогда не ошибаемся!» – Меня все предали! И он! – всхлипывал Верность. «Бей! Убей алого!» – Нет! Нет! Только не его! – испугался бродяга. «Убей остальных! Он сам придёт к тебе!» – Как? «Освободи нас! Мы проследим за всеми! Ударим в слабые места! Ты получишь алого! Будешь счастлив!» – Хорошо, – согласие прозвучало подобно раскату грома. Семь лет ушло, чтобы разобрать (кое-где разбить) камни незаметно для остальных. Он руками вытаскивал обломки породы, в грозу использовал молоток и кувалду. Посулы шептунов подогревали желание, не давали сойти в пути. Трудно? Да. Зато награда будет великой. Только Верность и Искушение. Одни в лесу Скитаний. В особенно тёмную ночь демон сломал печать. Плиту, на которой были высечены подснежник и пассифлора, пересекла трещина. Из глубины хлынуло живое тёмное марево и с ног до головы окатило оранжевого. Впиталось в тело и день за днём принялось подстраивать под собственные желания. Тени не торопились выбираться из подземелья. Привыкали к дневному свету, давали ценные указания: как подчинить себе сущности, самому стать сильнее, забрать у алого ранги и заставить позабыть о чересчур «вольных мыслях». Покинуть лес? Никогда! Когда лучи солнца перестали вредить, шептуны покинули пещеру. Ловушка для Грехов и Добродетелей захлопнулась. Все, кроме Искушения, станут вместилищем для теней и будут покорно исполнять приказы. Сам объект грёз потеряет силы и найдёт утешение в Верности. Идеальная картина, ради которой он пожертвует всем. Вспомнив былые дни, оранжевый зарычал. Да, ослабить не получилось! Но отсечь лишних он сумеет! Свет опустилась на колени и ладонями ударила палубу. Вокруг Грехов и Добродетелей раскрылась полупрозрачная сфера. Отравленные воды бились о границу как о волнорез и шипели громче брызг на раскалённой сковороде. – Вы живы! – обрадовался Искушение. – Я услышал, как Вера сильно испугалась и не хочет смотреть на мост, притормозил остальных, – Истина отошёл от края щита. – Испортили праздник! – сокрушался Доброта, – я столько сил вложил! – И вы здесь! – Надежда косо смотрел на Грехов. – Разборки будут после, – вокалист в ужасе глядел на чёрный силуэт друга, – если образумим Верность. – От него мало что осталось. Из всех оранжевый, в теории, послушает лишь тебя, – Свет посмотрела на алого демона, – я уловила особенные ноты в голосе. Ты ему дорог, несмотря ни на что. – Что это за дрянь? – опасливо спросил Лень, – воняет протухшим мясом. – Воды проклятого озера. Подземелья, куда я вместе с Мглой заточили теней. В воде шёпот терял силу, и они становились безвредными. Сейчас это концентрат зла. – И вони. Что можно сделать? – Истина разжигал фиолетовое пламя. – С потоками – очистить и направить на зачинщика. Это развеет теней внутри него, – плавным движением ладоней Свет расширяла барьер, – есть более серьёзная проблема. – Какая? – Все, кого он подчинил в двух мирах. С носа корабля шагала толпа. Внешне люди остались прежними, но двигались так, словно кости состояли из резины. Во главе ступали (точнее, шатались) заражённые сущности. Рослый Гордыня волочил руки по полу и напоминал тупого громилу из фильмов ужасов. Гнев и Зависть скрючились, как лихо из сказок; Милосердие и Гармония посерели и надулись словно утопленники. – Пока я очищаю воду от скверны, оглушайте бедолаг! Но не прикасайтесь! Сами шептуны тела не покинут! В вашем распоряжении весь теплоход! Свет подняла в воздух адский коктейль. Вихри серебряной энергии проникали в толщу и разрушали мрак; волны обретали оттенок лазури и напоминали северное сияние. – И мы на неё нападали, дураки, – пробормотал Алчность, – как оглушить? Огонь прожжёт плоть! Мы покалечим гостей! Жалко моих бывших техников! – Подумай, как следует! Или только грубые шутки