Звезда для Астрии

Ведьма не спала всю ночь, прокручивая в голове прошлый вечер из раза в раз, будто могла найти ответы на вопросы. Они проиграли вновь, но на этот раз Беннет ожидала этого, будто белая птица уже предсказала развязку этой войны. И даже если предки этим хотели отправить предупреждение ей, чтобы была осторожней, то чёртов ворон давно должен был пропасть, исчезнуть из её сознания, а не издавать мерзкое раздражающее карканье. Девушка повернулась на другой бок, словно ещё питала надежду поспать хоть малость. Умерла бы она, если бы не ушла во время с этой вечеринки? Громкое царапание когтей о дерево заставило Бонни вскочить с кровати, гневно кидая мягкую подушку на пол. Она была зла, ненавидя тот факт, что полностью беспомощна и находится под влиянием неведомых сил, которые не хотят оставлять её. Когда мобильник зазвонил, то Беннет автоматически захотела разломать его на множество частей, но сдержалась, со вздохом отвечая на звонок: — Елена, что ты хотела? — она аккуратно присела на край кровати, в надежде, что ей дадут хотя бы спокойно поговорить. — Мне, точнее нам, нужна твоя помощь. Понимаешь, Деймон, он... — голос был неуверенным, будто сама девушка не до конца понимала суть просьбы. — Прости, но я сейчас не способна колдовать, не говоря о том, чтобы участвовать в очередном плане, — ведьма со вздохом закрыла лицо руками, будто надеясь, что так сможет сбежать от мира, от его проблем. — Это не нужно, нет. Просто он очень обеспокоен тем, что его фотографии в поместье фальшивые, понимаешь? — шёпотом проговорила двойник. — И что это должно значить? — Беннет закатила глаза. Пока одни не могут успокоиться и принять тот факт, что облажались, другие страдают от реальных проблем. А самое весёлое, что именно Бонни должна помогать им, даже в тех случаях, когда те откровенно выдумывают трудности сами, которые после героически преодолевают. — Он стал дёрганым после того, как очнулся. Понимаешь, ему как и мне кажется странным, что Клаус отпустил меня, его и Стефана невредимыми, учитывая, что мы пытались убить его семью. И конечно, это понятно, но... — Елена прервалась. Было слышно, что кто-то зашёл в то помещение, где она находилась. — Пусть Кэролайн попробует объяснить... Гилберт передала трубку вампирше, которая зажмурилась от резкого хлопка двери в другой части поместья, где Деймон сходил с ума. Чёрт, нужно как-то остановить это... — Бонни, этот Сальваторе точно ненормальный. Он просто ходит по поместью, разглядывая свои фотографии из прошлого тысячелетия и каждый раз говорит что-то из ряда: "Я уверен, что тут постарались, что-то не так", но при этом Деймон даже не может объяснить что. Я практически уверена, что это возрастной маразм, но Елена настаивает, чтобы ты использовала свои силы и проверила. — Он не слышит карканье? — со странным тоном поинтересовалась ведьма. Ей нужно было узнать, не проделки ли это ведьм. — Надеюсь, нет, по крайней мере он ничего не упоминал об этом. Если он услышит, — дополнила Форбс, — то тогда ему уже будут помогать в больнице. Психиатрической больнице. — Я приеду через полчаса, — Беннет положила трубку, откидываясь на кровать. Она не могла понять, что стало происходить в этом городе и почему. Ещё год назад она считала, что её бабушка сошла с ума, из-за её рассказов о предках в Салеме, а теперь оказалось, что Бонни — ведьма, а её подруги — двойник, которого все хотят заполучить, и вампир. Она лично знакома с самыми древними вампирами, участвует в планах по их убийству и пытается жить обычной жизнью, которую раньше считала жутко скучной. Ведьма ещё мгновение рассматривала потолок, прежде чем встать и начать собираться, пытаясь найти подходящую одежду. И опять это злосчастное карканье...

***

— Что ему не нравится на этих снимках? — с придыханием спросила Бонни, вглядываясь в саркастичную улыбку Деймона. Вампир с усмешкой смотрел на фотографа, в то время как Блэк, стоящая в полуметре от него, выглядела искренне удивлённой чему-то, что не было запечатлено на фото. — Деймон говорит, что снимки выглядят пусто, — Елена передала очередную деревянную рамку с фотографией, сделанной примерно в конце семидесятых, судя по пёстрому наряду Астрии. Сальваторе лежал на диване, держа в руках бутылку спиртного, а девушка удобно устроилась прямо на нём, скрывая свои глаза солнцезащитными очками и улыбаясь. — Нет, — резко перебила Кэролайн. — Это показывает, что бутылка рома была единственным развлечением Сальваторе. В прочем, за тридцать лет изменился лишь алкоголь. Теперь это бурбон. Бонни подняла взгляд на раздражённую Форбс, которая явно не была довольна последними событиями. Наверное, ей хотелось выпустить пар, поэтому она открыто надеялась задеть вампира, испытывая извращённое удовольствие от этого. Если быть честным, то ведьма не была удивлена, что сегодня все были не в настроении, учитывая, что Клаус точно не забудет попытку своего убийства и захочет отомстить. И ни один из них не хотел стать жертвой гнева Майклсона. — И это говорит та, чью вечеринку вчера смог перебить гибрид, устроивший свою буквально за пару часов, в то время как ты готовилась практически месяц, — напомнил Деймон, заходя в комнату с дневником Стефана в руках. — И это говорит тот, — девушка повысила свой голос, повторяя слова мужчины, — кто сходит с ума всё утро, придумывая несуществующие проблемы. Хотя нет, проблема есть, — Кэролайн покраснела от злости, вырывая из рук Бонни фотографию, — у тебя с головой. Внезапно, старая рамка полетела в направлении двери и стекло, защищающее снимок, разбилось на множество маленьких кусочков, рассыпаясь на полу. Деймон на считанные секунды замер, прежде чем медленно наклониться в сторону осколков, аккуратно поднимая фотографию и поворачивая её в сторону девушек, стоящих в полном непонимании. Даже сама Форбс, замечая на себе неодобряющие взгляды подруг, поутихла, ожидая ответного выпада Сальваторе, которого, на удивление, не последовало. — Я бы советовал не делать так больше, — промолвил вампир, кидая дневник в их сторону. — Начните листать примерно с середины... Елена нахмурила брови, но всё же открыла книжку, ощущая тревожность из-за того, что собирается читать личные записи другого человека. Она не любила даже когда близкий ей человек брал в руки её дневник, не говоря о том, чтобы попытаться прочитать его. То же правило действовало и в отношении к чужим вещам, понимая, насколько неприятно может быть человеку. Однако стоит признать, что в последнее время двойник слишком часто стала нарушать свои же устои. Примером могла послужить недавняя ситуация с тем же Деймоном, где