Вдребезги

Огромный, почти под два метра. Человек с большой буквы И стоял под её окном, периодически деревянной игрушкой стуча по стеклу. - Ну Сара! Сара не понимала, что ей делать. Каждый раз этот... Этот молодой человек дожидался момента, когда отец уходил по служебным делам (велика вероятность, что он сам организовывал своей "потрясающей бандой Аратаки Итто" эти служебные дела), и когда в доме не оставалось никого, кто мог бы его спокойно штрафануть за нарушение личных границ, начинал проявлять себя. Скажем, орать под окнами свои серенады. Точнее, это были абсолютно неестественно звучащие рэп-партии, которые Саре понять было трудно. Иногда он приносил цветы, иногда игрушки или книги. Саре оставалось только проявлять свой характер: титанически усердно она игнорировала всё это безобразие и молилась богу, чтобы отец наконец-то закрыл этого несчастного Ромео в каталажку. - Сара, выходи! Перетереть надо! Титанически усердное игнорирование треснуло по швам. Терпение лопнуло так же, как и спокойствие в начале второго курса, когда этот бандит из кофейни добыл её номер. Сара подошла к окну, открыла его и высунулась, нарочно не замечая, что теперь между её лицом и лицом парня оставалось не больше двадцати сантиметров. В его руках был сорванный с чьей-то клумбы букет, завёрнутый в странную цветную бумагу. - Это тебе, - его глупое лицо расплылось в улыбке. ....... Сара правда хотела что-то высказать, но в очередной раз не смогла сдержаться и смущённо отвернулась, опуская руки вниз, чтобы поднять цветы к себе. - Спасибо, - она почувствовала, как щёки немного дрожат от непривычки, потому что обычно не улыбается, да даже не высказывает никаких эмоций обычно, но каждый раз, когда этот придурок что-то вытворяет! В сердце стало тепло. - Это, кстати, тоже тебе. Малой мне на заказ сделал! - он протянул простого деревянного быка, раскрашенного яркими узорами красной и жёлтой краской по лакированном у коричневому дереву, и кивком головы указал за спину, где мальчик, лет четырнадцати, стоял на стрёме и следил, чтобы можно было сбежать и не попасть под колёса бобика. Сара не смогла удержаться, и потянулась ближе к нему, привставшему на носочки ради такого. - Передай ему спасибо, - шепнула она вместе с коротким поцелуем, потянув деревянного бычка на себя, но Итто фыркнул и с усмешкой завёл руку за спину. - Но-но-но, - он осклабился, показывая острые клыки, - я не расчувствовал! - Аратаки! - вздохнула Сара, - отдай игрушку. Она моя. - С чего это? Заплати цену, дорогая, - он подставил лицо, прикрыв веки, а Сара закатила глаза. Она до сих пор удивлялась, как он, такой ловелас, да не смог до неё покорить ни одного сердечка! - Ну и не нужна мне никакая игрушка, - сказала она, снова поднявшись из окна. Это подействовало моментально: Итто за секунду подтянулся, залез на подоконник и невообразимым, даже странным, движением смог дотянуться до Сары, чтобы сгрести её в охапку и посмотреть снизу вверх в её глаза. Между ними оставался сейчас только букет, да и тот, кажется, помялся от таких просто невозможно смущающих действий! - Ну что ты делаешь, - Сара попыталась отойти, но руки за её спиной сложились в замок, притягивая к себе, - совсем стыд потерял! - Потерял. Как увидел тебя, так и стыд потерял, и совесть, и сердце тоже. Но ничего, спасибо, что нашла, - он подмигнул, и от одного только этого выражения лица Сара совсем переставала злиться. Она чуть наклонилась, снова прикасаясь губами к его губам, и так хорошо стало, так мирно, что вот так бы и стояла с этими дурацкими цветами и жёсткой фигуркой, которая впивалась в рёбра. Она оторвалась, одной рукой зарываясь в его волосы, чувствуя, как податливо он ластится к ладони, как смотрит, ну просто сердце в пятки от его взглядом уходит, и снова коротко целует, чувствуя, что не хватает этого. Не насытиться, невозможно! Свист раздался с улицы, и они вместе вздрагивают. Итто оборачивается, ругается смешно, без единого бранного слова, но не выпускает из объятий даже тогда, когда его пацаненок сбегает, оставляя старшего на произвол судьбы. - Иди, а то отец тебе уши надерёт, - смеётся Сара, но он тянется за ещё одним коротким поцелуем, потом за ещё одним и ещё, игнорируя шелест гравия, игнорируя довольный рокот мотора. Целуется напоследок так, будто всё, будто перед смертью никак не надышится, и Сара не понимает, за что же она его называет в голове своей придурком, почему ругает, если весь он из себя такой солнечный, такой сладкий и нежный, и волосы если у него пахнут шалфеем, и цветы... Так, стоп. - Итто, - она отрывается, опускает взгляд в букет, пытаясь понять, что же ей это напоминает... Но тут и правда шалфей. И одна лилия, и укроп... - Итто! Ах ты паршивец! - Сара, всё в порядке? - слышится голос отца, но Сара не понимает, что хочется сильнее: чтобы их отношения остались в тайне или чтобы этого говнюка наконец закрыли за ущерб ментальному здоровью, а то ведь нервы у неё не резиновые! - Да, пап! - кричит она и после каждого слова бьёт парня по плечу, а тот ей показывает язык, но не отпускает, и она его бьёт ещё раз. Так, для профилактики, - еда на кухне! Кричит, чтобы не вошёл, а сама поворачивается к Итто, чтобы ему ещё высказать, что он её уже жуть как достал, что всё в нём бесит, что терпеть его не может, что дурак он, что занимается глупостями! Итто действует наперёд, целует её в щёку, отталкивает от себя слабым движением и сваливается в окно. Благо, живой: это Сара поняла, когда кинулась вслед, проверять, что не дай бог не разбился! Но нет, паршивец уже припустил к воротам на ходу посылая воздушный поцелуйчик. - Не возвращайся! - шепотом кричит она, показывая ему кулак, но, когда никто не видит, подходит к подоконнику и забирает с него расписного бычка. Конечно, Итто хулиган. Делает пакости, клеит листовки и шпыняет подростков. Правда потом оказывается, что это лишь его слова, и на самом деле подростки шпыняют его, а он не может ничего им противопоставить, потому что дурак... Но даже так, дочка местного сержанта, кажется, слегка запала на этого парня. Вот блин ещё бы он с её же грядки укроп не рвал, да лилии не трогал, так вообще бы цены не было!