знаешь? – сжала губы покровительница Добродетелей, – свет рассеивает тень! – И что?.. А! Понял! Вспышки выбьют из гостей чёрную дурь! – Действуйте! – Сыграем в мушкетёров? – ухмыльнулся Лень, – один за всех и… Сущности переглянулись. Дескать, нашёл время для шуток! – …все за одного! – продолжил хор голосов. И началось. Салют на теплоходе запомнился надолго. Горожане на берегах Невы свистели и улюкали, обсуждая эффекты на съёмках фантастического фильма. «Вспышки совсем как настоящие! А каких актёров подобрали! Загримировали и одели в крутые костюмы! Горят на супер батарейках! И даже фейковый шторм устроили! Не бывает на реке таких волн! Ленту в кино смотреть обязательно!» Бойцам было не до смеха. Промах или ошибочный выпад сулили обращение в смоляного зомби. Первую пару «уложил» Истина. Клавишник с невестой набросились с двух сторон. Демон резко присел, вскинул вверх руки и обрушил фонтан фиолетового пламени. Кольцо вспыхнуло точно на уровне глаз и, зомби упали без чувств. – Вот так! – он победно сжал кулак, – тебе дадут знак! С заражёнными Добродетелями пришлось повозиться. Пропитанные скверной тела впитывали огонь подобно губке. Сферы таяли в облачке вонючего дыма, сущности кровожадно скалились и махали кулаками как боксёры на ринге. – Сила есть, ума не надо, – пробормотал демон. Он замер, начал отсчитывать секунды. Три, два, один! Кувырок через голову! Милосердие и Гармония попытались «обнять» фиолетового, но ударили друг друга с такой силой, что рухнули навзничь. Дождь цветного пламени отключил бедолаг. На очереди была бригада официантов и поваров, в фартуках и колпаках. Слава Великим Отцам, матросов и капитана не тронули! Не то в берегах Невы случилось бы кораблекрушение. Судно следовало курсу несмотря на сильные волны. Доброту и Надежду борьба с нечистью застала врасплох, и они объединили силы. Стоя спиной к спине, держали огонь на вытянутых ладонях и усиливали всякий раз, когда приближался кто-то из заражённых. Страх поранить своих пересиливал боязнь за собственные жизни. – Я не могу! Час назад мы вместе танцевали! Шептуны почувствовали сомнения, толпой ринулись на Добродетелей. И упустили из внимания приятелей-Грехов. С грацией гимнастов привычные к дракам Лень и Алчность раскидали среди врагов сгустки пламени, похожие на желе. – Один! Два! Три! Двойной хлопок в ладоши, и в небо взметнулись столпы огня. Тени оказались в светящихся клетках, стены которых сжимались и вселяли безумство в беглых обитателей подземелья. Чужаки скрипели громче тупой пилы, поломавшей зубья о металл. – А мне нравится! – скалился жёлтый. Речная волна окатила с ног до головы и превратилась в пар, – словно в игровой стрелялке! Я, как охотник, бьющий из ружья по уткам! Или тарелочкам! – Как в старые и добрые времена! – голубой усилил яркость пламени, – когда выясняли, кто из Грехов круче, и ломали кости в черепки! И плевали на боль! Скучаю по безумным денькам! Алчность семафорил руками: – Гнев! Зависть! Гордыня! Вы следующие! Заражённые выдохнули пепел. Друзья спрятались за кнехтами. – Вот это несвежее дыхание! – Лень смотрел, как облако оплавило металл, – мерзость! Ментоса на них нет! – Не годится! – ухмыльнулся демон, – наш Ментос занят! А я кое-что придумал! Жёлтый схватил канат и щедро напитал смолью. На бегу швырнул голубому и дал знак, что ждёт ответного броска. Петля, ещё одна… резкий рывок! Волокна вспыхнули ярче сухого лавра, и связанная в гусеницу тройка беспомощно рухнула на борт. – Они сильные, но соображают плохо. – Всё лучше, чем воевать с «чёрной дырой»! Демоны оглянулись на Верность. Волны адского марева били в Свет из тела Добродетели. Точнее, мчались с огромной скоростью и натыкались на алый барьер, веером разлетаясь по округе и туманом падая в