Гилберт, без зазрения совести, решила, что порыться в чужих книгах не будет чем-то смертельным. Хотя где-то на краях подсознания девушка понимала, что это было неправильно и некрасиво... Точно также, как и бегло читать строчки, написанные больше столетия назад, врываясь не только в воспоминания Стефана, но и его личные переживания и трудности, с которыми он сталкивался. Перелистывая страницу за страницей, она не видела ничего странного, на что мог бы указать старший Сальваторе, но когда очередной лист бумаги был перевёрнут, Гилберт увидела пустые места прямо посередине текста. Будто он был написан карандашом, и кто-то решил побаловаться, стирая случайные слова. Но по мере того, как девушка продвигалась по тексту, пропуски могли становиться то больше, занимая целые абзацы пустоты, то наоборот уменьшаться до одного короткого слова. — Зачем здесь пустые места? — спросила нахмуренная Елена, поднимая глаза на Деймона, который с интересом смотрел на реакцию девушек, параллельно поглядывая на снимок в собственной руке. — Понятия не имею. Если смотреть на другие дневники, то в одних пропусков практически нет, а другие наполовину исчезли. И то же самое могло произойти с фотографиями, — он вновь повернул кадр лицом к девушкам. — Они не кажутся необычными? Даже тот факт, что именно такие снимки хранятся в рамках под стеклом на обозрение каждого, кто входит в дом? Бонни хотела фыркнуть, будучи уверенной, что её сейчас разыгрывают для непонятных целей, но резко замолчала, смотря на то место в дневнике, которое так яростно рассматривала Елена, будто пытаясь понять, в чём подвох. Изящным почерком Сальваторе, знакомым ей по рефератам для истории, было выведено одно единственное имя: "Астрия". Беннет резко замолчала, переводя взор с Деймона на Елену и Кэролайн, пытаясь заметить в их глазах долю обмана или лжи, но она встретила лишь заинтересованность и непонимание ситуации, которое казалось настолько правдивым, что она сама уже начинала сомневаться в том, что видела. — И что ты об этом думаешь? — спросила Гилберт, передавая дневник в руки ведьмы и двигаясь в сторону вампира, будто под гипнозом. Она сама не могла понять причины своей заинтересованности, но то, о чём говорил Сальваторе, могло помочь пролить луч истины на историю, которая с каждым днём становилась всё запутаннее. Будто им было недостаточно появления целой семьи первых вампиров, которые желали подчинить их себе. — Думаю, что кто-то явно постарался. И судя по филигранной работе над фотографиями, я не удивлюсь, если тут будут замешаны либо ведьмы, либо первородные, — озвучил мужчина, внимательно посматривая на Бонни, которая по всей видимости была больше заинтересована в содержании дневников Стефана, нежели в разговоре. — Почему первородные? — Кэролайн всё ещё опасалась реакции Деймона на свой поступок, но решила поставить интересующий её вопрос. — По всей видимости, Стефан общался с ними, а значит мог узнать ненужные секреты, которые, возможно, опасны для них. Елена кивнула, понимая о чём говорит Сальваторе, но всё же добавила: — И теперь, когда Майкл мёртв, мы не сможем узнать, почему из всех первородных он решил напасть именно на жену Клауса. — Жену?! — с удивлением вскрикнула Беннет. — Ах, точно, — саркастично начал Деймон, — ты же потеряла сознание сразу после появления ведьмы, которая вырубила тебя за считанные секунды... И да, жена. Сексуальная брюнетка в пурпурном платье с точёной фигурой, которой, по-видимому, удалось выжить. Мой младший братишка знал о её существовании, но не решил важным поделиться об этой информации. Это также доказывает тот факт, что они пытаются что-то скрыть. — Пурпурное... — неслышно прошептала Бонни, едва двигая губами. Ведь она точно знала, что Астрия Блэк вчера была единственной, чей цвет платья был пурпурным, а значит, Деймон вероятнее всего имел ввиду её, но почему... Она же была его сестрой, которую он защищал. Обвинять девушку было бы глупо, даже бессмысленно. Тем более, почему жена? — Бонни... Ты можешь проверить, замешаны ли тут ведьмы? — тихо уточнила Гилберт, нервно проводя ладонью по волосам, приглаживая их. Ведьма подняла свои карие глаза, тщательно оценивая информацию, которую она получила в ходе разговора. — Блэк. Вам знакома это фамилия? — спросила ведьма, будучи практически уверенной, что сейчас-то Сальваторе выдаст себя с потрохами, а Елена начнёт объяснять причину того, почему они это устроили, но ничего из этого не последовало. Деймон пожал плечами, немного хмурясь, не довольный тем, что вместо того, чтобы разбираться с проблемами, они ведут дискуссию на тему "интересных фамилий столетия", поэтому, не став дожидаться, пока девушки начнут бесполезное обсуждение, он произнёс: — Ведьма, я думаю, что сейчас не самое подходящее время для загадок. Если ты хочешь что-то сказать, то говори, а не морочь нам голову. Какая нам выгода от этих познаний? Ведьма нахмурилась, но только на мгновение, которое могло быть объяснено грубостью в голосе вампира. Осознание пришло быстро, и теперь, наблюдая за ними, она понимала одно. Астрию Блэк не знают и не помнят. Она стёрта не только из воспоминаний братьев, но и из записей, фотографий, отовсюду. Словно Деймон никогда не был знаком с ней, словно Сальваторе никогда не называли её сестрой, словно она была никем в их жизни. Для них вампирша стала женой заклятого врага. А значит тем, кого необходимо убить, чтобы ослабить противника и выиграть. Это меняло всё. Начиная от тактики борьбы, заканчивая отношением Блэк. Помнила ли она? Знала ли о том, что Сальваторе её названные братья? Или также как и они потеряла все связи, забывая об обещаниях и привязанности. Что будет, если она и правда станет ещё одним врагом, с которым им нужно будет справиться? — Так что? — повторил Деймон, выводя Беннет из размышлений. — Это ведьма... Если бы она была жива, то смогла бы помочь, — пробормотала девушка, аккуратно кладя дневник на ближайшую тумбочку и пытаясь почувствовать магию, но она не отзывалась. — Что это значит? — вмешалась двойник, которая всё это время не могла до конца понять, о чём вёлся разговор, и с чего Бонни решила упомянуть незнакомку. — То, что я не смогу ничем помочь. Чтобы обнаружить магию, нужен кто-то старше. Тот, у кого есть опыт и знания... Ведьма медленно развернулась в сторону выхода из комнаты, стараясь не наступить на стекло, она начала думать о том, насколько правильным решением было оставить их в незнании. Что если карканье свело её с ума и Астрии Блэк, подруги Сальваторе, которая была знакома с её предками, и вовсе не существовало, а эти воспоминания — плод сумасшествия?