реку. Берега исчезали во мраке. Оставляя шлейф едкого дыма, теплоход выходил в Финский залив. Искушение закрывал девушку, как мог. Его атаки не трогали. (Если подумать, то нападали на всех, кроме вокалиста.) Нахлынуло ощущение: оранжевый ненавидит покровительницу больше всего в жизни. Хочет смести любой ценой и бьёт, как сумасшедший. Или… ревнует? Да ещё и к нему? Странно… До сих пор лелеет запретные мысли? Но в этом цикле алый ни разу не дал повода, выбрав привычную сторону! Вот он, негативный эффект позднего посвящения. Палубу усеяли тела оглушённых. Верность отвлёкся от Свет и ладонью рассёк границу между мирами. Гортанным криком призвал слуг. – Как быть с ними? – Лень ткнул пальцем на паукоподобных существ, которые выползали из нового разрыва. Вспышка голубого огня прошла сквозь шептуна и погасла в бушующих волнах. Тонконогие гости устроили зловещий хоровод вокруг купола. Скрипучим шёпотом они рассказывали о пытках и наказаниях, что ожидали дерзких сущностей. Предвкушали пир, где они станут главным блюдом, захлебнутся собственными стонами и плачем, будут низложены до хлопьев пепла. Водоворот теней испускал дым, который стремился к очищенным водам и сеял зерно мрака среди серебра. Нахмурившись, покровительница Добродетелей выше подняла волны. Искушение видел, как та заметно ускорилась. Она только проснулась и сильно рисковала собой. – Что они бормочут про фарш? – притих Алчность. – Это гипноз, – Истина толкнул в бок, – не слушай! – Легко сказать… – ссутулился Надежда. Палубу заливали брызги в смеси с обрывками водорослей. Тучи заволокли небо, луна погасла. Кольцо сжималось. Шёпот звучал, как испорченная сирена, и разжигал страх в душах сущностей. Как одолеть врага, способного подчинить себе чужое тело и разум? Вложить в поединки столько сил и пойти на корм рыбам залива? В стороне послышался низкий голос: – Оставьте это мне. Мгла спустилась на борт со ступени каменного моста. – Ура! – Лень обхватил голову руками. – Наконец-то! – поддержали Добродетели. Покровительница Грехов сняла маску, и собравшиеся (кроме Свет) охнули. На лице оттенка стали не было глаз и носа, рот изгибался в полумесяце; точь-в-точь как у теней! – Вы знали? – прохрипел Алчность, едва ли не уронив челюсть, – вы видели? Нет, вы видели? Она одна из них! А мы-то гадали, почему прячет лицо. – Так и есть, – пробормотала Свет, – у неё очень богатая история. Танцующим шагом Мгла влилась в ряды шептунов и быстро-быстро заговорила на чужом языке. Скрипела, как дверь на ржавых петлях. Пауки слышали голос и, забывая о приказе Верности (он тоже застыл), покидали хоровод, выстраивались в линию подобно околдованным крысам. Прикосновение волос к каждому, и злобных существ сковала цепь. – Я уведу свободных в пещеру и начну ритуал, а вы образумьте бедолагу! «Бедолага» очнулся от шёпота Мглы и обрушил на неё стену оранжево-чёрного огня: – Не смей так разговаривать со мной! Я – сильнее всех! Поэтесса и тени скрылись в прорехе между гранями. Искушение покачал головой. Верность утратил контроль над эмоциями. Момент надо использовать. Достучаться до остатков сознания! Ну, не могли шептуны полностью уничтожить его сущность! В глубине что-то осталось… – А как нам с тобой разговаривать? – громко спросил вокалист, – точнее, как мне с тобой разговаривать? Скажи, пожалуйста! Я очень хочу знать! – медленным шагом он покинул защитный купол. Добродетель сжал ладони в кулаки: – А никак! Никак! Я был готов ради тебя на всё, – он выплюнул смоль и прожёг дыру, – а ты меня предал. – И заслужил смерть. Так? – Нет! Нет. В голосе прозвучал страх. Искушение ступил на верный путь. – Но именно ты отправил меня в Лабиринт душ, откуда не возвращаются. Я был в шаге от развоплощения, в шаге от вечного забвения. – Это… это не так. Ты бы лишился рангов и перестал грезить о мирах вне леса Скитаний! Остался бы со мной под сенью дуба! – Я бы ушёл навсегда. – Нет! Тени пообещали, что ты сохранишь огонь! Он с силой топнул. Теплоход покачнулся, и солёные волны хлынули на борт. Сущности едва удержались на ногах, оглушённые гости пошевелились. – Это ложь. Обратного пути нет, – Свет очистила предпоследний поток, – если Великие Отцы не подарят искру. Девять веков миновало, Честности по-прежнему нет. – Я не верю! – ощерился демон, – это очередной обман! Он бросил сгусток тёмного пламени, алый не уклонился. Глазом не повёл, как обуглился и лопнул покров на плече. Верность остервенело метал заряды. Пролетевшие мимо цели прожигали обшивку палубы и плавили поручни. – Защищайся! Пока не стал решетом! Жги меня в ответ! Жги! Я сказал! Ты должен меня ненавидеть! Я – редкостный мерзавец! Хуже Греха! – Я глубоко сожалею о том поступке. Отдал бы многое, чтобы изменить прошлое. Сейчас понимаю: у нас получилась бы великолепная группа. Вокалист стиснул зубы. Чувствовал запах собственной горелой плоти, видел, как из ран струится смоль и капает на пол. И с улыбкой принимал наказание за слабость характера. Проводник в Лабиринте душ упомянул, что предательство приведёт к тяжёлым последствиям. Если алый отступит, то привычного мира не станет. – Заткнись! – голос переполнила боль. – Ты не бросишь меня беспомощного. Отнесешь к источнику и залечишь раны. Сядешь рядом и будешь ждать. Как я когда-то. Обожжённой ладонью Искушение прикоснулся к Верности. – Ты – мой друг. Несмотря ни на что. Оранжевый опустил голову. Плечи безвольно повисли. Вокруг вокалиста вспыхнуло облако алого огня. Яркое, как факел, и жаркое, словно Солнце. Язычок за языком, порыв за порывом оно перетекало на Добродетеля. Яд шептунов сгорал. В чёрном мареве проступали знакомые черты. – Держитесь! Свет развела руки в стороны, и палубу затопили бирюзово-серебряные волны. От гостей и сущностей исходил дым: сияние воды развеивало тень, освобождало от злобных чужаков. Отдельные вихри закружились вокруг Искушения и Верности. Раны алого исчезли, оранжевый обрёл прежний вид. Добродетель опустился на колени. Ладонями прикоснулся к борту. низко склонил голову, чтобы никто не увидел предательских слёз на лице. Рядом присел Грех. Как быть со шрамами в душе друга? Он был уверен, что потерял всё, и в отчаянии выбрал неверную дорогу. Стал игрушкой в чужих руках. – Я тебя не брошу. Ты мне веришь? Демонов разделяли сантиметры. – Верю, – прошептал оранжевый, – верю. Искушение оглянулся. Сущности переминались с ноги на ногу и не знали, можно ли радоваться. Или судьба выбросит очередного старшего аркана из колоды карт Таро. Начнут праздновать и сядут в лужу. – Ещё не закончили, – пошатывалась Свет и держалась за плечо Истины, – надо закрыть оставшихся теней. Всем. Вспышка открыла окно в лес Скитаний. Грехи и Добродетели очутились среди гор. Дождь прекратился. Сквозь прореху в облаках светило солнце, которого сущности не видели много дней. В котловане, глубиной с несколько этажей, спали тени. Волосы Мглы обвились вокруг лиц пленников подобно клейкой ленте. Сквозь узкие русла бассейн наполняла вода прозрачнее хрусталя. Рядом взгромоздились обломки скалы – то были сбитые своды пещеры. – Господа, я вас заждалась, – отойдя от обрыва, резким взмахом пальцев леди отрезала длинные пряди. Те щупальцами погрузились на дно, – если они проснутся, то всё равно шептать не смогут. – Что нужно делать? – Верность прятал глаза. Крепко держал Искушение за ладонь, точно боялся потерять опору. – Разойтись по кругу и взяться за руки. Сущности исполнили задание. Когда кольцо замкнулось, в котлован хлынул разноцветный огонь. Скользил по