***

Ребекка искоса наблюдала за тем, как Ник нетерпеливо расхаживал по гостиной дома Блэк, словно не мог найти себе места. Было бы намного лучше погрузиться в чтение очередного романа или поговорить с Астрией, которая скрылась в своей комнате в поисках решения проблемы с Сальваторе, потерявшими память, но Майклсон до сих пор не могла понять, как было возможно проделать настолько шедевральную работу, что ни у Стефана, ни у Деймона даже не возникло и мысли о чём-то неладном. Конечно, сразу после показа воспоминаний и вопросов, которые интересовали Майклсонов, Блэк продемонстрировала практическое применение своих чар на бессознательном Сальваторе старшем, пытаясь выудить нужную информацию из его разума и каким-то образом вернуть ему память. Однако, всё закончилось на том, что вампир неожиданно начал биться в конвульсиях. Тогда маг закончила с ним, тихо проговаривая: "Они мало того, что влезли в его сознание, так ещё и захватили его. Каждый раз, когда я пытаюсь пробиться, они ставят на пути другие воспоминания Деймона. Я не могу добраться до нужных и снять чары, не заставив потерять другие. Даже если начну поглощать магию, то велика вероятность, что он не вспомнит ни как его зовут, ни кто он". И теперь битый час Астрия пытается найти выход за закрытыми дверьми, Клаус ошивается вокруг этих дверей, а Ребекка наблюдает за этим. Элайджа же, по мнению младшей Майклсон, занимается самой важной работой, пытаясь найти Стефана Сальваторе, который благополучно сбежал, оставляя своего брата и команду подростков далеко позади. На самом деле, она должна была попытаться сделать хоть что-то, а не тратить время впустую, рассматривая картины в гостиной Блэк, но вампирша не могла покинуть поместье до тех пор, пока не станет ясно, что конкретно произошло с Сальваторе и кем должна приходиться Астри для группы спасения. Кроме того, новость о том, что Блэк ни много, ни мало, первородный вампир, уже ставит в тупик, а если вспомнить о существовании магов, которые не раскрывали свои способности на протяжении тысячелетия, которое живёт вампирша, тогда становиться интересно узнать, на что же такое они способны. — Стоит думать тише, — пробормотала Астрия, аккуратно спускаясь со второго этажа, держась за перила окровавленными кончиками пальцев, при этом сжимая в ладонях нечто небольшое, едва заметное. — И что это должно значить? — с интересом полюбопытствовал Никлаус, внимательно следя, как девушка присаживается на диван рядом с Ребеккой. — То, что у меня есть вариант того, как мы сможем узнать, что точно помнят Сальваторе, — улыбнулась маг, легким движением руки прося Клауса присесть к ним, что он и сделал спустя пару секунд под тяжёлым взглядом своей сестры. Бекка не хотела ждать долгих разъяснений, поэтому привлекла к себе внимание, заговорив: — Если бы ты объяснила, почему твои руки в крови и как нам удастся это провернуть, мы были бы очень благодарны. — Конечно, — Блэк, не долго размышляя, всунула в руки младшей Майклсон окровавленный камень, который по всей видимости имел значимый вес в плане, а вскоре повернулась к Никлаусу, ловя его за запястье и снимая подаренный браслет. На что получила непонимание в глазах гибрида, смешанное с каплей грусти и раздражения, которые старательно пытался спрятать мужчина. — Я могу поглощать магию у любого сверхъестественного создания, а значит получать доступ ко всему, что может предложить существо, ведь в каждом его сантиметре хранится магия. Поразмышляв, я решила, что если скрестить один из артефактов для принудительного и болезненного проникновения в разум и мою кровь, которая хранит дар поглощения, то есть вероятность, что появится шанс посмотреть мысли так, что жертва этого даже не почувствует. — Зачем ты сняла браслет? — невесело поинтересовался первородный, дождавшись, пока Астрия договорит. Его не устраивало, что этот подарок могут забрать, ведь он ему нравился. Более того, он в глубине надеялся, что браслет станет одним из немногих настоящих подарков, преподнесённых из искренних целей, а не мести или чего-нибудь другого. — Вот тут самое интересное. Защита, наложенная на нити, также построена на моей крови и её способности к поглощению. Поэтому, если направить силу артефакта на человека, обладающего таким браслетом, то кровь просто поглотит попытку прорваться в разум и ничего не получится. К нашему везению, Деймон и Стефан сняли их. — Ты хочешь проникнуть в разум Ника? — уточнила Ребекка, всё ещё заинтересованно разглядывая абсолютно обыкновенный камень, в котором пыталась найти что-нибудь интересное. — Если это буду делать я, тогда сила крови на камне и моя собственная смешаются, делая мощность артефакта слишком большой для того, кто не ожидает этого. Поэтому это будешь делать ты. Нужно постоянно держать человека в поле зрения и желательно, чтобы мысли, которые ты собираешься читать, не пересекались с тем, о чём прямо сейчас человек размышляет. Всё остальное сделает сам артефакт, — решительно произнесла Астрия, заставляя первородную вампиршу поднять глаза, быстро разглядывая брата, параллельно думая, что в первую очередь стоит там посмотреть и узнать. — Вы хотите сделать из меня подопытного, — констатировал гибрид, пытаясь устроиться удобнее, понимая, что вся ситуация стремится к не самому приятному развитию событий для него. — Смотря как на это посмотреть, — протянула Астрия, забирая всё внимание Майклсона на себя, в то время как Ребекка уже начинала следовать указаниям Блэк. — Можно сказать, что ты помогаешь вернуть воспоминания Сальваторе, тем самым лишаясь очередных недоброжелателей, которые всеми способами захотят отомстить тебе, не думая дважды о последствиях. — То есть становлюсь добровольной лабораторной крысой, которая может в будущем получить из этого выгоду, — переформулировал мужчина, смотря на девушку, которая язвительно ему улыбалась и продолжала крутить в руках его браслет. — И так тоже можно, но знай, что твой неповторимый вклад в развитие артефактов не останется незамеченным по прошествии многих лет в сообществе магов, — доброжелательно уверяла его Астрия, жестикулируя, будто говорила не бред. — А в твоей памяти останется? Блэк уже хотела ответить в своей излюбленной шутливой манере, но остановилась. Она видела настоящую серьёзность в глазах напротив, точно понимая, что Майклсон хотел разговора, который не происходил. — Останется, — только и ответила девушка. — Я всё, — прервала их Ребекка, роняя камень на пол. По тихому бурлению крови стало понятно, что он нагрелся. — Как ты? — аккуратно поинтересовался гибрид, обращая внимание, что Астрия вновь вешала браслет на его запястье, поглядывая на растерянность его сестры. — Я смогла увидеть воспоминания и услышать твои мысли во время них, но некоторые были такие смешанные, несвязные, расплывчатые, — объясняла Майклсон, не замечая как Блэк сделала лёгкое движение ладони, образовывая стакан с жидкостью, напоминающей сок, и сунула ей в руки, заставляя выпить залпом. — Они старые? — уточнила Блэк, получая положительный кивок. — После них камень нагрелся, а кровь забурлила? — ещё один кивок. — С чем это связано? — спросил мужчина, наблюдая, как камень медленно остывает. — Чем хуже ты их помнишь, тем больше энергии уходит на восстановление. Если бы камень полностью находился в тарелке с кровью, то она бы постепенно испарялась. Когда этот артефакт истратил один источник энергии, он стал искать другой в виде Бекки, но подвеска, опять же, с моей кровью, не дала поглотить её силу. — Но это усложняет поиск потерянных воспоминаний Сальваторе, — нахмурилась Майклсон. — С помощью этого артефакта, конечно, можно попробовать вернуть воспоминания, но, боюсь, это не только может повредить их, но и уничтожить из-за наложенной защиты ведьм, — объясняла маг. — Целью является понять какой процент памяти стёрт, и какой видоизменён. — Думаю, что огромная часть изменена и лишь малая стёрта, — заявил Элайджа, входя в гостиную дома через парадный вход. — Стефан успел похитить гробы с нашей семьёй и убить новообращённых вампиров, которых ты, — вампир глянул на Клауса с явным укором, — оставил сторожить их, что было довольно опрометчиво, учитывая, что Сальваторе не новообращённые и имеют опыт в борьбе с другими. — Что он сделал?! — выкрикнула Ребекка, поднимаясь с дивана. Старший Майклсон лишь кивнул сестре в знак подтверждения своих слов и сел напротив Клауса в кресло, внимательно изучая его достаточно спокойное поведение. Внезапно гибрид медленно заговорил: — Значит, Сальваторе-младшему не повезёт, — мужчина встал и пошёл в сторону одного из шкафов, со скрипом открывая его. Астрия молчала. Она не понимала, чего хочет добиться первородный. Почему он так мягко отреагировал на это заявление. Будто его братья были в полной безопасности в руках чокнутой группы, которая так и жаждет смерти одного из Майклсонов... А теперь и её тоже. Но когда Никлаус достал свёрток и начал его раскрывать, магия мгновенно заполнила пространство, давая ответы на все интересующие её вопросы. Теперь в зелёных глазах читалось не только понимание, но и воодушевление с радостью. Блэк точно знала, что гибрид поступал правильно, вытаскивая из ткани два металлических клинка, которые были так знакомы всем присутствующим. Элайджа смутился, бегая глазами по брату, рассматривая его. Он не мог поверить, что спустя столько лет это наконец произошло по собственному желанию Клауса, а не из-за необыкновенной удачи его братьев или обычной случайности. Младшая Майклсон хотела заговорить. Что-то сказать или спросить, но замолчала, когда почувствовала слезу, что медленно катилась по её щеке. — Я должен был поступить по-другому тогда... — ответил Клаус, переводя свой взор с Ребекки на Элайджу, а потом наоборот. Он хотел продолжить, но ему помешала сестра, накинувшаяся на него с объятиями. Она говорила что-то несвязное, мало похожее на слова, но стальное сердце гибрида дрогнуло, а вековая броня вновь слетела. — Это была моя ошибка. Я сожалею о ней, — первородный кинул лишь один короткий взгляд на Астрию, видя её одобрение и улыбку, прежде, чем Ребекка отстранилась, а на смену ей пришёл Элайджа, похлопывая его по спине. Они не сказали ни слова, но этого и не требовалось. Нет, они не простили Клауса за века паранойи, но наконец увидели прогресс в её преодолении.