воде, смешивался в причудливые лепестки, точно в зеркалах калейдоскопа. Энергия расплавила края котлована, и вязкие песок и глина закрыли бассейн. Саркофаг остывал, мягко переливаясь в лучах солнца. Середину купола венчала скульптура: каменный костёр, на вершине которого горели язычки-символы покровителей, Грехов и Добродетелей. – Они там… надолго? – щурился Алчность. – Время – понятие относительное. Одному покажется бесконечным день, перед другим век промелькнёт за минуты, – Мгла надела маску, – предлагаю ввести дежурство. В течение цикла кто-то один наблюдает за схроном. – Я начну! – произнёс Истина. – Как скажешь, – слабо улыбнулась Свет, – на этом всё. – Всё? – изумился Лень, – да мы такое фаер-шоу устроили! Палуба корабля в хлам побита! Поручни болтались, как макаронины! Канаты вообще сожгли! Да и как объяснить очухавшимся гостям яркие события? Танцевали и вдруг превратились в зомби? – Первое. Посмотришь внимательнее. Я не зря своё место занимаю, – ледяным голосом ответила девушка, – второе. Никак. Серебряные волны подправили память всем, кроме сущностей. Своим друзьям сами расскажете о тенях. Я слишком устала. Она оглянулась на саркофаг. Прикоснулась к камню и кивнула. Застыл. Жёлтый и голубой кашлянули. Толкали друг друга в плечо и будто говорили: «Ты! Нет, ты! Почему это я? А кто ещё?» – Мы… это, как бы, вроде, извиняемся за приставания. Добродетели присвистнули. Мгла ахнула. – Потом побеседуем. Взорам вновь предстал теплоход. «Многострадальный и невезучий, зато отремонтированный Свет», как выразился Алчность. Точнее, Виталий Дубинин. К сущностям вернулся человеческий облик. Музыканты группы щеголяли в костюмах, басист, гитарист и барабанщик примерили форму официантов. Всё лучше, чем дырявые рыбацкие плащи и сапоги. Катер остался в водах Невы, и беглая тройка – включая исцелённого Терентьева – спряталась в каюте, прихватив закуски и несколько бутылок горячительного. Больно не хотелось палиться перед гостями. Праздник продолжался. Люди танцевали под песни «Арии» как ни в чём ни бывало. Холстинин рассказывал спонсорам, а также Алексееву и Стырову о событиях, те в шоке качали головами и потягивали вино из бокалов. Харьков и Карпухин наигрывали на гитарах мелодии, соревнуясь за симпатичную девушку-администратора. Только Сергей хмуро сидел за столиком и не отпускал Валерия, словно черпал его силы, собирался с мыслями. Вера в это время беседовала с Маргаритой за дальним столиком. – Всё закончилось, – вокалист остался в сценическом наряде. – Только вашими стараниями. Я столько всего натворил, что вспомнить страшно. И не смогу играть в группе, не смогу смотреть всем в глаза, – Маврин покосился на танцующих, – я… я уеду на время. К дальним родственникам в посёлок. Природа, свежий воздух. И никаких шептунов. – Уверен? – Да. Разберусь в себе и начну жизнь заново. Но обязательно вернусь и отблагодарю за спасение. Не забывай меня. Кипелов покачал головой. Как же, рыжий Бес оставил в памяти вечный след. Во всех гранях. Человек или Добродетель – без разницы. Холстинин позвал Пушкину на танец. Вера вышла на открытую палубу. – Иди за ней, – Сергей выдавил улыбку. Небо на востоке посветлело. Тусклую луну окружала пыль тающих звёзд. Вдали мерцали огни и, гудели крупногабаритные суда. Облокотившись о поручень, девушка любовалась заливом. Тишина и покой после полуночных приключений. Валерий приобнял Веру за плечи. – Бесконечная ночь. – Скоро рассвет. Теплоход причалит к пристани, и праздник закончится, – она вздохнула, – помнится, я однажды сказала, чтобы ты не применял на мне свои алые хитрости. Кипелов кивнул. – Сегодня просьбы не действуют. В Летнем Саду ты пообещал шикарную встречу рассвета. И где? Вокалист прищурился. Это будет незабываемое утро.