***

— Прости, Стефан, но мне кажется, что похитить два гроба с первородными вампирами, которые, вероятно, очнутся с минуты на минуту, не самая хорошая идея, не находишь? — скептически спросила Кэролайн, то ли дело поглядывая на заколотого мужчину, одетого в костюм века девятнадцатого. Между прочим, достаточно симпатичного. Но в данной ситуации это не меняло ничего. Они станут лёгкой добычей, если не избавятся от этого "подарка". — Почему? — хрипел Сальваторе, пытаясь отдышаться, будто только что бежал марафон. Он разочаровался, понимая, что враг обхитрил его, совершая свои шаги настолько открыто намеренно, а не по глупой неосторожности, которой он оправдывал такую большую удачу. — Почему это плохая идея? — блондинка вскрикнула, поперхнувшись лесным воздухом. Она уже второй раз за день была раздражена и возмущена, а то, что он посмел ещё спросить об этом, будто хранение самых старых вампиров стало обыденностью, заставляло Форбс усомниться в адекватности и этого брата. Вампир закатил глаза, хлопая крышкой гроба, закрывая брюнета от глаз Форбс. — Почему Клаус решил возродить свою семью, — раздражённо пояснил Стефан. — Ох, думаю тут много причин, — с напускной лёгкостью говорила девушка, — начиная с того, что они с лёгкостью убьют нас, заканчивая тем, что точно запомнят место, где пробудились, а значит смогут проводить других в него. Стоит избавиться от них как можно быстрее. — И как ты предлагаешь это сделать? — Бросить гробы около их поместья и мигом смыться оттуда. — Тогда мы потеряем свой козырь, — спорил Сальваторе. Ему не нравилась идея того, что Клаус смог обхитрить их и заставить сыграть по установленным им правилам. Майклсон уже имел значимое преимущество над ними, и отдать ему возможную перспективу для шантажа не представлялось допустимым. — Можно попробовать заковать их в цепи. — Ты уверен в том, что точно агрессивный и очень голодный первородный вампир не сорвёт их, если на него не будет воздействовать очень сильная магия? Мы уже потеряли место, где хранили Элайджу в прошлый раз. Они обнаружили его. Сейчас у нас нет ресурсов, чтобы найти другое за такой короткий срок. — Значит, необходимо позвать Бонни, чтобы она помогла решить вопрос с магией, — он сказал это так, будто Кэролайн была девочкой лет пяти и совсем ничего не понимала. Это взбесило Форбс настолько, что та, долго не думая, использовала вампирскую силу и скорость, прижав младшего Сальваторе к одному из стволов деревьев, которыми они были окружены. — Во-первых, где ты собираешься найти место достаточно безопасное, чтобы никто не обнаружил его? Во-вторых, Бонни отказалась помогать нам сегодня утром, ссылаясь на недостаток сил, о чём ты знаешь, — напомнила ему блондинка. — И ты всё равно думаешь, что для удержания двух первородных вампиров их хватит? — Стефан медленно убрал руки вампирши со своей шеи, прилагая лишь малую часть силы, которой он обладал. — А теперь послушай, Кэролайн, — едко прошипел вампир, вкладывая в голос весь холодный гнев, который пылал в нём со вчерашнего вечера, закончившийся полным провалом. — Я старше тебя лишь на полторы сотни, но намного сильнее. Каждому из них по тысячи лет, как думаешь, стоит ли нам терять драгоценное время на бессмысленные рассуждения о том, что мы сможем сделать, а что нет? — он легко отодвинул девушку от себя, подходя к гробам ближе. — Позвони Бонни и попроси у неё помощи. Потом возьми гроб, в котором лежит парень в одежде девятнадцатого века и перенеси его в семейный склеп Сальваторе. Внизу есть секретный подвал. Прикуй его цепями, которые там есть и используй вербену. Я в это время найду ещё цепей и то, что поможет нам сдерживать первородных. За вторым — вернусь сам, — отчеканил мужчина, уже собираясь направиться на поиски нужных вещей, но остановился, добавляя. — А тебе советую поторопиться, потому что он пролежал в гробу от силы триста лет, и пробудится он значительно раньше, чем другой. После этих слов Сальваторе пропал, оставляя молодую вампиршу наедине с двумя гробами, в которых находились полумёртвые вампиры, обладающие гораздо бóльшей силой, чем она...

***

Ведьма тщательно разглядывала полумрак темницы, в которой находилась. Конечно, она бы хотела зажечь свечи и увидеть каждую деталь, но рисковать привлечением внимания не хотелось. Достаточно было уже того, что она приковала двух древних вампиров и собиралась скрыть их не менее энергозатратным заклятием. В самом деле, Бонни не горела желанием помогать ни Стефану, ни Кэролайн с маскировкой, но старые ведьмы, преследовавшие её злосчастным карканьем птицы, не дали другого выбора, буквально заставляя её помогать. Она же была ведьмой природы, она была обязана бороться с нечестью, вроде вампиров. Должна ненавидеть их, испытывать жгучее желание истребить вид. Не оставить ни одного упоминания. Но такого не было... Её эмоции колебались на границе нейтральности, изредка пересекая её в моменты эмоциональности. Она окинула одного из первородных внимательным изучающим взглядом, замечая довольно крупные капли крови у рукавов его рубахи. Мужские кисти были плотно прикованы к каменному потолку, а ноги закованы в кандалы. Ведьма была уверена, что Сальваторе не поскупился на количество вербены, которое вколол в него, так как травянистый запах летал по помещению, а красные пятна располагались по всему телу. Хоть издалека он был похож на живого, благодаря им... Его длинные волосы, которые в темноте потайного прохода склепа напоминали седой цвет, острые мужественные черты, передававшие всю серьёзность и грубость. Чем-то он напоминал ей осторожного Элайджу, у которого даже намёка на улыбку не проскочит за целое столетие. Наверняка, он был самым старшим из них, учитывая намёки на морщины, проскочившие на его высоком нестареющем лбу. Самым рассудительным и тихим, будучи тем, на кого возлагалась забота о младших братьях и сёстрах. Возможно, он мог заменить им отца... Беннет плавно перевела взор на другого мужчину. Хотя его она могла назвать лишь парнем её возраста. Очень молодое болезненно серое лицо, которое ещё больше заострилось из-за впалых щёк, которые, наверное, не были свойственны ему, выдавало, что он обратился в очень юном возрасте. Даже его сестра выглядела старше. Его, на удивление, заковали сильнее, чем предыдущего, хотя и сидячее положение имело собственные плюсы. Десятки цепей из металла переплетали его ноги, крепясь к его рукам, прикованным к стене, на которую опиралось и безжизненное тело. От чего-то даже он бессознательный создавал ощущение опасности, словно стоило отойти, забыть об этом, как о страшном сне. Эта странная схожесть с аурой Клауса заставила её дёрнуться от мурашек, пробежавших по спине. Ведьма удручённо покачала головой, старательно заставляя себя перестать думать об этом. Она не хотела здесь находиться, не хотела пытаться найти отличия и схожести в первородных вампирах, но, казалось, поток мыслей и рассуждений, лившийся из глубин сознания, было не остановить. Чем дольше она наблюдала, рассматривала каждого из них, тем детальнее, реалистичнее становилась выдуманная ею история, которую они проживали. Бонни вообразила их, создала выдуманный портрет, словно тот мог бы помочь ей. Неожиданно младший из них задвигался, словно начал приходить в себя. И только тогда Беннет ощутила разряд страха, который заставил её уверенно и максимально быстро двинуться в сторону к толстой чугунной двери, которую она с ужасным скрипом закрыла. Опёршись о неё, она с ужасом, затаив дыхание, стала прислушиваться к тихим болезненным стонам, которые издавал вампир. Адреналин хлестал в её крови, заставляя сердце биться быстрее. Ведьма подумала о том, что день, начавшийся с того, что все, абсолютно все, забыли Астрию Блэк, а Сальваторе с ней и важную часть воспоминаний, не мог закончиться на какой-нибудь положительной ноте. Вроде милой прогулки по парку Мистик Фоллса или поздним мороженым под глупый сериал. С самого утра ей подкинули проблемы, с которыми она теперь была вынуждена иметь дело и пытаться найти выход из них, если не решение. — Клаус! — захрипел вампир, тягостно открывая глаза. Он был в крайней степени недовольства... Он был в ярости. Его брат вновь решил всадить ему чёртовый клинок в сердце. И вновь, потеряв неизвестное количество времени жизни, он очнулся, понятия не имея где. Обволакивающая темнота была приятна для его острого зрения, но дикая жажда крови противно намекала, что пролежал в таком состоянии Майклсон отнюдь не неделю и даже не месяц. Кажется, что счёт шёл на года, если не на десятилетия или столетия. Вампир захотел повернуть голову вправо, чтобы изучить пространство, но острая боль в шее не дала этого сделать. Он сжал зубы, не выдавая ни звука. И всё же, спустя пару секунд, набравшись сил, первородный аккуратно, стараясь не делать резких движений, повернул голову, замечая висевший силуэт, чьи ноги не держали его, а лишь кандалы оставляли вампира в таком противном положении. "И на этом спасибо" — промелькнуло в голове у Кола, радуясь, что ему улыбнулось милосердие брата. Всматриваясь в неизвестного вампира, он всё больше стал в нём узнавать Финна, своего брата, черты которого постепенно стирались из памяти за прожитые столетия, которые вампир провёл в деревянном ящике. Тот же прямой нос, тонкие губы, ярко очерченная линия челюсти. Это точно был известный зануда-Финн. И теперь Кол точно мог усмехнуться, уже представляя как не повезло брату, на которого доброта Клауса не распространилась. Он уж было хотел продолжать осматриваться в поисках других членов своей семьи, но потом вспомнил. Конечно! Святая неразрывная троица. Очень сильно первородный сомневался, что брат-оборотень решит устроить помощнику-Элайдже или милой Ребекке такое приятное пробуждение. Такая почесть устроена только для него и другого брата-изгоя. — Клаус! — повторил вампир, надеясь, что его брат хоть соизволит услышать его, а позже и явиться с объяснениями того, почему они прикованы и находятся в подземной тюрьме. — Я ведь знаю, что ты меня слышишь! Почему... — его тирада прервалась на половине предложения, когда Майклсон учуял не только запах свежей крови и страха, но и услышал частое сердцебиение, буквально в пару метрах левее от себя. Ещё один аккуратный поворот головой в другую сторону. И правда, он увидел достаточно толстую дверь, видимо, специально, чтобы они не сбежали. Кол усмехнулся, попытавшись разорвать цепи, но внезапная боль в голове и жжение внутри заставили его оставить попытки. Ведьмы и вербена. Убийственное сочетание. — Слушай, кто бы не стоял за этой дверью, передай Клаусу, что я очень зол и голоден. Пусть он откроет меня, — и только когда первородный услышал тяжёлые шаги, совсем не похожие ни на одного из его родных, то осознал. Никлаус не использует вербену. Конечно, многое могло измениться... Но он его брат, а в братьев не заливают бочку вербены, заковывая в цепи, а после закрепляя магией ведьм, с которыми у них не самые доверительные отношения. — Бонни, — чётко сказал мужской голос, обращаясь, по видимости, к живой девушке за дверью. — Наложи нужное заклинание и возвращайся в город, чтобы не вызывать подозрения. "Значит, ведьма" — Кол у себя в голове сделал невидимую пометку. Он запомнил ведьму Бонни и незнакомого мужчину-вампира, судя по отсутствию характерного запаха крови человека. Но не вызвать подозрения кого? Клауса? Или других людей? Неужели кто-то смог похитить их гробы и зачем-то достать клинки. Они хотят шантажировать или привлечь других первородных против Никлауса? Он отвлёкся от размышлений, когда чугунная дверь начала открываться, режа чуткий и уязвимый слух противным скрипом. Через крохотную щель в темницу заходила тонкая полоса света. Электрического света. А значит, что даже в таких грязных местах, как темницы и подвалы, уже провели его... "Лет пятьдесят, не меньше..." — гадал Майклсон, пытаясь понять сколько же прошло на самом деле, цепляясь за каждый, даже самый незначительный элемент, который в будущем мог перерасти в полноценную догадку и довести его до истины. Наконец, дверь полностью отворилась и Кол смог рассмотреть того самого мужчину, стараясь не жмуриться от яркости. Средний рост, атлетичное телосложение, походка самоуверенная, будто пытается запугать. Значит, меньше двухсот лет. — Кто ты и чего хочешь? — быстро поинтересовался первородный, внимательно наблюдая за вампиром. Точно, одежда. Совсем не похожая на девятнадцатый век. Слишком простая. Для крестьянина странная. "Век", — поставил очередную ставку вампир. — Совсем не важно, кто я. Гораздо важнее, кто ты, — Кол сразу понял. Его оценивали. Высматривали слабые места, пытались понять, насколько физически он был силён сейчас. — Кол Майклсон, но ты это знаешь и без меня. Чего ты хочешь и кому прислуживаешь? — ему была необходима информация. Он должен был изучить ситуацию, в которой находился, и просчитать дальнейшие шаги. — Клаусу? Мужчина сморщился всего лишь на секунду, но и без того стало понятно, что тот испытывает не самые тёплые чувства к нему. — Неужели Майклу? — спросил он с ухмылкой, но в голове уже билась тревога. Было намного лучше оказаться в руках заносчивого брата, чем у первородного охотника. Внезапно вампир начал хохотать. Нет, это не было искренним. Скорее саркастичным, издевательским. Он открыто показывал, что знал информации в разы больше, а поэтому и имел весомое преимущество перед дезориентированным первородным, который очнулся от сна меньше двадцати минут назад. — Тут я должен принести свои соболезнования... — сквозь хохот начал мужчина. — Твоя невестка, если так будет правильно сказать, жена Клауса, вчера убила его. Жалею, что не смог увидеть это представление... "Жена?! Клауса?!" — Майклсон был готов поспорить, что этот вампир ошибся, но решил промолчать. Если он начал вести разговор об этой девушке, то знаний о ней у него не имелось. Вот и маленькое приемущество. Сальваторе краем глаза поглядывал на древнего, стараясь оценить реакцию, выудить хоть каплю того, что могло прояснить личность загадочной жены. Но главной эмоцией закованного первородного стало абсолютное спокойствие, смешанное лишь с частичкой удивления, которое он смог увидеть. И то только в первые секунды. — Тогда что ты от меня хочешь? — Кол хотел добиться правды. — Лично от тебя — ничего. Но вот когда твои братья и сестра приехали в этот город, всё пошло не по плану. Слишком многое изменилось, а мне бы хотелось вернуться в первоначальное состояние. Первородный чуть не закатил глаза. Как только кто-то из них приезжал в город, он естественно менялся. Популяция нечисти становилась больше, ровно как и невинных жертв. Только он не мог понять, почему вампир был против... — Ты не знаешь, но Клаус стал гибридом. Смесью вампира и оборотня. Мне было бы всё равно на это, только вот моя девушка должна была умереть на этом ритуале, — Майклсон изучал каждое движение этого вампира, но не нашёл подтверждение, что тот врёт. Если его брат и правда провёл ритуал с двойником, то мало кто сможет попробовать пойти против него. Особенно, если Майкл мёртв. — Чудесным способом нам удалось спасти её, похоронив в глазах Клауса. Он уехал из города, захватив с собой меня, превращая в монстра. Но спустя три месяца мы вернулись в этот город. Если ты хорошо знаешь своего брата, то тебе даже не придётся гадать чем конкретно это обернулось... Наша жизнь разрушена... И я хочу мести. — Замечательно, но при чём тут я? — Кол дослушал этого парня только из чистой обиды на своего старшего брата. Было бы наивным полагать, что они смогут одолеть первородного. — Вы, — он окинул взглядом всю комнату, задерживаясь на весящем вампире, — рычаги давления на Клауса. Единственное, чем он дорожит и ради чего готов пожертвовать. Древний захохотал в голос. Так, что эхо отражалось от каменных стен. Имел бы он достаточно сил, то с уголков его глаз точно бы потекли слёзы. — И конечно это сказал он, либо трагически погибший друг-человек, которому можно это внушить? — уточнил Майклсон, практически открыто глумясь над этим доверчивым вампиром. Сальваторе опешил, прежде чем удивлённо вскинуть брови. Колу этот жест показался довольно непонятным. — Удивительно, — прошептал Стефан, доставая шприц из заднего кармана джинсов. Он подошёл ближе и присел. Открыл колпачок, защищающий острую иглу, и собирался вонзить её в кровоток до того, как первородный дёрнулся, не давая злоумышленнику попасть в шейную артерию. Металлический кончик промахнулся, но это не спасло Кола, ведь та отрава, которая была намешана в растворе, всё равно попала в организм, делая древнего настолько слабым, что тот едва открывал глаза... Чугунная дверь закрылась снова.

***

Астрия бы не сказала, что звёзды светились также ярко, как она это помнила. Некоторые из них стали тускнеть, блеск других не пробивался сквозь толстый слой дыма от заводов и фабрик, а третьи и вовсе угасли. Конечно, она знала, что одним звёздам просто необходимо пропадать из неба, чтобы другие смогли зажечься с новой силой, но не могла привыкнуть к этому. Желание увидеть знакомые с детства виды было иррациональным, учитывая её возраст, но до невозможности искренним, ведь у неё практически ничего не осталось из того далёкого времени. Воспоминания стёрлись, вещи растерялись, а люди ушли. Блэк живёт долгую жизнь и собирается продолжать, но что-то давно утерянное всё терзает раненое сердце. Первую сотню лет маг не замечала, как движется время, будучи глубоко похороненной в скорби. Второе столетие она посвятила жалости. Ко всем мёртвым. К родителям, наставникам, знакомым и друзьям. Даже к самой себе. Когда сменился и следующий век, то не осталось ничего. Ни мёртвых, ни живых. Только она. Но и это Блэк смогла пережить. А дальше стрелки часов не щадили её. Время утекало быстро. Одна эпоха сменялась другой. Империи восставали из пепла и вновь горели, знакомые гибли и становились бессмертными, а Астрия всё жила, подстраиваясь под события, принимая решения, которые и завели её в настоящее. В Мистик Фоллс, который она хотела покинуть. Это был не её город, даже не тот, в котором девушка родилась, просто один из миллиона таких же, но точно отличающийся людьми. Она оставалась здесь, жила и мечтала о том, как быстрее оказаться дома. Блэк хотела домой. В давно утерянные объятия отца и ласки матери, где слышался её заливистый смех и громкий плачь. Глаза наполнились влагой и она шмыгнула носом, так и не проронив слезу. — Я ведь слышу, что ты тут, — практически бесшумно прошептала маг. — Не надеялся скрыться от тебя, — Астрия увидела в отражении стекла лёгкую улыбку Клауса. — Что ты делаешь в темноте? — он приблизился на шаг ближе. — Смотрю на звёзды. — Не лучше это делать с улицы? — Если бы там было уединение, — приподняв подбородок девушка указала на новообращённого гибрида, который, видимо, как и она, любовался небом. — Ты можешь их прогнать. — Они помогают. Сейчас особенно опасно, ведь твои братья уже должны были очнуться, но об обескровленных жертвах ничего не слышно. Ровно как и о Стефане... — Блэк остановилась, когда заметила движение в тёмном лесу. Прошла секунда. Две. Наверное, показалось. — Твои гибриды сообщили, что Беннет только недавно вернулась в город. Готова поставить подарочный комод Катерины, что она связана с настораживающей тишиной со стороны твоих братьев. — Спорь на этот антиквариат только если хочешь избавиться от него, — Майклсон немного сморщился. — Кол и Финн будут в порядке. Не объявятся до утра — начну их поиски. Ни Беннет, ни Сальваторе не смогут долго удерживать двух первородных. — Я пробовала найти их чарами, — начала Блэк, заглядывая в черноту леса, — это невозможно, пока они не выпили хоть каплю крови. Их тела до сих пор осушены. — Они будут в порядке, — твёрже повторил Майклсон, будто уверял не только Астрию, но и самого себя. — Я знаю. Блэк собиралась повернуться, но Никлаус опередил её, притягивая к себе. Спина девушки столкнулась с ним. Астрия замерла. — Мы всё никак не можем остаться наедине, — констатировал первородный, цепляя пальцами один из локонов девушки, накручивая. — Притягивать меня становится твоей привычкой, — отметила Блэк, вспоминая, как на празднике в доме Локвудов он также спас её от разборок вампирши-блондинки и Тайлера... Но мысли быстро переключились, и маг размышляла уже о совсем другом. Она думала о Клаусе, о магии, о Фрэкасе, о Маррисонах, о Натане и Лэсле, о Сальваторе. Вздохнув, Астрия тихо прошептала: — Это будет нелегко. — Мне не нужна лёгкость. Тысячу лет я представлял кого-то похожего на тебя, не думая, что это возможно. Но сейчас, когда узнал, что всё это время ты была так близко, то не собираюсь отпускать, — Клаус говорил честно. В прошлом тысячелетии, в прошлой сотне лет, в прошлом десятилетии, он бы под угрозой смерти не подумал, что смог бы влюбиться так сильно, что позволил бы добровольно забрать у себя всё. Но сейчас дела обстояли именно так, и Майклсон не желал это менять. — Если ты сейчас согласишься, то я не отпущу, — глаза Астрии опять стали мокрыми. В них стояли слёзы. Она всегда скрывала эмоции до последнего, чтобы в один день выплакать их все. — Есть ещё много всего, о чём ты даже не догадываешься. И это отнюдь не как эта подростковая драма, в которой мы все дружно участвуем, делая вид, что не смогли бы завершить всё за день, — Блэк силой ослабила хватку мужчины, разворачиваясь и смотря прямо в глаза. — Мои проблемы глубже, враги страшнее, а ставки выше. Каждый час, который я остаюсь жива, перекрывает кислород многим и все они жаждут смерти. Моё существование это огромная кость в горле каждого врага, которые пойдут по головам, не оборачиваясь назад, — маг выдохнула, неосознанно сжимая предплечья гибрида немного сильнее. — Мне тысяча лет, любовь моя, и признаюсь, что не все года я был образцом для подражания. На моём счету не только сотни врагов, но и в десять раз больше проблем, которые они любят подкидывать. Ставка, на которую я играю каждый день, вставая с постели, это моя жизнь. А о том, что я затычка в каждой бочке, даже говорить не стану, — ладони обхватили женское лицо. Он вглядывался в такие знакомые зелёные глаза, пытаясь найти хоть каплю сомнения или неуверенности. — Если даже сейчас ты не заговорила о моих проблемах, хотя прекрасно понимаешь их объём, то это должно о чём-то говорить. Ты ещё в самую первую встречу смогла понять меня. Не пыталась исправить или навязать, манипулировать, чтобы получить выгоду. Видя мой интерес, ты точно могла получить то, что хотела, но решила пойти по другому. Ты перевернула ход игры, сменила приоритеты и заставила сыграть иначе. Астрия Блэк стала той, кто поставила меня на колени. И теперь я не отступлю, не соглашусь на меньшее, чем ты готова мне предложить. Твои враги — это те, кто умрут первыми, только попытавшись причинить вред. Твои проблемы — это мои проблемы. И я прямо сейчас ставлю всё, что имею, на тебя. Блэк остолбенела. Она вдохнула воздух раз, второй, на третий издала тихий всхлип, который мгновенно перехватил Майклсон, целуя. Только сейчас она поняла, что безвозвратно потеряла границы, которыми сдерживала себя.